Зов прибоя

Невесомая водная гладь сияет насыщенным зеленым, когда Наруто, безмятежно посвистывая, спускается к широкому песчаному берегу. Укрытый от чужих глаз каменистым утесом, тот рассыпается под ногами крупными ракушками, дышит легким морским бризом и купается в волнах, таких пенистых и звонких, что хочется огладить неровные всплески рукой. Солнце лижет скалистый бок и гладкие теплые камни на другой его стороне — там, куда Наруто обычно пробирается порыбачить. Он давно облюбовал это тихое место; стоило вынырнуть из гвалта города, пройтись босыми ногами прямо к дикому пляжу и юркнуть за листву, как необъятная стихия пленяла. Манила так любовно и властно, что, увидев однажды, не мог вынуть, выжать из сердца — и возвращался, непременно возвращался по ее воле. Море приветливо зашумело, когда Наруто потревожил его, коснувшись дна голыми ступнями. Он всегда купался прежде, чем приступить к работе: разминал косточки и тягучие мышцы, нырял, нежился в теплых брызгах, качаясь на волнах. Окунувшись, шел к глубоководью — удочка ловко цепляла сребробоких ласкирей и сардин, и Наруто дергал за леску, подхватывая взмывающих в воздух рыб. Те мерно дергались в загорелой ладони, сверкали на солнце, как драгоценные камни — наколи на нить и подари, точно яхонтовое ожерелье. Время близилось к полудню. Наруто вылез из воды, отряхиваясь, взобрался повыше — нагретые камни пекли ноги — и уронил крючок в море. Рыба не шла; ленивая тишина ожидания почти погрузила его в сон, сморив терпким солнечным жаром. Уже сквозь прикрытые веки Наруто почувствовал, как дернулась леска, а затем увидел длинные бледные пальцы, тянувшиеся к его руке — вскочил, отпрянул и глупо уставился на незнакомца перед собой. — Черт! Как ты подкрался ко мне? Наруто вздрогнул; внимательные черные глаза уставились на него в ответ. Оглядели с ног до головы, моргнули сосредоточенно и распахнулись шире прежнего. Рыболовная леска утопала за каменистым краем, натянувшись до предела, и Наруто приблизился, заглядывая в толщу воды. Вниз. — О боже, — прошептал он, — о боже. Незнакомец моргнул снова, подтянулся на руках; крючок, мягко сжатый губами, качнулся у него во рту. Этого, черт возьми, не могло произойти! Наруто протянул дрожащую руку, наблюдая, как тот аккуратно вложил крючок в его ладонь. И зажмурился: солнце засияло прямо в глаза, отразившись от сильного изящного хвоста. Полупрозрачный плавник мелькнул в воздухе, прежде чем разрезать водную гладь на тысячи мелких брызг. Только тогда Наруто заметил укрытые чернильными прядями волос жабры — расположившись на шее, прямо под вытянутым острым ухом, они слегка подрагивали вне воды. Захотелось прикоснуться. — Боже, — повторил Наруто, и тут же отшатнулся, когда незнакомец с рыбьим хвостом потянулся к его лицу: скользнул холодными мокрыми пальцами по коже, нежно очерчивая щеку, лизнул его в уголок губ. Наруто опешил. — Прекрати, прекрати, — забормотал он, отпихивая от себя чужое острое плечо, — чертовщина какая! Сплю, я точно сплю… Существо склонило голову набок, задумчиво жмуря глаза; Наруто отвернулся от него и теперь скручивал леску, периодически пощипывая кожу на руке — не спит. Не спит, черт возьми! Что сказать деду? — Принесу ему русалку на продажу…господи, да я рехнулся! — он вздохнул, устало потирая пальцами напряженные веки. В последнюю неделю им не очень-то везло, и запасы денег из тайничка таяли на глазах. Звонкий всплеск ударил в свежий воздух за спиной — Наруто обернулся, встретившись нос к носу с опустевшим берегом. Потер глаза. Зажмурился. Вновь окинул взглядом взморье, безлюдное, залитое невесомым предзакатным солнцем. С полчаса он сидел, растерянно прощупывая пальцами трещины в осыпающемся камне под собой, прежде чем почувствовал, как кто-то дотронулся до его руки. — Это ты! — вскричал он то ли от удивления, то ли от облегчения, заприметив подле себя уже знакомую черную макушку. Значит, правда, значит, солнце еще не превратило мозг в раскаленный кисель. Незнакомец тем временем, совершенно ничего не стесняясь, вывалил перед Наруто охапку крупной форели. Рыба еще дрожала, дергаясь на остывающих камнях — Наруто обомлел, во все глаза разглядывая богатый улов и такой щедрый подарок. Слова застряли тугим комом поперек горла. — Ты…спасибо…спасибо! — он улыбнулся, неловко передергивая плечами, — знаешь, я…меня зовут Наруто. Ты меня очень выручил! Существо улыбнулось в ответ, в удовольствии прикрывая глаза, и вновь потянулось к нему: горячо выдохнуло в губы, пригладив ладонью светлый лохматый затылок. — Подожди, ты…зачем? — Наруто отпрянул, непонимающее заглядывая в глаза. Незнакомец замер. Нахмурил брови. Приложил палец к горлу. Мокрый кашель сотряс его тело, когда он хрипло проговорил: — Хочу… — Что? — не понял Наруто. — Хочу, — повторил он увереннее, скользя нежной ладонью по румяной груди, — красивый… Наруто почувствовал, как вспыхнули алым щеки и кончики ушей. Ударило по затылку осознание, точно деревянный приклад — его новый друг был невероятно красив. Черноволосый и грациозный, словно кошка, он оставался бесконечно мягок в движениях, даже когда окунался в воду с головой, и сиял бледной, молочной кожей, напоминая далекую звезду. Наруто протянул руку, не сдержавшись, и провел большим пальцем по чутким жабрам, вслушиваясь в приглушенный высокий вдох. — С-саске… — прошелестел тот рваным шепотом, коснувшись потеплевшим носом чужой ключицы, — зовут… Саске. Наруто, словно околдованный, огладил его стройную спину, вплел руку в удивительно мягкие волосы на макушке. Саске заскулил, чувственно и нетерпеливо прильнув к ласкающей его ладони. Коснулся губами теплого запястья. Закрыл глаза. В последнем всполохе заката он выглядел на редкость очаровательно, и сердце Наруто заныло, обливаясь кровью, точно ароматным маслом — до того потеплело в груди. Захотелось сжать его в объятиях, горячих-горячих, заласкать до сладкого исступления — Наруто потянул Саске за руку, бережно укладывая на себя, и поцеловал в приоткрытые губы. Тот вцепился в него отчаянно: заскользил языком по небу, всхлипнул. И, мягко отстранившись, нырнул вниз, утопив свое лицо между чужих крепких ног.

***

Больше Саске не желал уходить; привязавшись упоенно и решительно, он почти поселился у дикого пляжа и теперь проводил в ожидании долгие вязкие часы, упрямо высматривая светлую макушку. А Наруто приносил ему сладкие, терпкие нектарины и книжки со сказками. Рассказывал чарующие легенды о феях и огненных птицах с крылом из чистого пламени. Набирал букеты цветов — душистый шафран, нежный цикорий и крохотный, яркий, точно лимон, зверобой — и вручал в длинные белые пальцы. Они наловчились нырять вместе: окунались в мягкие волны, отталкивались руками от синеющего песчаного дна. Саске крепко держал его за запястья, нетерпеливо подергивая хвостом, целовал пылко и влажно — влажно от воды и горячего, жгучего дыхания. Наруто, золотой-золотой, пропитанный солнцем, как спелый цитрус, волновал его раскаленное сердце, нравился до дрожи в локтях. Чудо прибрежного моря! Ласковый и внимательный, фантастически красивый — Саске никогда не встречал таких, никогда не встречал подобных ему. Привыкший к ласкам и любовным утехам в морской пучине, он не понимал его первой чуткой отстраненности, и ухаживал по-своему. В горячей надежде. Наруто смеялся, трепал его по волосам и жался в ответ, кожа-к-коже — не мог препятствовать. Не хотел. Влюбился — горячо и самозабвенно — в ответ. Сидя на песке в лучах жаркого солнца, Наруто наслаждался его недоумением. Саске был озадачен — беспрестанно трогал ежик высохших волос руками и таращился на Наруто, словно тот повинен коварно в порче его безупречной прически. Жмурился. Зевал протяжно, потягиваясь, и льнул к загорелому плечу, разморенный духотой летнего дня. Дремать с Саске, устроившимся на груди, оказалось так же приятно, как целовать его в мягкий пушистый затылок; поглаживая белую поясницу, Наруто нашептывал ему на ухо детские небылицы. Саске смеялся, как ребенок, и засыпал крепко, до самого утра. Чтобы снова ждать. Они любили друг друга; Саске молился морской стихии каждым одиноким вечером, каждым вечером, в который Наруто не мог навестить его. Его слезы, обращенные в синие брызги, рассыпались по молочным ладоням, точно серебряные монеты утонувших когда-то кораблей — и растрогалась луна от печальной истории любви, внял его мольбам властелин морей о десяти хвостах. Саске весело перебирал ступнями песок, когда на следующее утро увидел близ утеса Наруто — тот бежал, раскинув руки в порыве восторга. Бежал и смеялся. И не верил своим глазам. И, кажется, даже тер мокрые щеки рваным рукавом — задыхался. Саске улыбнулся, широко-широко, неловко споткнувшись от непривычки. И побежал навстречу.