«Люди не могут любить друг друга одинаково. Некоторые любят настолько, насколько им хватает гордости, а некоторые – на сколько хватает жизни…». Чарльз Буковски
***
Самое приятное на свете - когда все желаемое лежит у твоих ног, а тебе остается лишь принимать дары с ухмылкой на лице и бушующим вулканом где-то в районе груди. Людям нравится осваивать что-то новое и первыми открывать то неизвестное, к чему боятся прикоснуться другие. Ведь зачастую это имеет трагичный конец, с которым рано или поздно поздоровается каждый человек. Это неотъемлемо. Это жизнь. В эти минуты, несясь по ночной Магнолии и покоряя опасные повороты, где одно неумелое движение могло превратить нас в отбивную, я чувствовал себя выше всего на свете. Хотелось взлететь на этой чертовой машине, оказываясь в самом эпицентре внимания, чтобы каждый житель города, что не спит в столь поздний час, а бродит по темным улицам, восхищался и неотрывно следил за невероятными результатами, которые мне удаётся привнести в свой мир. Мы, черт побери, лучшая группа и никто не посмеет отнять у нас этот титул, как и легендарное звучание, созданное до жути разными, но имеющими нечто общее именно в музыке, участниками. Это, естественно, была далеко не первая победа, но именно она должна вывести нас на новый этап музыкальной карьеры. Да и обставить Саблезубов, всегда было и будет сладким дополнением к достижению. Вырвать первенство, буквально из лап, главных вредителей. Что может быть прекраснее? Запах успеха одурманивал и я охотно ему подчинялся. И как же во все это идеально вписывалась мирно сопящая, по правую руку, Хартфилия. Не хотелось соглашаться с данным фактом, но она стала ключевым звеном в нашем фееричном разгроме и проложила дорогу к новым и более сложным верхушкам, которые мы, несомненно, покорим все вместе. И вот чем ближе мы приближались к моему дому, тем быстрее уходило чувство эйфории, ведь несмотря на победу, мне нужно было придумать что-то с блондинкой. Точнее нашей весьма и весьма нелепой ссорой, что не отпускала меня не на секунды даже на время выступления. Возможно отсюда и следует этот, до жути нелепый, порыв, поцеловать девушку на сцене. Раз она не захотела принимать богатое украшение, может тогда тепло другого человека растопит тот холод, что покрывает ее душу толстенным слоем льда. Даже Грей, что славился своим прозвищем, из-за постоянно холодной температуры тела, казался бурлящим вулканом на фоне Хартфилии и ее отношения ко мне. Как только машина плавно затормозила на подземной парковке, передо мной появилась еще одна небольшая, но быстро решаемая делема. Уж слишком сладко спала блондинка, чтобы ее будить ради того, чтобы просто подняться на лифте. Думаю, она не станет сильно возражать, если я подниму ее к себе на руках. Потом уже и вещи заберу, утром наверняка захочет переодеться. Аккуратно вытащив девушку из автомобиля, придерживая голову, чтобы та не ударилась об крышу, я закрыл двери на сигнализацию и направился к лифту. Блондинка была куда легче, чем казалась на первый взгляд, поэтому мне не составило никакого труда донести ее прямо до своей прихожей. Девушка, судя по всему, сильно замерзла, поэтому сейчас судорожно прижималась ко мне, ища тепло. Она недовольно поморщила носиком и уткнулась мне прямо в грудь, после чего на лице блондинки расцвела едва заметная улыбка. Что же тебе такое снится, Хартфилия? Куда сложнее было снять с нее эти треклятые массивные сапоги, которые буквально привязали к ноге, чтобы те не спадали, даже если подвязать девушку к дереву и оставить висеть. Как она умудрилась проскакать в них столько времени? Не удивлюсь, если завтра ноги у нее откажут и эта мадам весь день пролежит в кровати, жалуясь на боли. Надо будет обязательно сказать, чтобы ей на выступления подбирали более удобную обувь, иначе нам придется искать не только новую солистку, но и солиста, ведь Хартфилия после таких истязаний не оставит от меня и мокрого места. Хотя.. условия договора девушка выполнила на отлично и теперь ничего не мешает ей вернуться в обычный ритм жизни. Но уж слишком гармонично блондинка выглядела на сцене рядом с нами, чтобы отпускать её на произвол судьбы и далее. Со всей несвойственной мне аккуратностью, я попробовал стянуть несчастный ботинок, придерживая Хартфилию под коленкой. На мое счастье или наоборот, кончину, ведь никогда не знаешь, что эта женщина выкинет на этот раз, девушка разомкнула сонные глаза в явном непонимании происходящего. Конечно, не каждый день перед тобой на одном колене сидит заклятый враг и один из самых завидных холостяков в стране, в четных попытках сделать нечто странное с твоей ногой. От неожиданного пробуждения, моя рука скользнула вверх по внутренней части бедра. Кожа под ладонью приятно отозвалась табуном мурашек и гневным взором Хартфилии. — Не смей меня касаться, — девушка быстро сокращала расстояние между нами, — Я свое слово выполнила, поэтому теперь все вернётся на круги своя и наши встречи сократятся до минимума даже в университете. Будь добр, оставь меня в покое, — последние слова Хартфилии буквально прорычала мне в лицо, своим горячим дыханием опаляя мои губы. Естественно она была права, но отпускать её от себя, мне не хотелось даже на минуту. Разумеется в целях безопасности, а то еще мои фанатки сгрызут, после такого-то дуэта. Не отрывая зрительного контакта, свободной рукой я нашел затылок и не прилагая особых усилий, сократил несчастные сантиметры между нами, что так сильно раздражали меня в последнее время. Глаза девушки расширились от удивления. На это я лишь довольно усмехнулся где-то в глубине души. Осторожно, чтобы не спугнуть девушку, кладу обе руки на её щеки, чтобы в этот раз она точно не волновалась о возможном дискомфорте доставленным мной. О Боги! Какие у нее были мягкие губы. По квартире разнеслось утробное рычание, когда я оттянул нижнюю губу, чтобы углубить поцелуй. Протестов или сопротивления не последовало, что выглядело, как зеленый флаг на пути к заветной цели, но отталкивать своим напором девушку мне не хотелось. Отойдя от удивления, Хартфилия расслаблено прикрыла глаза и несмело ответила, зарываясь пальцами в спутанные, после концерта, волосы. От одних лишь ее прикосновений, внутри просыпался вулкан, что своим жаром обжигал внутри то, что я считал навсегда останется под толстыми слоями льда. Дотронувшись до бедра, что соблазнительно выпирало из-за задравшегося платья, я одернул ткань на себя, не позволяя ничего лишнего, большим пальцем скользя по нежной и холодной коже на коленке. Я целовал ее губы, так жадно, будто делал это в последний раз, что являлось от части правдой. Сомнительно, что кто-то из нас вновь позволит себе столь сладкую и манящую слабость. Прилагая всю свою чувственность, что была мне так чужда, я целовал её словно в бреду. Будто от этого зависела моя жизнь и мне хотелось, чтобы она тоже почувствовала это, чтобы дала возможность приносить подобную нежность ей, без страха, что это оттолкнёт девушку еще сильнее, чем мое повседневное хамское поведение. Хартфилия первой отпрянула, пытаясь отдышаться из-за нехватки кислорода. Она хотела что-то сказать, но это давалось с трудом из-за сбивчивого дыхания. Девушка положила руки на мои плечи и выпрямила их, тем самым преумножая дистанцию между нами. Прошу, только не отталкивай меня. Только не сейчас. — Драгнил... — я побоялся услышать её ответ, поэтому имел наглость перебить, нервно целуя бархатную кожу бедра. — Если ты захочешь, чтобы я забыл — забуду. Об этом никто не узнает, если ты против. Но прошу, подари мне еще один поцелуй, — касаюсь щекой тех мест, где остались влажные следы от кротких поцелуев. Теплая улыбка служит мне ответом и приподнявшись на месте, вновь припадаю к заветным губам, что уже успели опухнуть и покраснели. Пальцами скольжу по линии позвоночника, вырисовывая никому неизвестные иероглифы и заглядывая в приоткрытые глаза, смотрящие на меня с пеленой помутнения. Глаза, в которых я видел отражение лесов, природы, свободы. И казалось бы, никогда в жизни не посмотрел в них, как смотрел когда-то в голубые, словно небо, если бы не девушка, которую я так отчаянно ненавидел с первого мгновения нашей нелепой встречи и был одержимым от малейшего проявления ее внимания в мою сторону. В жизни такие странности случаются, правда? Люди, что вызывают бурю негативных эмоций, от одного лишь их вида, вот так просто становятся владельцами сердца и души человека, основательно поселяясь там, не отпуская мысли даже на секунды. Я не знал, было ли мое поведение выбросом адреналина или неким помутнением рассудка, на фоне всех переживаний за последние месяцы, но в одном был уверен - я хочу прикасаться к Хартфилии всю свою жизнь. Девушка вновь отстранилась, только в этот раз без резких движений и неловко переплела пальцы наших рук вместе, даря уют и понимание, что этот вечер никак не скажется на наших, до чертиков странных, взаимоотношениях. Куда проще было просто её ненавидеть, чем понять, что девушка, о которой я грезил, является блондинкой. И пусть сначала они очень сильно перемешались в моей голове. Образ Хартфилии вытеснял любую, не давая возможности поселиться в моей голове и на жалкую долю мгновения. Почему ненавидеть тебя легче, чем любить? Я ведь не умею этого делать. Почему наблюдать издалека за тем, как ты расчёсываешь свои длинные волосы, цвета солнца и устало вздыхаешь, после трудной пары, на которой тебя замучил препод, интереснее, чем любое совместное времяпрепровождение с другой представительницей прекрасного пола, начиная со светской беседы на приеме отца и заканчивая грязным сексом в туалете какого-нибудь дешевого клуба. Ты ведь такая... Вечно недосягаемая девушка, с которой проще быть на расстоянии выстрела, чтоб твой свет не обжигал тьму, противно окутывающую мою душу. — Нацу, — Хартфилия обвила руками мою шею, лениво утыкаясь носом в плечо и сладко улыбаясь. Интересно, сейчас она чувствует то же тепло или просто позволяет мне быть рядом с ней в эти минуты? — Полагаю это в первый и последний раз, когда мы показываем такую... — она запнулась, видимо подбирая более подходящее слово, — Мягкую сторону. — Почему ты так думаешь? — я всматривался в эти прекрасные глаза, ища в них ответ на собственный вопрос. В голове пролетали всевозможные вариации того, во что может выйти наш разговор. — Потому что я больше никогда не буду пить вместе с тобой, — на меня напал приступ дикого хохота. Даже сейчас, несмотря на всю ту близость, она была в миллионах километров от меня. Где-то на небе, среди россыпи сияющих звезд, что украшали ночь, так и Хартфилия умудрилась внести в мою жизнь всевозможные оттенки безумства. — Так много вопросов, однако, — я протянул руку и помог девушке встать с места, после того, как она сняла эти ботинки.. Надо бы их выкинуть от греха подальше, — Ты действительно думаешь, что я открылся из-за алкоголя? Либо же дело в том, что ты это сделала по этой причине? — на слове «ты», я сжал руку блондинки, большим пальцем щекоча ладонь. — Твое отношение ко мне меняется быстрее, нежели прекрасные дамы в твоей постели, — она выдернула руку и с гордо поднятой головой прошла внутрь, соблазнительно виляя бедрами. — Если беспокоит тот факт, что тебе может не хватить теплого местечка рядом со мной, то я отодвину этих милых личностей для тебя, — я игриво пошевелил бровями, создавая волну и стал наблюдать за быстро меняющимся выражением лица Хартфилии. С недовольного оно плавно перетекло в покерфейс и пошевелив пальцем у виска, моя благоверная плюхнулась на диван, лениво потягиваясь. Я пустил смешок и сел рядом, не отрывая взгляд от посиневших пятен на запястье. Мне по-прежнему не удалось принести адекватные извинения… Да что там. Хотя бы какие-то. — Эм, — неловко почесав затылок, я попробовал подобрать слова, что как будто назло исчезли из головы, — Полагаю нам лучше лечь спать? — Намекаешь лечь с тобой, потому что наш взрослый Драгнил боится темноты? — я взглянул на нее. Блондинка сверлила меня своими очаровательными глазами и бурчала что-то невнятное себе под нос. — Воу, полегче, Хартфилия, — я вскинул руки в примирительном жесте, — Даже намека на это не было, ты посмотри, как фантазия разгулялась. Не удивлюсь, если по ночам ты… — договорить мне не дала летящая в лоб подушка. В мгновение словив ее, запустил обратно, прыгая вслед за ней, на не успевшую ничего принять девушку. Повалив блондинку, я сцепил ее руки над головой, тем самым нависая сверху и щекоча бока. Но никакой реакции не последовало. Люсьена лишь подула на сбившуюся прядь, что приносила легкий дискомфорт глазам. — Я не боюсь щекотки, — блондинка смотрела на меня, как будто я совершил самую огромную тупость на свете. В то же мгновение я схватился за живот и сложился пополам, разражаясь хохотом на всю квартиру. Одновременно высвобождая из своего мертвого захвата. — Видела бы ты свое лицо, — за репликой послышался лишь тяжелый вздох и место рядом опустело. Мой собеседник встал, нервно потирая свою руку и расхаживая из стороны в сторону, тем самым действуя на меня раздражителем. И только спустя минуту, приглядевшись, понял, что девушка растирает то самое запястье. Я беззвучно хлопнул себя по лбу. Хотел извиниться, а по итогу причинил еще больше боли по собственной неаккуратности. Может от таких, как я, ей стоит держаться наоборот подальше? Вдруг снова выйду из себя, например, во время нашей ссоры. Смогу ли я поднять на нее руку в таком состоянии? Однозначно нет. Скорее разнесу помещение, мебель, безделушки под рукой или собственные кулаки разобью в кровь, но никогда не позволю себе коснуться этой прекрасной девушки в таком ключе. Желательно было не доводить себя до таких крайностей, когда хочется рвать и метать, словно загнанный зверь в клетке, злобно скалясь и рыча на любого попавшегося человека. Мне не хотелось вызывать у нее страх собственной острой реакцией на многие события. Больше всего я грезил её искренней улыбкой, что никогда не доставалась мне. Кому-то посчастливилось видеть сие чудо каждый день, вблизи и наслаждаться этими прекрасными минутами. Пока мне оставалось наблюдать за этим уникальным и невообразимо прекрасным явлением издалека. Одновременно я чувствовал, что мне не место в её жизни, не с таким человеком Хартфилии стоит идти рука об руку по кривой тропе жизни. Однако нечто маленькое и неуверенное в душе, буквально кричало, что рукой, на которую она всегда может опереться, должен стать я. Может быть, именно поэтому хотелось привлекать ее внимание, что я и стремился делать настолько часто, насколько мог себе позволить. — ...Драгнил? — женский голос эхом отозвался в голове. Я повернулся на расплывчатый силуэт девушки, часто моргая глазами, дабы поскорее придти в себя. — Чего надо? — даже мне показалось, что я сказал эту фразу весьма сухо, но раз блондинка никак не отреагировала, значит все в порядке. Ну или же ей просто все равно. Скорее всего так и есть, непонятно лишь то, почему я ждал какого-то иного отношения к себе. — Ты ведь хотел что-то сказать, — Был ли это тот самый момент, когда мне стоило извиниться? Однозначно. Но не рядом с этой девушкой, для которой мои слова не имели веса вовсе, в этом случае обычное «прости» не прокатит, стоило придумать, чем можно подкрепить мое желание попросить прощения. — Нет. — Видимо показалось, — девушка устало оглядела себя. Она по-прежнему находилась в этом, до ужаса коротком, платье, — Где мои вещи? — Сейчас принесу, — я воспользовался возможностью ретироваться подальше от настигшей ответственности за свои действия. И если раньше мне помогали деньги или влияние, то в ситуации с Хартфилией ничего подобного не прокатит. Вот какой хер меня вообще дернул схватить ее с такой силой? Полный кретин. Она такая хрупкая, а если бы сломал что-то? Пора бы научиться контролировать свой гнев. Так стоп... А почему я собственно начал злиться? В голове тут же всплыли обрывки воспоминаний. Вот она стоит возле стенки, далее к ней подходит Отмороженный, ну и потом уже подлетаю я. Остальная картина вспоминается из под красной пелены. Это ведь получается я приревновал Хартфилию к своему лучшему другу. Какой же ебаный бред я творю в своей жизни. Иногда хочется повернуть время, когда мы с блонди еще не были знакомы. Никаких тебе попыток сломать мозг, наблюдений за объектом ненависти и главное, этих необъяснимых ощущений в районе груди, сдавливающих каждый раз при виде девушки. Нет последствий, лишних мыслей и грез о недосягаемости и неизвестности. Внутренний мир начал ломаться подобно хрусталю, стоило просто однажды взглянуть на эту несносную дамочку. Хотелось прежнего душевного покоя, но без блондинки это будто стало невозможным. Ведь мой покой - это присутствие девушки в моей жизни. Не столь важно стану ли я ей кем-то близким, главное иметь возможность смотреть в эти наивные и по-своему ненавистные глаза. Сейчас она сидела у меня в квартире, в ожидании своих вещей, но не думаю, что она будет против подождать немного маленький сюрприз. Девушки ведь любят цветы? Я настроился подарить Хартфилии самый шикарный букет, но в голову не приходило ничего гениальнее классического букета из сто одной розы. Я не знал, любит ли она их, но на моей памяти все представительницы слабого пола кричали от радости, стоило подарить им небольшой веник из нескольких веточек. Значит, здесь тем более должно прокатить. Я уже поднимался в лифте, держа в охапку большие красные розы, когда вспомнил, что должен был принести вещи. Хотя попросить прощения будет куда важнее каких-то тряпок, за которыми всегда можно успеть спуститься в гараж. Было интересно посмотреть на реакцию благоверной. Броситься ли она мне на шею, расплываясь в широкой улыбке? Возможно, но маловероятно. Или сдержанно обнимет и чмокнет в щеку? А лучше в губы, после чего поблагодарит и передумает искать жилище в непонятном месте, оставаясь у меня до конца жизни. — Что это? — не успев выйти из лифта, я наткнулся на недовольную Хартфилию. Было похоже, что она куда-то собиралась. — У меня к тебе такой же вопрос. Куда ты собралась в таком виде? — В гараж, - девушка смотрела на меня как на полного придурка. И честно, после ее взгляда я начал ощущать себя именно так. — Поздней осенью в одной футболочке? — сказать, что я прибывал в культурном шоке с этой женщины - ни сказать ничего, — Больше ходить не в чем? — я всегда знал, что эта девушка существенно отличается от многих людей, но ведь не настолько же... — Ну, в твоей джинсовке и сапогах вчерашних. У меня здесь нет гардероба, да и своего чемодана я по-прежнему не наблюдаю в твоих руках. Собственно поэтому и хотела спуститься, помочь. Ты видимо не справился с ним и двумя не такими тяжелыми пакетами, — я закипал все больше с каждым произнесенным словом. Она раз за разом путала все мои планы. Теперь, вместо того, чтобы торжественно вручить эти несчастные цветы, мне хотелось швырнуть их в стенку перед ее носом или выкинуть в окно. Такое поведение заметно начинало утомлять, но видимо Хартфилия решила устроить проверку моим нервам, что итак были ни к черту. Но мне было необходимо получить это чертово прощение, иначе наши взаимоотношения так и останутся на уровне детских ругательств. Это смешно и одновременно невероятно убого, поэтому я решил проявить невероятные издержки терпилы и спокойно отреагировать, не пугая эту стервозную личность в очередной раз. — Успокойся со своим чемоданом, сейчас я его принесу. Держи лучше, — я протянул букет ничего непонимающей девушке, смотревшей на цветы, как на восьмое чудо света. Но радости на ее лице снова не обнаружилось. — Так что это? — Мои извинения, — я тоже ничего не понимал. Ей не нравились цветы? — Ясно, — она произнесла это сухо, тут же скрываясь в ванной. Я ничего не ответил, наблюдая за нехитрыми манипуляциями с ведром, взявшимся из ниоткуда. Хартфилия заботливо опустила подарок в воду и потащила все к окнам. — Не смотри так, они любят солнышко. — А ты? — Я тоже люблю солнце, — мысленно дал себе по лицу. — А розы? — я указал на прекрасные красные бутоны, выделяющиеся из цветовой гаммы всей квартиры. На фоне серых стен, они были пятнами, привлекающими внимание посторонних глаз. — Они чудесные, но мне по душе ромашки, — девушка скрылась на втором этаже, крича уже оттуда, — Чемодан! Черт бы побрал этот несчастный чемодан! Я схватился за голову, не вынося подобного ужаса и ретировался в гараж. Пока я спускался, на меня снизошло озарение, во-первых, Хартфилия меня так и не простила, либо не озвучила это, что маловероятно. А во-вторых, проблема с ее жильем не могла решиться так быстро, так что это мог быть мой шанс уговорить ее остаться у меня на любых коварных условиях. Я ударил себя по лбу, не понимая, в какой момент жизни меня стали волновать подобные вещи. Какая-то девушка не хочет оставаться у меня дома? Да пожалуйста, я люблю жить один. Не принимает подарки? Плевать, примет другая. Этим я обманывал только себя. Уже давно в моей жизни не было никакой "другой". Мой интерес пропал к девушкам, стоило блондинке полностью поселиться в моей жизни и в первую очередь, в моей голове. Куда бы я не пошел, куда не посмотрел, везде видел эту светловолосую макушку, преследующую меня уже несколько месяцев. Это смахивало на нездоровую одержимость, но мне, если откровенно, было плевать на природу моих чувств. Больше всего меня раздражала несправедливость, что в отличии от меня, Хартфилия продолжала жить спокойной жизнью, после того, как нарушила покой в моей. Я потерял возможность жить нормальной жизнью, просто посмотрев в ее глаза. Я потерял себя. Обранив отстраненное "твои вещи", я скрылся в своей комнате, чтобы подумать, как лучше подойти к ней с вопросом жилья. Хотелось бы, чтобы прямо сейчас появился серьезный повод, из-за которого им еще долгое пришлось бы находиться рядом. Ведь сейчас у Хартфилии нет ни единой причины оставаться со мной хотя бы минуту. Как не и ее желания, после сказанного мной в ее адрес. И я бы, наверное, смог понять ее, если бы не бредил мыслью быть рядом. Негромкое "прощай" и звук хлопающей двери, донеслись до меня раньше, чем я успел что-либо предпринять. Судорожно выскочив из комнаты, я не застал ни вещей, ни неуравновешенной блондинки. Только одиноко стоящие в стороне цветы. Прямо как я. Наверное это был знак, что мне стоило оставить человека в покое и жить обычной размеренной почти, но с уходом Хартфилии покой мне только мог сниться. Я могу прямо сейчас вычеркнуть ее имя из головы. Но можно ли его вырезать из сердца? Глубоко в этом сомневаюсь. Может я хотел доказать блондинке что-то, может были и другие причины. Я не знал, но уже набирал номер своего друга, который точно мог мне помочь с поисками пропащей. — Гажил, узнай не собирается ли Хартфилия переехать к Леви. Это срочно, — я чувствовал, как трясутся мои руки, но не мог это остановить. — Нет, — тут же раздался уверенный голос в телефонной трубке, я вскинул брови в непонимании, — Прежде, чем ты задашь мне дурацкие вопросы, говорю сразу, мелкая жила с родителями, а теперь переехала ко мне, поэтому твоя драгоценная блондиночка точно не могла направиться сюда. Иначе бы я об этом уже знал. — Тогда узнай у Леви, где может быть Хартфилия. И вообще тебе стоит поменьше общаться с Макгарден, а то шибко умным стал, — Редфокс разразился диким ржачем в ответ на услышанную реплику. А мне же в очередной раз захотелось ударить себя по лбу, — Понял меня, нет? — Конечно понял, Саламандр. Сам назвал меня умным, а сам сомневаешься в этом, как не стыдно, — я тяжело вздохнул, моля все живое не придушить эту гаечную консерву на месте, — Как узнаю - перезвоню. И отключился. Я не знал, как убить время в ожидании злосчастного звонка, поэтому отправился в гараж. Небольшое путешествие по городу должно хотя бы немного привести меня в чувство, потому что в последнее время я все чаще чувствую себя бесхребетной амебой, потерявшей в этой жизни цель, к которой так усердно полз раньше. Последний раз я чувствовал себя так подавленно, когда потерял маму. Вот только я был ребенком, не имеющим возможности сделать хотя бы что-то, зато сейчас я могу сделать все, не жалея себя. Меняют ли человека его желания быть рядом с тем, кого он так отчаянно хочет видеть рядом? Ощущать биение хрупкого сердца, в унисон с собственным. Касаться фарфоровой кожи, словно самого драгоценного сокровища в этом жестоком мире. Целовать пухлые губы, от которых не в состоянии отвести взор? Конечно. Быть может и для меня наступил тот период, когда я начинаю меняться из-за своих же чувств к Хартфилии. Меня это не столько пугает, я не боюсь перемен, сколько ставит в состояние полного непонимания бытия. Я не могу, да и не хочу вести себя как раньше, но как надо по-новому, еще не умею. Меня учит отношение блондинки ко мне и мое отношение к ней. Быть может я смогу стать даже хорошим отцом и дать своему ребенку то, чего не смог дать мне мой отец - любви. Я усмехнулся собственным мыслям. Мне восемнадцать лет и моя голова должна быть забита только тем, какой клуб посетить в выходной день, а я замахнулся на счастливую семью с девушкой, что так усердно старалась избегать меня последние дни. Она отталкивала меня, всегда держала на расстоянии, но мне казалось, что наши взаимоотношения умудрились измениться. Либо же поменялось мое отношение к девушке. Звонок телефона вырвал меня в суровую реальность. Я не замечал быстро сменяющуюся местность и вел автомобиль на автопилоте. А ведь события в моей жизни проносятся еще быстрее, еще вчера для счастья мне нужно было просто напиться, а сегодня мне необходимо присутствие человека, которого я так сильно ненавидел. Анекдот в двух актах. — Надеюсь ты меня обрадуешь иначе даже не отвечай. — Зришь в корень, Саламандр. Нашлась твоя пропажа, находится в приюте, в котором иногда помогает волонтером, сейчас сброшу адрес, а то по голосу слышу, извелся уже весь, — голос Гажила звучал ехиднее, чем само это животное. — Спасибо, товарищ яйцекладущий, обращусь к вам позже, — я сбросил трубку прежде, чем Редфокс попытался задушить меня гневной тирадой. Сейчас мне хотелось ровно одного - заслужить прощение одного хорошего человека. Сколько бы шипов она не бросала в мою сторону, я продолжу выбирать именно ее. Пусть протыкает насквозь, моя душа без раздумий принадлежит ее холодным рукам и только Хартфилии решать, дарить нам шанс на призрачное счастье или добить последнее хорошее, что есть во мне. Я ожидал худший исход событий, но кто мешал мне надеяться на лучшее? Я заметил ее издалека, стоящую в окружении бездомных грязных животных и искренне улыбающуюся каждому из хвостатых. Она выглядела намного счастливее, когда рядом не было меня... Хотелось развернуться и уйти прочь, так и не попытавшись приложить усилий для счастья, но что-то в груди щелкнуло. Я так и остался стоять и смотреть на нее, не решаясь подойти, словно прокаженный. Светлые волосы были собраны в высокий хвост, но даже так они умудрялись путаться и закрывать обзор своей хозяйке. Она гладила их по очереди, стараясь каждому дать свою заботу. Так непривычно было видеть девушку, что могла осадить словами любого взрослого человека, в том числе и меня, возившуюся с маленькими меховыми мешками. Девушка, что я так ненавидел, стала центром моего мира. Только месяц назад меня воротило от ее серьезного взгляда, от ее походки, от противного голоса, который я готов слушать днями напролет, только чтобы она говорила со мной и только со мной. А я бы смотрел в ее прекрасные глаза, забываясь в них, после чего мне бы прилетало тапочком по голове, а Хартфилия широко улыбалась из-за моего детского поведения. — Драгнил? — блондинка заметила меня прежде, чем я успел ретироваться со своего места слежки, — И что ты здесь делаешь? — девушку сняла перчатки, отряхивая руки и неспеша подошла ко мне. Я думаю, сегодня официально тот самый день, когда я выгляжу максимально глупо в глазах другого человека. — Приехал поговорить, — Хартфилия вскинула брови, удивляясь чему-то. Хотя я догадываюсь, что она представляет этот разговор, как очередной повод мне поорать, я понимаю ее. — Говори, — она сложила руки на груди. — Я искренне хочу попросить твое прощение за то, что не рассчитал силу и навредил тебе физически, — видя, что девушка собирается что-то добавить, я имел наглость не дать этого сделать, чтобы она дослушала меня до конца, — И не только за это. Я вел себя как конченный человек все эти месяцы, ты не заслужила такого отношения. Просто я не умел иначе, не знал как еще привлечь твое внимание, потому то путал чувство ненависти немного с другим. Мне правда жаль, но я хочу заслужить шанс на примирение. — Драгнил, — Хартфилия сделала глубокий вздох. За эти секунды передо мной пронеслась вся жизнь, все мои ошибки, сделанные по-дурости. Руки резко вспотели в ожидании худшего. Сейчас меня схватят за шкирку и выставят за территорию, а потом словесно отпинают, — Люди не должны страдать из-за твоих проблем с понимаем себя. К сожалению, ты слишком эгоистичен и самовлюбен, чтобы осознать это полностью. Спасибо, за попытку что-то восстановить, но восстанавливать нам с тобой нечего. — А построить новое? — я цеплялся. Цеплялся за несуществующие вещи, только чтобы удержать девушку подольше рядом с собой. Но видимо она свой выбор сделала еще до нашего первого разговора. — Строить что-то с человеком, любящим только себя и деньги отца, не входило в мои планы на эту жизнь. Я не отрицаю тот факт, что ты можешь быть в душе таким хорошим, каким пытаешься быть сейчас, но я не поверю тебе, просто потому что тебе жаль. Доверие человека возвращают годами и даже после, оно не такое прочное, каким было раньше. А моего вовсе не было и взяться ему неоткуда, — Хартфилия лишь пожала плечами, больше ей нечего было добавить. — Я понимаю, но все же прошу один шанс просто заслужить твое хорошее отношение, если я совершу непростительную ошибку, то тут же исчезну из твоей жизни, навсегда оставляя тебя в покое. Ты не увидишь меня ни на учебе, ни случайно на улице, — я протянул руку, — Пожалуйста. Хартфилия хорошо подумала, но все же пожала в ответ. — Допустим. Но как ты собираешься это делать? — блондинка с удивлением уставилась на меня. — Это только моя забота. Тебе помочь? — я спросил не только из-за вежливости. В эти минуту мне действительно хотелось как-либо помочь девушке. Быть волонтером это тяжело и неблагодарно в большинстве случаев. — Разве ты любишь животных? — нет. — Я отношусь к ним нормально. Думаю этого достаточно, — судя по выражению лица блондинки, она была абсолютно не согласна со мной. — Животные чувствуют отношение к ним, так что это абсолютно не досточно, как тебе кажется. Но если изволил помогать, то приберись пожалуйста на территории, очень много листьев опало в этом году, — Хартфилия хотела добавить что-то еще, но ее взгляд сосредоточился на моих ботинках, которые сейчас наглым образом пометил дымчато-голубой котенок. А после ласково потерся об штанину. Я не понимал, как мне реагировать, но судя по выражению лица девушки, ей нравилось увиденное зрелище, — Ты ему приглянулся. — Это ты поняла исходя из того, что он пометил меня, как свою территорию? — Хартфилия брызнула в кулак после моей реплики, — Я рад если это тебя рассмешило. — Ты первый человек, к которому Хэппи подошел, — девушка подняла котенка на руки и стала нежно гладить пушистую голову, — Он ни к кому не приближался прежде. Обычно шугался или прятался. — Я должен быть рад этому? — я скривил лицо, но все же взял себя в руки, больше мне нельзя плошать, особенно сейчас, когда мне дали долгожданный шанс на искуплением. — Тебе решать, но котик явно выбрал тебя в качестве хозяина. Может заберешь его? — как представлю, что этот комок сделает с моей квартирой, сразу хочется упасть в обморок, на доказать серьезность своих слов куда важнее. Поэтому я собрался с духом и выпалил тихое: — Заберу. — Что говоришь? — издевается. — Я заберу его с собой, — в доказательство своих слов, я вытянул руки, чтобы подержать маленькое недоразумение, но тот даже не подумал выпускать свою временную хозяйку из цепких объятий. Как я его понимал. — Видимо он так решил со мной попрощаться, — блондинка ласково улыбнулась, — Понимает, что мы больше не увидимся. — На счет этого. Ты можешь вернуться в мою квартиру, мое предложение по-прежнему актуально. Оставайся с нами, даю честное Драгниловкое слово, что тебя никто и пальцем не тронет, особенно я. — Что с ним, что без него, мой ответ останется неизменным. Я в состоянии сама позаботиться о себе, но в любом случае большое тебе спасибо за приглашение. Мне надо помыть клетки, позже договорим. — Как скажешь. Я засучил рукава и все же забрал кота себе. Пока тот удобно устроился в моих руках, я пошел штурмовать грязные листья на тропинках, ведущих в само здание. Однако в моей голове возник более гениальный план и я тут же направился искать хозяйку для его реализации. Худощавая женщина средних лет нашлась быстро, она драила клетки на другом конце здания, где находилась блондинка. — Добрый вечер, — я любезно обратился к хозяйке, по-прежнему удерживая нового друга, что заурчал от удовольствия. Почувствовал недостающее тепло, — Можете рассказать, как обстоят дела в вашем приюте? — Здравствуйте, молодой человек. Жаловаться не приходится, но осень тяжелая выходит, как зимой будем, ума приложить не могу. Денег на отопление нет, едва сводим концы с концами, Люсенька солнышко очень много помогает, покупает корм и лекарства, оплачивает недорогостоящие операции, но сами понимаете, деньги студента не сильно могут повлиять на ход всей работы. Столько хвостиков надо накормить, а ведь их становится все больше, — женщина с интересом начала рассматривать кота на моих руках, прекратив монолог, — Вы ему приглянулись. Да емае. — Похоже он тянется к теплу, я это чудо у вас заберу, мы как-то умудрились наладить контакт. — Это любимый котенок Люси, она давно хотела его забрать, но хозяйка квартиры не разрешала. Рада, что теперь он будет в надежных и теплых руках. Берегите друг друга, — эта бабулька только что подарила мне золотой билет, сама не подозревая об этом. — Не переживайте, Люсьена тоже скоро воссоединится с Хэппи. Лучше оставьте мне свой номер телефона, я бы хотел помочь вам с финансированием, — глаза женщины округлились и она отрицательно закачала головой, выставив перед собой руки. — Что вы такое говорите, мы не берем деньги у студентов, вам они намного нужнее. Перестаньте и просто не обижайте это маленькое создание рядом с вами, этого вполне будет достаточно. — Полагаю мне стоило представиться. Меня зовут Нацу Драгнил, — услышав фамилию, хозяйка приюта впала в культурный шок, — Я близкий друг вашей работницы и мне бы хотелось помочь вам справится со всеми нуждами и вылечить тех, кто не в состоянии позаботиться о себе самостоятельно. Вы - человек с большой буквы и я уважаю то, что вы делаете для этих мохнатых комочков, поэтому пожалуйста, напишите свой номер, чтобы я смог связаться с вами в скором времени и уточнить детали. — Ох, Нацу, — женщина чуть ли не плакала от счастья. Вероятнее всего за присутствующих здесь животных, — Что я могу для вас сделать, в ответ на такой добрый жест с вашей стороны? — Не сообщайте, пожалуйста, Люсьене. Этого будет более чем достаточно. — Да, конечно, я все понимаю. Но не хотите сами ей об этом сказать? — хозяйка быстро набрала номер на моем телефоне. Я пометил контакт, как "важное" и решил вернуться к благоверной. — Возможно, когда заслужу ее доверие. А пока пусть остается в секрете. Всего вам хорошего, — я поспешил покинуть помещение, как раз на выходе мне попалась суетящаяся Хартфилия. — Драгнил? Ты уже все? — она волокла огромную решетку, противно скребя по полу. Так дело не пойдет. — Дай-ка мне эту штуку сюда, — я всучил ей кота, касаясь замерзших пальцев. Тот тут же проснулся от ушедшего тепла и мяукнул, привлекая внимание, — И зачем было тащить такую тяжесть самостоятельно? Подождала бы, пока я выйду из туалета, — конечно же я лукавил, но знать правду ей пока не стоило. Я направился за девушкой, ведущей меня в самые дальние коридоры. Мы молчали. Тишину прерывало лишь тихое мурчание, доносившееся с рук Хартфилии, но и это заглушил телефонный звонок. — И кому я нужен, алло. Услышанное заставило мое сердце буквально выпрыгивать из груди. Фортуна явно повернулась ко мне передом, потому что сегодняшний день в топ самых удачных за всю мою жизнь. Судьба дает мне очередной шанс, чтобы не просто исполнить мечту, но и стать счастливым. — Ну что, Хартфилия, ненадолго тебе пришлось съезжать. Нас с тобой ждут в Шафране.