Kiedy myślisz, że masz wszystkie odpowiedzi, noc zmienia wszystkie pytania

В первый раз, когда им довелось встретиться на кухне, он просто убежал. Во вторую ночь он скрылся раньше, чем был замечен. В третью он не услышал вовремя приближающихся шагов и так и застыл оленем в свете фар с пакетом молока в руке – настороженный, сгорбленный и готовый ускакать прочь, как заяц-спринтер. Тони тоже замер, наклонив голову набок, и некоторое время молчал, пока не протянул вдруг тарелку с печеньем. – Давай, Барнс, – сказал он лишенным эмоций голосом. – У тебя есть молоко, а у меня пресловутый «Орео» – похоже, только вместе мы соберем наконец целое. И это был самый горький и ироничный приговор, который Баки только когда-нибудь слышал в своей жизни. Он чуть не подавился предложенным печеньем, наблюдая, как Тони уходит, и ловя себя на мысли, что какая же классная у него задница. – Помереть от «Орео», – пробормотал он себе под нос. – Такого еще не было. Тони Старк спал плохо, а Баки Барнс – еще хуже. Когда начались их ночные встречи возле холодильника, они уже оба как минимум дня четыре подряд закрывали глаза едва ли на пару часов, а после чувствовали еще более уставшими, чем до того, как ложились в постель. Шел четверг. Баки появился на пороге Башни в воскресенье вечером, и Тони разрешил ему зайти. Баки не хотел здесь быть, но идти больше было некуда. А Тони и не впускал бы его вовсе, но не знал, куда послать. Удивительно знаменательно, что именно из-за этого человека много лет назад он и осознал, что мир – это огромное и враждебное место, когда остаешься в нем один. – У меня был Оби, – сказал он себе, пропуская гостя внутрь, и Баки ничего не понял. – Стейн был мудаком и предателем, но оставался рядом, а у тебя никого нет. Это было не совсем правдой – Стив всего лишь зависал на очередной миссии, а не полностью оставил его. Баки сел перед ноутбуком, которого все еще немного побаивался, съел несколько печенюшек и запил молоком. А потом открыл Google, потому что о нем говорили, будто там есть все. Google его не подвел. Он знал, кто такой Стейн. Баки теперь тоже узнал, и ему это совсем не понравилось. На пятую ночь они снова пересеклись в святая святых – на кухне. Баки уже сидел за столом, когда Тони вошел, бросил на него быстрый взгляд и сел напротив, подперев подбородок рукой. Под глазами у него темнели круги, сам он был очень бледен. Аккуратно подстриженная бородка только еще больше заострила его черты. Баки подумал, что ему нравится это красивое лицо – выразительное, с первого взгляда показывающее мужество и необычайный ум. Они просидели в тишине больше четверти часа, затем Баки наконец заговорил: – Ты не любишь изюм? – спросил он, и Тони поднял на него пустой взгляд. – Ты всегда его выковыриваешь. Надо напомнить, что Баки был огромным парнем ростом почти сто восемьдесят сантиметров и весил близко ста двадцати килограммов. У него металлическая рука, он матерый стрелок и мастер рукопашного боя, и, может, чуть меньше, чем тысячу лет назад, убил его родителей, будучи обученным советским солдатом и наемным убийцей с промытыми мозгами. А теперь он сидит на его кухне и спрашивает об изюме. Тони рассмеялся и вздохнул, пододвигая к Барнсу тарелку. Выковырянные изюминки лежали на краю тарелки ровным рядом, как на расстреле. – Я больше люблю орехи. Но если хочешь, можешь доесть. Когда следующей ночью Тони спустился вниз, кухня была пуста, а на столе лежали два пакетика с кедровыми орешками и экзотической разновидностью пекан. Тони прихватил их с собой в мастерскую, и фактически это была единственная еда, которую он употребил за последующие два дня. – Арахис, макадамия и фисташки. Я не знал, что существует так много видов орехов. Баки сидел за столом, будто нарочно ждал. В чашке перед ним благоухал свежесваренный кофе, сам он был небрит и его крепкую челюсть покрывала темная щетина, а между тем часы показывали три часа ночи. – И еще кокос. Он тебе подходит. Ты… – он на мгновение заколебался и нахмурил свои темные брови в почти болезненном, потерянном выражении. – От тебя пахнет металлом и кокосом, – тихо закончил он спустя пару секунд и сгорбился еще сильнее. Его глаза были ярко голубыми с самой чуточкой серого. – Ты думаешь, что я пахну кокосом, а у меня в голове, что твои глаза цвета неба после бури. Что не так с этим миром, Барнс? – Тони встал из-за стола, прихватив с собой пачку арахиса. – Грецкие орехи тоже вкусные. И попробуй еще миндаль. Он вышел из кухни, буквально чувствуя, как по пятам следует дух абсурда. Грозовое небо и запах кокоса? Что, черт возьми? – Что, черт возьми? – Стив напряженно потер пальцами лоб. – Из всех людей, Баки, это серьезно должен быть именно Тони Старк? Но ведь ты даже никогда… – Не интересовался парнями? – Баки стоял у окна, спрятав руки в карманы. Когда он сдвинулся с места, бросая быстрый взгляд через плечо, его металлический протез взблеснул на солнце. – Да ладно, то было еще до войны. – Не сходи с ума, – посоветовал Стив, хлопая его по плечу. Их общение все еще было натянутым. – Я слышал, как ты с ним разговаривал. Просто живой жаль. Ты так трусил! Надо же, Баки Барнс засмущался – звучит, как полная шутка. Я тебя знаю с самого детства, и ты никогда никого не стеснялся. – На мне тогда и горы убийств не было, – начал Баки и внезапно хмыкнул: – О, подожди-ка. Даже в армии я стрелял в людей. Делал, как мне говорили. – Интересный способ, – стиснул челюсти Стив. – Прикрываться тем, что тебе промывали мозги, каждый раз, когда хочешь сменить тему. Неплохо. – Говоришь такое и думаешь, будто люди до сих пор верят, что ты хороший мальчик, да, Стиви? Рядом с Тони его мозг превращался в вату, язык немел, и все слова улетали куда-то в далекие края. Он сказал за эти две недели от силы два предложения, и от того немало злился на себя. – На его месте я бы подумал, что этот чудила в кухне просто умственно отсталый, – признался он однажды, и Стиву почти удалось не нахмуриться снова. Он все еще пытался уместить в своей голове неожиданно открывшийся факт нетрадиционной ориентации Баки, из-за которой бедолага ворочался всю ночь в кровати и думал только о Тони Старке. Ну или сидел со своим объектом обожания и кормил эту белку орехами. – Он умный, веселый, щедрый и у него такое большое сердце! И самые красивые глаза, что я только видел. Он так хорошо выглядит в своих костюмах, что я не знаю, хочу ли так любоваться или все так их снять. А его руки… Господи, Роджерс, ты видел его руки? – На моей памяти ты не скулил так ни по одной девчонке. Пробрало тебя, сержант Барнс, да? – Не передать как, – посмотрел на него Баки, и на его лице смущения не было и следа, только нетерпение: – Думаешь, мне можно пригласить его на свидание? – На свидание, – медленно повторил Стив, но на этот раз все-таки скривился. – У меня сейчас половина мозга не хочет ничего, только свернуться калачиком и вырубиться в кататоническом приступе. – Это потому, что у тебя от природы мозг свернут, – проворчал Баки. – Мог бы и развернуть ради меня, или это такая глубокая травма, что твой лучший друг хочет пригласить парня на свидание? Может, лучше спросить Романову. Думаю, она знает о современном мире побольше, чем ты. – Погугли, – с иронией предложил Стив. – Говорят, в Гугле все есть. Гугл предоставил ему миллион противоречащих друг другу советов. Стив так сильно смеялся, что у него заболели ребра, а Баки без конца бранился себе под нос. – «В случае отказа немедленно бросьте затею». Или «Если он отказал вам, отнеситесь к этому терпеливо и постарайтесь не опускать руки». Господи, а вот это послушай: «Отказ от свидания на ранних стадиях не обязательно означает неудачу, иногда это просто стимул продолжать попытки». Я ничего не понимаю. Разве «нет» не должно значить «нет» и точка? – «Скажите, что продолжите попытки и задорно подмигните, вместо того, чтобы позорно сбегать», – Стив придирчиво посмотрел на него: – А что, если он скажет «нет» и ты взаправду убежишь? – Угу, распсихуюсь и сигану через стену. – Он бы тебя потом вернул и носом бы в дыру натыкал да еще и сверху бы наподдал, знаешь об этом? – Знаю, – просиял Баки. – И оттого он еще сексуальнее. Стив сдался и продолжил чтение: – «Назовите свидание иначе. Само это слово несет в себе слишком много эмоциональной нагрузки, которая может испугать, поэтому лучше выбрать обычное приглашение на кофе, чтобы не давить». Бред полный. У Старка опыта хоть отбавляй, он сразу поймет, что это свидание. – Не говоря уже о том, что «слишком много эмоциональной нагрузки» в нашей ситуации – это еще слабо сказано. – Во-во, это тоже. – «Добавьте к устному приглашению подарок. Вспомните об актерах, использующих реквизит, чтобы отвлечься от волнения. В этой идее также есть дополнительный плюс, ведь люди в таких случаях чувствуют себя обязанными, что увеличивает ваши шансы на свидание». – Понял? Это ж так просто. Поскольку это Старк, то забудь о банальных конфетах, подари ему набор отверток, пусть он порадуется. Но, кстати, не рассчитывай, что он будет себя чувствовать обязанным. Он скорее подозрительно на тебя посмотрит и скажет перестать подлизываться и напрямую признаться, что тебе от него надо. Наш Тони не верит в силу вежливости. А чего ты так дебильно лыбишься, Бак? – Ты сказал, что он на меня посмотрит, и я снова подумал, какие у него красивые глаза. – Ты спятил, мужик, – подвел итог Стив и закрыл ноутбук. – Они там дальше пишут о ядовитых растениях, из-за которых гибнут собаки, и о том, как увеличить член. Или ты хотел почитать? – Как для моего лучшего друга, ты такая редкостная сволочь, Роджерс, правда. – Пеппер! Нужна помощь, я в чрезвычайной ситуации. Код красный, повторяю, код красный. – Тони, реактор отключается?! Ты умираешь? – Не совсем. – Тогда что случилось? Ты напился и проиграл нашу компанию в покер? Твои обнаженные фото с Ником Фьюри и доктором Беннером попали в газеты? – Ты просто оскорбляешь меня этими словами. – Тогда что может быть настолько важным, что ты звонишь мне, – Пеппер взглянула на экран телефона, и спящий рядом мужчина что-то недовольно забормотал, – в пять утра? – Говорю же тебе: код красный. – Клянусь Богом, Тони, если ты просто снова потерял свой любимый накидочный ключ… – Накидной. – Тони. – Я думаю, что Барнс хочет меня убить, – заявил Тони, и Пеппер села в постели так резко, что ударилась головой о пологий потолок спальни, и от души выругалась себе под нос, проклиная и Хэппи, и его чертов чердак. – Что значит, он хочет тебя убить? – потребовала она, толкая мужа в бок: – Гарольд Хоган, проснись немедленно и сделай что-нибудь! – Это Тони? – не спешил Хэппи ни вставать, ни открывать глаз вообще. – Скажи ему, что я все проверил, никто его не собирается убивать, пусть возвращается в кровать. Теперь я понимаю, почему ты не хочешь заводить детей. – Предатели, – обиделся Тони. Пеппер повесила трубку, и он посмотрел на две пачки орешков, которые нашел сегодня на кухонном столе. На этот раз бразильские и кешью. Закинув в рот сразу горсть, он снова тяжко задумался, что ж за бесовщина творится. Перед дверью его комнаты обнаружилась банка «Нутеллы», и Баки осторожно поднял ее, как будто в ней могла оказаться спрятанная граната без чеки. – Шоколадная паста с фундуком и какао, – прочитал он, и взглянул на собственный фундук на столе – единственные орешки, которые он еще не приносил Тони и собирался подарить сегодня. Он ярко улыбнулся, отставляя «Нутеллу», и посмотрел в потолок, чувствуя, как вспотели его руки. «Сейчас или никогда, – ободряюще сказал он себе. – Роджерс прав, ты никогда раньше так не стеснялся». – Джарвис, – позвал он и прочистил горло, потому как его голос охрип от волнения. – Спроси Тони, пойдет ли он со мной на свидание? Джарвис не отвечал долгое мгновение, и Баки начал было уже представлять, что будет, если Тони не согласится, и задался вопросом, можно ли ему поехать куда-нибудь в сибирскую тайгу и остаться там на веки вечные. – В три двадцать на кухне, сержант Барнс, – наконец сообщил ИИ. – Сэр говорит, что уже поставил вариться кофе. Конец. 01.04.2021, Лодзь