Ради нас

      Гермиона прижалась спиной к прохладной стенке лифта и прикрыла глаза. Они молчали уже почти двадцать минут, девушка не чувствовала укол совести за свои слова, которые она посмела сказать в лицо профессору. Грейнджер изредка поджимала губы и старалась не думать о Роне, но не получалось.       А как так вышло, что её поили приворотным, а та и не замечала? Неужели Гермиона и правда закрывала глаза на очевидные вещи? Девушка глубоко вздохнула. Почему же профессор, не знающий ничего о ней и о её отношениях с парнем, простите, с женихом, так быстро дошёл до истины. Неужели у Гермионы это написано на лбу? Грейнджер непроизвольно повернула голову в сторону зеркала, которое висело в лифте и взглянула на своё отражение. Лицо как лицо, ничего особенного. Даже не видно никаких синяков.       Девушка так часто отвлекалась в Большом зале на разговоры с Джинни, что вообще не следила за своей тарелкой. А надо было. Война, кажется, Гриффиндорку научила не всему. Кто же знал, что её будут травить таким гуманным способом, да ещё и любимый человек.       А можно ли вообще Рона считать любимым? Летом они виделись не так часто, и девушка особо не скучала. Значит ли то, что в организме Гермионы не было приворотных зелий… и чувствовала Гриффиндорка к Рону лишь дружескую любовь. Такую же любовь как к Гарри, к Джинни, к книгам в конце концов.       – Профессор, – вдруг обратилась девушка, – а можно как-то узнать точно, есть ли во мне… приворотное зелье? – она робко подняла глаза.       – В больнице сдать анализ, – кратко дал ответ Северус, даже не взглянув на девушку. Студентка глубоко вздохнула, придя к выводу, что ей нужно это сделать как можно скорее. Мало ли какое зелье в ней, а вдруг оно опасно для здоровья Грейнджер? В её случае рисковать не стоит.       – А вы можете посетить эту больницу со мной?       Пауза.       Гермиона напряглась, она нервно сжимала блокнот в руках. Северус Снейп нахмурился и повернул голову в сторону своей студентки.       – Разве ваш декан не сможет это сделать за меня? – поинтересовался тот. Гермиона поджала губы и подумала, что зря завела этот разговор. Глупо было спрашивать об этом профессора Снейпа, как будто Гриффиндорка не знала заранее его ответ. Конечно же нет.       – Профессор МакГонагалл начнет расспрашивать о моём здоровье, зачем мне в больницу, неужели я себя плохо чувствую, – обречённо заговорила девушка, – а я не горю желанием рассказывать ей всё, да и боюсь она не поверит. Это же Рон, – она повела плечами, – очевидно, что он на такое не способен.       – И вы всё равно пытаетесь оправдать его, – заверил Снейп, – кажется, я никогда не пойму вас Гриффиндорцев, которые всё прощают. Есть то, что вы никогда не простите? – профессор задал вопрос, на который не стремился получить ответ, но Гермиона, видимо, это не поняла. Она даже не задумалась.       – Предательство и измену, – резко дала ответ та, – а что?       Снейп закатил глаза и сделал вид, что не услышал вопроса своей студентки. Он сам задумался, а что бы он никогда в жизни не простил? Этот список, наверное, очень большой.       Спустя ещё тридцать минут долгого молчания послышался голос.       – Мы нашли мастера, пару минут и всё будет готово, – Гермиона улыбнулась такой новости, – прошу прощения за неудобства.       Гермиона и Снейп вошли обратно в номер спустя час после мероприятия. Девушка была уверена, что все давно заняты своими делами, а они только пришли. Девушка снова быстро шмыгнула в ванную с охапкой одежды.       Сидя на бортике белоснежной ванны, она задумалась о Гарри, который достаточно нервно отреагировал на тот факт, что Гермиона здесь на конференции. А услышав о Дамблдоре, она вообще заметила в глазах тень злобы и… отчаяния?       Гриффиндорка поняла, что Гарри так и не смирился с тем, что Альбус был не таким уж и милым стариком-директором, который всегда носил очки-полумесяцы и предлагал лимонные дольки. Вспомнив всё, что было за это лето, она неприятно поёжилась и вышла из ванной.       Профессор продолжал сидеть в кресле, девушка на носочках прошла мимо него. Аккуратно сложив платье обратно в сумку, она наткнулась на конверт, который дала ей Эйлин вчера утром. Она взяла его в руки и взглянула на мужчину. Гермиона взяла фотографию, чтобы показать её Снейпу. Зачем Гермиона хотела сделать это, та ещё не понимала, но… Грейнджер, кажется, на что-то надеялась.       Пока та неуверенно стояла в прихожей и прожигала взглядом спину своего профессора, Снейп прекрасно чувствовал неуверенность своей студентки. Северус неосознанно задумался, не виноват ли в этом он сам? Впрочем, девчонка рано или поздно сама бы узнала о своём дружке Уизли, что тот пользуется ей. Было бы уже поздно, когда она вышла бы за него замуж и родила ему детей. Снейп скривил лицо. Родился бы на свет ещё один ребенок, который не умеет любить, подобие Волан-де-Морта. В любом случае вряд ли мужчина бы дожил до этого момента.       Гермиона взглянула на своё отражение в зеркале. Чары красоты она сняла, и ко всему этому вернулись тени под глазами и слегка впалые щёки. Девушка питалась нормально, три раза в день, как было положено. Нередко на ужин она позволяла себе съесть кусочек тортика, булочку или эклер в шоколадной глазури. Гриффиндорка любила сладости и никогда бы не отказалась от предложенного кусочка шоколада.       Во время войны, скитаясь по лесам, девушка исхудала. Смотря на обстоятельства, это было нормально. Но теперь она ела, что хотела и когда хотела, но те самые килограммы, которые она потеряла, не хотели возвращаться.       Гермиона повела плечами и спрятала за спину белоснежный конверт, по пути к диванчику девушка схватила со стола свежий выпуск «Пророка», на который положила глаз, как только они вошли в номер.       – Профессор? – Снейп не отвел взгляда от бумаг, кивнул, – могу я вам кое-что показать? – мужчина глубоко вздохнул и поднял на неё взгляд, она вытащила конверт из-за спины. – Можно считать, что это весточка из будущего.       – Эйлин рассказала вам ещё что-то интересное?       – Можно считать, – она протянула конверт, – показала.       Северус оценивающе взглянул на вещь, которую Гриффиндорка так хотела ему показать. Он неуверенно раскрыл конверт.       Гермиона сделала вид, что ей всё равно на дальнейшие действия профессора, та раскрыла газету на первой попавшейся странице и просто смотрела в одну точку. Руки её слегла дрожали, она вдруг задумалась, не подумает ли Снейп, что она полнейшая идиотка, показывая ему такое?       Северус заметил, что Гермиона стыдливо спряталась за газетой, что же могло там быть, что даже самая смелая Гриффиндорка прячется, а руки её трясутся. Снейп взял фотографию и развернул её так, чтобы понять, кто на ней. Кажется, сердце пропустило удар, а что-то в груди неприятно заскреблось.       Он… целовал её? Так уверенно, так напористо, так… повседневно? Она его жена? Да, в том времени, если присмотреться, то можно заметить кольцо на её пальце. А сейчас эта девчонка его студентка, сидит рядом и, кажется, ждёт его… мнения?       – Откуда у вас это?       Гермиона напряглась, услышав вопрос. Северус же в это время продолжал смотреть на эту фотографию. Возможно, эта картинка застрянет в его голове надолго. В какой-то момент он подумал о том, что, несмотря на то, что он достаточно давно спал с Грин, целовал мужчина её только два раза. Применял этот фокус к ней только в том, случае, когда нужно было войти в доверие. Первый поцелуй был, когда Северус только-только познакомился с Эльвирой, и её следовало затащить в постель, а второй – в начале этого учебного года. Этот смешанный поцелуй был коротким, но она много, кажется, и не требовала. Каждый получал то, что хотел. Снейпу же отчасти было всё равно на Грин, у него были иные цели, эта молодая женщина лишь помогала ему, сама не догадываясь об этом.       Гермиона поджала губы, неуверенно сложила газету и положила её к себе на колени.       – Эйлин дала.       – Точнее, это она сделала снимок? – Снейп взглянул на девушку, которая чуть покраснела. Вся эта ситуация сама по себе была странной, а учитывая все мелочи, происходящие между ними ещё до этого момента, практически глупой. Гермиона глубоко вздохнула, вспоминая историю этой фотографии.       – Кто сделал, я не знаю, – Грейнджер поёрзала на месте, – она рассказала, что это был день открытых дверей в Хогвартсе, родители приехали к своим детям, все были заняты своими делами, профессора… отдыхали от студентов, дети радовались приезду родителей, впрочем, – она пожала плечами, – всем было всё равно на всех. Эйлин очень хорошо общалась со своей… тётей, и как она сказала, «они обе любили искать приключения», – Гермиона чувствовала себя в тот момент отвратительно, как здесь не хватает Эйлин, она бы всё сама рассказала. – Когда они возвращались то… то поймали эту сцену и сделали пару снимков, вот и один из них у вас в руках. Эйлин сказала, что у неё есть парочка, а это лишь трансфигурированый клочок пергамента, – закончила свой рассказ девушка, она решила умолчать, что фотографии разлетелись по Хогвартсу и попала в руки студентов. Нечего ему волноваться заранее. Хотя Гриффиндорка хотела бы увидеть его лицо, но… это дело времени.       Снейп небрежно сунул фотографию обратно в конверт и бросил его на кофейный столик. Встав с места, он взглянул на девушку, которая непринуждённо рассматривала газету.       – Вы не передумали?       – Простите? – она отложила «Пророк».       – Вы хотели прогуляться, вы не передумали? Лучше это сделать сейчас, в другие дни времени у меня не будет.       Девушка вскочила с места и улыбнулась, а потом она неуверенно посмотрела на стоящие на столе часы и спросила:       – Разве… разве это будет удобно? Вам не надо готовиться к завтрашнему дню? Мне не кажется, что…       – Подождите, – остановил её мужчина, болтовня девушки его слегла утомила. Учитывая тот факт, что они находятся в замкнутом помещении. Если он позволит ей выйти за пределы этого номера, она наберётся впечатлений и помолчит хотя бы один вечер. Ему сейчас много и не нужно, голова уже гудит.       Она быстро закивала, понимая, что выбор у неё есть, и выйти подышать воздухом – вот её решение.       – Дайте мне пять минут, – быстро проговорила девушка и скрылась за дверью ванной комнаты. Снейп лишь успел взглянуть ей вслед.       Гермиона подошла к зеркалу и посмотрела на своё красное лицо. Она включила кран и умылась прохладной водой, упёрлась руками по обе стороны раковины, студентка глубоко вздохнула. Ей было дико стыдно, что она сейчас сделала. Показать эту фотографию значило для неё принять то будущее, будущее с её профессором. Будущее с Эйлин. Она сделала первый и маленький шажок навстречу к нему… к счастью.       Девушка надела пальто и перекинула через плечо свои длинные волосы, взглянула на отражение профессора, он стоял боком к ней. Она снова неуверенно поджала губы и сунула ладони в карманы. Северус заметил, что Гриффиндорка была готова, без каких-либо слов Снейп открыл дверь и пропустил её вперед. Грейнджер удивилась такому действию, но постаралась скрыть свои эмоции и кивнула профессору. А пока тот был позади неё, девушка смогла позволить себе лёгкую улыбку.       Пара вышла на улицу, и Гермиона глубоко вдохнула прохладный воздух. Время было почти шесть вечера, на улицах Лондона почти никого не было. Мужчина аккуратно подтолкнул девушку вперёд, перешли дорогу и направились к парку, мимо которого они прошли ещё утром.       Грейнджер чувствовала такое облегчение впервые за месяц учёбы в Хогвартсе. Ей вдруг стало легко на душе. Неужели стоило просто прогуляться?       Северус и Гермиона прошли через арку, девушка успела прочитать название. Это был Гайд-парк. Грейнджер слышала о нём лишь раз, в спальне девочек Лаванда Браун на четвёртом курсе разглагольствовала, как летом гуляла в нём со своим парнем. Впрочем, в то время у Браун было парней больше, чем предметов в Хогвартсе.       Девушка снова улыбнулась и вытащила руки из карманов. В парке было достаточно людей. Вечер пятницы, многие гуляли парами, держась за руки. Гермиона, поджав губы, заметила, что у многих девушек в руках были одинаковые цветы, сложилось такое впечатление, что все мужчины сговорились и купили их в одном магазине.       – Добрый вечер, – девушка вздрогнула, когда услышала незнакомый голос мужчины. Гермиона обернулась и увидела молодого человека лет двадцати с корзиной тех самых цветов, вот откуда они. – Сегодня прекрасная погода, такая же прекрасная, как и ваша дама, сэр, – Грейнджер взглянула на того человека и отрицательно покачала головой. «Не к нам ты должен подходить, ой не к нам». Он уверенно пристроился к Снейпу. – Купите даме цветы, – Гермионе вдруг стало очень стыдно, она захотела провалиться сквозь землю.       – Обратите внимание на них, – Северус кивнул на соседнюю пару, – у той женщины нет цветов, я уверен, что её спутник не откажет вам, – елейным тоном проговорил профессор. Гриффиндорка глубоко вздохнула, надеясь, что тот парень понял его.       – Ох, нет, сэр, к ним я обязательно подойду, но на данный момент вы приглянулись мне намного больше, чем кто-либо в этом парке. Вы прекрасная пара, от вас так и веет любовью, вашей даме повезло, сэр, – он снова взглянул на девушку, которая заметно покраснела. Гермиона была уверенна, что профессор Снейп припомнит ей эту сконфуженную ситуацию.       – Мы не пара, – на одном дыхании выговорила девушка, – вы ошиблись! Молодой парень нахмурился и чуть замедлил ход, чтобы встать рядом с Гермионой.       – Но я уверен, что вы влюблены, – он чуть наклонил к девушке, – в него, – Гриффиндорка неуверенно повела плечами.       – Вы ошибаетесь.       – Я тут много видел пар, старые, молодые, все покупали мои цветы. Я уже успел научиться видеть влюблённых людей. Вы знали, что даже спустя 15 лет брака некоторые пары сохраняют былую страсть? Это большая редкость, все эти люди, которые окружают вас, у всех у них разная судьба, но они ценят каждый момент, проведённый с любимым человеком, – парень протянул девушке цветок, который взял из своей корзинки, – так цените и вы, – прошептал тот и быстро ушёл к другой паре.       Грейнджер посмотрела на белую розу и покрутила её между пальцев. Ей снова стало неловко, всё, что сказал сейчас этот человек… пара, цените момент, вы влюблены, профессор Снейп слышал каждое слово, каждое.       Гермиона молча шла, рассматривая деревья. Под ногами была дорожка, усыпанная мелкими камушками. Вдоль широкой тропинки были лавочки, половина из них были заняты влюблёнными парочками. В какой-то момент Грейнджер заметила молодых людей и маленькую девочку лет пяти, она весело рассказывала своим родителям… кажется, о том, как с бабушкой они нашли маленькую собачку.       Гермиона снова вспомнила об Эйлин. Чем она сейчас занимается? Обижается ли она до сих пор? А вдруг Рон начал хвалиться своим новым положением перед ней? Грейнджер была готова застонать вслух от всего, что она наворотила.       – Вы знаете, что Гайд-парк считается одним из самых больших королевских парков западной части центрального Лондона? – вдруг проговорил профессор Снейп.       – Нет, – она улыбнулась, понимая, что Северусу надоело идти в полной тишине. Мужчина больше ничего не сказал, а Гермиона вдруг задумалась о том, что на улице стало прохладно. Они подошли к старому лондонскому озеру. Несмотря на позднее время, многие люди активно кормили уточек и любовались закатом. Девушка поёжилась от дуновения ветра, сунув ладони в карман пальто, она взглянула из-под ресниц на профессора.       – Пойдёмте, я думаю, на сегодня хватит, – произнёс тот и развернулся, не дождавшись каких-либо слов от студентки.       Гермиона поджала губы и снова посеменила за Снейпом. На данный момент она уже не смотрела по сторонам, любуясь окрестностями, просто шла, снова думая о Роне. Гермиона пообещала себе поговорить с ним очень серьёзно, сразу же как узнает правду. Грейнджер было обидно, и та не понимала, зачем это ему? Разве дружбы между ними ему было мало? И как вообще можно встречаться с человеком и знать, что он тебя не любит, а все чувства на самом деле ложные, если это можно так назвать.       Пара вернулась обратно в номер. После сытного ужина, на котором те побывали, Гермиона со спокойно душой села за чтение «Пророка».       Она пролистывала страницы, ища знакомые имена. На странице семь девушка поймала взглядом заголовок:       «Нарцисса Малфой дала интервью насчёт своей пропавшей сестры Беллатрисы Лестрейндж».       Гермиона вскинула бровь и начала читать колонку ниже.       Наш главный редактор – Миранда Эрн, наконец-то смогла уговорить Нарциссу Малфой – жену Лициуса Малфоя и сестру Беллатрисы Лестрейндж – дать интервью о Пожирательнице смерти, которая до сих пор разгуливает на свободе. Миссис Малфой долго отнекивалась от встречи с редактором, но сломалась под тяжёлыми натисками Министерства. Мы надеялись получить важную информацию о ней. Как мы писали ранее, Беллатриса была замечена в магловской части Лондона. Миранда задала пару вопросов Нарциссе, та же неохотно отвечала на них.       P.S. читайте ниже.       – Миссис Малфой, я очень рада встрече с вами, я имею большую честь задать вам пару щекотливых вопросов, – редактор взмахнула палочкой, и перо с блокнотом взлетело вверх. – У вас были хорошие отношения с вашей сестрой Беллатрисой?       Нарцисса глубоко вздохнула и натянуто улыбнулась.       – Я никогда не жаловалась на наши отношения, – кратко дала ответ та.       – Хорошо. Что вы чувствовали, когда та вступила в ряды Пожирателей смерти? Как нам известно, Волан-де-Морт в ней души не чаял. Вы гордились ей? Вам было стыдно, а может вы ей помогали добиться особого внимания вашего…       – Я поняла вопрос, – поспешно заговорила Нарцисса Малфой, – я ничего не почувствовала, это было сугубо её решение. Всё, чего она добилась в рядах, она сделала своими руками.       Миссис Малфой поджала губы. Как утверждает Миранда, женщина заметно нервничала.       – Беллатриса до сих на свободе, как утверждает министерство, после поимки, вашу сестру ожидает Азкабан на пожизненный срок. Что вы чувствуете, узнав об этом? – Малфой посмотрела на свои дрожащие руки, потом на перо, которое застыло в воздухе, ожидая ответа.       – Я повторю ещё раз, я ничего не чувствую. Поймают? Будет прекрасно, она моя сестра, но отношения у нас с ней были не такими тёплыми, которые хотели бы иметь сестры. У нас разные пути, она выбрала быть психопаткой, одержимой. Я выбрала семью, мы разные.       В тот момент я растерялась, – пишет Миранда, – не знала, какой стоит сейчас задать вопрос. Мне показалось, что миссис Малфой не настроена на дальнейший диалог. Да, я была права. Нарцисса встала с мягкого кресла и без слов вышла из кабинета. На этом мини-интервью закончилось, мы узнали лишь то, что сестры были в самых лучших отношениях. Что же могло случиться, что три сестры не хотят слышать друг о друге? Об этом стоит только догадываться.       Гермиона глубоко вздохнула, переворачивая страницу газеты. Та вспомнила, что последний раз видела Нарциссу Малфой в Министерстве на слушанье их дела. И кажется, миссис Малфой выглядела в тот день помятой и растрёпанной.       Гермиона отложила газету, понимая, что ничего интересного она там больше не найдёт. Время было почти десять часов вечера. Профессор всё так же что-то вычитывал из своих записей, сравнивал с текстом на пергаменте. Грейнджер обратила внимание, как он часто поджимает губы и хмурится. Видимо поэтому у него есть глубокая морщинка между бровей. Гермиона опустила глаза на кофейный столик, если так открыто пялиться, то он может снова заметить.       Гриффиндорка взяла из своей сумки магловский роман. Снова усаживаясь удобнее на диване, та поджимает ноги и открывает книгу на помеченном закладкой месте. Страница 285. Грейнджер краем глаза замечает, как профессор что-то очень резко черкнул в своей записи. В тишине комнаты звук ручки по листу был особенно чёток. Гермиона переворачивает страницу. 286. Она читает медленно, старается уловить суть, но её внимание снова возвращается к профессору.       «Интересно, он заметил, что я так часто наблюдаю за ним»?       Гермиона снова из-под ресниц взглянула на сосредоточенного профессора Снейпа. Она никогда не видела, как он работает. Ей доводилось лишь наблюдать за готовкой зелья, но и это дорогого стоит.       Она поджала губы.       Его черные волосы имели идеальный окрас. Ни одного седого волоска, а ему было… 38? Бабушка показывала фотографии её отца, у него уже в двадцать пять была седина в волосах. Интересно, а его волосы так хорошо сохранились, потому что он что-то с ними делает?       Гермиона вдруг задумалась о том, что старалась забыть всеми силами. Она сирота. Это не вопрос, а утверждение.       Девушка глубоко вздохнула и вспомнила, как мама ругалась с папой, а потом папа ушёл, хлопнув дверью, и даже не взглянул на пятилетнюю Гермиону. А Грейнджер на протяжении трёх дней сидела у окна и ждала, надеялась, что отец вернётся. Кажется, с того дня и мать перестала обращать на неё внимание.       Папа вернулся, но за вещами. Маленькая девочка стояла у входной двери, снова наблюдала, как мать со слезами умоляла остаться. Эта картина ей бывает снится и сейчас. Папа подарил ей шоколадку, и на этом всё. Маленькая Гермиона съедала каждый день по дольке, надеясь, что папа вернётся, а когда шоколад закончился, обёртку она хранила под подушкой. Ведь это была последняя ниточка, которая связывала её и отца. Мать Гермионы, кажется, в тот момент потерялась и не знала, что делать. Она начала искать мужчину, позабыв о дочери, которая начала жить своей жизнью. Первый мужчина, второй, третий, а когда ей надоели все эти встречи, миссис Грейнджер начала пить. Гермионе было почти семь лет, она часто звонила бабушке, потому что говорить ей было не с кем. Бабушка по папиной линии взволнованно интересовалась делами своей внучки, та же в своё время врала, что у неё всё хорошо.       Когда мать впервые подняла руку на девочку, та, в страхе получить ещё раз, всё рассказала бабушке. Так Гермиона Грейнджер с семи лет оказалась на попечительстве бабушки.       Гермионе десять лет, и она узнаёт, что её отец погиб в аварии со своей новой семьёй. Было ли ей тогда обидно? Больше нет, чем да. Она и не осознавала это. Гермионе тринадцать, бабушка отправляет ей письмо, где чёрным по белому написано «мама умерла вчера вечером».       Так из родственников у Гермионы осталась бабушка…       Гермиона делала вид, что читает, и Северус заметил это ещё тогда, когда она неуверенно держала газету в руках. Снейп сам изредка поднимал на неё глаза, лишь для того, чтобы убедиться, что она ничего не успела натворить. Гриффиндорка так ничего и не сказала с того самого момента, как они вернулись в этот злосчастный номер. У него было два предположения, почему невыносимая девчонка так уверенно держала язык за зубами. Первое – она и правда нахваталась впечатлений, и её переполняет радость. Хотя Снейп не был уверен в этом варианте, его студентка хоть и любит (как он понял) посещать разные места, но и в том парке не было ничего особенного. Второе – её задели слова парня с цветами. Ему самому стало неловко, что их приняли за влюблённую пару. Разве Гермиона и Северус давали повод? Просто шли рядом, даже не разговаривали, не смотрели друг на друга.       Снейп снова опустил глаза в свою тетрадь, Грейнджер в тот момент села на своё место уже с книгой. Северус нахмурился сильнее и черкнул по листу, краем глаза он заметил, как Гриффиндорка испугано вздрогнула.       Грейнджер глубоко вздохнула и перелистнула страницу книги. Глаза уже слипались, но сказать профессору, что она хочет спать, почему-то не могла. Она неуверенно поёрзала на диване.       – Мисс Грейнджер, – вдруг хрипло произнёс Снейп, – вы можете идти спать. Гриффиндорка чуть сузила глаза и закрыла книгу.       – А вы?       – А я не собираюсь, – сдержанно дал ответ мужчина, – вы знаете, где находится дверь, идите уже.       Северус и правда хотел отправить Грейнджер спать, чтобы самому сесть на её место. Мягко говоря, он уже устал сидеть в кресле, хотелось занять другое положение. Гермиона секунду раздумывала над его предложением, потом кивнула и, встав с дивана, ушла в ванную комнату.       С зубной щёткой во рту, она снова сидела на краю ванны и смотрела на своё отражение. Волосы были мокрые, а щёки красные. Сплюнув пасту, она палочкой высушила волосы, накинула халат и вышла из ванной комнаты. Грейнджер на носочках пробежала позади профессора и заняла единственную спальню в этом номере. Одним движением руки она закрыла дверь и со спокойной душой заняла прохладную постель.       Снейп услышал, как замок двери щёлкнул. Мужчина усмехнулся и занял место на диване, но долго он не проработал. Отложив тетрадь на маленький столик, он подмял под голову маленькую подушку и потушил свет, но светильник, который стоял на большом столе продолжал гореть.       Гермиона ворочалась на большой постели и никак не могла найти удобной позы. То подушку обнимала, то одеяло сминала так, как ей хотелось.       Спустя ещё какое-то время она встала и посмотрела на время. Было почти два часа ночи, понимая, что не уснёт, девушка аккуратно открыла дверь и вышла. Светильник на столе продолжал светить. Гриффиндорка сложила губы в трубочку и подошла чуть ближе к дивану, на котором мирно, как ей казалось, спал профессор.       Она неуверенно наклонилась к мужчине. Когда Снейп спал, он был не таким ужасным. Лицо расслаблено, грудь размеренно вздымается от глубоких вдохов. Ей вдруг захотелось укрыть его пледом. Гермионе Северус показался именно в этот момент каким-то домашний и уютным. Было глупо пялиться на своего спящего профессора, поэтому она неуверенно потянулась к его руке, чтобы разбудить, но была грубо схвачена за запястье.       – Грейнджер, – прошипел он шёпотом. Она дёрнулась от страха, когда поймала взгляд Снейпа. Гермиона сглотнула, пытаясь вырвать руку из его цепкой хватки. – Мне уже страшно, вы пялитесь на меня, пока я сплю?       – Нет, профессор, я… я… – Гермиона поджала губы, стоя всё так же, наклонившись над ним.       – Вы ненормальная, – утверждающим тоном проговорил мужчина, всё так же крепко держа свою студентку.       – Я просто не могла уснуть и подумала, что было бы лучше, чтобы вы легли на нормальную кровать, а не… на диван, это неудобно, – та смущённо улыбнулась и, ещё раз взглянув на своё запястье, она в очередной раз дёрнула руку. Северус поспешно отпустил Гриффиндорку. Она потёрла запястье и попятилась назад, чтобы случайно не столкнуться со Снейпом, пока тот встаёт со своего места. Грейнджер не рассчитала, что позади неё стоял журнальный столик. Ещё один шаг назад, она не удержалась и плюхнулась пятой точкой на этот самый столик.       Мужчина обернулся и заметил, как девушка поспешно поднимается на ноги и потирает ушибленное место. Северус занял просторную кровать и глубоко вздохнул, почувствовав знакомый аромат апельсина, мяты и корицы.       «Твою мать», – подумал тот, переворачивая подушку на другую сторону.       Мужчина стоял на кухне в незнакомом доме и смотрел в окно. На улице светило солнце, а мимо прошла женщина с собачкой. Вдруг на его плечо легла чья-то ладонь, от неожиданности он вздрогнул и обернулся. Перед ним стояла сонная девушка с растрепанными волосами в белой рубашке.       – Ты так рано проснулся, – Северус нахмурился, видя перед собой Гермиону Грейнджер. Она улыбнулась и мимолётно чмокнула его в уголок губ. – Снова.       – Вы что делаете? – ошеломлённо спросил тот, отстраняясь от неё.       – Вы? – она подошла ближе. – Пошли обратно в постель, Северус, кажется, ты ещё не выспался, – мужчина во все глаза рассматривал девушку, и она заметила это. – Ты из-за рубашки? Ты же сказал, что не против, если я буду брать, тебе же нравилось, – она снова улыбнулась. Ладонь Гермионы легко коснулась груди мужчины, он напрягся. – Раз мы не спим, но спит дочь, мы можем заняться чем-то интересным. Она прикусила нижнюю губу и чуть отстранилась от Северуса, чтобы расстегнуть пуговицы на белоснежной рубашке. Снейп, кажется, перестал дышать, завороженно наблюдая, как ловкие пальчики молодой девушки расправляются с пуговицами. Он нервно сглотнул, когда та потянулась за поцелуем к нему. Грейнджер запустила пальцы в волосы Северуса, он же, в свою очередь, не стал отказываться или отстраняться от неё. Сильнее надавив на затылок Гермионы, Снейп углубил поцелуй. Девушка смело забралась под одежду Северуса, проводя ладонями по разгоряченной груди.       Мужчина вдруг отстранился и резким движением развернул Грейнджер спиной и прижал к себе. Та тяжело дышала.       – Остановись!       – Почему? – она повернула к нему голову, касаясь губами его щеки.       Почему? Почему? Потому что это сон! Снейп раздумывал, что ответить ей. Кажется, девушка в его объятиях чуть расслабилась.       – А вдруг она проснётся? – ранее та упоминала о дочери, почему бы не воспользоваться этой отговоркой?       – Ты прав, – Грейнджер развернулась к нему лицом, Снейп же, в свою очередь, продолжал её обнимать. Чего ещё не хватало, чтобы он переспал со своей студенткой во сне. Девушка снова быстро чмокнула его в губы и застегнула рубашку. – Хочешь я приготовлю блинчики?       – Да, мама, я хочу блинчики! – раздался звонкий голосок маленькой девочки у входа на кухню. Северус перевёл взгляд на неё. Та уверенно села за стол, положив свои маленькие ручки поверх стола. – Папа тоже блинчики будет, – продолжила та, посмотрев на растерянного мужчину. Девочка лет четырёх покусывала свои губки и смотрела на мать, которая открыла верхний шкафчик.       – Эйлин, ты кроватку заправила? – строго поинтересовалась Гермиона, доставая миску из другого шкафчика.       – Ну, маааам, – протягивает девочка с кудрявыми чёрными волосами, – я хочу блинчики.       – Их ещё приготовить нужно, ты пока успеешь умыться, почистить зубки и убрать постельку.       – Так нечестно, ты вот ещё зубки не чистила, а папу целовала, – задористо проговорила девочка, вставая на стул, – почему тебе можно, а мне нет?       – Не капризничай, – отрезала Гермиона, закалывая волосы, – не спорь, иди, папа тебе поможет.       Снейп вздрогнул и открыл глаза. В комнате ещё было темно, но сквозь закрытые шторы первые лучи солнца хотели пробиться в комнату. Он глубоко вздохнул и посмотрел в потолок. Сердце бешено колотилось в груди, мужчина не мог пошевелиться от шока.       С каких пор ему снятся такие сны? С каких пор там Грейнджер? От негодования и злости он сжал кулаки и слишком резко вскочил с постели. Выйдя из спальни, тот промчался мимо своей студентки, которая стояла у зеркала с расчёской.       Гермиона взглянула мужчине вслед и пожала плечами.       Снейп стоял в ванной и брезгливо смотрел на своё отражение. Он скривился, когда опустил взгляд на штаны, на которых чётко была видна выпуклость.       «Мерлин», – мысленно застонал тот.       Ему было так противно от себя, от того, как его тело среагировало на этот чёртов сон!       Гермиона сидела в кресле, помешивая в кружке уже остывший чай. Сделав первый глоток, она отложила кружку и прикрыла глаза. На часах было почти семь утра, и ей показалось, что профессор Снейп уже чем-то недоволен. Она поёрзала на месте, взглянув на тетрадь, оставленную на столе Снейпом вчера вечером, ей вдруг захотелось взглянуть на его записи. Она прикусила губу и сжала кулачки. Заглядывать в чужие тетради нельзя! Но… но так хотелось.       – Пойдёмте, Грейнджер! – рявкнул Снейп, выходя из ванной в своём чёрном обличии. Ей вдруг стало грустно, она уже привыкла к нормальному Снейпу.       – Куда? – взволнованно вскочила та с места, поправляя блузку. Северус нахмурился и глубоко вздохнул.       – Вы хотели идти в больницу и проверять своего ненаглядного? – прошипел тот. – Тогда давайте. Вы же так печётесь о том, что подумает профессор МакГонагалл о вас.       – Вы же не хотели, – нехотя пробормотала та, чувствуя подвох.       – Почему вы действуете мне на нервы? Я, кажется, чётко сказал, что от вас требуется, если вы уже передумали, то прошу сказать мне об этом сразу.       – Я не передумала, – горячо возразила она, – но мне не нравится, как грубо вы мне об этом говорите, – Гриффиндорка глубоко вздохнула. – Такое ощущение, что вы делаете мне одолжение.       – Так и есть, мисс Грейнджер, я делаю вам одолжение.