По пилону в ад

      Она делает несколько уверенных шагов, оглядывается и поправляет юбки платья до того, как войти в зал. Неуверенность маленькой пташкой бьётся в голове, и девушка пытается загнать её как можно дальше: туда, где её не сможет отыскать даже она сама. Взгляд мечется из стороны в сторону, не ищет, но пытается найти. — Миледи, — из ниоткуда появляется мужчина, протягивает свою руку и ждёт, выжидающе смотря. Светло-песочного цвета платье, с вышивкой серебряными и золотыми нитями колышется, когда она поворачивается и подаёт свою миниатюрную ладонь с точёными, словно из фарфора, пальчиками. — Вы сегодня необычайно прекрасны, новое платье Вам к лицу. — Работа молодого портного из Франции. На русском не знает и слова, но мастер прекрасный, — кивает девушка и отворачивается от собеседника. Тот отходит и растворяется в толпе. — А Вы, как и всегда, холодны, графиня Бардо, — сзади подкрадывается старая маркиза Невская. — Мне незачем быть ласковой с тем, кто для меня бесполезен и на завтра же может воткнуть в спину нож, чтобы получить моё приданное.       Женщина ненадолго приоткрывает глаза, а затем снова жмурится, и непонятно: от яркого света в зале или оттого, что видеть одно и то же изо дня в день становится для неё невыносимым занятием. — Отчего же Вы решили посетить сегодняшний приём, миледи? — Недавно вернулась из Парижа и решила вспомнить: каково быть не просто Владой Бардо, а графиней с большим состоянием, — она ведёт плечами, и из собранной на затылке причёски выбивается локон, обрамляет лицо так, словно он с самого начала был здесь, словно на её лице ему самое место. Так и правда становится куда лучше. — Кто же ещё посетил Вас этим прекрасным осенним вечером? — Кроме Вас и ещё одной небезызвестной леди никого интересного. — И кто же она? — Её Высочество, принцесса Евгения.       Ушат ледяной воды, которым окатили её в раннем возрасте, показался бы теперь детской забавой. Влада сжала ладонь и медленно повернулась посмотреть своим ничего не выражающим лицом на маркизу. — Что же здесь забыла столь важная персона, разве пристало ей прожигать свои вечера в подобных недостойных местах и такой компании? — девушка говорила, не стесняясь, выражая своё недовольство прямо перед хозяйкой приёма. — Поговаривают, что Евгения заинтересовалась вашим возвращением. Якобы она из-за слабого здоровья матушки не может выехать, а потому ей очень интересен Ваш рассказ о чудных чужих местах.       Сперва она почувствовала чужой взгляд на своей спине, только спустя несколько мгновений медленно, чтобы платье не метнулось за ней, повернулась и столкнулась с глубоким, прожигающим взглядом.       Стало неуютно, и Влада пожалела, что не прихватила сегодня шаль. Она хотела спрятаться за тонким слоем ткани. Евгения сделала шаг, второй, подошла к девушке и маркизе.       Юбки платья были глубокого небесного цвета, тонкие, из плотного, но лёгкого ситца, они сотней слоёв ложились друг на друга. Лёгкость и величие. Поясок слегка розового цвета был подвязан на талии и сзади складывался в бант, завязки на спине скрывала белоснежная мантия. Светло-каштановые волосы струились по плечам. — Ваше Высочество, — маркиза Невская сделала книксен. — Приятного вечера маркиза, графиня Бардо. Слышала о Вашем приезде, как удачно мы здесь пересеклись, чудный вечер маркиза Невская, — между делом проговорила принцесса, не обращая даже внимания на свои слова. Они — не больше, чем формальность. — Моя матушка просит Вас о встрече, графиня.       Бардо бьёт мелкая дрожь, она, словно моросящий дождь садится на кожу и застывает на ней. Девушка смотрит в чужие глаза, но ничего в них не видит. «И когда она только успела так умело скрыть эмоции?» — мелькает проворная мысль, но Влада отшатывается от неё. — Я вскоре посещу королеву, — кивает она, но Евгения вкладывает в ладонь небольшой листок и, улыбаясь, уходит.       Они встречаются через несколько дней в условленном месте, старая резиденция принцессы, от которой прежде веяло тоской, теперь заполнена снующими в разные стороны людьми.       Перед входом Влада останавливается, сжимает в руке платок, вздыхает и кивает охране. Женя стоит возле окна, домашняя, без лишней пудры и румян, без пышного платья, такой Влада её запоминает, хочет запомнить. Потому что эта Женя для неё близка. — Ты не писала мне, — она опирается на стол, снимая перед этим свои белоснежные перчатки до локтя. — Не жди от меня извинений и оправданий. Я не писала, потому что не хотела. — Ты можешь сказать наконец, в чём дело? Я думала… Думала, что у нас всё хорошо, разве не так? — глаза отрываются от окна и заглядывают в самую душу. — Я не собираюсь быть твоей любовницей, — фыркает графиня и садиться на мягкое, набитое наверняка пухом кресло. — Моей любовницей? Что ж… Я слышала о твоих развлечениях в Париже, надеюсь, что тебе было действительно интересно и ты получила много удовольствия, — последнее слово было выделено грубой интонацией, почти выплюнуто. — Мне было не скучнее, чем Вам, в компании Вашего жениха, — Влада тянет руку к бокалу, но её перехватывают. — Какого жениха, о чём, чёрт возьми, ты толкуешь? — Твой отец незадолго до моего отъезда продемонстрировал моему твоего жениха. Ты думаешь, я уехала просто так? Потому что захотелось? — теперь и графиня была взбешена, она отбросила чужую руку и взяла бокал. — Всё это бред. — Бред — это наши с тобой отношения. Боже, это ведь немыслимо, о чём мы думали. О чём я думала, на что надеялась, — на её губах расцветает неловкая улыбка, которая больше похожа на скорбную усмешку. — Скажи, что ты так не думаешь, — Евгения опускается в кресло напротив. Сердце бешено бьется, а руки трясутся от волнения. — Скажи, что ты не думаешь так! — выкрикивает она и бьет ладонью по столу, шипит. — Ты выйдешь замуж, заведёшь детей. А я… Я сделаю то же самое. И мы забудем обо всём, что было. — Как… Ты… Ты уже уходишь? Вот так? — графиня подходит к дверям залы, стучит, и они тотчас открываются. — Счастливой семейной жизни, Ваше Высочество. — Лучше бы ты не возвращалась! — кричит печальная принцесса, Влада кивает, зная, что этого уже никто не заметит.

***

— У вас с принцессой вышла ссора? — спрашивает старшая графиня у дочери. Влада вздрагивает, роняет вилку, она стучит о стол и падает на пол. Подбегает прислуга, подбирая, а Влада извиняется, сама уже не понимая за что. — Нет, матушка. Мне рассказали, что королева совсем плоха, поэтому я такая печальная. — Значит, Вы с Её Высочеством всё ещё чудные подруги? — Конечно, матушка, — Влада сглатывает густую слюну и с отвращением смотрит на еду в тарелке. — Я не голодна, прошу меня простить, — она кивает родителям и уходит из столовой залы.       Чудные подруги. Ей хотелось бы вернуться в те времена, когда они были таковыми, когда она ещё не познала мягкость каштановых волнистых волос, когда ещё не чувствовала трепета души от лёгких, неловких прикосновений. Ей бы хотелось, так она думает, но всё выходит иначе. Девушка никогда бы не желала этого забывать. Потому что это приносило ей счастье. Она была счастлива ловить мимолётные ласковые взгляды на приёмах, обмениваться улыбками. Была счастлива довериться. Она хотела. И сейчас, как и прежде, её желания её подвели. Влада будет стоять в церкви и смотреть на то, как девушка, которая занимала всё её сердце, идёт под руку со своим отцом, идёт туда, где её ждёт её муж. Через несколько дней она будет готова и на звание любовницы. Она знает это лучше кого бы то ни было, хотя кому об этом знать?

***

— Отец, Вы нашли для меня жениха? — Евгения врывается в кабинет и останавливается, вся раскрасневшаяся. — Верно. — Вы ведь знаете, что я не выйду за него замуж, кем бы он ни был. — Евгения, — предупреждающе тянет мужчина, поднимая взгляд суровых металлических глаз. — Отец, я отрекусь от престола, если Вы заставите меня. Я не выйду за того, кого Вы подготовили для меня, ни за кого. У меня давно есть фаворитка. И Вы знаете это! — последнее она кричит, из глаз льются слёзы. — Поэтому Вы показали графу Бардо моего жениха. Она ушла… Вы понимаете, что Вы сделали? — Ты не умрёшь без неё, — отмахивается король, переводя взгляд на бумаги и начиная писать что-то. — Я без неё и не я вовсе… Прошу Вас… — Это простая привязанность, Евгения, иные чувства здесь невозможны, — голос правителя холоден и суров, его кулаки сжимаются, но он не поднимает глаза, не хочет видеть слёз дочери. — Но ведь я люблю её, как же Вы не поймёте. Вы с матушкой воссоединитесь, если она вдруг покинет Вас. А я, что я? Неужели я не заслужила немного счастья? — Это грехопадение, Евгения. — Мы давно в Аду, отец. Я так точно. — Это богохульство! — бумаги разлетаются. — Не смей! — Я её люблю! Вы превращаете мою жизнь в Ад, отец. И если Вы не исправите своих деяний, я утяну за собой всех, — последние слова даются ей с трудом, но она произносит их уверенно. — Я утяну с собой Вас и эту страну, сделаю так, что Вы не сможете воссоединиться с матушкой. Я отплачу Вам той же монетой, отец, какой отплатили Вы мне за мою любовь.

***

      Евгения хватает Владу за руку на следующем банкете. — Следуй за мной, молча, — и Влада не противится тону девушки, перед ней больше не её мягкая и нежная Женя. Перед ней Её Высочество Евгения.       Они заходят в какую-то тускло освещенную залу, Женя закрывает дверь на ключ, что висит на её шее. — Я не выйду замуж, — её взгляд снова мягок, Влада дрожит. — Я не знала, поверь мне. Я не выйду за него, — она делает несколько шагов к Владе, касается своими ладонями её щёк, тянет на себя и одними губами произносит: —Не покидай меня.       И Влада остаётся, не может не остаться. Хватает Женю за плечи, тянет на себя, соединяет губы, невинно, мягко. Они не пытаются углубить поцелуй, сейчас им нужно вовсе не это. Завязки на платьях расшнурованы, руки блуждают между телами, заставляют вздрагивать, неаристократично прикусывать губы и выстанывать чужое имя. — Ты ведь не развлекалась во Франции? Ты ведь не считаешь это бредом? Прошу тебя, скажи, мне нужно это услышать. Влада, — она притягивает девушку ближе. — Я танцевала, — на выдохе шепчет Влада. — Я была так зла и сейчас зла. Я злилась на твоего отца, на твоего жениха, на себя. На тебя. Одна из аристократок предложила мне способ расслабления — танец. Француженки в клубах очень умелы, я с ними не сравнюсь, но я… — О ком ты думала, когда танцевала, — Женя обдаёт её ухо теплым дыханием, прикусывает. Переходит на шею, поднимает глаза и возвращается к губам, терзая графиню. — О тебе. Каждый раз… О тебе, — шепчет Влада. — Ты покажешь мне в следующий раз. И потом, и снова, — говорит Женя, целует, прихватывает губами сосок, прикусывает и наслаждается эмоциями на лице Влады. — Тот, кто считает тебя холодной, так сильно ошибается. — Молчи, — протестующе шепчет Влада, поддаваясь на ласки. Ладонь скользит по впалому животу, обводит ребра, пересчитывая.       Они смотрят друг на друга, не моргая. Указательным пальцем Влада проводит вниз от подбородка, ведёт тонким острым ноготком ниже и ниже, останавливается в районе груди, чувствует биение чужого сердца. Женя тяжело дышит, подталкивая её к себе ближе. — Сегодня я просто хочу быть рядом, — шепчет девушка, Влада кивает, трётся, целует, желает. — Вы такая порочная, графиня, — шепчет ей Женя, — желаете моей близости, сами называли всё это бредом, а теперь, — ладонь опускается, касается собственного влажного бедра, на котором сидит графиня, — посмотрите, что с Вами происходит, — Влада всхлипывает.        В уголках глаз застыли слезинки, и она их не смаргивает, смотрит на всё сквозь пелену. Голова пустеет настолько, что девушка, кажется, не помнит даже собственного имени. Только в бессознательном бреду шепчет чужое: — Женя. — Когда ты уходила в прошлый раз, я хотела тебя связать, снять завязки с собственного платья и привязать твоё тонкое тело ко мне так, чтобы ты не смогла отойти от меня ни на шаг. Никаких женихов, моя графиня, разве ты не видишь, насколько я обезумела? Разве не видишь, что я схожу с ума из-за тебя? Разве не видишь, как я отчаялась? Я прихожу на все приёмы с единственной надеждой — увидеть тебя. Я… Мне никто не нужен, поверь мне, — девушка обессиленно опускает голову на чужую грудь, обхватывает чужую талию, прижимает к себе. — Поверь мне… — Я верю… — Влада гладит её по волосам, целует в макушку. — Верю. — Мы можем уехать. В Париж. Тебе там понравилось? — Без тебя было совсем не так… — Влада гладит её по голове, выцеловывает лицо. — Тогда поедем туда. — Неужели мы не можем быть счастливыми здесь? Я люблю тебя, я счастлива, но, если ты хочешь, мы поедем в Париж. — Я люблю тебя, и мы поедем в Париж. В качестве медового месяца, — графиня и принцесса смеются от абсурдности и засыпают, обнявшись.