***
— Эй, Ботан, ты куда в такую рань воскресенья? Стар приподнялась на своей хлопковой постели и сонными глазами всмотрелась в взволнованного парня, который бегал по комнате в поиске своих джинс. — Начальник вызвал по срочному делу. Не могу же я отказать ему, — Влад усмехнулся. — Нет, могу, конечно, но тогда точно останусь без премии в этом месяце. Скоро буду, Оливка. — Хорошо. Воробьёв нервничал, потому что прежде начальник не вызывал его в студию в такую рань и совершенно одного. Без группы. Он будет один на один с боссом. Ботаник доехал минут за двадцать, нервно поправил на себе тёплое худи и быстро вошел в здание, чтобы поскорее узнать причину их неожиданной встречи. Владимир Владимирович стоял спиной к нему, не шевелясь, скрестив руки в замок. Влад нелепо поздоровался, оглядел всю комнату, но изменений никаких не увидел, разве что белый конверт на стуле. — Возьми, — строго произнёс босс, кивая на вещь, и мальчик не смел ослушаться. Взял в руки, открыл и увидел внушительную сумму денег, от которых глаза на лоб полезли. Там было в районе четырёхсот тысяч, прежде у Ботана никогда не было сразу столько денег на руках. — Но з-зачем? — тихо и взволнованно съёжился он, потому что становилось чересчур непонятно и нервозно в груди. — Как «зачем»? Это твой гонорар за последние три месяца, — начальник даже чуть ухмыльнулся, повернувшись к нему. — Ты уволен. Мир вдруг перевернулся, упал и разбился на тысячи мелких осколков, впиваясь в дрожащее тело и нанося кровавые ранения раз за разом, так отчаянно и глубоко, до подкатывающей к горлу тошноты. Захотелось заорать что есть сил. — За что, Владимир Николаевич, за что?! — в голове Ботана отчаянно билось: «Нет, нет, нет! Это всё неправда!», слёзы покатились из серых безжизненных глаз, заставляя всхлипнуть. — Ты нарушил контракт и понёс справедливое наказание. Убери сопли, Воробьёв. Сам же всё испортил. Нечего было первую встречную в койку тащить. — Мы же с вами уладили этот вопрос! — Да, но, как оказалось, ты нагло соврал мне о некоторых моментах, и всё вскрылось, Влад. Не буду говорить вкратце, что произошло… лучше тебе у своей борзой девчонки спросить, — босс фыркнул в его сторону и посмотрел надменно, а затем перешёл на повышенный тон. — Я разочарован тобой, Воробьёв. Уходи отсюда к чертям собачьим и не возвращайся никогда! Ботан не мог поверить словам начальника, даже отказывался принимать их на свой счёт. Как это… всё вскрылось? Не может же быть такого, чтобы Оливия его подставила, она даже не знает его номер телефона, черт возьми! Мальчик в очках ничего не понял от слова совсем, но покорно ретировался из студии подальше, с нескончаемым потоком горьких слёз. Первая мысль была о том, что нужно позвонить Лив и всё прояснить, вторая – дать ей возможность сознаться самостоя… Мысли полетели к чёрту. Ботана накрыли гнев и ненависть. — Какого чёрта, блять?! — кричал он на всю улицу что есть мочи, зарычал и прикусил губу до крови. Домой он шёл пешком, чтобы как следует обдумать каждую деталь. На пути туда он пинал всё, что попадалось под ноги, рвал на себе волосы, несколько раз останавливался, вглядываясь в серое небо, стараясь получить хотя бы от солнышка поддержки, но оно скрылось, и взамен пришел лютый ливень. Парень упал на колени, дрожащими руками прикрывая рот рукой. Вой было не остановить. Такого отчаяния Воробьёв не испытывал никогда в своей жизни. Его жизнь разрушена.***
— Выкладывай, — Ботан вошел в комнату к Оливии и посмотрел на неё разъярёнными глазами, сжимая кулаки в обиде и раздражении. Ноздри вздувались, дыхание стало шумным, — выкладывай, сука! — Что? — черноволосая от неожиданности вздрогнула, нахмурила брови в недоумении и встала с кровати. — Ты в адеквате так кричать? — Ты… Ты вообще понимаешь своей пустой головой, что натворила?! — он отчаянно пытался сдержать в себе слёзы, показывая лишь ненависть, но голос предательски срывался и захлёбывался во всхлипах. — О чем ты? Какого хрена происходит?! — Когда ты успела рассказать мой секрет моему же начальнику?! Когда, Оливия?! — Воробьёв старался хватать ртом воздух, рукавом толстовки вытирая мокрые дорожки на щеках. — Я доверял тебе! — Никому я ничего не говорила, остынь, — она уже подумала, что парень обвиняет ее ни за что, и отмахнулась рукой, но потом вспомнила вчерашний случай в магазине: — Мой парень может купить таких штук десять, если не двадцать. — И кто же он? Билл Гейтс? Илон Маск? Рокфеллер? — Лучше! — она загадочно ухмыльнулась. Уж очень ей хотелось утереть нос этому старому, возомнившему себя богом мужику. — Известный рок-музыкант! Он не то, что эту сраную бутылку может купить, так ещё и весь гипермаркет с персоналом! Как вам такое, а? Неожиданно?! Твою ж мать. Оливия действительно тогда раскрыла тайну, но она не думала в тот момент о последствиях! Девушка поджала губы и не понимала, что сказать, какие слова подобрать, чтобы выразить извинение. — Я-я, понимаешь, он таким грозным был! И я хотела… ну, как-то на место поставить! И вообще, он старый, я думала, что он не знал… — «Я хотела», «Я думала» – Оливия, ты… дура, — выплюнул парень. — Я что говорил, черт возьми, когда мы были вдвоём?! — Пожалуйста, соблюдай осторожность. Думай, прежде чем говорить. Не важно: со мной, с друзьями, – ты всегда должна понимать смысл сказанного. Не дай бог маленькая зацепка всплывёт, а дальше полнейший пипец для меня и моей карьеры. Оливия нарушила своё обещание на следующий же день после того, как дала его Владу. Стар пыталась подойти к Ботану, как-то успокоить, обнять в конце концов, но он лишь отходил дальше, к двери. Спрашивать о том, как именно она рассказала боссу о секрете, ему уже почему-то не хотелось. На душе было отвратительно и мерзко, — словно окунули в дерьмо с головой. Словно предали. — Не приближайся ко мне, никогда, — всхлипнул последний раз тот, посмотрев в глаза со всей ненавистью к девушке и её присутствию, затем пулей выбежал из комнаты. Стар, конечно, мигом последовала за ним, но он закрылся в своей прямо перед носом. Она отчаянно била кулаками о дубовую дверь, просила пустить, поговорить спокойно и тысячу раз извинялась за содеянный поступок. — Ботаничек, я не специально! Прости, блять, ну не думала я! Да, да, я дура, — черноволосая глубоко вздохнула и позволила себе пустить одну слезинку, которую тут же смахнула, — какая я дура… Влад не хотел её слушать. Подошел к окну, открыл его нараспашку и достал из тумбочки нетронутую пачку сигарет с зажигалкой, которую хранил на особый случай. На особый пиздец, который он никак не ожидал встретить в своей жизни. Ботан судорожно вскрыл упаковку и рефлекторно поднёс несчастный табак к губам, туго закуривая. Серый дым тут же растворился спустя несколько секунд перед его лицом. Воробьёв не переставал плакать, только стал делать это бесшумно, тихо, чтобы Оливия поскорее ушла. Он не хотел её видеть. Не хотел вслушиваться в пустые слова, ощущать предательские руки на своём теле. Все стихло. Она ушла. — Что произошло? — из комнаты вышел Брайн, снял свои большие наушники и повесил на шее, оглядывая коридор. Никого не было. Блогер постучался в комнату к мальчику в очках, когда услышал одинокий всхлип. — Ботан?.. — Уйди, Мапс! Сейчас точно не до тебя, — затараторил в ответ парень после очередной затяжки, пропуская никотин через нос. — Ботан, пожалуйста, просто объясни мне, что произошло. Я помогу, чем смогу, правда! С Оливией опять поссорился? — Да пошла твоя Оливия нахуй! Брайн стоял в полном шоке несколько минут, переваривая то, что произнёс его друг, — причём таким дрожащим и молящим голосом, словно от этих слов Ботану самому становилось некомфортно и жутко. Мапс бегал глазами по двери, за которой явно происходило что-то неладное, и учуял, наконец, запах сигарет. — Ты куришь? — Не твое дело, Брайн, — к тому времени Воробьёв закончил и бросил бычок в собственную малахитовую пепельницу. — Я сказал – уйди. Поговорим… позже. Парень медленно кивнул сам себе и отстранился подальше от комнаты, уходя в противоположную сторону, к Оливии. Три стука девушка проигнорировала, а на четвёртый разбила кружку об стену и сказала не доставать её. Мапс был в растерянности и в конкретном незнании, но не стал дальше донимать сожителей, занявшись делами. Все-таки, когда-то же они остынут и сами обо всем расскажут. В ту ночь всем спалось несладко.***
Прошла неделя. Ботан был в депрессии, по крайней мере, он сам же поставил себе этот диагноз. Ему не хотелось ничего: есть, спать, жить. Жизнь действительно перестала иметь всякий смысл существования, потому что он существовал ради музыки, ради утомительных концертов, ради криков сумасшедших фанатов и ради рока. Какая-то одна его оплошность привела к разрушению всего. Парень знал, что не стоило подпускать Стар слишком близко к себе, это могло привести к очевидным последствиям, которые проявились только сейчас. Его мечты о том, что Оливия, как верная девочка, будет держать рот на замке, никогда не заикнётся о деятельности Ботана, даже при нём, но, как оказалось, чувство собственной важности было выше этого. Она всегда теряла разум, когда хотела поставить кого-то на место, — любила чувствовать сладкую победу во рту и медленно смаковать. Ботан знал, но почему-то проебался. — Идиот, — повторял день за днём себе он, скуривая четвёртую сигарету на часу и сидя на подоконнике. Оливию, как он и обещал, больше к себе не подпускал. Всякий раз, когда ему нужно было сходить в ванную или покушать (хоть он и не хотел, просто режим требовал от Ботана этих действий), он любыми способами избегал черноволосую подругу, а даже если она старалась липнуть к нему, то рявкал и огрызался на неё. Может, он даже и перегибал пару-тройку раз, но Владу было всё равно, потому что Лив никогда не почувствует ту боль, которую он испытал на себе. Просто представьте, что из вас вырвали то, чем вы живете: каково бы вам было? — Хуёво, — подытожил свою мысль вслух Ботан, всматриваясь в серый Питер за окошком, на автомате потушив остаток сигареты, кидая к остальным. Поджав к себе ноги и обняв, парень и не знал, что делать. На учебу, к слову, он ходил день через день, по настроению: если с утра не сильно хотелось сдохнуть, то это был шанс пойти в институт и заняться образованием. А иногда сил на то, чтобы просто подняться с кровати, у него не было. Брайн старался не доставать мальчика в очках однотипными вопросами «как у тебя самочувствие?» или «как ты?», блогер выражал свою поддержку через поступки: заносил любимый чай в большой кружке ему в комнату, принёс плед, чтобы было не так холодно сидеть на подоконнике, иногда обнимал без причины. Старался сделать так, чтобы другу просто стало хоть немного полегче. Воробьёв ценил стремление Брайна, но, к сожалению, каждый поступок Мапса не приносил никаких результатов: ни отрицательных, ни положительных. Блогер старался помочь и Оливии, но она отталкивала его раз за разом, и вскоре сожитель оставил их двоих без поддержки, потому что устал от бесполезности своих действий. Группа Влада, естественно, знала о том, что приключилось и, что странно, ничего не писала Ботану об этой ситуации, но это было лишь на руку мальчику. В один день, когда парень продолжал скучающе разглядывать город, написал Лёша. Влад зашёл в чат с их перепиской очень нехотя, вчитываясь в сообщение:— Приезжай сегодня к пяти вечера в студию. Разговор есть.
Сначала Воробьёв хотел съязвить и отказаться от столь щедрого предложения, но обдумал всё в голове и согласился. Все-таки, выслушать своего друга он может, да?***
— Всем привет, — сухо и глухо поздоровался Ботан, когда увидел всех участников в их общей комнате с музыкальными инструментами. — Лёша, ты хотел меня видеть. — Хотел, — мужчина кивнул, — присаживайся. Мальчик в очках сел, нахмурил брови и пристально следил за другом. Смолин долго молчал, видимо, не знал, с чего начать. — Ты, конечно, натворил делов, брат, — всё-таки выдавил из себя ударник, — но без тебя группа – не группа. Понимаешь, да, к чему я? — Если коротко, то мы объявили Владимиру Николаевичу бойкот, — подала голос Элин, — и решили, что не будем выступать без тебя ни при каких обстоятельствах, даже если найдут нового участника. — Мы любим тебя, воробей, — Кирилл положил свою ладонь на его макушку и потрепал, — сильно любим. Поэтому сделаем всё, чтобы вернуть тебя обратно, но пока действуем мелкими шагами. — Это бесполезно, — ответил пессимистично Влад, обречённо вздыхая. — Рано или поздно он заставит вас выйти на сцену без меня. — Ага, пусть попробует, желаем удачи, — усмехнулась солистка. — Серьёзно, Владос! Мы команда, в которой каждый держится друг за друга. Он даже не старается найти тебе замену, понимаешь? Ещё есть все шансы, просто боссу нужно конкретно остыть и… нам поговорить с ним. Ты не веришь мне? — Верю, Кирь. В студии воцарилась минутная тишина, потому что слова, если быть честным, кончились. Они не знали, что ещё сказать, просто поочередно обняли своего любимого басиста. Но вдруг… — Я не понял. Владимир Николаевич издал громкий кашель и недобро покосился на представшую перед глазами картину. Все участники напряжённо переглянулись и встали, поздоровавшись с боссом. — Что этот сосунок забыл здесь? — Босс, мы всё уже сказали вам, разве не понятно с первого раза?! — выдал Гривнев, вставая впереди бедного Ботана. — Да, он ошибся, но это только один единственный косяк, можно простить и продолжить существование Чёрных Воронов дальше! — Кирилл сказал все, что мы хотели, — Эвелина сжала кулаки. — Владимир Николаевич, я… — Воробьеву было очень сложно говорить, слёзы опять предательски заполнили серые глаза. — Пожалуйста, позвольте мне… — Не нужно унижаться перед ним, воробей, — сказал Лёша, заставив мальчика замолчать. Смолин бесстрашно смотрел в глаза своему начальнику и пыхтел. — Значит так, старик: либо ты возвращаешь Влада, либо мы все увольняемся, тем самым группа распадается. Владимир Николаевич фыркнул, скрепив руки в замок и приподняв одну бровь. Затем прошёл чуть дальше, в тишине, оглядев каждый инструмент, проведя пальцем по барабанным тарелкам, клавишам. — Вот значит как, — тихо посмеялся мужчина. — Вы как дети, честное слово. — Нам нужен окончательный ответ, — Лёша стоял на своём. — Ладно, — на самом деле у начальника не было выбора – он должен был согласиться, поскольку, во-первых – замену на Ботана найти не удалось, а во-вторых – его бизнес пойдёт ко дну, если группа распустится, — но у меня есть несколько условий. В душе Влада загорелась надежда: он хлопал ресницами, не сдерживая мимолетной улыбки и чуть ли не подпрыгивая от счастья. — Выкладывай. — Эта девчонка больше не участвует в твоей жизни, Воробьёв. Она никогда не появляется на концертах и на людях вместе с тобой. Максимально исключи её из своего круга общения. Узнаю, что ты до сих пор крутишь с ней романы — убью, понял? — Понял. Но кто такой Ботан, чтобы прислушаться к бессмысленному приказу?***
Оливия поджидала его. Нервно теребила кончик своей рубашки, металась из кухни в гостиную, кусала губы и смотрела на настенные часы. Куда же он ушел-то, под вечер, никого не предупредив? Черноволосая мигом подскочила к двери, когда услышала звук ключей, бьющихся о скважину. — Ботан! Я-я честно не могу уже терпеть всё, что происходит между нами. Мне так стыдно и совестно перед тобой, господи! Ты не ухо… Ботан никогда так быстро не прижимался к родным губам. Поцеловал он так же резко, как и вошел, захватив Оливию в крепкие объятия, зарыдав от счастья. Стар была немного удивлена, но, увидев состояние своего парня, погладила по спине, так нежно и чувственно, как она умела, затем осыпала маленькими чмоками его щеки и нос, ещё что-то шепча про извинения. Позже Влад рассказал ей, что произошло в студии, а также условие, на котором вернули его в группу. — Кто не рискует, тот не участвует в рок-группе, — пожал плечами Ботан, чуть ухмыльнувшись, всматриваясь в сияющие глаза Оливии. — Кажется, у меня имеется план.***
— Я обожаю «Black Raven»! Они лучшие! — кричал всё тот же парень на очередном концерте, и толпа не имела права не согласиться, одаривая дикими визгами. Ботан стоял у микрофона, перебирая аккорды на любимой гитаре, исполняя ту самую песню. Всё тот же текст, те же эмоции, та же отдача фанатов, и его искренняя улыбка на лице, — только жаль, что люди не видят — маска же. Зато Оливия чувствовала, затерявшись среди тысячи возбужденных тел, но смотря лишь на своего мальчика-звезду, что так ярко сиял посередине огромной сцены. Он смотрел ей в глаза, посвящая последние строчки исключительно Оливии, и заулыбался сильнее, когда Стар послала ему поцелуй. Правда, кое-что изменилось в её образе. На автограф-сессии группа, как всегда, вышла в зал к фанатам, чтобы сфоткаться и пообщаться. Ботан был радостнее обычного: подходил к людям без повода, некоторых обнимал, брал в руки телефоны и делал селфи, на что толпа положительно реагировала. — Это было шикарно, — к Владу подошла девушка, одета идентично ему, с такой же маской на лице и чёрной подводкой под глазами. В руках у неё был букет из полевых цветов, которые так любил парень. Она неспешно отдала ему их в руки и игриво подмигнула, — мой Чёрный Ворон. Ботаник счастливо охнул, обнял девушку и прошептал огромную благодарность: — Спасибо, Оливия. Васильковые глаза сверкали, жили, радовались, любили, а Стар одаривала парня тёплой и поддерживающей улыбкой, — только жаль, что Ботан не видел её — маска же. Но он определённо чувствовал.