Последний заказ

Это его последний заказ. Чжань это знает. Повторяет про себя с самого утра: выбривая до блеска подбородок, застёгивая за единственную пуговицу выглаженный костюм, кладя в карман фальшивый паспорт, захлопывая дверь такси до аэропорта и покупая перед посадкой лунго в надежде, что его обычный страх перед полётами на этот раз померкнет. Это его последний заказ. Его накрывает предвкушением, от которого подрагивают пальцы. Вытягивая перед собой пистолет, он всегда недвижим и собран, но сейчас чувствует по телу неконтролируемые волны радости и волнения. Совсем скоро он будет свободен. Восемь лет Чжань рассчитывался с долгом, перешедшем ему по наследству, но теперь сможет начать жизнь с чистого листа, честно. У трапа он берёт себя в руки. Его проводят в бизнес-класс с привычными ему улыбками. Наверное, и такое путешествие для него в последний раз. Больше не придётся изображать из себя чванливого бизнесмена, и наверное, он сможет быть верным себе — прекрасно обходясь экономом. Он знает, что это немного преждевременно, но планирует позволить себе в течение двух часов до Загреба дать волю фантазии и помечтать о том, что станет делать со своей свободой. Чжань кладёт в отсек для багажа свой небольшой чемодан и собирается занять место, когда в него врезается чьё-то тело. Мимо него к своему месту пытается пролезть молодой человек. Чжань сразу делает выводы: пижон. Разбалованный золотой мальчик, похоже, китаец, как и он, только неизвестно что забывший на задворках Европы. Рваные джинсы, сотня спутавшихся цепочек свисают на фоне какого-то психоделического узора футболки. Огромные солнечные очки, хотя за иллюминатором облачный осенний вечер, бейсболка, надетая задом наперёд, отвратительно дорогие и крупные часы на запястье. В Чжане вспышкой рождается раздражение. — Меня можно просто попросить, и я вас пропущу. Парень, запутавшийся в их ногах, оборачивается, сводя брови над непрозрачными очками, и ещё упорнее пытается проникнуть на своё место. Чжань из вредности придвигается ближе к спинке впереди стоящего кресла, и незнакомец оказывается заблокированным в весьма дурацкой позе. — Только попросить, — повторяет Чжань. Парень видит через окошко, как подъезжает автобус с новой порцией пассажиров, и нехотя поддаётся. — Можно я пройду? — Конечно, — отвечает Чжань безупречно вежливым тоном и делает шаг в сторону. Они оба занимают свои места, явно не испытывая особого счастья от того, что им придётся сидеть вместе весь полёт. Чжань, впрочем, быстро раскаивается и недоумевает из-за собственной выходки. Парень рядом с ним сразу пристёгивается, ставит телефон на авиарежим и снимает очки, которые скрывали удивительно бесхитростные и чуть покрасневшие глаза. Но и это не должно занимать его мысли — стюардесса начинает иллюстрировать лекцию пилота о безопасности, а значит можно расслабиться и начать рисовать в воображении идиллические картины будущего. В котором не будет погонь, адреналина, насилия и ультиматумов. Только неторопливое исследование мира в надежде отыскать в нём что-то чистое. Заново. Что-то доброе. Он слышал эти инструкции много раз и выучил, наверное, наизусть, поэтому прикрывает глаза. Есть столько вопросов, которые ему ещё только предстоит себе задать. Например... Куда летит его сосед? Чжань распахивает глаза, недовольный поворотом, которое сделало его неспокойное мышление. Сосед рядом шуршит фантиком от лимонной карамели, которую тут же отправляет в рот. Он смотрит в окно. Чжань смотрит на него, неожиданного тихого. От таких персонажей он привык ждать суеты, привлечения большого внимания к своей персоне и бьющей по ушам энергетики. Неужели он его обидел? Неужели он в нём ошибся? — У вас всё в порядке? — спрашивает Чжань и тут же мотает головой, будто сам съел что-то кислое. Он не знает, зачем снова заговаривает с ним. Незнакомец поворачивает голову, и от него веет притягательным разочарованием, печалью, прикрывающей, как зонтиком, его любовь к жизни. У него под веками хранятся тайны, тёмные и невообразимых цветов, красота, не раскрывающаяся по щелчку пальцев, и озорство. Озорство там тоже есть. И Чжань на какое-то время теряется. — А что? — спрашивает парень. И откидывается на спинку сидения, укладывает на неё голову в ленивом жесте, оказываясь немного ближе к Чжаню и глядя на него с какой-то недопустимой интимностью. — Вы мне вообще-то ногу отдавили. — Вы мне тоже. — Извините. — И вы меня извините. — Прощаю, — говорит парень и снова поворачивается к окну. Что ж, значит, не хочет говорить. Для Чжаня это тоже лишнее. Он затягивает свой ремень потуже и готовится к взлёту. Но ни чашка лунго, ни сидящая внутри радость, ни этот короткий разговор не отвлекают его и не умаляют безжалостность зверя, сидящего у него в животе. Он слышит шум турбин и чувствует, как зеленеет. Самолёт тяжёлой поступью выкатывается на взлётную полосу и начинается разгоняться, и на его лбу уже начинают собираться капли пота. Чжань неосознанно вжимается руками в подлокотники и едва терпит мгновение не-гравитации. А когда чувствует на своём правом кулаке тёплую ладонь, то чуть не вздрагивает. Обладатель тёплых и любопытных рук смотрит на него с интересом и обеспокоенностью. — Вы в порядке? — Да, — хрипло врёт Чжань и немного ёрзает. — Хотите, карамелькой угощу? Помогает, когда уши закладывает. — Дело не в этом, — выдавливает он. — Ладно... Ну вы вообще-то наш общий подлокотник заняли. — Чжань невольно усмехается. — Надо бы как-то обсудить это... — Через пару минут я могу предоставить вам его хоть на весь полёт. — Да мне не жалко... Вам правда так плохо? Самолёт развивает невероятную скорость и отрывается от земли. Чжань с той же невероятностью переворачивает свою руку ладонью кверху и смыкает её так, что их руки оказываются скреплены в замок. Обоих это смущает. — Меня зовут Ван Ибо, — говорит парень, как будто думает, что его попутчику станет лучше от этой информации. Чжань умиляется на одну десятую секунды, а потом смотрит на него огромными напуганными глазами. Несмотря на сковавший его ужас, вызванный нахождением в воздухе, его по новой прошибает холодным потом. Он никогда не изучает фотографии заказанных ему людей, оставляя это на самый крайний момент, чтобы не вовлекаться слишком сильно — он знает только кого, где и до какого числа. Сейчас он знает только то, что его последний заказ носит имя Ван Ибо. Сына недавно погибшего бизнесмена, владевшего крупной загребской компанией. Он не знает, за что, он не знает, кому это нужно. Он был уверен, что сделает это, не задумываясь, был уверен до этого момента. Чжань судорожно соображает. Почему ему не сказали, что они окажутся на одном рейсе? Почему не предупредили, что приговорённый предстанет перед ним таким настоящим? Теперь он знает, как ничто другое, что по прилёту он вцепится в этого совсем ещё мальчика, убедит его поехать с ним, спрячет его, и там они будут решать, что делать дальше. Он будет слушать его оправданные крики, утешать его панику и шок. Будет убеждать довериться ему, позволить себя защитить. Он знает, что свободная безмятежная жизнь, которая была так близко, скорее всего, навсегда для него утеряна. Потому что он не может — уже не может представить, как лишит его жизни. Он не тешит себя надеждами насчёт рая после смерти, понимает, что давно уже проклят, и смирился с этим — но переступить через этот последний рубеж не находит у себя никакой решимости. — Ну что? Вы сейчас дыру во мне проделаете. Этого он делать как раз и не станет. Как бы ни были ему тяжелы полёты, никогда ещё Чжань так сильно не хотел, чтобы самолёт не садился. Пусть он застынет в воздухе, и они останутся рядом, оба живые, в небе безгрешные. Пусть не настанут прятки, бегство, предательства, стрельба, открытие презренных секретов, о которых никогда не хочется знать. Пусть. — Ну что... Чжань делает ещё кое-что, чего уже очень давно не делал. — Меня зовут Сяо Чжань. Называет своё настоящее имя. — Расскажешь, куда ты летишь, Ибо? У нас есть целых два часа.