Mr Policeman, have you lost interest in me?

– Кач-чан! Кач-чан! Я придумал! – обладатель изумрудных кучеряшек, вытирая слёзы и натягивая улыбку до ушей, окликнул своего бунтарного друга, который в очередной раз отогнал от него кучку малолетней шпаны. – Чё ты там опять придумал? Хотя, пофиг, я в деле, – заинтригованная ухмылка коснулась губ блондинистого хулигана. – Ты кем хочешь стать, когда вырастешь? – Злодеем, конечно же! – Бакуго гордо задрал голову, ставя руки по бокам. – З-злодеем? – юный Мидория был потрясён, – Как же так, Кач-чан? – Героями становятся только слабаки и неудачники, кто-то вроде тебя. Быть героем – ску-учно-о, – Кацуки высунул язык и оттянул нижнее веко правого глаза мизинцем, поддразнивая друга. – Не говори так! – Изуку недовольно топнул ногой, – А что хорошего в том, чтобы быть злодеем? – Злодеем быть круто. Делаешь, что хочешь и когда хочешь! Если захотеть, то можно править целым миром! – Тогда я буду героем! – восьмилетний веснушчатый мальчишка победно вскинул кулачок к небу, воображая, будто вот-вот взлетит как на картинках крутых комиксов, – Я буду тебя ловить, а ты будешь от меня убегать! Кацуки самодовольно хмыкнул, явно относясь к затее младшего друга с пристрастием. – Не всё тебе бегать за мной, глупый Деку. Я тоже буду на тебя охотиться, так что, тебе не поздоровится! – юный Бакуго встал в боевую стойку, имитируя готовность к бою, на что Мидория лишь тепло улыбнулся.

•– Десять лет спустя –•

Центральный район. 23:30 В центральном районе было сборище полицейских машин, а сами полицейские расхаживали по многочисленным закоулкам, укромным местам, заброшенным зданиям. Велось патрулирование. – Всё, закругляйтесь. Дальше я сам, – не поворачиваясь, приказал своему коллеге блондин с кроваво-алыми глазами, подтянутым накаченным телом, на котором идеально сидела полицейская форма, подчёркивая самые выдающиеся черты. Парень ни на секунду не прекращал блуждать взглядом по сторонам в поисках человека, объявленного в розыск вот уже как пол года назад. – Майор Бакуго, это слишком рискованно. Вы же понимаете, что тот тип весьма опасен, как вы собираетесь справляться в одиночку? Кацуки всегда доводил патруль до конца самостоятельно, отпуская своих подопечных. Парню те полчаса, что оставались до ухода, нужны были для личных размышлений. Он любил подумать, поностальгировать в одиночестве, а ночная атмосфера в полумраке идеально для этого располагала. – Заткнись. Я не просил открывать свою варежку и нести ту ересь, которую все знают и без тебя! – Бакуго сорвался на последних словах и повысил тон, не сдерживая своего фирменного оскала. Он слегка надвис над худощавым пареньком, гневно просверливая дыры в его глазах. Но у того и мускул на лице не дрогнул. Все более-менее привыкли к взрывному парню и его взрывному характеру: ни для кого не было в диковинку то, что Бакуго может сорваться в любой момент, выкинуть что-нибудь из ряда вон выходящее, но не выходящее за рамки приличия. Никого не удивлял этот девятнадцатилетний своевольный грубиян, от чего порядком скрежетали зубы. Раньше-то все трепещали и дрожали при виде разъярённого Кацуки, а сейчас все считают его не более, чем тявкающим шпицем, у которого отобрали кость. Это задевало гордыню и чувство собственного достоинства. Кацуки ровно полгода назад пробился в ряды полиции, навсегда оставляя затею и детскую мечту стать злодеем ещё по окончанию академии. Но становиться героем он тоже не горел желанием: быть у всех на виду, ловить на себе радостные и воодушевленные взгляды, порождать в людях надежду, веру... Как это отвратительно и сопливо. Как всё это собирался терпеть Мидория? Бакуго, потрулировав последний квартал, ненароком вспомнил своего жалкого дружка Деку. Ностальгия по тем временам, когда этот хилый сопляк вечно хвостом плёлся за Кач-чаном, а тот всегда и везде вытаскивал его задницу из очередной передряги, саднила где-то в глотке. От минувших дней ни осталось и следа. Академия позади, весь 1-А класс выпустился. Только вот никто не ожидал, что пол-года назад будет объявлен пропавшим без вести Мидория. Да, он ведь так стремился к своей мечте ещё с ранних лет, прикладывая каждый день максимум усилий. Никогда не сдавался, всем протягивал шрамированную руку помощи, настаивал на своём, был упрям и непоколебим как никто другой, постоянно соперничал и не давал послаблений самому Кач-чану, при любой возможности не давая одержать победу в чём-либо. Но в один "прекрасный" день жизнь Кацуки Бакуго перевернулась с ног на голову. Изумрудное неугомонное пламя погасло, а в след за ним – и надежды Кацуки. Без своего, пускай, и слабохарактерного, и не настолько успешного друга-задрота, он не смог воплотить мечту. Из-за него всё то, что они собирались сотворить вместе, пало крахом. Из-за этого ублюдка пришлось всё похоронить. Бакуго устроился в полицию, чтобы самолично достать из-под земли, да, хоть из кипящей лавы, из вязкой дерьмовой пучины предателя их мечты – Деку. Он поплатится за то, что всё так просто оставил. Не простительно. Не простительно. Практически шесть месяцев назад, всего лишь тримя днями позже был объявлен в розыск опасный злодей, промышляющий своими известными, жуткими делами по ночам, от которых кровь стынет в жилах. Да, этот монстр работал в позднее время суток, каждый раз по-разному. Никто не мог предположить, почему всё происходит именно ночью. Полицейские и герои не справляются с этой сволочью, как бы не старались. Он очень умён, хитёр, безжалостен, скрытен и по истине безумен. Жертв, пострадавших от его рук, находили в жутком состоянии: их глаза были открыты, по бокам шеи стекала кровь (нож резким движением вводился в плоть), а в районе сердца прорезана дыра (лезвие вводили в грудную клетку и проворачивали вокруг своей оси). Кто стоит за всеми этими извращениями и почему нельзя обойтись одним ранением – никто не знал. Интересный факт, что всех жертв объединяло наличие голубых или синих волос, будь то девушка, парень, женщина, мужчина... Дело отряда Бакуго затянулось на семь месяцев. Прошёл месяц: улик нет, никакой информации о злодее нет, как он выглядит – никто не знает, и во что одет – тоже. Об этом человеке не знали ровным счётом ничего, кроме того, что это, собственно, человек. Среди коллег Бакуго был тот, чья причуда позволяла увидеть собственными глазами то же, что и видел человек в последние пять минут своей жизни, а после – умирал. Если сравнить время всех жертв, можно сделать вывод: злодей управлялся за минуту, изрдеко за полторы. Скорость убийства поражала, учитывая то, что люди были разного телосложения, а соответственно и разной физической подготовленности и развития. Злодей одерживал победу абсолютно над каждым. Кацуки, по итогу ничего в очередной раз не добившись, не продвинув расследование ни на шаг, уже возвращался к своей машине. Все разъехались, как он и приказал. Парень стал поворачивать ключ в ручке машины, как вдруг позади торговый центр вспыхнул янтарным слепящим пламенем. – Хэ-эй, полицейский! Вы уже потеряли ко мне интерес? Бакуго медленно обернулся на доносящийся из-за спины голос, от которого моментально побежали мурашки, а кровь в венах закипела. Голос до жути и до болезненного защемления в груди знаком, этот голос можно узнать из тысячи, из миллиона. Этот голос успел въесться в мозг настолько сильно, что его просто невозможно не узнать. Но что-то изменилось... В словах крылись нотки безумия и какого-то нездорового оптимизма. Зрачки глаз Бакуго сузились до размеров крупиц, в них вспыхнул гневный огонь и былая ненависть, которая, казалось, уже забыта и похоронена вместе с детской мечтой. Сомнений не было, парня окликнул... – Деку... – злобно прошипел Кацуки, скрепя зубами. Он сию секунду применил свою причуду и оказался в паре метров от нежданно объявившегося старого друга. Пламя будто с превеликим радушием впустило Бакуго в свои горячие объятия, сводясь в кольцо. Блондин, неожиданно для самого себя, ужаснулся, а его лицо выразило гримасу удивления и шока. Перед ним стоял не Мидория. Нет. Это не Мидория. Волосы этого типа были непривычно разлохмачены, синяки под глазами и нездоровая улыбка придавали вид полу-зомби, плечи сутулые, но само тело приобрело достаточно хорошую физическую форму. Только сейчас Кацуки заметил, что во взгляде нет ни намёка на доброту и былую приветливость. Его губы потресканы, искусаны, а ещё... По ним медленно стекает алая жидкость, продолжая путь по острому подбородку и капая прямо на черные массивные боты. Парень был одет в свой, на первый взгляд, показалось, старый костюм ещё со времён обучения в академии, но в нём преобладал не бирюзовый, а черный цвет. Кисти рук, как ни странно, были оголены, привычных белых перчаток на них не было. Это ещё добавилось к тому списку, что Бакуго никак не укладывал в своей голове. Это просто не мог быть Изуку... В его горящем взгляде плясали безумные черти, которые желали крови. Глаза просто кричали: «Мы хотим крови». В какой-то степени, Кацуки мог переступить через себя и позволить испугаться этого чокнутого до чёртиков типа. Но не позволил. Он понимал, хоть и с большим трудом, что перед ним Деку. Старый, недобрый Деку. Бакуго был максимально шокирован, удивлён, потрясён... Перед ним сейчас совершенно другой человек. От прежнего Изуку, который и мухи не обидит, и след простыл. Он испытывал душевные метания, не понимая, чего хочет больше: прикончить на месте голыми руками, ударить, свернуть шею, дать в челюсть, согнуть пополам... Список нескончаем. Мидория прекрасно читал своего старого друга как открытую книгу, и улыбнулся ещё шире, придавая улыбке больше безумия. Хотя, казалось бы, куда больше? – Давно же мы не виделись, Кач-чан, – игриво произнёс Изуку, повышая голос и насмехаясь над замешательством Кацуки, даже не скрывая этого. Им сейчас движет что-то извне, что-то явно нездоровое, чему не знакомы качества «адекватность» и «трезвый рассудок». Зеленоволосый внимательно изучал каждую частичку блондина, ничто не ускользало от его цепкого взгляда, который то и дело переводился на красные глаза. Кацуки не уступал Изуку, он так же тщательно рассматривал совершенно другого человека перед собой. Сердце парня бешено колотилось, то и дело наровя разорваться на миллионы кусочков. Жар от пламени сказывался на состоянии обоих парней: одинокие капельки пота стекали по вискам, на которых пульсировали вены. – Деку, – Бакуго не понимал, – Деку... – почему безостановочно проговаривает одно и то же, хотя на деле ему есть что сказать куда больше. – Деку! Послышался нездоровый психический смех, затмевающий потрескивание огня. Волосы на затылке встают дыбом от такого звука. – Ты такой забавный, Кач-чан, – Мидория вальяжно махнул ладонью вниз, – Удивлён? – глаза-изумруды исподлобья посмотрели в самую душу, а тон голоса стал твёрже, серьёзнее, будоража до мозга костей. Кто, чёрт возьми, этот тип и что случилось с Мидорией? Как он стал таким? Губы парня растянулись в хищном оскале, оголяя один из клыков. – Ты стал чокнутым, Деку. Но нихера не изменился. Что с тобой, мать твою, произ... – не успел договорить Бакуго, как почувствовал, что чужая рука с невероятной силой сдавливает его горло, перекрывая путь в кислороду. Кацуки вцепился мёртвой хваткой в руку Мидории, после чего получил удар коленом поддых. Удар был настолько сильным и ощутимым, что парень и сам не понял, как свалился без сил на землю. Нет, нет, нет... Нет же... Это совсем на него не похоже, что ты творишь, Бакуго Кацуки? Он поразился тому, что просто не мог встать от какого-то удара в живот, хотя, раньше не позволял этому просто произойти, а тут – спокойно позволил себя побороть. Чёрт, это даже борьбой не назвать! Блондин лежал на крыше торговой центра, принимая прохладу бетона и устремя взгляд в игривое пламя, которое, казалось, насмехается над его беспомощностью. Перед глазами возникли чёрные лакированные ботинки. Бакуго поднял взгляд и, признаться, в нём всё-таки промелькнул страх: изумрудные глаза светились по-кошачьи, ожидая, что же ещё сможет выкинуть жертва? Мидория медленно сел на корточки, одним локтем опираясь на колено, и чуть подался вперёд. – А вот мать нашу не трожь, – прошептал в самые губы Кацуки Деку, заостряя на тех внимание. Они чуть пухловаты, малинового оттенка, и от них исходит тепло. Горячее дыхание веснушчатого психа обожгло подбородок полицейского. «Нашу?», – подумал Бакуго. – Что значит... «Нашу»? – парню удалось лишь прохрипеть данный вопрос, за что он себя мысленно ударил. Почему он позволяет себе валяться здесь, когда Деку перед ним, вот он! Прямо здесь! Он так хотел вмазать ему при первой же возможности, а в итоге? Получил сам. Какая ирония. – Да, нашу. А чего ты удивляешься? – Изуку склонил голову на бок, приставляя пальцы правой руки к подбородку. – У тебя, вроде бы, нет братьев или сестер... Или ты головой двинулся? В ответ последовал лишь раскатистый смех Мидории. – Конечно, нет, Кач-чан. Ой, ты же ещё не знаешь обо мне? Понял. Нам нужно познакомиться, и я тебе всё расскажу! Но для этого мне нужна... Твоя кровь, – улыбка спа́ла с тонких губ, а изумрудные глаза расширились в несколько раз. Мидория просверливал ненасытным взглядом запястье Бакуго, бегло облизнувшись. У блондина побежали мурашки, и он, позволяя себе окончательно забиться в угол, но узнать всё об этом человеке, невольно дрогнул, проводя взгляд с дикого взора на руку, вынимающую из кармана костюма раскладной нож. – Ты позволишь мне?.. Обещаю, больно не будет... Разве что, чуть-чуть, – Изуку игриво подмигнул другу, который одарил того очередным злобным взглядом. Его он воспринял как соглашение. Псих-Изуку поудобнее обхватил пальцами левой руки запястье, а нож поднёс практически к вене. Не успело сердце Бакуго исполнить кульбит, как тонкое лезвие рассекло нежную смуглую кожу, окрашиваясь в багровый цвет. Кровь начала густо сочиться из раны под болезненные шипения Кацуки. Мидорию, казалось, возбудило такое состояние друга детства. Смотря на подрагивающие ресницы, сморщившийся нос и поджатые губы, Деку не удержался и, приблизившись к лицу Кач-чана, нежно поцеловал того в влажный вспотевший лоб. Бакуго опешил от этого жеста и немного покраснел. Зеленоволосый демонстративно облизнул солёный пот с губ острым языком, наслаждаясь протестующими хмыканьями взрывного парня. – Так красиво, – Деку слизал кровь с пореза, в ответ получив недовольное тихое мычание. Бакуго выглядел таким жалким и беспомощным, но он считал – что это лучший выход. Так он сможет узнать куда больше, чем будет просто буянить. Влажный язык присасывался к коже, размазывая сочившуюся кровь, – М-м... Сладенько. У тебя чудесная кровь, Кач-чан. – Теперь рассказывай мне всё, – Кацуки попытался встать и выдернуть руку из хватки Изуку, но ничего не вышло, тот лишь сильнее сжал запястье, а согнутым коленом зарядил в грудную клетку. Блондин вернулся в исходное положение, болезненно постанывая и ловя на себе взгляд пустых глаз. – Не разочаровывай меня, Кач-чан. Ах, теперь я понимаю Тогу, почему ей так нравится кровь. Это поистине чудесное чувство! – Так ты связался с лигой злодеев? – Что? Не-ет, как ты мог обо мне такое подумать? – Деку наигранно надул губы, будто его обвинили в грязном преступлении, – Я сам по себе работаю. Говоря об этом, Изуку словно гордился собой, отчего постоянно улыбался. «Я совсем его не узнаю», – согласился сам с собой Бакуго. – Что ж, ты позволил мне взять твоей крови, я выполню свою долю. Я – человек слова. Начнём с того, что нашу матушку зарезали, – обыденно заявил веснушчатый, будто его вовсе это не беспокоило. Кацуки не ожидал такого поворота событий, – Деку выходил из комнаты и заметил лишь синюю макушку, исчезающую в дверном проёме. Тут я и проснулся. Этому пареньку явно нужна была помощь, и я решил убивать тех, кто имеет синие или голубые волосы. Так моё веселье подошло к концу, когда я наткнулся на одну привлекательную девицу в переулке. Изначально, я хотел с ней пофлиртовать, но синие волосы меня вернули к первичным планам, и сегодня я наконец-таки узнал, что это она лишила жизни нашу ма-атушку-у, – последнее слово Мидория протянул особенно сладостно. Парень закусил губу и прикрыл глаза, будто переводя дух. После того, как встретился с непонимающим рубиновым взглядом, тихо рассмеялся, шлёпнув себя по лицу. «Что, сука, он несёт? Он будто говорит не про себя. Окончательно двинутый?» – Забыл, что ты меня не знаешь. Будем знакомы, я Драк, вторая личность Деку, – Драк протянул ладонь в знак знакомства, однако никакой реакции от Бакуго не последовало. Он молча пялился на настоящего шизика, невинно хлопая глазами, – Агрх, какое бескультурие, – вторая, так называемая, личность, взяла ладонь Кацуки и приставила к своей, – Есть ещё вопросы? – Поверь, их гораздо больше, чем ты думаешь. Поехавший. – Я прощу тебе твоё хамство только ради Деку. Так бы я с тобой в миг расправился. Прошел где-то час. Пламя по неизвестным причинам продолжало полыхать, но не наносило никакого ущерба окружающей среде. Из рассказов Драка Бакуго узнал, что у Мидории психическое расстройство. Личность, зовущая себя «Драк», проявилась в момент созерцания бездыханно павшей на пол матери. В Изуку проснулось желание убивать и отомстить за смерть близкого человека. Но три дня до этого он просто приходил в себя: постоянно плакал, лежал на кровати, стучал кулаками по стене и даже пытался свести счёты с жизнью, срываясь с крыши многоэтажки ночью, глядя в синее звёздное небо и думая, что наслаждается тем в последний раз. Но возникший из ниоткуда Драк активировал причуду и завладел телом и разумом Мидории. Изуку не отдавал себе отчёт в том, что происходит с ним в поздние часы, поэтому Драк самовольно объявлялся в ночное время, поскольку именно тогда Мидория и пытался покончить с жизнью . Кацуки всё казалось вполне логичным, но настолько пугающим... И тут его голову посетила одна очевидная мысль. – То есть тот злодей, которого мы около месяца не можем загнать ща решётку, это... Ты? – чуть ли не прорычал блондин, скрепя зубами. – Ну, получается так. Знаешь, ты был прав. Быть героем жутко ску-учно-о, – вторая личность высунула язык и оттянула нижнее веко правого глаза мизинцем, копируя поразительно точно движения Кач-чана в детстве. – Ты... Больной ублюдок, Деку, – глаза неприятно защипало от наступающих слёз. – Ц-ц-ц, не правильно, Кач-чан. Не Деку, а Др... – Заткнись, сволочь. Никакой ты не Драк, что за идиотство?! Деку, ты просто безумец, псих, последний ублюдок, похоронивший нашу мечту! – Бакуго не сдержал слёз. Они катились и катились по смуглым щекам. Обидно. Больно. Мидория удивлённо хлопал глазами. – Ты ослеп от жажды мести, и кроме крови тебе не хотелось ничего, верно? – ... – Ты наплевал на всех вокруг... Ты наплевал на меня, ты забыл, что есть я, тупой Деку! – прокричал Кацуки, сжимая руку друга. – Ты бы мне ничем не помог, Кач-чан. Мою грешную душу уже не спасти, к тому же, я... Звук приближающихся полицейских машин вывел Мидорию из омута собственных мыслей. Парень запаниковал. Пусть он отомстил, но за решетку не хотел. Иронично. Изуку резко встал и хотел было броситься прочь, но приостановился, оглянувшись на неподвижно лежащего Кацуки. – Беги, Деку... – прохрипел блондин, не отнимая взгляда от звёздного неба. Из глаз непрошено лились слёзы. Слёзы горечи, досады. Бакуго хотел помочь своему другу, побыть с этим психом ещё немного, возможно, сказать ему что-то важное... Кацуки и дальше бы рассуждал, если бы не оказался на чужих руках. Всё так: Мидория, светясь знакомыми бирюзовыми молниями, уносил прочь себя и друга, стараясь уйти в отрыв от полицейских нагоняющих машин. – Ты что творишь, осёл?! – Мы сбежим вместе, малыш Кацуки, – игриво проворковал Мидория. – Боже, не называй меня так, придурок, а то вмажу. – М-м, да? Я бы поспорил, но лучше попрошу тебя создать несколько взрывов, а то эти мигалки меня раздражают. Бакуго обернулся и увидел целый наряд полицейских машин. В ту же секунду, будто в замедленной съёмке, раздались оглушительные взрывы. Машины сталкивались друг с другом, а парни отдалялись от них всё дальше и дальше навстречу неизвестности.