Единственный в своем роде (One of a kind)

Вопреки широко распространенному мнению, Пьер Ароннакс был человеком совершенно невнимательным. Он мог, не заикнувшись, идентифицировать тысячи видов рыб, но был настолько слеп, что не смог понять, что его слуга безумно влюблен в него. Можно было бы винить в этом период времени, в котором он жил, но все же, ни один человек, столь способный и прекрасный, как Консель, не тратил зря свою молодость, служа занятому ученому. Деньги были ни при чем. Да, зарплата была неплохой, но у него никогда не было необходимости ее тратить, поскольку большую часть расходов на их ежемесячные поездки профессор брал на себя. Итак, был только один верный ответ - любовь. Конселю было всего 20 лет, когда он начал работать у Пьера. До этого он подметал полы в музее и, случайно повстречав там профессора, с тех пор страстно тосковал по нему. Время, проведенное на Наутилиусе, сильно ранило Конселя. Замечая, как его дорогой профессор был очарован капитаном Немо, он чувствовал себя безнадежным. Он был всего лишь слугой и не мог соревноваться с Немо, это была просто нечестная борьба. У него не было удивительных подводных лодок и он не играл каждую ночь сказочную музыку. Но в то время, как Консель наблюдал за Пьером, Немо пристально следил за Конселем. Капитан понял всю проблему, просто взглянув на несчастного слугу, поэтому он решил, как бы ему ни нравилось присутствие профессора, не искушать его. Он понял, что Пьер принадлежит кому-то другому, и он не хотел  причинить боль такому преданному Ароннаксу человеку, как Консель. Так что, конечно же, после плавания Ароннакс был расстроен. И Консель поддержал его, выслушав все рассказы о том, каким замечательным был капитан Немо. Однако, он не возражал, Немо был необыкновенным человеком, но все же больше терпеть было невозможно. Он приближался и приближался к грустному лицу профессора, пока их носы не соприкоснулись. Он ожидал, что его оттолкнут, но похоже, что Ароннакс не собирался этого делать. Глубокий вдох. Губы молодого человека примкнули к губам другого, он закрыл глаза всего на секунду, живя мечтой. В этот момент он подумал о почти трети своей жизни. - Мне очень жаль, профессор, - сказал Консель, прерывая поцелуй, и вышел из комнаты. Следующие дни были не сильно приятными. Они не обменялись ни единым словом, были лишь приказы, которые Конселю нужно было исполнять. В конце концов, после этого нехарактерно долгого молчания, профессор оказался на пороге комнаты Конселя. Было уже довольно поздно, и слуга был одет в ночную рубашку. Сначала он опасался, что его уволят, но Пьер лишь медленно приблизился к нему. - Знаешь, Консель, я никогда до этого момента не понимал, что имел. Так что, в качестве благодарности за то, что ты напомнил мне о том, что я уже достаточно счастлив, что насчет моего предложения провести тебе особую лекцию? Пьер приподнял бровь, расстегивая рубашку, но Консель остановил его, взяв за руку. - Профессор, может быть мы оставим такие важные обязанности на завтра, я хочу быть очень... очень внимательным на вашей частной лекции, - сказал Консель, утягивая профессора к кровати и оставляя поцелуй на его одетой груди. - Простого вашего присутствия здесь и сейчас уже достаточно в качестве благодарности, - добавил он шепотом. - Mon Pierre. Он не смог удержаться от счастливого смеха, обнимая теплого Пьера. - О, Консель, ты действительно единственный в своем роде, не так ли?