Возможные проблемы

Ренджи стоял, изо всех сил упершись лопатками в стену, и старательно повторял в уме классификацию Пустых. Помогало плохо. Когда Кучики Бьякуя, в одной простенькой юкате с подвязанными рукавами, преклонил перед тобой колени и, покусывая губы и поминутно их обводя кончиком языка, старательно разрисовывает твои бедра тушью, — вряд ли вообще что-то может помочь сохранить самообладание. Одной рукой Ренджи придерживал свободный край фундоши, а другую сжал в кулак за спиной и отчаянно жалел, что совсем недавно обрезал ногти: авось от боли бы попустило. Впрочем, от сожалений легче не становилось, и он снова начинал перечислять про себя Пустых, сбиваясь на пятом или шестом названии. Капитан посулил ему грандиозный подарок за победу в спарринге на банкаях: собственноручно набить ему татуировку по его, Ренджи, выбору. И вот через два месяца безостановочных тренировок удалось… ну, не совсем победить, но заставить Кучики остановить бой и признать проигрыш. Конечно, если бы это был настоящий бой, в ход пошло бы кидо, а в этой сфере Ренджи за капитаном угнаться не то что не мог — даже не пытался. Но в спарринге кидо не использовали, и вот на Ренджи свалился обещанный приз, поначалу — и по глупости — долгожданный и страстно желаемый. Теперь же победитель клял себя за то, что не отговорился хотя бы соблюдением приличий. Потому что следующая по порядку татуировка непременно должна была быть именно на верхней части бедер: выше — негде, ниже — выглядело бы странно. Когда Ренджи, пытаясь не краснеть и не заикаться, озвучил это капитану, тот кивнул, не изменившись в лице, и показалось было, что самое страшное позади. Капитан не оскорблен, это главное… Ну да. Как же. Прикосновения рук Кучики и влажной кисточки, порой в опасной близости от края фундоши и того, что она прикрывала, вызвали… вполне очевидный, но почему-то не предвиденный Ренджи эффект. А уж когда Кучики рассматривал дело рук своих вблизи, и его дыхание проходилось теплым облачком по коже и непросохшей туши… — Ой-ей-ууммм… — Что такое, Ренджи? — Язык прикусил… Это была чистая правда. Казалось, не догадаться о причине Кучики не мог, но лишь сочувственно покачал головой: — Щекотно? Я постараюсь работать ровнее. От размышлений о том, издевается ли капитан или он на самом деле настолько бесчувственное дерево в этой области, Ренджи даже полегчало. Ненадолго. Пока Кучики не завершил эскиз и не взялся за машинку. От первых укусов иглы мучительное возбуждение улетучилось, и Ренджи выдохнул. Уж лучше терпеть боль, чем красоваться внушительным стояком прямо перед носом Кучики. Однако машинка жужжала мерно и успокаивающе, короткие ритмичные уколы ползли себе вперед, очерчивая контур будущего рисунка, и Ренджи с ужасом понял, что все начинается заново. Причем на сей раз такая ерунда, как прикусить язык или щеку, уже не спасет: это не боль в сравнении с процессом татуировки. Рука Кучики с машинкой задела полувставший член под тонким полотном, и Ренджи от неожиданности выронил край фундоши. Жужжание оборвалось. Кучики посмотрел на Ренджи укоризненно. От этого взгляда снизу вверх, когда произносящие что-то губы капитана находятся точно на том уровне, где бывает рот шлюхи в веселом доме, Ренджи повело так, что капитану пришлось повторить дважды, прежде чем быть услышанным: — Будь добр, Ренджи, сними фундоши совсем. Мешает. — Ч… что?! — от ужаса голос сорвался на фальцет. — Но, но… нет! Так же нельзя! — Я ценю твою скромность, но ходишь же ты как-то в баню, — обронил Кучики, внимательно проверяя, не смазала ли рисунок упавшая на него ткань. При этом он вел вдоль линии пальцами, и у Ренджи нешуточно подкосились ноги. — Сними, пожалуйста. Что такое спорить с капитаном, Ренджи отлично понимал. Безнадежно. Иногда, очень редко, удавалось настоять на своем, если Ренджи знал что-то такое, чего не знал капитан. Но сейчас был определенно не тот случай. — Да, капитан, — обреченно прошептал Ренджи и непослушными пальцами развязал шнурок фундоши. Ткань упала к ногам, открывая ну очень красноречивый вид. Ренджи закрыл глаза и приготовился к смерти. Зажужжала машинка. Ренджи рискнул приоткрыть один глаз. Кучики невозмутимо продолжал набивку, не обращая внимания на член, выразительно вздрагивающий возле его рук, а иногда и щеки. Ренджи снова зажмурился и покрепче вжался в стену. Нет, ну правда: ведь не стеснялся же он ходить в отрядную баню и мериться членами с офицерами, и даже иногда дрочить в компании под особо скабрезные истории или картинки. Чем капитан отличается от других офицеров? Всем отличается, уныло подсказал внутренний голос. И тем, что капитан, и тем, что Кучики Бьякуя, и тем, что встал у Ренджи не столько в присутствии Кучики, сколько именно что на него. Машинка холодным боком задела головку члена, и Ренджи непроизвольно ахнул и подскочил, оберегая самое дорогое. — Гм, — сказал Кучики, выключая машинку. — Если ты будешь так дергаться… — И-извините… — Я понимаю. Минуту. Он отложил инструмент, ополоснул руки в миске с водой, не поднимаясь с колен, прищурился, словно целясь… Ренджи переступил с ноги на ногу, недоумевая, и тут влажные пальцы Кучики сомкнулись на его члене. — Капитан?! — на сей раз вышел придушенный писк. — Это недолго, не беспокойся, Ренджи, — «успокоил» его Кучики, несильно сжимая член и оглаживая головку большим пальцем. Затем его кулак заскользил по стволу вверх-вниз, наращивая темп и резкость движений. Чтобы кончить, Ренджи потребовалось секунд пятнадцать — впрочем, для него они были вечностью. После он в немом отупении смотрел, как Кучики берет тряпку, вытирает ему обмякающий член, промокает забрызганное семенем бедро, следя за сохранностью эскиза, моет руки и снова берется за машинку. Теперь ему уже ничто не мешало, и контуры он закончил быстро. Протер набивку обезболивающим составом, ловко разобрал машинку, промыл иглу. — Заполнять рисунок будем через неделю, — сказал он, распуская шнур, державший рукава. — Теперь ты знаешь, какие возможны проблемы, так что постарайся подготовиться заранее. Невесть какой демон дернул ошалевшего Ренджи за язык: — А… а если у меня не получится, капитан? Кучики обернулся через плечо, смерил Ренджи очень внимательным взглядом. — Я помогу, — припечатал он, еле заметно усмехнувшись, и вышел. Ренджи сполз по стенке на пол. У него была неделя, чтобы решить: хочет ли он принять помощь Кучики, или все-таки безопаснее для рассудка будет «подготовиться» самому.