Маковое поле

— Я уже могу начать?.. хорошо. Это не совсем интересная история, но раз ты здесь, я расскажу тебе о своей глупости. Мы много путешествовали и часто оставались на ночевку на природе. Уезжали очень далеко. Туда, где почти никого не было. Совсем изредка останавливались у гостиниц, но ранним утром уходили. Вечер самое прекрасное время, для поездок. Не холодно; не жарко. И тогда, мы бежали с еще одной гостиницы. Прекрасное время. Я держал его одной рукой, когда во второй была еда и алкоголь с холодильника. Он не успевал, но так было весело, что мы не замечали… Думаю это моя вина, не нужно было так делать, но уже поздно. А если мы ехали утром, хвойные деревья по сторонам дороги окутывали наш автомобиль, не давали солнцу сжечь наше тело. В этих местах я ехал спокойно, но как только деревья заканчивались — тормозил и ожидал то-ли чтобы солнце в миг исчезло, то-ли чтобы время пролетело незаметно. Мы ждали заката, но он не торопился. Тогда мы просто спали или веселились. Иногда плакали и часто смеялись. Я считал это время было прекрасно. Я любил и он. Уверен, это была не просто благодарность, но и крепкая любовь. Мы ждали чего-то, но сами не знали чего. Я берег его больше чем свою жизнь, больше, чем что-либо. Я не знал жизни без него, как только встретил его в ночном баре. Тогда я обрел хоть какой-то смысл жить. Заботясь о нем, мне многое предстояло узнать и многое пришлось сломать в себе, как стереотипы, так и себя самого. А он же просто был любим, меня это немного злило. Я менялся, а он просто был тем, кто есть, но это нормально, когда мы меняемся потому что любим. Это должно было быть нашим прекрасным путешествием за границы, но это лишь побег. Мы бежим, скитаемся. Мы счастливы.

Были. Его родные, в отличие от моих, никогда бы не отпустили его со мной. Я бы тоже, но я не на их месте, а значит плевать. Общество, родные, друзья, знакомые — все они, ставят крест на его теле, мыслях и чувствах, уже не скрывая. Я старался. Берег. Заботился. Учился. Любил.

Зря ли?

Нет. Это было лучше моей гнилой жизни в подпольном баре. Наши ночи, которые мы проживали место дней, были ничем не хуже ваших теплых деньков, наши тоже были теплыми. Между нашими телами. И в этот раз мы наткнулись на заправку, при которой была маленькая и хилая гостиница, но выбора не много. Лучше здесь чем в машине или на прохладной земле. Маки во всю цветут и поле, что было через дорогу, окрашено в красный будто кровь разлилась по земле и волнами колышется на ветру. Тэхену понравилось это кровавое озеро под солнцем, будто бы он, ведь и его кровь…убивало это самое теплое солнце. Он не мог выйти днем. Только ночь стало его проводником. Его тело поражало солнце и его кровь, т.е эритроциты, что находились в крови. С самого детства он только и мечтал о солнце, но получал лишь луну, когда у всех то и другое. Жадность, и она убивала меня. Ведь я хотел отдать свое солнце ему. Мы сбежали. Далеко. Мы очень далеко. А поиски идут. Если поймают мы оба пойдем в заключение. Я в тюрьму, а он в больницу. Нет разницы, мы станем заложниками собственных сожалений. Да и наши посещения на перевалы, были обычным обманом. Я не платил настоящими деньгами, а под ночь мы сбегали, нахватавшийся алкоголя и еды. Ехали дальше. Если не успевали до следующий остановке ночевали под небом накрывшись с головой. Так и жили долгие недели, а потом месяца, никуда не торопясь. В тот день мы снова остались на дневной сон. Обсуждали в какую сторону повернем. Все, как всегда. Ничего не предвещало беды.

Забавно. Я проснулся от луча под утро, но мы должны были встать вечером… я окинул вторую половину кровати одеялом, чтобы защитить его белое, как мука, тело, но его там не было. Я сбил дыхание своим испугом и соскочил на балкон. Его каштановые волосы блеснули вдали. Это был он. Я сотни раз теребил и гладил эти волосы, узнаю из тысячи. Не помню, как смог быстро спуститься по скрипучим ступенькам, но это было громко. Выскочил так быстро, как только смог, но он все отдалялся. А я бежал и бежал, пока не достиг. Он стоял долго, очень. Его кожа была сожжена этим блятским солнцем! Я кричал и плакал, накрывая своим телом его. А он смеялся и плакал хлеще, чем я. Помню его расколотые слова: «– знаешь, а оно очень горячее — дыхание перехватило — больнее чем я думал, но не больнее, когда я смотрю, как ты страдаешь. — он кинул горящую голову вниз и продолжил — Прости, я добавил снотворное в алкоголь. Думал дольше спать будешь. Спасибо, ты так старался. Солнце всегда было рядом, пока я мечтал о другом. Мое солнце не причиняло мне боли, в отличие от этого. Спасибо тебе, Чонгук. » Как же солнце., что помогало жить, смогло убить? Разве он не понимал, что я хотел этих страданий, с ним?

Ответь мне.