Лисёнок

       Зимний парк сильно отличался от небольшого леса в горах около курорта. Первое, что отметил для себя Нати, так это то, что здесь было очень-очень мало снега, как и во всем городе. Не сказать, что его не было вообще, но если кратко, то снега вряд ли хватило бы даже на небольшого грязевика, по-другому снеговичка из такого снега назвать язык не повернулся. Высокие, лысые деревья росли вдоль широкой асфальтированной тропы, пытаясь закрыть своими косматыми ветками бледно-голубое, почти мёртвое небо. Интересно, а небу бывает грустно?        Нати шёл по тропе, держа Би за руку и смотря вверх на редкие облачка, что плыли по этому холодному небу и думал об этом. Наверное, небу тоже бывает грустно, как и людям, а то и намного сильнее, ведь оно видит всё то, что творится снизу, не в силах помочь себе или другим. Интересно, каково быть небом или птицей? Наверное, птичкой всё же лучше, ведь они могут побывать где угодно и когда угодно! Разве это не чудо. — Би, — осторожно позвал мальчишка, лишь мельком глянув на старшую, и вновь вернув свой взгляд к небу, — Как думаешь, какое на вкус небо?        Женщина задумчиво замычала себе под нос, не театрально для веселья, а как делают некоторые люди, когда реально о чём-то серьезно задумаются. — Не знаю, наверное холодное, — предположила Добсон, тоже теперь смотря на зимнее небо и на птиц, что пролетели небольшой кучкой.        Наверное, очень сложно всё же быть птицей, ведь они почему-то не улетают зимой. Должно быть, им очень холодно, подумалось Натаниэлю. От этого стало грустно. — Как мороженое? — решил продолжить тему неба ребёнок, откладывая мысли про птиц пока что подальше. Он придумает что-нибудь на этот счёт потом, не сейчас. — Думаю, что да, — кивнула Би, посмотрев на ребёнка, — А что ты думаешь по этому поводу? — Мне кажется, что оно как фруктовый лёд, более жидкое, — и вновь между ними двумя повисло молчание. Не такое, как было раньше. Молчание с Би больше не казалось неприятным или напряжённым, оно было просто тихим и сонным, как ленивая кошка у камина зимой. Нати любил кошек. Он не мог сказать точно, когда понял, что кошки нравятся ему куда больше весёлых друзей человека, но он был уверен, что с кошкой поладил бы намного лучше, нежели со щенком или взрослой собакой. — Би, а зачем нужно небо? — Чтобы ты мог спросить, «а какое оно на вкус?» — улыбнувшись, чуть отшутилась она, заворачивая по очередной тропке.        Они не шли куда-то в определённое место. Просто гуляли ради своего же удовольствия. Иногда такое бывает, что идёшь куда-то с другом, а ноги сами вас несут не глядя, далеко-далеко, а иногда просто по кругу, а потом ещё и удивляешься, «А куда мы идём?», а друг или подруга удивлённо отвечает: «Я за тобой шёл!», а ты ему в ответ: «А я шёл за тобой!» и вы заливаетесь громким смехом от бредовости и смехотворности этой ситуации.        У Нила, которому девятнадцать, такого никогда в жизни не было. Ему было не до того, чтобы просто гулять, не говоря уже о каких-то друзьях. Они были сродни запретному плоду. И хочется и колется, не иначе.        Нати почти ничего не знал о тех страшных вещах, что пережил Нил в гонке со смертью, в которой тот участвовал почти девять лет своей жизни. Они были разными людьми в одном теле. Нет, не так, как описывают в книжках шизофрению или раздвоение личности. Это было что-то другое, на ином уровне, но Натаниэль об этом никогда и не думал, да и не собирался. Оно ему не нужно.        Зачем думать о чём-то таком, если можно подумать о чём-то другом. К примеру, о птицах и Лисах. Они чем-то напоминали ему птиц. Каждый из них был ярким, звонким и уникальным, и это невероятно цепляло. Интересно, а какими бы птицами они все были?        Наверное, Рене была бы колибри. Эти двое были похожи. Маленькие, при желании быстрые и очень яркие. Да, определённо Рене была бы настоящим колибри. Наверное, с ней вместе такой бы птицей был Ники. Он был таким же быстрым и добрым, а ещё невероятно ярким и шумным при желании, которое было всегда с ним.        Близнецы, наверное, были бы белыми беркутами. Очень красивая и опасная птица, Нати однажды видел её в какой-то книжке, но в какой и когда уже не смог бы вспомнить ни за что. Острые когти, точно ножи, что Эндрю прятал в повязках и такие же яркие глаза с отливом золота или мёда, смотря про какого из близнецов говоришь.        Дэн. Вот с Дэн всё было намного сложнее, чем с близнецами. Она чем-то напоминала ему оляпку. Наверное, оляпка окрасом очень походила на девушку, кто знает, но птичка очень красивая.        А Мэтт, не в обиду ему, напоминал Нати большого, доброго, коричневого голубя с очень умными глазами. Правда, Натаниэль ещё ни разу не видел коричневых голубей, особенно с умными глазами, но такие точно должны были быть, ведь Мэтт же был.        Элисон точно была бы павлином. Такая же яркая, знатная и грациозная. Хотя тут Нати серьёзно задумался, ведь была одна заминка. Яркие цветные павлины все мальчики, а Элисон точно девочка. Нестыковка и очень сложная, но, подумалось ему, никто ведь не заметит и не обратит на это внимание, верно? Ведь Элисон реально подходил павлин с его красивым оперением. Но, наверное, если уж речь зашла о павлинах, то ей бы подошел белый павлин больше, чем цветной.        И Кевин, несомненно, был бы вороной. Не вороном, как Рико, а вороной. И это, между прочим, разные птицы, хотя они и похожи! Интересно, а почему их так назвали. — О чём задумался? — уточнила Бетси, напоминая о том, что они всё ещё в парке и всё ещё гуляют вдвоем, пускай и молча. — Кевин ворона, — не выйдя до конца из своих раздумий ляпнул мальчик, уже после пытаясь сообразить, что именно он только что сказал, что Би тихо засмеялась. — Прости, прости, — улыбалась она, чуть прикрывая рот ладонью в белых перчатках и смотря на ребёнка, — И почему же Кевин ворона? — Похож на ворону, — ни капельки не сомневаясь, кивнул сам себе ребёнок, уверенно глядя на доктора Добсон, которая понимающе кивала головой на утверждение младшего, будто его зыбкий аргумент реально был прочнее камня, а то и стали. — И чем же он похож на ворону? — решила идти до конца женщина, примерно прикидывая возможные ответы, которые мог дать ребёнок. Признаться честно, он её удивил: — У него голос такой же громкий и резкий, как у вороны, но он меньше, чем вороны из Гнезда, так что он ворона. — довольно улыбнулся рыжий, будто своими словами мстя Кевину, что был сейчас на корте.        Маленькое злорадство при ссоре и обиде ведь ещё никому не вредило, особенно, если Дэй о нём не узнает. Да и что в этом такого, если Кевин и вправду был очень похож на ворону? Между прочим, очень хорошая и красивая птица, хотя Нати всё равно больше любил воробьёв. — Только ему об этом не рассказывай, хорошо? А то ещё обидится, — улыбалась она, проводя Веснински мимо очередного поворота, на выход к тропинке, что вела к университету и общежитиям. — На правду не обижаются, — вновь уверенно кивнул мальчишка, после чего поправил съезжающую шапку с зелёным помпоном на макушке. — Но ты же обиделся на ребят сегодня, — напомнила старшая, будто бы тонко упрекая в ночной прогулке наравне с остальными. Недовольно поджав губы, Натаниэль объяснил: — Я обиделся не за правду и даже не за тренировку, ну, почти, за тренировку я тоже чуть-чуть обиделся. Я обиделся за то, что мне не разрешили быть со всеми вместе, заставив сидеть вне поля без разрешения присоединиться, — осторожно объяснял ребёнок, будто точнее подбирал слова, которые могли бы ясно описать то, о чём он думает. — Значит, ты боишься, что они оставят тебя одного? — немного удивилась Би. Нати неохотно кивнул, не желая о таком думать.        Он правда был виноват в той ситуации, что приключилась позавчера ночью, но совсем не обязательно всё время теперь тыкать его в эту ситуацию носом, прямо показывая, что он виноват. Он и так это прекрасно знал. Если честно, ему и вправду было страшно. Очень-очень страшно, что ребята тоже на него обиделись за тот случай. Что они больше не захотят с ним дружить из-за этого. Может, поэтому они пытаются отдалиться? Даже Эндрю… — Нати, — позвала доктор Добсон, дождавшись, пока ребёнок обратит на неё внимание. Она остановилась, присев на корточки перед ним и ласково улыбнувшись, — Нати. Никто не оставит тебя одного, слышишь? Иногда быть порознь или в ссоре, или, может, просто заниматься своими делами в одиночку, это нормально и это не значит, что они больше не хотят с тобой дружить.        Как с языка сняла. Натаниэль неуверенно сжал кулачки, стараясь не смотреть на лицо Би. — Ты всегда можешь делать что-то в одиночку, если хочется, и ты всегда можешь сказать другим, что хочешь побыть один. Не нужно заставлять себя, нужно говорить о том, что тебя беспокоит или не устраивает, тогда всё станет гораздо проще, — она чуть потрепала его по голове, после чего поправила вновь съехавшую шапку и встала на ноги, взяв его за руку,— Как на счёт пойти назад и сделать горячий шоколад?        Её улыбка действительно была тихой и очень заразительной. — Не люблю шоколад. Ты заваришь шоколад, а я чай, идёт? — улыбнулся Лисёнок, чуть наклонив голову. — Идёт.