***
Рюук кружил вокруг ее дома, не решаясь зайти раньше нее. Он догадывался, что его ждут, но не хотел портить себе удовольствие, застав девушку в середине сборов. Внутри распирало приятное чувство - она еще никогда не пыталась нарядиться или накраситься ради него. Это было что-то новое и весьма... вдохновляющее. Заметив, как девушка вышла из такси и торопливо вошла в дом, Рюук на мгновение задумался. Он вспомнил, как тоскливо она сидела над пустым ящиком в прихожей. И пускай Рикка просила больше ничего ей не дарить, он считал что уж сегодня точно не стоит приходить с пустыми руками. Когда он таскался с Мисой по торговому центру, его внимание привлекла одна витрина. "Думаю, у меня есть достаточно времени, пока она прихорошиться". Он вернулся к той витрине и еще раз придирчиво рассмотрел свой выбор. Потянул носом и остался вполне удовлетворен. Коробку Рюук умыкнул со склада, чтобы быть уверенным, что никто ничего не заметит. Не желая отходить от своих традиций, из похоронного бюро он стащил несколько траурных лент из бархата и атласа, которыми как умел перевязал свой подарок. "Даже если она останется недовольной, на ее полке оно должно смотреться интересно и, наверно, символично". Шторы в спальне были задернуты, но в гостиной ее не было. "Наверно, еще готовится. Ну ничего, я ее вполне могу и тут подождать". Войдя в дом, он вспомнил, как Рикка бранится за его привычку ходить в обуви и первым делом разулся, аккуратно побросав посреди коридора свои ботинки. Потом опомнился и, протянув руку, постучал в балконное стекло. В спальне затихла возня. Он откашлялся и позвал ее. Нетерпение и предвкушение достигли высшей точки, он не замечал, как глаза горят ярким светом, а когти царапают коробку. Спустя минуту ожидания, ручка спальни повернулась и вошла она. У него отвисла челюсть. Рикка покраснела, и, думая явно что-то не то, поджала губы, прищурила глаза и выпрямилась совсем уж по-королевски. "Так и думала, дура дурой. Ну что уже поделать". В голове Рюука звенела тишина. Все мысли потерялись в потоке восторженного ужаса при виде девушки. Небольшой рост она компенсировала запредельно высоким каблуком, который сделал ее ноги буквально бесконечными. Стройная ножка в прозрачном чулке мелькнула в потоке гренадинового шелка. Платье практически ничего не скрывало, держась на тонюсеньком шнурке вокруг шеи, оно мягкими свободными складками ложилось на грудь, оставляя белую кожу плечей, спину до самого крестца и грудь обнаженными. Он видел ее шрам целиком, белый, грубый, будто в раме из шелка. Рюук судорожно вдохнул. Потрясало. Как картины Рэя Цезаря, за которым он когда-то присматривал. Она была подобна ведру крови, что выплеснули на белоснежную стену за ее спиной. Такая же шокирующая. Такая же притягивающая взгляд. Рикка задрала подбородок выше и повела плечом. Рюук заметил, что ее плечи, грудь и бедра увиты тонкими золотыми цепочками, что опоясывали ее тело под платьем. Рикка пошевелилась, вдохнула чуть глубже и он заметил как мелькнули бледные соски за тканью, как полы платья распахнулись, обнажая ноги, бедра до самой талии, мелькнула шлейка пояса для чулок. Он опять забыл как дышать. Разница между тем какой он привык ее видеть и какой она встретила его сейчас была ошеломляющей. Пауза затягивалась. Рикка передернула плечами и сделала шаг вперед, слегка неуверенно переступая в неудобной обуви. "Красиво постоять, красиво посидеть, красиво полежать, ну-да, ну-да, а как дойти до дивана кто-то подумал?!" Она со всем изяществом на какое только была способна опустилась на диван и задрала бровь, глядя на застывшего как статуя посреди комнаты шинигами. Будто опомнившись, он опустился на пол у ее ног и протянул ей свой подарок. Она удивилась, но приняла коробку, занявшись распутыванием узлов и неаккуратных лент на черной коробке. Рюук дотронулся до ее лодыжки, чувствуя под пальцами гладкий шелковый чулок и тонкие ремешки лакированной черной кожи. В следующий момент ему в лицо уперлась подошва туфельки. Он поднял на нее взгляд, прикусывая зубами тонкий каблук, чтобы она не вогнала его ему в глотку. Рикка не смотрела на него, занятая тем, что распутывала и бросала на пол черные ленты. Он подался чуть вперед и почувствовал, что давление каблука на его губы усилилось. Возбуждало. Такая строгая, такая властная. Такая не похожая на себя. Она гладила пальцами матовый черный картон с аккуратной лаконичной белой этикеткой. Сдержанная простота подкупала и будила любопытство. "Духи? Как необычно..." Осторожно открыв коробку, она обнаружила в гнезде из белого бархата черное сердце. Анатомически правильное, черное горелое стекло. Она застыла, поднимая взгляд на шинигами. Рюук грыз каблук и смотрел на нее. Флакон лег в ее руку удобно, приятной тяжестью оттягивая ладонь. Она снова рассматривала сосуды на черном стекле. Поколебавшись, она сняла крышку и, прикрыв глаза, выпустила черного монстра из флакона на свою шею и грудь. Пожар. Пахло гарью, дымом, горелой плотью и сгоревшим эвкалиптом и кедром. Горький удушающий запах смерти. Она растерялась, прикрывая глаза и вслушиваясь в аромат. Рюук не обращая больше внимания на каблук в зубах, кончиками пальцев дотронулся до тонкой лодыжки, проследив голень до края платья и сдвигал подол миллиметр за миллиметром в сторону, обнажая красоту. Тонкий чулок был гладкий и теплый, под ним он чувствовал ее кожу, слышал ток крови в ее венах. Он смотрел как с ее бедра скользит и падает на пол притворяющийся шелком гренадин с кровью, открывая белизну кожи и резинку чулка. Его взгляд стремится туда, где сходятся бедра. Рюук дышит шумно, сглатывая набегающую слюну, мечтая только о том, чтобы содрать с себя одежду и навалиться на нее, взять как можно быстрее, насыщаясь, заполняя собой, крича о своей тоске по ее плоти и запахе. Но не торопится, мучая себя и наказывая медлительностью, предвкушая воссоединение. В нос лезет запах гари и тлеющего сандала с хвоей и раскаленной золой. Запах, который раньше повергал его в бездны депрессии, сейчас лишь обостряет аппетит и желание. Похоть струится вместо крови в его жилах и вместо воздуха в его легких. Рикка сидит откинувшись на спинку дивана с закрытыми глазами, чувствуя, как запах огня и горелых листьев развеивает горячим горьким ветром и на смену приходит едкий туман над еще уцелевшим лесом, тревожная ольфакторная история будоражит ее, заставляет вздрагивать и глубоко дышать. Она чувствует руки мужчины на своем бедре, ласку его пальцев. Надавливает туфлей на его пах и чувствует его желание. Давит сильнее. Рюук сжимает зубы, царапая лак кожи, чувствуя химический вкус на языке, нащупывает замки на ремешках и расстегивает их. Осторожно и бережно, придерживая ее ногу за лодыжку, он тащит туфлю за каблук, освобождая стопу из плена. Сквозь тонкий чулок отчетливо видны ее аккуратные пальчики. Выдыхая и тихо утробно урча, шинигами сжимает ладонями ее стопу и трется об нее лицом, наслаждаясь тонким запахом новых чулок, ее кожи и туфель. Давление каблука в паху становится невыносимо острым и болезненным, так что ему приходится придержать ее ногу, зажимая ее между рукой и своим боком. Рикка не открывает глаз, дыша ароматом сгоревшего леса, наслаждаясь горячим дыханием на своих ногах. Рюук лижет ее пятку и стопу прямо сквозь чулок и она чувствует, как шелк липнет от его слюны к коже. Внизу живота все скручено и болит от неудовлетворенного желания. Она хочет его с отчаянием умирающего от удушья. Но терпит и не торопится. В голове больше нет тревоги, что платье дурацкое и туфли неудобные. Ему нравится, она это уже поняла. Рюук поднимает мутные глаза на нее и видит, как сползшее платье обнажило ее левую грудь, а сосок торчит сморщенный и покрасневший, хотя до него еще никто не дотрагивался. Он видит, как шелк стекая по ее телу, подчеркивает ее талию и красивые бедра, как красным потоком стекает между ее ногами прямо на пол, растекаясь лужей. Это одновременно и пошло, и сексуально, и кошмарно напоминает виденное в подвалах Торквемады, когда женщину рассекали надвое. Он отпустил ее ноги, качнулся вперед, утыкаясь лицом в ее живот, чувствуя ее сложный женский аромат даже сквозь одежду. Рикка опускает руку на его затылок и перебирает волосы. В правой ладони у нее до сих пор зажато обгоревшее сердце бога смерти. Мужчина берется за шелк и тянет его в сторону, открывая то, что так хочет видеть. "О, да! Черт побери, да!" На ней те самые трусики, которые он видел в ее комоде и которые она никогда не надевала. Прозрачная телесного цвета сетка ничего не скрывает, лишь подчеркивая рамочкой из кружев контуры ее тела, на боку виднеется аккуратная ленточка, завязанная на бантик. "Ты мой самый дорогой подарок". Он рассматривает с восторгом и удовольствием ее набухшие, немного раскрывшиеся губы, капли сока, проступившие поверх кружев. Ухватив ее бедра когтистыми лапами, он заставил Рикку шире раздвинуть ноги и лизнул ее трусики прямо в самом мокром месте. Она всхлипнула и подалась вперед. "Вкусно". Рюук ухватил ленточку и потянул, развязывая ненадежный узел, стягивая с нее уже ненужные кружева, и вновь припадает к распаренной горячей промежности. Рикка стонет тихо, сладко, откинувшись на спинку. Флакон с негромким стуком упал на пол, когда она разжала пальцы, только чтобы тут же вцепиться в его волосы, притягивая ближе к себе. Ее пятки уперлись ему в плечи, привычно раскрывая бедра ему навстречу. На левой ножке до сих пор туфелька и острый каблук давит ему под ключицу. Ему это нравится. Такая приятная острая новизна. Больно. Возбуждает. Девушка ерзает и всхлипывает, больно дергая его за волосы. Рикка чувствует как настойчиво и умело шинигами ластиться к ней, как дразнит, посасывая и облизывая самые укромные места. Жар заливает ее лицо и шею, душной, пропахшей пожаром волной окатывает сознание. Его большой гибкий язык змеей заползает внутрь и все ее тело сводит спазмами. Рикку трясет. "О, да, как же он умел, как же он... умеет... делать... хорошо..." Даже мысли прерывистые и запинающиеся. Рикка что-то неразборчиво шепчет, подаваясь бедрами к его лицу, прижимаясь теснее. К ней пришло то прекрасное ощущение, когда ничего не существует, кроме бесконечного тепла и будто бы ее обняли со всех сторон сразу. Она тихо-тихо шепчет его имя, жмурясь до красных пятен и черноты. Все одновременно смешивается и взрывается. Рюук чувствует ее наслаждение. Не так как раньше, косвенно, а будто погружаясь в отраженный свет ее эмоций и переживаний. С удивлением застывает, пробуя на вкус новое ощущение. Не так как у него, как-то мягче, дольше, спокойнее. Похожее на взбитые сливки или заварной крем на свежем горячем хлебе. Ассоциации с выпечкой и уютом. Каблук в его плече, наверно прошел насквозь, болит уже почти нестерпимо. Оторвавшись от нее бог смерти встал на ноги. Рикка не меняет позы, наблюдая за ним из-под полуопущенных век. Под ее глазами он замечает потекшую тушь. Член звенит уже нестерпимой болью. Но раздевается шинигами не торопясь. Первой, расшнуровывает свою накидку и набрасывает ее на плечи своей женщины, заворачивая в собственные перья и запахи. Ее тонкие пальцы тут же зарываются в перья, подтягивая глянцевую черноту к лицу. Выглядит это еще более пошло, но от нее такой крышу рвет и уносит окончательно. "Сдохну, но не отпущу ее больше". Рюук не торопится, раздеваясь медленно, бросая вещи неопрятными кучками себе под ноги. Девушка не двигается, лишь уголки ее губ слегка подрагивают, а глаза светятся едва ли не ярче его собственных. Наклонившись, он поднимает с пола свое сердце и аккуратно вкладывает в ее протянутую ладонь. Сам же опять опускается на четвереньки перед нею, нависая над девушкой смертной проклятой тенью. Но Рикка не боится его. Наверно и никогда не боялась, даже в тот черный вечер. Смотрит и улыбается. Наконец, он прижался к ее лицу, отдавая ей вкус ее соков, взамен слизывая ванильную сладость красной помады. Целует ее жестко и страстно, не давая дышать. Пальцы, унизанные кольцами, запутались в ее волосах. Рикке наверняка больно, но она не отстраняется, жмется к нему, целует его, жмурится и тихо всхлипывает с облегчением. "Кажется у меня истерика начинается". Рикка плачет, в душе ошеломляющая буря из чувств, самое сильное из которых - радость. Слишком сильно и много, даже несмотря на то, что она уже полгода учится переживать все свои чувства. С трудом, перемалывая собственные привычки, она разжимает ментальные пальцы на своем горле и теряет всякий контроль над ситуацией и чувствами, и это один из тех моментов, когда действительно ни о чем не хочется думать. Подхваченная своим подсознанием, она цепляется за чудовище, вовсе не переживая по поводу того, как выглядит ее лицо с размазанной по нему помадой. Рюук встает, протягивая ей руки и девушка вкладывает тонкие пальцы в его ладони. Шинигами силен так, как никогда не будет силен ни один человек. С легкостью он подбрасывает ее вверх и ловит, как ребенка. Ее юбка парусом расходится, раздутая потоком воздуха, демонстрируя всем желающим чулки с поясом и болтающиеся на одном бедре мокрые трусики. Она смеется, щурясь и поглаживая скуластую морду. Ему нужен всего один шаг, чтобы прижать ее к стене, освобождая себе одну руку. Рюук смотрит на нее, упивается моментом, признавая то, как он этого ждал. Весь ее подбородок и щеки испачканы сладкой помадой, губы набухли и сложены в веселую предвкушающую улыбку. Он тычется ей в шею как кот в подмышку хозяина. Вдыхает запах ее духов и тела. Опять ошеломляющее чувство, когда в его памяти замещается запах сгорающей заживо Ми Хё. От Рикки сейчас тоже пахнет дымом, но теперь в нем и резкость черного перца, и закипающая древесная смола в камине, и нарезанные дольками душистые фрукты над тлеющими сандаловыми щепочками. Умиротворяющий запах, смывающий все его кошмары потоком чернил и прокопченной у костра его собственной шкурой. "А ведь прав Армония, второй раз на те же грабли". Рикка ждет внешне спокойная, чувствуя как упирается его член в бедро и изнывая от нетерпения. Смотрит на его длинную шею, гладит острые плечи, перебирает кольца вдетые в его кожу. Рюук же просто шумно ее обнюхивает и урчит. Наконец, он отстраняется от нее, заглядывая в глаза. Хочет задать ставший традиционным вопрос, но молчит, чувствуя, что любые слова сейчас лишние и неуместные. Их твари переплелись и делятся друг с другом секретами о своих хозяевах. Связь между их душами ужасает своей полнотой и великолепием. Рюук чувствует потоки эмоций, чувств, которые раньше не испытывал. Рикка внезапно ощущает то, что испытывает вечный, наблюдая за скоротечными искорками жизней людей. Это и больно, и страшно, и приносит ни с чем не сравнимый кайф им обоим. Электроды в мозг - лишь жалкое подобие. Это как самому превратиться в лимбическую систему утопленную в банке с эндорфином. Шинигами смотрит на нее. На ее платье, что опять село как надо и прикрывает грудь, на ее шрамы, что и белые и бурые, горными хребтами протянулись по ее рукам и груди. Смотрит, как подол платья, перекинутый через бедро, струится до самого пола и растекается там гренадиновой лужей, смотрит на поблескивающие легким глянцем прозрачные чулки и кружевной пояс. Смотрит на странную сбрую из золотых цепочек, что обвивают ее тело. Смотрит на свои собственные перья вокруг ее лица. Смотрит на то, как его член, почти сине-черный, медленно исчезает в ее теле. Рикка лишь прикрывает глаза и тихонько выдыхает. "Сдохну, но не отпущу его больше". Рюук замирает, жмурясь и отгоняя непрошеные воспоминания о том, как насиловал ее в последний раз. Хотя идея сделать все это в небе ему нравится. Сейчас она согласна принять его, Рюук это видит, чувствует, знает глубоким нутряным чутьем. Опять тянется к ее лицу, слизывает с щек помаду и пудру, целует. Девушка ерзает в его руках, ей-то прижиматься спиной к холодной стене не очень нравится. Рюук прижимает горячую ладонь к ее лопаткам, защищая от холода и опять путается в золотых цепях. Это наслаждение было для него и долгим, и слишком коротким. Теплая, умопомрачительная влажность его девочки, заставляла его рычать и терять контроль. Рюук больше не может быть нежным и медленным, бьется в нее сильнее и быстрее, насыщаясь на столетия вперед. Рикка с легкой веселостью почувствовала, как с ее ноги слетела вторая туфля, но только сильнее сжала костлявые бока своего бога коленями. Рюук тонул в воспоминаниях всех своих прошлых любовниц, вспоминая их тела калейдоскопом вкусных подробностей. Вспоминал, сравнивал и отбрасывал прошлое в сторону, как потерявшее всякую эмоциональную ценность, кроме нажитого опыта. Яйца сводило судорогой и Рюук боролся с желанием кончить, пытаясь продлить сверхъестественное удовольствие. Такая потеря контроля, будто он первый раз лег с женщиной. Кто же это была? "Да ладно, не притворяйся что не помнишь, как Гильгамеш прислал к тебе лучшую шлюху, которая тебя месяц доила как козлика". Шинигами почувствовал, как его зрение затуманивается, как тело становится очень легким, а пах сводит неописуемой, но весьма приятной судорогой. Он почувствовал, как член на целую вечность поменялся местами с мозгом. Он шептал и шептал ее имя, уткнувшись лбом в ее лоб, изливаясь в нее до звона в яйцах и размахивая крыльями, что вышли из под его контроля, гоняя по комнате мощными порывами ветра ее трусики. Сердце из руки она так и не выпустила.***
Рюук приходит в себя только тогда, когда слышит над ухом тихий разочарованный шепот: - Жаль, вы их так быстро убрали, а я даже не успела их рассмотреть. Такие красивые. - В другой раз, мышка моя. Сможешь делать с ними, что захочешь, но сейчас не могу, извини. Он чувствовал, что его колени подрагивают. Аккуратно ссадив Рикку с рук на пол, он отстранился от нее и рассмотрел ее более трезвым взглядом. Рикка была растрепанной, перемазаной косметикой и в измятом платье, подол которого она придерживала, чтобы не испачкать текущими по ногам синими кляксами. - Кажется, нам обоим стоит сходить в душ, - со смешком сказал Рюук, разворачивая ее к себе спиной, - как оно снимается? - Через голову, - ответила она, задирая подол повыше. Рюук помог ей избавиться от платья и теперь смотрел на обольстительную комбинацию чулок с какой-то фетишисткой сбруей. - Нравится? Рикка повела плечами, раскачивая цепочки и оттопырив попу, за что тут же получила по ягодице шлепок. - Нравится. Не терпится изучить поближе, но сначала купаться. Рикка счастливо рассмеялась и, ухватив его за пальцы, повела за собой, будто он и не знал дороги. Спальня девушки его порадовала отсутствием такой ненавистной ему кровати. - Божечки, какие приятные перемены. - Надоело ваше нытье по поводу моей мебели, - ехидно ответила она, включая свет в ванной и щурясь от яркого света. Флакон с духами она бережно положила на полку под зеркалом. Шинигами шагнул под воду первым, любуясь, как девушка отстегивает безнадежно испорченные чулки, которые успели пустить пару стрелок и снимает пояс с талии. Спустя минуту она присоединилась к нему с флаконом ароматного мыла наперевес. - Знаете, сколько раз вы пользовались моим душем, но мы еще никогда не купались вместе. Приятный опыт. - Ну, ты ведь обычно тут запираешься и ждешь, когда я перестану занимать твое жизненное пространство. Рикка закатила глаза. - Просто мне не нравилась ваша привычка исчезать на полуслове. Так хоть видимость прощания будет. - Почему не говорила раньше? - удивился Рюук, опускаясь на корточки, чтобы Рикке было удобнее намыливать его голову. - А зачем? Мы же не встречаемся. - Ой да, просто трахались с завидной регулярностью, ничего личного, - фыркнул шинигами, все же усаживаясь на пол ее душевой и подпирая уши коленками. В ее душевой ему было тесновато. - Ну так вы же сами выставили такие условия, - Рикка говорила с тихим удивлением, взбивая на жестких волосах бога густую пену, - мне и в голову не пришло, что я могу делать вам какие-то замечания по этому поводу. - Ага, а пилить меня за обувь, это, значит, не замечание? - Рюук вытащил из намокшей пряди волос свою сережку. - Вы не понимаете, это - другое! - возмущенно ответила Рикка, дергая его за волосы. Рюук только и мог что поржать над ее возмущением, жмурясь от потоков пены, текущей по его лицу. - Ну, если тебе станет от этого легче, можешь считать, что мы встречаемся. Ему было хорошо, как никогда.***
- Останетесь до утра? - она тихонько прижалась к нему, царапая его своими цепочками, помявшись, выдавила из себя, - пожалуйста. Рюук хотел сказать "да", но передумал соглашаться так быстро, рассматривая распластавшуюся на нем девушку. - Уговори меня. Рикка задрала бровь. - Вы понимаете, насколько это банально и пошло? - Ага. - Вы точно серьезно, да? - Абсолютно, - в его глазах горел огонь легкого безумия. - Хорошо. Учтите, я освоила только теорию. А потом скользнула под одеяло с головой. "Ой, а я думал, что она просто немного поуговаривает меня", - растерянно подумал Рюук, чувствуя, как его еще только что вялый член взяли в оборот неумелые, но полные энтузиазма ручки. Рикка взялась за дело со всей серьезностью, будто пытаясь воплотить в жизнь все, что успела где-то там изучить. Без спешки, она устроилась между его ногами, заставляя его чуть шире раздвинуть бедра. Ее руки невесомо скользили по коже его бедер, слегка царапая, едва-едва щекоча коготками чувствительную кожу. Рюук застонал, когда почувствовал, как она трется об его член лицом. Рикка шуршала и возилась под одеялом, не торопясь прикасаться к самому члену, вместо этого целуя живот, поглаживая шерсть в его паху. Он откинул одеяло, чтобы видеть ее и то, чем она занималась. Ее лицо раскраснелось, зрачки расширились. Она коснулась его языком, самого кончика, пройдя по краю с мучительной медлительностью, задевая самые чувствительные места. И ему только и оставалось, что дивиться откуда она знает, как и что с ним делать, чтобы он трепыхался под ней, как лягушка подключённая к электродам. - Рикка, а ты уверена, что твои таланты лежат в сфере экономики? Она кивнула с абсолютной уверенностью. Рюук смотрел на нее, на ее узкую спину с выпирающими позвонками и маленькую аккуратную попку, к которой ему бы хотелось сегодня пристроиться. Бог смерти со свистом втянул воздух сквозь зубы, когда она неаккуратно задела зубами уздечку. - Осторожнее, там все... нежное. Рикка зализала прикушенное место без тени сожалений. И села между его бедрами, опоясанная своим золотом. - Тебе говорили, что ты красивая? - Только вы и только после того, как я взяла у вас в рот. Рикка сидела на коленях и ласкала его руками, поглаживая, надавливая, внимательно наблюдая за каждой его реакцией, судорогой, запоминая места, на которые бог реагировал чувствительнее всего. - У тебя так хорошо получается, - Рюук приподнялся на локтях, глядя на нее, - возьми его глубже. - Ни за что, - Рикка не подняла на него взгляд, слишком занятая наблюдением за тем, что вытворяли ее ручки. - Почему? - удивился Рюук, - Мне было бы приятно. - Учитывая ваши параметры, я не собираюсь тратить остатки жизни, на то чтобы научиться глотать бейсбольную биту. - А ты все-таки попробуй, - ехидно ответил шинигами, - у тебя талант, вдруг получится. Рикка фыркнула и снова наклонилась над его членом, обхватывая головку губами. Рюук зарычал от выворачивающего внутренности удовольствия. Запрокинув голову и хрипло дыша, он вздрагивал и дергался, каждый раз, как ее язык и губы прижимались сильнее, даря тепло, влажность и желание намотать ее волосы на кулак, чтобы насадить ее горлом на член. Она все же попробовала, но многого не добилась, закашлявшись от непривычки. Рюук больше не хотел ждать. Он давно присматривался к её попе, но эту позу Рикка как-то не поняла прошлый раз и больше не подставлялась. Он хотел попробовать еще разок. - Хватит, сладкая, - он сел, - разворачивайся. - Я еще не услышала от вас ответа на мою просьбу, - невозмутимо ответила Рикка и опять поглубже забрала его в рот, прижимая головку языком к нёбу. Ее спина прогнулась, цепочки заскользили по коже с тихим звоном. - Разворачивайся. Немедленно. Она что-то невнятно промычала и замотала головой, подаваясь вперед и назад, качаясь над ним и повиливая бедрами. - Рикка! Улучив момент он выскользнул из ее рук, ухватился за ее сбрую и дернул на себя да так резко, что она чуть не ударилась лицом об его пирсинг. Ее пальцы нащупали и выкрутили ему соски, да так, что он зашипел. - Разворачивайся, черт тебя дери, прямо сейчас! - прошипел он. Рикка усмехнулась и сползла с его тела, разворачиваясь к нему спиной. Он не стал мешкать, обхватывая ее узкую талию и нащупывая членом узенькую промежность. Она была мокрой. - Черт тебя дери, испорченная ты извращенка. Посмотри на себя, опять течешь. - Ну так, кто портил? - Рикка запрокинула голову, с хриплым выдохом вильнула бедрами, принимая бога почти что полностью. Было неудобно и довольно больно, - простите, не могли бы вы встать на ноги? - Вот не надо на меня вешать свои собственные грехи! Ты и до меня была явно не цветочком! Рюук выскользнул из нее, подтягивая ближе к край кровати и встал, как его просили. Опять толкнулся внутрь. - Ох, да-а, - буквально пропела Рикка подмахивая ему бедрами, - да! - Я ж говорил, что тебе нужно ее просто распробовать, - со смешком сказал Рюук, наклоняясь над ней и нащупывая раскачивающиеся в такт груди. Второй рукой оказалось ужасно удобно придерживать ее за цепи вокруг ее талии. - Вы-ы... так, о, да, боже, да.... - Рикка запиналась и вскрикивала, подаваясь ему, - не ответили мне! - Ты меня еще не уговорила. Рикка зашипела, сжимая бедра, крепче обхватывая его и с влажным хлюпаньем прижимаясь к нему. Рюук шлепнул ее по трясущейся заднице, опять склонился над ней, роняя капли пота на ее и без того влажную спину. - Я - бог, прихожу и ухожу когда захочу. Ты же знаешь это, не так ли? - Вот и захотите сегодня не уходить, - простонала она, вслепую нащупывая его запястье и цепляясь за него. Рикка зарычала, переходя на протяжный полузадушенный крик и задергалась под ним. Он чувствовал, как она спазматически сжимается вокруг него. Ее руки ослабели и она почти что пропахала носом сбившееся одеяло. Рюук развернул ее на спину, продолжая вторгаться в нее, наслаждаясь ее судорогами и каким-то сверхъестественно затянувшимся оргазмом. Да он сам его чувствовал, испытывал все ярче ее ощущения, сходя с ума от того, что у него не было таких анатомических деталей и наслаждаясь ее эйфорией. Он схватил ее ноги, поднял их, прижался лицом, обцеловывая каждый пальчик, облизывая ее пятки. Она только прижала ступни к его губам и опять застонала. Рикка закатила глаза куда-то вверх и вцепилась в простыни. - Хватит! Это слишком... м-м-м... Ее выгнуло дугой. «Будь оно все проклято, не могу больше», — Рюук замер на несколько секунд, продолжая крепко сжимать ее лодыжки и неожиданно кончил. Рикка что-то невнятно промычала. Путаница алых нитей, свивающиеся в них, вокруг них и на них, продолжала скользить, связывая их в один плотный клубок. Мир застыл и все перестало быть важным, кроме ее тела в его руках и опустошающей истомы в венах. Им было хорошо. Потом они расслабленно лежали рядом. Рикка повернулась и закинула ногу на него, похоже ей нравилось прижиматься к его бедру. Его, уже расслабленный член, оказался у нее под коленом. - Уговорила. Останусь до утра. Они заснули.