І очі твої то моя небезпека І ті ж самі очі то щастя моє
— Олег, ты умрёшь за меня? Вопрос разбивает ночную тишину на тысячу осколков, которые физически ранят, оставляют отметины где-то в груди. Вопрос разбивает всякие надежды Олега на счастливую жизнь. Он выходит из тени, весь из себя серьёзный и уверенный, только хмурый немного (меж бровей — глубокая морщина, хотя ему нет и тридцати). Серёжа лениво взбалтывает вино в бокале, развалившись в кресле, и не ждёт ответа. Он и так его знает. Знает, потому что он красив, обворожителен и богат. А ещё умелый манипулятор. Знает, потому что он брал на работу волка, а волк полюбил и стал цепным псом. То, что любовь эта искусственная, больная и неправильная, Серёжа не говорит вслух. Не потому, что боится ухода Олега, а потому, что ему нравится играть в эту игру. Удар — поцелуй, кнут — пряник, преступление — наказание, Серёжа — подонок, Олег… мог бы быть счастливым парнем. Или нет. Может у него порода такая, она создана, чтобы подчиняться, отдавать, без вопросов и сожалений, но ничего не брать взамен. — А тебе нужно, чтобы я умер? — наконец отвечает Олег. Вопросом на вопрос, Серёжа кривит губы — они оба знают, что он ненавидит, когда так делают. Серёжа оборачивается, встречается с черными глазами. В них только бесконечное смирение и совсем немного усталости. Тянет улыбнуться, но Серёжа сдерживатся — не сейчас. — Ты мой.., — пёс, — телохранитель. Я хочу быть уверенным в тебе. Олег подходит ближе, совсем рядом, Серёжа видит, как он напряжен. Они всё смотрят друг другу в глаза: лазоревые, с дьявольскими искрами, похожими на звезды, и агатовые, печальные, но верные. Олег медленно опускается на колени, и Серёжа чувствует садисткое удовлетворение; от осознания, что Олег полностью и бесповоротно принадлежит ему, кружит голову покруче алкоголя. Олег опускает глаза, осторожно снимает одну туфлю и сжимает Серёжину ступню в ладонях. — Ты же знаешь мой ответ, — тихо, едва слышно. Серёжа зарывается пальцами в тёмные волосы и Олег вскидывает на него взгляд. — Хочу, чтобы ты это произнес. Олег целует косточку на лодыжке и прижимает ступню к щеке. Прикрывает глаза. Сомневается. Не в том, готов ли умереть (тут сомнений никаких), а в том, стоит ли об этом говорить вслух. Словно сказав, он укрепит цепь, которая намертво связывает его с Серёжей. Возможно так и есть. Они как хищник и жертва, одно неправильное движение — и ты проиграл. Конечно, это игра ради игры. Серёжа уже победил. Серёжа Олегом безбожно пользуется с того самого момента, как тот переступил порог его кабинета. Олег не глуп, Олег об этом знает. Олег позволяет. Олег подчиняется, возможно страдает от этого. А может, ему нравится. Одно они вдвоём знают точно: лучше хозяина, чем Разумовский, Олегу не сыскать. Серёжа в этом уверен, потому что никогда не ставит под сомнения свою уникальность и особенность. Олег просто любит, и это объясняет даже больше, чем хотелось бы. — Я — твой телохранитель, Серёж, — ещё тише, потому что Олегу положено обращаться только на вы и только «Сергей». — Я сделаю всё, чтобы защитить тебя. Серёжа смеётся. Дёргает ногу из рук Олега и тянется за пистолетом на столике. Приставляет дуло ко лбу того, кто сопротивляться не станет. Хотя возможно Серёжа хотел бы на это посмотреть. Но Олег лишь продолжает сидеть и смотреть, а у Серёжи сердце вот-вот грудь проломит. Он не может понять: это от возбуждения или злости? Он легонько стучит дулом по лбу Олега. — Я могу тебя убить. Прямо сейчас. — Можешь. — Пристрелить как псину. Олег едва заметно кивает. Серёжа усмехается. А потом резко переводит дуло себе на висок. — Я могу убить себя. В глазах Олега мелькает страх. Сергей Разумовский — чёртов безумец, он может прострелить себе свою блядскую башку just for fun. Олег не двигается, но выглядит так, будто в любой момент готов прыгнуть на него. Серёжа вздыхает. Иногда ему даже жаль Олега (но лишь иногда). Олег парень хороший, заботливый. Олег знает, что такое любовь, и для Серёжи это самое странное. Потому что он этого чувства никогда не испытывал и испытывать не хочет. Любовь — это цепь, Олег — очередной тому пример. Олег готов ради Серёжи умереть, а у Серёжи до Олега были десятки, а после будет больше. Серёжа для Олега всё, Олег для Серёжи очередной. Любовь делает из человека раба, забирает его волю. Серёжа любви боится (он себе в этом с трудом признаётся, другим — никогда). Серёжа любви боялся с самого начала, потому вырвал себе сердце, чтобы боль затмевала всё другое. Чтобы боль не давала любить. Серёжа опускает пистолет, и Олег, кажется, облегченно выдыхает. Серёжа медленно проводит стволом по его лицу: висок, скула, щека. Губы. О, у Олега невероятные губы, и целуется он хорошо. Серёжа сглатывает вязкую слюну и надавливает на них дулом — Олег послушно приоткрывает рот. Совсем немного, мало, Серёжа заталкивает глубже. Олег с пистолетом во рту выглядит так горячо, что в паху начинает приятно тянуть. Пистолет упирается в нёбо, Олег слегка давится, но не отстраняется, не имеет права. Серёжа медленно тянет пистолет на себя и почти сразу же резко толкает его обратно. С ума сойти. Он трахает Олега Волкова пистолетом в рот. — Поиграем? — хрипит игриво. Игрища у них такие же ублюдочные, как и любовь. Олег принимается вылизывать холодный метал, старательно, крышесносно. Серёжа закусывает губу и свободной рукой тянется к ремню. Олег помогает стянуть штаны, Серёжа грубо толкается оружием в глотку и, кажется, в тёмных глазах блестят слёзы. Стянув бельё, Серёжа обхватывает ладонью стояк — это последняя капля. В голове ни одной адекватной мысли, только туман возбуждения, который не даёт нормально осознавать происходящее. Он начинает проводить по члену синхронно с толчками в рот Олега. Слишком жарко, Серёжа облизывает губы и закатывает глаза от извращенного удовольствия. Власть, секс, любовь, подчинение — это их персональный ад. Олег смотрит неотрывно, позволяет делать с собой в с ё. С первым стоном, высоким, немного надломанным, Серёжа отбрасывает оружие куда-то в сторону и, схватив Олега за волосы, прижимает его к себе. Олегу даже слов не нужно, он тут же принимается облизывать возбужденный член. Он выводит языком узоры, проводит ним по всей длине, посасывает головку. А потом берёт полностью в рот. Серёжа выгибается дугой и уже не сдерживает громкие стоны на грани крика. Он хочет, чтобы его слышали. Он хочет сводить Олега с ума всем, чем только может. Олег помогает себе рукой, но когда Серёжа крепко хватает его за волосы, перемещает ладони на бедра. Серёжа толкается в рот грубо и несдержанно, Олег в один момент глухо стонет, и Серёжа поджимает пальцы на ногах от пробежавших по телу мурашек. Кончает он быстро и тоже в рот, Олег проглатывает всё, не разрывая зрительного контакта. У Олега красные, слегка припухшие губы и полуприкрытые глаза, он послушно сидит на коленях у его ног, и для полной картины не хватает только цепи на шее (Серёжа мысленно делает пометку). У Серёжи от этой податливости подгибаются колени, его опьяняет чувство тотального контроля над этой многострадальной душой. Олег любит Серёжу, Серёжа любит трахать Олега. Олег молча поднимается на ноги (Серёжа с неким удовольствием наблюдает выпирающий бугорок на штанах) и выдавливает: — Спокойной ночи. Он уходит в свою комнату и Серёжа знает, что сейчас одинокий волк будет надрачивать себе в душе с его именем на устах. Серёжа довольно скалится в темноту. А потом Олег закрывает его от пули, и Серёжа почти не нервничает, прижимая руки к кровоточащему пятну на белой рубашке. Почти. На краю сознания мелькает мысль, что потерять Олега вот так вот — глупо и нелепо. В него вложено слишком много ресурсов, такие псины на дороге не валяются. — Олег, я вышибу тебе мозги, если ты посмеешь сдохнуть! — шипит Серёжа, заталкивая раненого на заднее сиденье автомобиля. Олег смеётся сквозь кашель. — Ну вот видишь… я умру за тебя… Серёжа сжимает руль до побеления пальцев и выдыхает сквозь сжатые зубы: — Только попробуй, блять. Личный врач Сергея Разумовского, сонный и в смешной пижаме с жабами, не успевает проклянуть их за поздний визит — на него направляют дуло пистолета. — Спасай его, — грозно, серьёзно, Серёжа сейчас не настроен шутить. Он наблюдает, как бедный доктор носится вокруг раненого Волкова, и устало опускается в кресло. Адреналин превратился в изнемождение, Серёжа сонно потирает глаза. Он сегодня действительно перенервничал… и проявил больше эмоций, чем того требовала ситуация. Олег — всего лишь наёмник, Олег влюблён в него и может надумать себе лишнего. Олегу рано умирать, Серёжа ещё не наигрался. Из транса раздумий выводит уставший голос доктора, Серёжа резко вскидывает голову и тут же одергивает себя (Серёжа, ну что за сантименты). — Жить будет, — кивает мужчина, снимая окровавленные перчатки. — Рана пустяковая, да и он у вас сильный, в рубахе родился. Серёжа прикрывает руками лицо и тихо смеётся, чувствуя, как это перерастает во что-то истеричное. Врач удаляется спать, и Серёжа подходит к спящему Олегу. Он бледный, весь в засохшей крови и синяках. Серёжа поправляет прядь темных волос. Серёжа уверен, что он в любой момент мог бы убить Волкова. Но дать ему погибнуть от вражеской пули — это кощунство, издевательство над их уродской любовью. Олег принадлежит только ему и умрёт только от его руки, по-другому никак. Олег Серёжу любит, а Серёжа не умеет любить. Ему нравится, что его любят, нравится влиять на Олега, а ещё, как оказалось, не нравится, когда Олег на грани смерти. Это поразительное открытие Серёжа вертит в голове долго, пока Волков не хрипит о боли. Серёжа вздрагивает и смотрит в окно — рассвет. Он просидел над спящим Олегом почти целую ночь. Блять-блять-блять. Серёжа обещает себе разобраться с этим позже, Олег открывает глаза. А потом улыбается. Чёртова псина. — Ты что, переживал за меня? — голос хриплый от сна и боли, Серёжа хочет закрыть уши руками и мотать головой. Нет-нет-нет. Вместо этого, он берет себя в руки. — Размечтался, — хмыкает язвительно, как обычно. Олег всё равно выглядит счастливым. Уже в машине Серёжа, наконец, говорит: — Не льсти себе, Волков, — он старается звучать как можно серьёзнее. — Ты — моя ценная инвестиция, не более. Серёжа мог бы использовать выражение «пушечное мясо», но это кажется неуместным, хоть и правдивым. Наверное. Они приезжают домой и Серёжа замирает в дверном проёме своей комнаты. Олег смотрит вопросительно, Серёжа сомневается. Наконец, выдает: — Олег, давай ко мне. Тот хмурится. — Извините, но врач запретил… Серёжа грубо его прерывает. — Это приказ! Олег покорно заходит внутрь и расстеряно застывает посреди комнаты — он не знает, чего ожидать от рыжеволосого психа. Серёжа тоже не знает. — На кровать, — строго командует и идёт за стаканом виски. Какая напряженная ночь. Стакан алкоголя залпом, Серёжа залезает на кровать рядом с Олегом и проводит пальцами по бинтами. Цокает языком. — Больше не делай так, понял? — Олег смотрит не мигая и, кажется, не дышит. Бедный, бедный Олежа. — Моя работа — защищать тебя. — Да плевать я хотел на твою работу! — шипит Серёжа зло и растегивает ремень на олеговых брюках. Запускает руку в бельё, Олег давится воздухом. Плоть в руках начинает твердеть, Серёжа мучительно медленно проводит ладонью вверх-вниз. Олег прячет лицо в изгиб локтя, но Серёжа отводит руку в сторону. Он хочет видеть. Олег возбужден, Серёжа — нет. Серёжа зол. На себя за странные мысли, на Олега за странную любовь. На пулю, которая могла отобрать то, что принадлежит ему. Серёжа очень зол, а решать проблемы он может либо кровью, либо сексом. Крови на сегодня достаточно, поэтому Серёжа ускоряет темп. Олег закусывает кулак и отворачивается в сторону, Серёжа хватает его за подбородок. — Смотри мне в глаза. Наблюдать за пятнами смущения на чужом лице — приятно, несмотря на плохое настроение. Ему до одури нравится устраивать Олегу эмоциональные качели, испытывать его, изучать пределы. Как много Олег ему позволит? Нет, не так. Как много Олег выдержит? Серёжа доводит Олега быстро, и тот кончает прямо в штаны. Серёжа вынимает руку из белья и протягивает к Олегу — тот послушно берёт тонкие пальцы в рот и обводит языком каждый. Серёжа тяжело вздыхает. — Отдыхай, Волче. Серёжа выходит из комнаты и выкуривает пачку сигарет за раз. Секс не помог — значит нужно захлебнуться в крови. Он хватает оружие и сбегает, как можно быстрее и как можно дальше. По-хорошему, ему бы сидеть дома и никуда не выходить без Олега — они так и не узнали, кто устроил покушение. Но Серёжа просто не может вынести мыслей в своей голове. Они разъедают, словно кислота, не дают дышать, словно огромная глыба тянут на дно. Поэтому он убивает. Много, быстро, со вкусом. Убивает виновных и нет, убивает, пачкая руки по локоть, а душу по самое горло. Серёжа идёт по улице весь в крови и наслаждается быстрыми испуганными взглядами прохожих. Любого другого уже давно бы арестовали. Но он — Сергей Разумовский. Он здесь закон. Он курит, смотрит в голубое небо и улыбается безумно. Ему светит солнце, но точно не светит счастье. Простой закон баланса: ты делаешь дерьмо — ты получаешь дерьмо. Серёжа в своей жизни сделал слишком много дерьма. А по-другому он уже и не сможет, это у него в крови. Сергей Разумовский — злодей этой истории. Олег Волков просто запутался. Поэтому когда Серёжа приходит весь в крови домой и Олег встречает его обеспокоенным взглядом, хочется заорать «Выметайся!», но слова застревают в горле. Серёжа направляет пистолет прямо на Олега, и тот замирает. Серёжа может выстрелить прямо сейчас и забыть эту игру, оставить в прошлом с пометкой «не повторять». Потому что они немного заигрались и неизвестно, куда это приведёт, если не остановиться прямо сейчас. Серёжа уже не злится, но понимает, что убивая сегодня, он пытался заглушить острое желание убить Олега. Желание оставить холодное тело у ног, чтобы пустые стеклянные глаза смотрели только на него. С мертвыми проще, мертвым не бывает больно. Мертвые ничего не требуют взамен. Серёжа прикрывает глаза. Какое извращенное понятие собственичиства. Какое извращенное понятие преданности. Какое извращенное понятие любви. Сережа может пристрелить Олега прямо сейчас, словно больного пса, Серёжа медленно опускает оружие, опирается на стенку и устало затягивается. — Серёж… я проснулся… тебя нет, — наконец растерянно бормочет Олег, потом вздыхает и подходит ближе. Как будто ничего не было. Обычное дело, подумаешь, в лицо направили пистолет. Рутина. Олег осторожно касается испорченой рубашки. — Боже, что случилось? — Тебе нужно поменять бинты, — не глядя на него выдыхает Серёжа. — Тебе нужно принять ванну, — парирует Олег. Серёжа пожимает плечами и снимает с себя одежду. Медленно, будто в трансе. Олег её забирает, они заходят в ванную комнату и он легонько толкает Серёжу в спину. Тот послушно садится в ванную, прижимая колени к груди. Горячие струи воды на спину вызывают мурашки, и Серёжа ежится. — Серёж, я сделал что-то не так? — виновато, словно побитая собака. Хочется схватиться за голову и взвыть. Потому что «не так» — это про их подобие любви. Про само их существование. — Олег, зачем ты носишься со мной? Молчит. Серёжа поворачивается лицом, встречается с тревожными глазами. — Раньше тебя все устраивало, — в голосе о п а с е н и е, Серёжа знает, что это страх быть брошенным. Серёжа знает, что это из-за него. — Я просто не понимаю. Серёжа встаёт медленно и кладёт руки на шею Олега, немного сжимая. Хочется хоть раз увидеть страх в его глазах. Хочется, чтобы хоть раз Олег дал отпор, ударил его по лицу, вжал в стену и высказал всё дерьмо, которое могли бы сказать другие о Разумовском. Серёжа знает, что Олег так никогда не сделает. Это против его природы. — Ты отбитый.., — шепчет почти неверяще. Почти, потому что Серёжа лично постарался, чтобы Олег был таким. — Почему я тебя не пугаю? — Потому что люблю, — слишком искренне, чтобы не поверить, Серёжа злится, Серёжа срывается на крик: — Да как ты можешь любить такого мерзкого ублюдка как я?! Я же тебе ничего хорошего ни разу не сделал! — Серёжа отпускает его (на коже остаются красные разводы) и делает шаг назад. Подскальзывается, Олег крепко хватает его за плечо, не давая упасть. — Любовь зла, — в улыбке —Часть 1
23 июля 2021 г. в 13:43