Селфи

— Сюда, — Дженс раздражённо озирается в поисках лишних глаз и, уверившись, что площадка пуста, хватает Мишу за рукав, увлекая его вглубь, петляя между фурами и высматривая подходящее место. Миша послушно следует за Дженсеном, молчит, но улыбка умиления никак не желает сходить с губ. Эта ревность такая обворожительная, такая согревающая и милая, что нет никаких сил и желания злиться — только следовать за этим невозможным человеком хоть куда и любить ещё сильней. Миша чувствует, как Дженсен легко подергивает его за куртку на каждом повороте, и слышит, как тот недовольно-возмущённо, неразборчиво бурчит себе под нос. Миша давит широкую усмешку, но выходит лишь наполовину: один уголок губ так и остается приподнятым, когда Дженсен осторожно заглядывает в одну из открытых фур и, обнаружив, что внутри никого и ничего нет, отпускает Мишу, легко вспрыгивая на платформу, а потом втягивая туда и его. — Чертов Джа... Как он мог?.. — Миша смотрит на Дженсена, который и не расходится больше, и успокаиваться, похоже, не спешит, и притягивает его ближе, обняв за талию. — Ты знаешь Джа, он был таким всегда, — Миша успокаивающе касается губами Дженсенового виска, — и всегда будет. За это мы его и любим. Миша знает, что на этот раз уверений и ласки может быть мало, поэтому вытягивает из кармана телефон и готовится сделать селфи, но Дженсен отводить его руку: — Знаю я тебя. Твой телефон — могила. Этого фото никто никогда не увидит. — Достает свой и переключает камеру. — А меня это не устроит. Дженсен поворачивает голову к Мише, уже смотрящему к нему в камеру, и собственнически притирается к нему грудью, вполне искренне считая, что простого селфи будет недостаточно, чтобы сказать всем, кто тут кому принадлежит. Миша послушно ждет щелчка, а потом тыкает пальцем в следующий пункт карусели, переключая камеру на видео, запуская его и тут же обхватывая лицо Дженсена ладонями, вовлекая в тягучий, заволакивающий сознание поцелуй. Дженсен на автомате оставляет руку с телефоном в нужном положении, пока Миша губами, ласкающими лишь губы, разглаживает глубокую хмурую складку меж его бровей, стягивает наносное чувства ревности, упивая собой, в бесконечный раз доказывая, что он — его. — Мр-рх-х-х... — Дженсен прижимается ещё ближе, свободной рукой обхватывая Мишин затылок, и урчит, постепенно успокаиваясь и отвлекаясь. Они медленно забываются, и рука с камерой неизбежно опускается, так и продолжая снимать, но уже их бедра, прижатые друг к другу, их мягкое, чуть прерывающееся дыхание, лёгкую дрожь и, наконец, темноту переднего кармана...