Лисёнок

       Нилу снилась зима. Невероятно холодная за окном и такая тёплая в мамином кабинете. Мальчик мог часами сидеть у Мэри на коленях, смотря как она пишет что-то непонятное в бумагах своим красивым, каллиграфическим почерком. Иногда, сидя и наблюдая за ручкой, Нати представлял себе синий кораблик с очень высокой мачтой и железным парусом, что приветливо блестел, ожидая, когда же его раскроют. Кораблик бороздил бескрайние просторы белых морей, иногда или часто встречая на пути чёрные скалы и края неизведанных земель. Мальчик глянул на маму. Суровое лицо с легким следом синяков под морем тоналки, распущенные медные волосы, как пелось у итальянца в песне, которую часто слушал Нил на радио, уставшие серые глаза, похожие на мутную воду озера, куда они ездили летом. Хотя нет, всё же глаза мамы не были похожи на воду. Они были похожи на ту серую кофточку, что он носил, мягкую, теплую и ужасно щекотную. За окном падал снег. Густые хлопья падали на землю, создавая бумажные моря, но кораблика не было видно на горизонте. Почему-то всё начало меняться. Будто рой пчел летел из своего улья сюда, но не было ни единого звука. Воздух давил на легкие, словно вода. Белые керамические стенки гроба и звон в ушах. Крик вырывался из горла, но его просто не было. Точнее, никто не слышал. Сильные руки давят ко дну ванны, в ушах звенит, пальцы соскальзывают. Внезапно, всё опять резко поменялось. Малыш оглянулся. Это был какой-то дикий пляж с приветливым мягким песком под ногами и криком чаек где-то высоко-высоко в небе. Вдруг Нил увидел маму, она стояла около воды приветливо маша и улыбаясь. Нати рванул к ней, но вдруг она упала, закашлявшись кровью. Одежда Мэри начала гореть вместе с плотью и волосами. Глаза вытекали из опустевших глазниц. Оглушительный крик, не то мамин, не то Нила разнесся вокруг. Над ухом елейно протянул голос отца: — Проснись.

***

       Вскрикнув, лисёнок проснулся, начав в панике озираться и вжиматься в сидение, будто оно могло его защитить от страшного кошмара. — Мама, мама, — звал он на грани истерики. Кто-то крепко прижал его к себе, не давая упасть с сидения автобуса. Запах сигарет. Запах дыма. Он заставил успокоиться и сильно прижаться. Вокруг послышалась возня и голоса тех ребят. — Эндрю, помощь нужна? — мягко спросила та милая девочка с красивыми волосами и множеством браслетиков из верёвочек и бусинок на руках. — Нет, — отозвался голос над головой. Вдруг где-то с правого бока послышался другой голос, наверное, той девочки с ярко-красной помадой и стразиками на ногтях: — Вы так мило смотритесь, — хитро протянула она. Натаниэль поднял глаза и огляделся с осторожностью. Он сидел у окошка рядом с беловолосым парнем, от которого пахло мамой, дальше, через сидение справа сидел крикливый, высокий тип с рисунком на щеке, а на сиденье перед ним сидела та девочка с браслетиками. — Ути, кто проснулся, — послышалось откуда-то сверху, из-за чего Джостен резко пригнулся, ища защиты у Эндрю. Голос сверху по-доброму посмеялся. — Ну и напугал ты нас, мы думали Эндрю тебе шею во сне свернул.        Малыш поднял личико, разглядывая «голос». Это оказался тот горластый парень, с жёсткими на вид коричневыми волосами и тёмными глазами, как кофе в кружке папы. Нат невольно вздрогнул и отвёл взгляд от глаз Хэммика, предпочитая рассмотреть вместо него яркую и интересную Элисон. Она стояла на сидении коленями, как и Ники, и улыбаясь снимала Нила с Миньярдом на телефон. Интересно, но Эндрю никак не возражал, либо ему было просто всё равно на то, что творила плутовка. Джостену стало интересно рассмотреть её и Рене на соседнем сидении. Обе они были яркими, блестящими и никак не напоминающими отца. Жаль, что и маму тоже не напоминали. Мальчик опять прижался к Эндрю, утыкаясь носом куда-то ему в грудь. Пожалуй, за последние несколько лет своей жизни блондин столько не обнимался вообще с кем бы то ни было и это поражало и настораживало всех. — У вас всё хорошо? — уточнила подошедшая Эбби, пробегаясь взглядом по всем, на наличие травм и увечий. — Всё в норме, — кратко кивнул Дэй, поднимаясь и уходя вперед автобуса. Ники тут же оккупировал место рядом с Миньярдом, пытаясь протянуть руки к Нилу. — Пойдём ко мне на ручки, — дружелюбно улыбаясь позвал Хэммик, опасно нагибаясь через Эндрю. Нати напрягся, вжимаясь сильнее между блондином и сидением. Ники тихо хихикнул. — Ну чего ты, я же не кусаюсь. — Руки убрал, — коротко, ясно и холодно сказал Эндрю, косо глянув на Ники. — Ну так не честно, он за всё это время дался только тебе на руки и силком Дэю, а я тоже хочу подержать этот комочек милоты на ручках! — обиженно начал тараторить Ники, но отодвинулся немного и руки убрал, так, на всякий случай. — Захочет, пойдёт, — спокойно заявил Миньярд, достав из кармана телефон и смотря время, — Кто-то сегодня ночью не уснёт. Ты вырубился почти на три часа. — Эндрю, для детей это нормально, не забывай, что ему сейчас четыре, а не девятнадцать, — напомнила Элисон, улыбнувшись Нилу и протянув руку с конфетой в яркой обертке. — Давай я дам тебе конфетку, а ты и со мной тоже посидишь?        Блондинка дружелюбно улыбалась, а остальные начали ждать действий Нати. Малыш с опаской смотрел сначала на конфету, потом с недоверием глянул на Элисон, а затем начал взглядом будто бы спрашивать позволения у Эндрю. Он долго смотрел в эти голубые глаза, затем просто пожал плечами, мол, разбирайся как-нибудь сам. — Мама не разрешает брать конфеты у чужих теть и дядь, — тихо и осторожно сказал кроха, робко смотря на Элисон и наблюдая за её эмоциями. Глаз почему-то ребёнок упорно избегал взглядом. — Ты, конечно, молодец и это правильно, но мы не чужие. Я Элисон, она Рене, та весёлая дылда Ники, а он Эндрю, — представила сидящих сзади девушка, продолжая улыбаться и протягивать сладость. — Да иди, иди, она не кусается, заглотит целиком, не пережёвывая, — со смешком прыснул Эндрю, удобно закидывая руки за голову и облокачиваясь на спинку сидения, лишь из-под припущенных век наблюдая за Нилом. Мальчик помялся ещё пару минут, после чего осторожно взял из рук девушки конфетку в ярко-красной шуршащей упаковке. Элисон улыбнулась и, быстренько схватив Нати под руками, перенесла его к себе на сидения. — Ничего себе, а он точно должен быть таким легким? — с сомнением спросила она, оборачиваясь почему-то на Миньярда. — Я похож на многодетную мать? — скептически ответил вопросом на вопрос Миньярд, упорно стараясь не обращать ни на что внимания. Девушка фыркнула, посадив мальца к себе на колени. От Элисон пахло совсем иначе, ни как от мамы или Эндрю. Запах был совсем другим. Нил никак не мог понять, что этот запах ему напоминал, но Элисон он точно подходил. Мягкий, приятный, но с какой-то странной ноткой. Малыш начал с интересом смотреть на руки девушки. Средние ногти с красным лаком и стразиками приветливо блестели от солнца из окошка автобуса. — Нравится? — спросила, улыбнувшись, блондинка, наблюдая за реакцией Джостена. Тот ярко улыбнулся и кивнул. — Очень-очень, — честно признался мальчишка.        Элисон хитро улыбнулась и, приблизившись к уху Нати, заговорчески прошептала, — Если хочешь, то, когда приедем, я тебе такие же сделаю, только тсс. — О чём это вы там шепчетесь? — недоверчиво уточнил вернувшийся Кевин, держа в руках бутылку воды. Блондинка улыбнулась как ни в чём не бывало: — Секретик, — протянула Рейнольдс, хитро подмигнув Нилу. Малыш улыбнулся, развернув конфету. Шоколадка исчезла быстро, будто её и не было. — Нати, а что тебе нравится делать?        Вопрос застал ребёнка врасплох и тот задумался на пару минут. Когда уже ребята перестали надеяться на ответ, рыжик ответил: — Я люблю играть с мамой в мышку, — ярко улыбаясь уверенно сказал он, кивнув в подтверждение своим словам. — Это как? — поинтересовалась Рене, чуть наклонив голову в бок и наблюдая за голубоглазым на руках подруги. — Мама прячет меня в подполе и я должен сидеть тихо, будто мышка. Она говорит, что если я буду всё делать правильно и не издам ни звука, то к ней придут Пылюшки и передадут для меня конфетку, — восторженно начал малыш, но вдруг осёкся, чуть закусив губу и приуныв. — Но… после игры маме всегда плохо. Папа не любит, когда мы играем с Пылюшками… Когда мама вернется?        Ребята заметно напряглись, переглянувшись. Эндрю лениво открыл глаза, приблизившись к мальчишке. — Ты пока что с нами. Скоро приедем, будем на санках кататься и снеговика лепить. Любишь кататься на санках? — голос блондина был прямым и спокойным. — Не знаю, — задумался Нил, быстро отвлекаясь. Ребята облегченно выдохнули. Никому из присутствующих как-то не хотелось рассказывать четырехлетнему мальчику, что он немножко так сирота. — Ну вот и узнаем, — улыбнулась Рене, погладив мальчишку по голове. Ребёнок напрягся, но не дёрнулся. Прогресс.