Любовные письма, выгравированные на коже

***

− Кто нанёс тебе эти раны? − спрашивает Джон, когда садится рядом с лежащим лицом вниз на смятой кровати Шерлоком и проводит пальцем по линии шишковатой плоти у основания его позвоночника. В окно струятся лучи послеполуденного солнца, купая их обнажённые тела в своём золотистом тепле. − Это не имеет значения, − отвечает Шерлок; его голос приглушён подушкой. − Я убью их, − говорит Джон. И он не шутит. Шерлок поворачивает голову, чтобы посмотреть через плечо, и Джон видит его полуулыбку, когда тот говорит: − Я знаю, что ты бы сделал это, Джон. Но сейчас в этом нет необходимости. О них позаботились. − Тебе следовало взять меня с собой, − говорит Джон, проведя пальцем по длинному шраму, который тянется по диагонали от поясницы Шерлока до лопатки. Делая это, Джон представляет, как выглядела свежая рана, кровавая и кровоточащая, и его сердце разрывается. Сердце Джона несёт свои собственные шрамы, невидимые, но не менее реальные, чем те, которые он сейчас ласкает. − Ты их убил? − спрашивает он. − Только не я. − Майкрофт? Смех Шерлока почти похож на фырканье. − Ладно, на самом деле не Майкрофт, а люди Майкрофта, значит? − Тебе лучше не знать, Джон. − Ты должен был взять меня с собой, − повторяет Джон. − Я бы их остановил... Я бы остановил... это. − Он наклоняется, чтобы поцеловать шрам, пересекающий правую лопатку Шерлока. − Я не мог этого сделать. Я должен был защитить тебя. − А если бы ты умер? Что, если бы я потерял тебя навсегда? − Губы Джона касаются шрама на левом плече Шерлока и задерживаются на тёплой плоти, всё ещё влажной от пота после их любовных ласк. − Когда я уходил, я ожидал, что умру. Я хотел умереть. Но потом я передумал, Джон. Я обнаружил, что хочу жить. Что я хочу вернуться к тебе. Даже если ты не хотел меня. − Идиот, − шепчет Джон, целуя маленький шрам над почкой Шерлока. − Конечно, я хотел тебя. Как ты мог этого не знать? − Ты не очень-то себя предлагал. Все эти... нудные подружки. И никто из них не был достоин тебя. − Прости, Шерлок. Я просто никогда не думал, что ты... знаешь... пойдёшь на такое. − Рука Джона перемещается от спины Шерлока к изгибу его задницы и сжимает её. Шерлок на мгновение замолкает. − Я боялся, Джон. До моего отъезда, до Мориарти. А бояться − это не то, к чему я привык. Я боялся, что ты уйдёшь. Что ты съедешь с Бейкер-стрит. Я не мог так рисковать. Я решил, что лучше буду жить со своим лучшим другом и держать свои желания при себе. Я держал их при себе всю свою жизнь, не так ли? Я был готов жить так бесконечно, если бы мог удержать тебя рядом. − Но Мориарти?.. − Да, Мориарти. Я недооценил степень его душевного расстройства. Как далеко он был готов зайти, чтобы сжечь меня. Но теперь всё кончено. − Я его ненавижу, − говорит Джон. − Я ненавижу его за то, что он сделал с тобой. Я хотел бы, чтобы он был жив, чтобы я мог убить его сам. Я бы сделал это медленно и болезненно... Ох, Шерлок, твоя бедная, красивая спина... − Всё ещё держа руку на ягодице Шерлока, Джон целует шрам, который проходит почти горизонтально по спине Шерлока и по его боку. − Это было ужасно? − спрашивает Джон, тут же сожалея о таком глупом вопросе. Конечно, это было ужасно. Он представляет Шерлока связанным и беспомощным, когда его избивает какой-то головорез. Шерлок плакал? Умолял? Звал Джона? Сожалел ли он о своём выборе в тот ужасный момент? − Майкрофт об этом знает? − говорит Джон. − Он был там. Он наблюдал. − Что? − Он сделал то, что должен был сделать, Джон. Я не виню его за это. При этой мысли дыхание Джона учащается, и он ощущает, как внутри снова поднимается гнев. Он почти счастлив, что наконец-то есть кто-то живой, на кого можно направить ярость. Он никогда не доверял Майкрофту. Больше всего он ненавидел то, как Майкрофт обращался с Шерлоком. Даже когда Шерлок делал всё возможное, чтобы надавить на кнопки своего старшего брата. Братья и сёстры всегда соперничают, но мысль о том, что Майкрофт стал свидетелем агонии Шерлока, была угнетающей. Неужели тот стоял там в своём костюме-тройке, опираясь на свой нелепый зонтик, с ухмылкой на лице? Неужели он втайне этим наслаждался? − Ты его брат, Шерлок! Грёбанный айсберг. Я не могу дождаться, когда доберусь до него. − Я говорил тебе, что с последними остатками преступной сети Мориарти... «разобрались». Майкрофт позаботился об этом. И оттуда он меня вытащил. А ещё он убедил меня быть честным с тобой о... моих чувствах, − последние два слова, кажется, застревают у Шерлока в горле, прежде чем тот, наконец, их произносит. И Джон догадывается, что эта фраза даётся ему нелегко. − Это сделал Майкрофт? − Да. В конце концов, он не такой уж никчемный старший брат. Ты должен поблагодарить его, а не избивать. − Х-м-м... − говорит Джон. Не готов так легко простить старшего Холмса. Джон целует ещё один шрам. Потом ещё один. Их так много. И каждый из них похож на любовное письмо, выгравированное на коже. Как шрифт Брайля, ожидающий, когда его прочтут пальцы, губы и язык Джона. Благодарность и удивление соперничают со злостью и печалью в голове Джона, когда он продолжает своё путешествие по руинам спины Шерлока. Шерлок терпел всё это ради него, пока Джон жил в относительной безопасности в Лондоне. Несчастный и скорбящий, но чистый, сытый и в безопасности, в то время как Шерлока избивали и оскорбляли. Каждый шрам − дань уважения, каждая пролитая капля крови − свидетельство любви Шерлока к нему. Любви, о которой Джон никогда не догадывался. Любви, на которую он надеялся, но считал невозможной со стороны детектива. Столько времени было потрачено впустую. А Джон был зол, обижен... и потерян. Совершенно потерян до тех пор, пока Шерлок к нему не вернулся. На самом деле, он всё ещё должен злиться на Шерлока, но понимает, что не может. Не после того, через что прошёл Шерлок и чем тот рисковал. Шерлок действительно самый храбрый и мудрый человек, которого Джон когда-либо знал. Джон пристально смотрит на пересекающиеся шрамы, в поисках тех, которые остались не поцелованными. Он теряет след. Неважно, он начнёт всё сначала. Он будет целовать их каждый день, пока Шерлок ему позволит. Всю оставшуюся жизнь.