Шут на горе

Вершина столь острая под ногами, Скользит иль устойчив - узнать не выйдет. Смеется, танцуя, дурак над судьбами, В любой он миг в пропасть, разве что, ринет, Ветра его силой своей потешают, То дождь или солнце - плясать не устанет, Ни туфли, ни ноги ему не мешают, А если и тяжко - никто не узнает, Сегодня иль завтра бездельник сорвется, Но точно сказать никто не возьмется. Сам он едва ли даст вам ответ, Дураку безразличен подобный секрет, То странно - каждый, кто его видел, Пройдя по дороге в склоне пологом - Тот либо Шута совсем ненавидел, Браня, облекая в танце убогом, Либо устало улыбку храня, Брел по делам восхваляя умельца: "Попробуй плясать так день ото дня - Ловкость пантеры - ум от младенца!" Но камень, что выдержал столько дождей, Ветров, перемен повидал - сколь их было, Сточил и увечил подошву туфлей, Танец, вполне бы то уже прекратило, Но и тот, кто разума голос не слышит - Солнце пусть палит - он его не страшится, Пусть мир оно, страшное, в миг один выжжет - Дурак лишь сильнее плясать устремится, Тот, кому дела нет до погоды - Пропасть, Шута непременно дождется - Не прост - не понять его нам природы, Оступится - но, увы, не сорвется, Ждать можно вам столько сколь будет сил, Мешать и подталкивать дурня к обрыву, Любой тот поступок ему будет мил - Найдет что ответить благому порыву, Вершина, столь скользкая под ногами, Ногами, что встали ровно на ней, Покрыта числом неизмерным следами - Накоплены за множество дней, Кончился танец тот так, как начался - Стихийно и скоро устал дурачок, Без веселья и дела - один оказался, Где то стрекочет снизу сверчок, Вам все еще нужно, чтоб он сорвался? Глядите как смотрит в бездну, страшась, Тот Шут, что доселе плясал - улыбался - Стоит, чуть дыша, понемногу трясясь, В бездну пред склоном он падать не станет - Того никому он желать не хотел, Его на горе уж никто не застанет - В омут осмысленных бед полетел. Вершина, блестит теперь от плясанья - Сгладил, дурак, ее он на совесть - Не стоит, особо, людского вниманья, Но в мире, отныне, о том лежит повесть.