Цветы

Жизнь — удивительная вещь. На своëм пути ты встречаешь столько людей, но из-за человеческого эгоцентризма ты не понимаешь, что у каждого из них внутри свой мир. Для тебя другие люди — это лишь существа такого же вида, что и ты. Они функционируют, думают, чувствуют, но для тебя это лишь очередная декорация в твоëм спектакле жизни. Некоторые и правда заглядывают в миры других, такие люди или похожи на энтомологов, что прикалывают человеческие переживания и мысли на булавки, разглядывая их под микроскопом, или же это люди, чье сердце после встречи с людской злобой не очерствело. Помня, как несправедливо и жестоко общество, они пытаются понять чужую боль и протянуть руку помощи, которую в своë время не получили. Обычно Дао Мин Си на такие высказывания Лэя внимание не обращал. Но что-то в этот раз его заставило задуматься. — Вы же помните о сегодняшнем концерте? Лица двоих вытянулись. Си Мен достал телефон и, якобы просматривая свой ежедневник, виновато протянул. — Лэй, у меня сегодня окулист. Как жаль! А я так хотел сходить на концерт. — О, а я иду вместе с Си Менем. У меня… — Цзо бегал взглядом по аудитории, придумывая отговорку. — Очко выпало? — подсказал Дао Мин Си. — Точно! Так, стоп. — Лэй, я пойду с тобой. — отбиваясь от Цзо, пообещал Си. Юноша благодарно кивнул. Лей уже не помнил, когда его чувства к Мин Си изменились. Просто однажды он поймал себя на мысли, что его друг невероятно красив. И он бы хотел прикоснуться к этой красоте. Почувствовать на себе его взгляд. Запустить пальцы в чëрные волосы. Сначала это были лишь мысли, порожденные длительной рефлексией. Но вскоре это переросло в желание, порой такое сильное и неконтролируемое, что ему самому становилось страшно. Он становился жадным рядом с Си, но их дружба – единственная важная вещь в его жизни, и Лей не хотел еë терять, поэтому довольствовался ролью «наблюдателя». Даже музыка, поглощающая его мысли во время игры, теперь лишь служила новой формой для образа любимого. Первый раз в жизни он хотел обладать чем-то так сильно, что был готов отказаться от спокойной жизни, столкнуться с непониманием и порицанием родных и близких, но есть одно «но». Дао Мин Си его не любит. Лей был готов к этому с самого начала, как только появились первые предпосылки к его чувствам. Но почему-то сначала всë равно было больно. Очень больно. В тот день он первый и, возможно, последний раз нанёс себе увечья намеренно. Не для того, чтобы умереть или привлечь внимание, нет. Он желал лишь избавиться, отвлечься от той боли, что сдавила сердце, не позволяя ни дышать, ни думать. Это помогло, наверное, только из-за того, что красный цвет так чужеродно смотрелся на белом кафеле комнаты, это отвлекло и привело в чувство. Слëзы принесли невероятное облегчение. Сперва в сердце горела печаль, выжигая юношу изнутри, но и после легче не становилось. Вместо всепоглощающего щемящего чувства, пришла тихой грустью обреченность. Вместе с каждой попыткой удержать себя от ложных надежд, юркие мысли всë равно шептали ему: «а вдруг», «если», «может быть». Лей ненавидел свои чувства, себя самого. Только он был виноват в этом. На концерте было много молодых людей, Си уже готовился к пятичасовой классике, но это оказался концерт молодой иностранки. На сцену вышла девушка. Еë голос оказался высоким и свежим; сердце отзывалось на каждую ноту, слова, даже движения рук. Песни сначала исполнялись на русском, а после на китайском. Лей закрыл глаза. Благодаря этому незнакомые звуки обретали очертания в воображении, и заставляли вслушиваться в каждое слово. 静静地在你的手指上，你数着灯光，那些燃烧的，生出花朵。 Эта песня не была похожа ни на одну другую. Русский язык как будто был более живой, а голос то обрывал фразу, то поднимался вверх, даря фразам краски. Тихо на пальцах считаешь огни, Те, что, сгорая, рождали цветы. Лей затаил дыхание. 如果只有灯光知道花朵不会选择它们生长的地方。 他们把骨灰带到田野里，静静地向花儿唱着他们的歌。 Лей любил музыку за то, что каждый раз он находил в ней отклик на свои чувства и мысли. Ведь она очень изменчива, говоря с человеком, который еë понимает на особенном языке. И в этот раз она нашла о чëм рассказать юноше. Если бы знали огни, что цветы Не выбирают, где им расти. Они бы отдали свой пепел лугам И тихо шептали бы песни цветам. Лей поражëнный сидел, боясь лишний раз двинуться. Он не виноват, что любит. Он не выбирал это. 这些地方不会有太阳。 人们相信这一点，忘记了他们的梦想。 Дао Мин Си любил слушать музыку, но для него она была чем-то в виде развлечения. Он слушал разных айдолов, иногда даже встречался с ними на разных мероприятиях, для него это не было чем-то необыкновенным. Но эта девушка ему понравилась, песни были красивые, но не очень понятные — слишком абстрактные, — поэтому когда он заметил слезу на щеке Лея, Си немного растерялся. «Опять он что-ли из-за песенок переживает, вот чудик.» Он понимал, что Лею нужно сейчас остаться наедине с музыкой. Ничего это не странно! Солнца не будет в этих местах, Так верили люди, забыв о мечтах. Дружба Лея и Си началась ещё в самом детстве. Всë время потерянный и немного медлительный ребëнок не вызывал у сверстников желания брать его в их игры. Тогда Цзынь, на тот момент его единственная подруга, видя его одиночество, познакомила Лея с музыкой. Сперва это были произведения темпа лáрго, в основном Бах. Медленный темп подходил под немного заторможенную реакцию Лея, музыка стала для него пока единственной досягаемой вещью. После лáрго сменился на лéнто, лéнто на адáжио, и так Лей дошёл до прéсто. В тот день, когда Лей познакомился с Си, он услышал Каприз 24 ля-минор, Никколо Паганини. 如果只有灯光知道花朵不会选择它们生长的地方。 Как же Лей устал врать. Врать себе и другим. Единственный человек, перед которым он был полностью честен, была Цзинь, та которая принимает его любым. Даже таким неправильным. В любом случае, если Дао Мин отвернется от него, Цзынь всегда будет рядом. Ах, если бы знали огни, что цветы Не выбирали, где им расти. Его губы прошептали. — Си, я люблю тебя, прости. Из карих глаз упала капля, оставив на ресницах влажный след. Дао Мин не успел ни подумать, ни понять, что имел ввиду друг, а Лей уже быстрым шагом покидал зал. Си поспешил за ним. Девушка на сцене, проводив юношей взглядом прозрачных глаз, улыбнулась. –只有音乐才能如此触动灵魂。 Лей сидел в углу оранжереи, это было его любимое место в детстве — в этой консерватории он учился играть на скрипке. — Эй, дурачина, почему ты убежал с концерта? — Запыхавшийся Си стоял напротив беглеца. — Потому что я испугался. — Лей не смотрел на Мин Си. — Я поддался моменту и решился рассказать тебе о своих чувствах. Я прекрасно понимаю, что я парень, к тому же скучный. То, что я сказал — не признание, хотя нет, признание, но оно не обязывает тебя ни к чему. Я пойму, если ты не захочешь со мной общаться после этого. Вот и всё. Он рассказал ему, Хуа Зе Лей думал, что это будет намного сложнее. Теперь осталось выдержать крики, удары, или, хуже всего, презрительный взгляд Дао Мина. — С чего ты решил, что ты скучный? Да знал бы ты, что один твой вид сейчас творит со мной! — Си сильно дёрнул руку Лея и прижал ладонь к своей груди. Его сердце стучало невероятно сильно, а лицо покраснело. — В тот день, когда ты сказал про то, что у других внутри свои собственные миры, я много об этом думал. Твой мир прекрасен: в нëм всë наполнено музыкой, там есть сады, цветы, произведения искусства и много-много прочего. Из-за мыслей о тебе моë сердце забилось так сильно, что я испугался. И я начал сравнивать себя с тобой. Я грубый, эгоистичный, у меня ужасная семья и нет ничего выдающегося. Лей с удивлением смотрел на Си: как его глаза лихорадочно блестели, когда тот пытается подобрать слова, как покраснело не только его лицо, но и уши. Так вот какой он, когда признаётся. Когда Лей давал слабину, представляя ту сцену, всë было иначе. И каждый раз, даже в мечтах, кое-что мешало Лею. — И что теперь мы будем делать? — спросил Лей. — В смысле? — Как ты думаешь, поймут нас семьи и друзья? Си замолчал. Вот чего он остерегался. Его мать никогда не давала ему права выбора, но сейчас, когда человек, который разделяет его любовь рядом, он не будет сомневаться. — Я не собираюсь их слушать. Лей лишь покачал головой. 时间总是把一切都放在它的位置 Если бы однажды Лею сказали, что он со своим возлюбленным будет жить в Париже, он бы пожал плечами и продолжил читать, но если бы уточнили что именно с Дао Мин Си, Лей попросил бы не нести чепухи. Но это и вправду случилось. Состоя в отношениях долгое время, они наконец решились признаться Фэн Мэй Цзо и Янь Си Меню, парни давно догадывались, что дело здесь нечисто, — а точнее, ненатурально, — и восприняли эту новость относительно спокойно. Семья Дао Мин же взорвалась, как бочка, набитая порохом. Сестра Си, отойдя от шока, похлопала по плечу и сказала, что она ставит на брата. Но мать была не так проста. Выгнав сына из дома, она заблокировала все карты, правда, кроме одной. Но, благодаря дочери, всë равно начала подостывать. Доучившись, ребята переехали во Францию, Лею здесь предложили хорошую работу. Си же «готовит место» для нового филиала DaoMinGroop. Госпожа Дао Мин сегодня позвонила через своего секретаря и пригласила ребят на ужин. Лей убедился, что его высказывание было неверно. Как люди могут делиться на два типа, когда каждый из них прошёл свою исключительную историю.