без тебя всё бессмысленно.

у коко все плывет перед глазами. он пытается разглядеть физиономию своего противника, но видит лишь силуэт своей возлюбленной. почему же, почему тогда она кричит, что она не акане. почему пытается ввести его в заблуждение, она ведь сама обещала дождаться его, сама хотела быть вместе с ним. в голове эхом отдается истеричный вопрос: «почему?!», а к глазам подступают слёзы. хочется завопить, чтобы она прекратила, чтобы она осталась с ним, не бросила в конце концов, но к горлу подступает ком и сказать это становится невозможно, как бы не пытался. потому что он знает, что девушки давно уже нет в живых, а перед ним стоит не акане. перед ним стоит сейшу. его сейшу, которого он так бесстыдно предал. — убей меня, прошу тебя, инуи — он не осмеливается назвать его имя, вновь называя по фамилии, даже не придерживаясь старой клички. чего бы не обещал инуи, как бы он не собирался сдерживаться, он срывается. он должен был сорваться намного раньше, но все держался. его разум туманят мысли, что он измотался быть кем-то другим, но никак не собой. сейшу устал быть акане. он хотел быть собой. он хотел быть важен для своего самого близкого человека как сейшу, но всегда был для него акане. инуи одним движением валит с ног коконоя на асфальт, нависая над парнем, на которого падают капли крови, смешанные со слезами. секундный перерыв был прерван вспыхнувшей ненавистью сейшу. он и в правду ненавидел коко, настолько сильно, насколько любил. инуи хватает всего на пять ударов. на пять ударов, пропитанных ненавистью и желанием умереть. — ненавижу тебя — истерично говорит инуи, оголяя свою израненную душу. он опускает плечи, а в итоге и вовсе утыкается головой в грудь коконоя. от рыданий сейшу, парень вздрагивает, совершенно не понимая, что делать. в его мыслях слишком много вопросов, дыхание сбивается, а сердце будто вырывается из груди — почему ты остановился?.. — голос хриплый, настолько тихий, что едва слышен. но каждое его слово в голове инуи отдается болью. — идиот — говорит сейшу, сминая форму парня — без тебя все кажется бессмысленным — парень молчит с минуту, а потом громко вздыхает — я бы хотел быть акане, чтобы сделать тебя счастливым. я бы хотел, чтобы в тот день умер я вместо неё, чтобы ты находился в эйфории от простого ее существования. я понимаю, что ты спас меня по ошибке. я бы хотел, чтобы ты был счастлив и сделал бы все что угодно для этого, — он выговаривает всё, что накопилась за эти года. у парня срывается голос, и он говорит уже рыдая — но я — не она. и никогда ей не был. у хаджиме все ломается. вся история, в которую он привык верить разбилась. он наконец хотя бы немного начал разбираться в себе, вспоминая поцелуй с сейшу. коко резко притягивает инуи, заставляя второго окончательно уткнуться в его одежду. парень доверчиво прижимается к человеку, которого безумно любит и ненавидит одновременно. — не говори так. ты и так прекрасен, потому что ты — это ты. ты самое дорогое, что у меня есть — хочется так много всего сказать, так много сделать, но хватает пока только на это — но я ве… — инуи даже не успевает договорить, как коко возражает — я нуждаюсь в тебе, сейшу — эта чертова фраза далась с огромным трудом, ведь сколько времени хаджиме не осмеливался назвать друга по имени. и только в голове у обоих крутиться одно: « я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя ». но они этого не скажут сейчас. им достаточно продолжить лежать на холодном асфальте, наконец-таки разобравшись в себе. прошло немного времени прежде чем инуи нашёл в себе силы подняться с коконоя. впервые за эти года он улыбается, весь в крови и слезах, но искренне, по-доброму. он протягивает руку коко, за которую парень хватается, чтобы встать рядом. они стоят, смотрят друг другу в глаза, испытывая непосильную вину. но из уст сейшу вместо «прости, я виноват» вырывается немного иная, достаточно примитивная, но такая волнительная фраза — прости, я люблю тебя — инуи запинается, резко отводя взгляд. лица мгновенно залились краской, а инуи неловко стал оправдываться — это не то, что я имел ввиду, извини меня, я просто хотел извиниться — сейшу, — такое обращение все так же оставалось неловким — я тебя тоже у обоих ровное дыхание, сердца бьются в такт, а эйфория настигает, только потому что они вместе. и никто им больше не нужен.