***
Покинув наш домик, мы выдвинулись в сторону площади. До ушей уже доносились ласкающие слух советские мотивы из разряда таких, что включают перед началом дискотеки, пока собирается народ. Мы шли по освещаемой фонарями дорожке, наблюдая за тем, как суетящиеся пионеры носятся туда-сюда. Я и подумать не мог, что обычная, казалось бы, дискотека вызовет такой переполох. Провожая взглядом уже четвёртого пионера, покинувшего свой домик и побежавшего куда-то там, Семён поинтересовался: – И чего это они все носятся так? – Ну так, танцы на носу, как-никак. Кто-то красоту наводит, кто-то к друзьям бежит, а кто-то – к своей возлюбленной или к возлюбленному. Семён ничего не ответил, так что оставшийся путь мы преодолели молча. Прибыв на площадь, я принялся изучать окружающую меня действительность. До официального начала этого праздника жизни оставалось чуть меньше десяти минут, так что большая часть пионеров уже собралась на площади и, скооперировавшись в небольшие группы, расположилась там, где было место. Кто-то стоял непосредственно на площади, потихоньку начиная двигаться в такт музыке, кто-то расположился чуть поодаль, а кто-то оккупировал лавочки, коротая время до начала дискотеки за разговорами. К последним присоединились и мы. Ближайшая свободная лавочка оказалась возле дорожки, ведущей к Музклубу. На ней мы и расположились, ожидая начала танцев. Только вот наше молчаливое ожидание, изредка прерываемое парой дежурных фраз, нарушила подошедшая к нам вожатая. – Семён, Стефан, чего сидим? Дискотека вот-вот начнётся, идём танцевать! Порядочный пионер должен проявлять активность на всех мероприятиях! – улыбнулась Ольга. – Ольга Дмитриевна, – начал я. – Мы обязательно проявим активность, только чуть позже. Сейчас, если честно, не очень хочется. – А-а-а, поняла. Музыканток своих ждёте? – Ага, – буркнул Семён. – Ну ладно, ладно, ждите. Но потом чтобы обязательно пошли танцевать! – Есть потом пойти танцевать! – отсалютовал я. – Смотрите мне! У нас в отряде и так парней раз-два и обчёлся, а если вы ещё и отлынивать от дискотеки будете, то нашим девочкам вообще не с кем танцевать будет. На медляки подружек с подружками я ещё в прошлой смене насмотрелась, а это, между прочим, портит облик порядочного пионерлагеря! Так что я надеюсь на вас! Ольга ушла, оставив после себя пищу для размышлений. Не знаю, как для Семёна, а для меня медленный танец всегда был чем-то таким… не знаю… интимным, что ли. Я не мог вот так вот с бухты-барахты подарить его случайной девушке. Хотя, тут вроде бы случайных девушек и нет, ибо я успел наладить дружественные отношения почти со всеми. А если Мику будет ревновать? Конечно, официально мы ещё не парочка, но я же вижу, какими глазами мы друг на друга смотрим. А ревность – это чувство, которое появляется даже тогда, когда твоя симпатия скрыта тайной за семью печатями. Ну да ладно, разберёмся ещё. До начала дискотеки осталось несколько минут, пионеры всё прибывали и прибывали, а наших "музыканток", как выразилась Ольга, всё ещё не было. Я встал со своего места, Семён последовал моему примеру, и мы уже собирались отправляться танцевать в гордом одиночестве, как вдруг на дорожке поодаль мелькнули три знакомых силуэта, к которым мы и направились. Когда я подошёл ближе, свет от фонаря попал мне на лицо, загораживая обзор. Но стоило мне отойти на шаг назад, как это райское свечение перестало слепить меня, открывая обзор на остановившихся в метре от нас девчонок. Хотя нет, не девчонок. Девушек! Я застыл на месте, поражённый их внешним видом. Семён, по-видимому, разделял мои впечатления, тоже замерев и разглядывая наших подруг. – Это… – кое-как взяв себя в руки, начал я. – Это… I just have nothing to say, It’s wonderful! Бытует такое мнение, что, когда человек переключается на другой язык, то вместе с языком меняется и его личность. Вот что-то подобное произошло и сейчас – русскоговорящая версия меня была не в состоянии выразить свой восторг, зато англоговорящая смогла. – Чего? – непонимающе уставилась на меня Алиса. – А можно по-русски? – Можно, – ответил я. – Говорю, что мне просто нечего сказать, я в восторге! И действительно, восторгаться было чем. Вся детская непоседливость, которая красовалась в облике наших подруг раньше, куда-то пропала, оставив вместо себя что-то, больше напоминающее взрослых и рассудительных девушек. Выбор Алисы остановился на чёрном платье до колен, которое обтягивало её фигуру и выгодно подчёркивало все её достоинства. В комплекте также шли чёрные туфли на невысоком каблуке и чёрное ожерелье на шее. Откуда такая красота взялась у обыкновенной пионерки – мне непонятно. Но свою задачу это всё выполняло с лихвой – старшая рыжая выглядела невероятно. Ульяна тоже не осталась в стороне, значительно поработав над своим внешним видом. Сказать честно – такого я от неё не ожидал. Я и в пионерской форме-то её раз в год вижу, а тут платье! Да ещё какое! Словно в противовес Алисе, Ульяна облачилась во всё белое, начиная от туфель и заканчивая ободком на голове. К слову о последней, причёска рыжей девочки тоже претерпела изменения, и сейчас на её голове красовались аккуратно уложенные волосы, временно подменившие те самые два хвоста, напоминающие ракетные сопла. Ну а Мику… Для меня она и так была на свете всех милее, но то, как она выглядела сейчас, трудно описать словами. Все самые яркие эпитеты, что я знаю, всё равно не смогут передать того, насколько я поражён её внешним видом! Восхищение ею же в момент нашей первой встречи и рядом не стояло! Сейчас она предстала перед нами в идеально подходящем к цвету волос бирюзовом платье с длинными полупрозрачными рукавами, украшенном узором нотного стана. На поясе красовался ремень с красивой пряжкой, а дополнял образ золотистый кулон в виде скрипичного ключа. – Тут я соглашусь, выглядите просто шикарно! – высказался Семён. На наши нелепые пародии на комплименты девочки отреагировали по-разному. Алиса ехидно ухмыльнулась, Мику зарделась, а Ульяна сделала несколько оборотов вокруг своей оси, демонстрируя себя во всей красе. – Вот-вот! – начала рыжая барабанщица. – Зря мы, что ли, несколько часов убили на это? – И всё ради вас, мальчишек, – продолжила Славя. – Чтобы перед вами красивыми быть! Да уж, вот они запарились, конечно. Лично мне не так важен их внешн… Так, стоп, Славя? Она-то откуда тут взялась? Я уставился на бесшумно подошедшую к нам пионерку вопросительным взглядом. Она лишь мило хихикнула, а после сказала: – Давайте к нашим пойдём. Дискотека вот-вот начнётся, а большая часть нашего отряда бродит неизвестно где. Спорить никто не стал, так что всей нашей дружной компанией мы направились вглубь толпы. Я сместился к Мику и взял её за руку. Она же, в свою очередь, покраснела ещё сильнее и еле слышно (а учитывая играющую музыку и гомон пионеров – так тем более) обратилась ко мне: – Ты что? Люди же кругом! – Ну, люди и люди, бог с ними, – ответил я. – Пусть смотрят и завидуют, потому что я веду за руку самую красивую девушку лагеря! – Ой, ну что ты… Не говори ерунды… – Скажу, и ещё не раз! И никакая это не ерунда! Ты выглядишь просто великолепно! Мику ничего не ответила, но её миловидное личико, сейчас напоминавшее своим цветом варёного рака, сказало всё за неё. А я ведь нисколько не лукавил, мне и правда очень нравился нынешний облик моей аквамариновой спутницы. Да даже если я увижу её, одетую в мешок из-под картошки, всё равно останусь того же мнения! К нашему отряду, а точнее – к Жене, Электронику и той фиолетововолосой девушке, Лене, кажется, мы подошли аккурат к моменту, когда стихла музыка, и Ольга Дмитриевна взяла в руки микрофон. Мику отпустила мою руку, сказав, что она побежала к пульту, но скоро вернётся. Вожатая же в свою очередь, постучав пару раз по микрофону, начала свою речь: – Раз-раз, проверка. Добрый вечер, пионерлагерь «Совёнок»! Мы рады приветствовать вас всех на сегодняшних танцах! А сейчас я хочу сказать, что… вечерняя дискотека объявляется открытой! Слушай мою команду – танцуют все! Второй раз повторять не было необходимости – море пионеров, в котором до этого наблюдался лишь небольшой шторм, прерванный вожатой, сейчас обернулось настоящим цунами, грозясь снести не только площадь, но и весь лагерь целиком, включая прилегающую к нему территорию. Я тоже присоединился к всеобщему «ногодрыганию». Танцор из меня, конечно, тот самый, которому ноги мешают, но я восполнял недостаток умения энтузиазмом и подсмотренными у других пионеров движениями. Все танцевали по-разному. Кто-то старался преодолевать стеснение, кое-как двигаясь в такт музыке (Лена и Алиса), кто-то не особо старательно подходил к процессу танцев, вяло размахивая руками и ногами (Семён и Электроник), кто-то вёл себя более свободно, открыто наслаждаясь процессом (Славя, Ольга Дмитриевна и Виола), а кто-то выкладывался на максимум, сочетая танцевальные движения с немой картиной «меня ударило током» (Ульяна). Себя любимого же я относил к отдельной категории – «мне весело, хоть я и понятия не имею, что я тут забыл?» Украдкой посмотрев время на телефоне, я отметил факт того, что двадцать минут пролетели просто незаметно. В этот момент музыка приостановилась, а микрофон оказался в руках Мику. – А сейчас объявляется медленный танец! Кавалеры приглашают дам! – улыбнулась она, после чего передала управление пультом Шурику, а сама направилась в мою сторону. – Действуй! – шепнул я на ухо Семёну и выдвинулся навстречу Мику. – Мадемуазель, – начал я, стоило нам с ней встретиться. – Вы выглядите просто очаровательно! Я в жизни себе не прощу, если не потанцую сегодня с вами. Так что позвольте пригласить вас на медленный танец! – Хи-хи! Позволяю! – улыбнулась та, положив одну руку мне на плечо, а другой несмело сжав протянутую мною ладонь. В этот момент из динамиков полилась медленная музыка, и мы закружились в танце. Большая часть пионеров покинула площадь и расположилась в сторонке, не имея или желания, или партнёра для медляка. К счастью, оба этих пункта ко мне не относились, поскольку сейчас я вёл в танце самую красивую девушку этого пионерлагеря и глупо улыбался во все тридцать два. Мы с Мику не отрываясь смотрели друг другу в глаза, словно играя в игру «кто первый отведёт взгляд?». И проигрывать в ней не хотелось никому… Время от времени я всё же успевал пробегаться боковым зрением по окружающей меня действительности. Заметив Семёна, танцующего с Алисой, я показал ему палец вверх, на что тот еле заметно кивнул. Наверное, с его стороны я выглядел странно, когда показывал ему этот жест, при этом не отрываясь глядя в омут голубых глаз моей спутницы. Ну а что поделать – отрываться от такого тёплого взгляда не хотелось от слова совсем. Но и любопытство играло свою роль, так что боковым зрением я периодически наблюдал за остальными пионерами, принимающими участие в этом празднике жизни. На площади сейчас остались самые смелые, так что количество кружащихся в танце пар можно было сосчитать по пальцам рук токаря со стажем. И я сильно удивился, увидев среди таких Электроника и Женю. Эти-то голубки каким образом вообще спелись? Одна вечно торчит в библиотеке, появляясь только в столовой (ходят слухи о том, что Женя даже ночует там), а второй кроме своих роботов вообще ничего не замечает. Ну да ладно, их право, если они друг другу нравятся – то ради бога, не мне их судить. Но, как говорится, ничто не вечно под Луной. Вот и наш медленный танец подошёл к концу. Я поблагодарил Мику, после чего мы вернулись к своим. В этот момент из динамиков полилась бодрая музыка, а вслед за этим две разошедшиеся ранее волны пионерского моря вновь схлестнулись, заполняя площадь и превращаясь в ураган. Всем было весело, и мне в том числе. Я точно не знаю, сколько длилась дискотека, но за это время я успел несколько раз станцевать с Мику, Семён – с Алисой, потом мы с ним ещё с некоторыми девушками нашего отряда (в том числе и с Ольгой Дмитриевной), короче говоря – мы все выложились на полную. И вот настал тот момент, когда стихла последняя на сегодня песня, а вожатая объявила о завершении дискотеки и пригласила всех в столовую, куда мы, недолго думая, и отправились. – А ведь классно было, согласитесь? – сказал я, обращаясь к нашей дружной компании. – Не то слово! – ответила Ульяна. – И правда! – согласилась Мику. Обсуждая прошедшую дискотеку, мы сами не заметили, как доели ужин. К этому моменту из всего нашего отряда за столом остались только члены Музыкального кружка. Покинув столовую, мы временно расположились на крыльце, обсуждая, чем нам заняться теперь. – Времени до отбоя у нас примерно час, – начал я. – Вопрос, чем займёмся? – Не знаю, как вы, а я пойду в домик. Устала что-то, – ответила Ульянка. – Да и я, наверное, пойду, – сказал Семён. – Эти ваши танцы отнимают столько сил! – Ну, а я просто пойду прогуляюсь, – заявила Алиса и тут же отправилась восвояси. – Понимаю… – многозначительно изрёк я, после чего обратился к единственному оставшемуся на крыльце человеку. – Мику, милая, составишь мне компанию на вечерней прогулке? – С удовольствием! – заявила та, после чего мы дружно направились в сторону леса. Ночное время суток мне нравилось больше всего, а уж летние ночи – так тем более. Неравнодушен я был и к природе, а уж тем более к той девушке, которую сейчас держал за руку. И эти три компонента моего маленького счастья сейчас сплелись воедино, своей гармонией повышая воображаемую шкалу моего настроения. Мы с Мику медленно шли куда глаза глядят, попутно переговариваясь о всякой ерунде, пока в один момент не обнаружили, что стоим на той самой поляне около озера. – Знаешь, это место рано или поздно станет весьма символичным для нас, – с улыбкой произнёс я, смотря в омут голубых глаз моей спутницы. – Знаю, – неопределённо ответила Мику. – Может быть, нам ускорить этот процесс? Её глаза смотрят прямо на меня, личико чуть вытянуто, а губы приоткрыты. Я был уверен, что это намёк, и поэтому потянулся своими губами навстречу её губам. Она вроде бы тоже потянулась навстречу, но в последний момент просто крепко меня обняла. Мне ничего не оставалось, кроме как обнять её в ответ. – Знаешь, Стеф, я всё понимаю, – неуверенно начала она. – И даже в какой-то мере разделяю твои желания, но… пожалуйста… давай пока не будем спешить… – Хорошо, – согласился я, намеренно добавляя в голос нотки сожаления. Разумеется, это не осталось без внимания. – Всё будет… обязательно будет… но попозже… Вот те раз. Как вообще прикажете понимать этих ваших девушек? То «ускорить процесс», то «не будем спешить», и это всё с интервалом в пятнадцать секунд. Какие там кульбиты выполняет серое вещество в её голове – лично мне непонятно. Но зато вполне понятно остальное. Девочка просто не хочет торопить события, а хочет подумать, стоит ли оно того. Ну а я всё же не гормонально перевозбуждённый подросток (хотя технически именно им я и являюсь, но я всегда старался в первую очередь думать, а потом делать), так что ничего страшного, подожду. Как говорил многоуважаемый мною Лев Николаевич Толстой – всё приходит вовремя к тому, кто умеет ждать. А ждать я умею. Не люблю, но умею. Казалось, что мы простояли так целую вечность. Но у всего есть своё логическое завершение. Мику предложила вернуться в лагерь, ссылаясь на усталость, с чем я поспешил согласиться. И мы вдвоём прямой дорогой направились в сторону домика Мику. Путь до оного занял не так много времени, и сейчас мы уже стояли на пороге домика №13. – Спокойной ночи? – начала Мику, обнимая меня. – Спокойной ночи, – согласился я, проводя рукой по волосам аквамариновой пионерки. С неохотой разорвав наши объятия, мы разошлись по своим делам. Мику ушла к себе, а я направился куда глаза глядят да куда ноги ведут. Несмотря на насыщенный день, спать не хотелось от слова совсем, так что перед сном я решил прогуляться. Спустя время я, незаметно для самого себя, оказался возле сцены. Ранее я уже упоминал, что перед тем, как что-то сделать, я десять раз подумаю. Но иногда я позволяю себе действовать по душевным порывам. Вот и сейчас произошло что-то такое. Не имею ни малейшего понятия, зачем, но я запрыгнул на сцену и развернулся лицом к воображаемым зрителям. Итак, воображение, настало твоё время! Я прикрыл глаза, воображая себя артистом со стажем, выступающим перед огромной толпой слушателей. Одна рука легла на невидимый гриф, другая упёрлась в верхнюю деку воображаемой гитары, а волей разума позади меня материализовались недостающие участники музыкальной группы. – Ты-ы-ы-н, ты-ды-ды-ды-ы-ын, ты-ды-ды-ды-ы-ы-ы-ы-ын, ты-ы-ы-ын-н-н, – бубнил я вполголоса, исполняя воображаемое соло, потрясающее бьющихся в экстазе воображаемых зрителей. Но, в конце концов, мне надоела эта пантомима, и я, бросив это занятие, отошёл вглубь сцены, где присел прямиком на пол, спиной упираясь в стоящее там пианино. Просидев так пару минут, я заметил, что к сцене кто-то подошёл. Выбранное мною место надёжно скрывало меня от чужих глаз, так что незваный гость меня не заметил, устроившись на краю сцены и сжимая в руках… гитару? Отсюда непонятно, поскольку моя, если можно так выразиться, маскировка, не давала разглядеть деталей. Спустя ещё мгновенье до моих ушей донёсся звон гитарного перебора. Если этот человек пытался передать музыкой своё настроение, то оно у него явно паршивое. Во мне вдруг взыграло любопытство, в целях удовлетворения которого я поднялся со своего места и направился в сторону ночного любителя музыки. Обычно я хожу тихо, так что попробуй я завязать диалог с этим таинственным незнакомцем, я мог бы и напугать его. Но, к счастью, об этом позаботились прогнившие доски сцены, заблаговременно предупреждая о моём появлении. Словно в дешёвом ужастике, под скрип досок неведомый музыкант вскрикнул и отскочил на метр, принимая боевую стойку, в качестве оружия остановив свой выбор на гитаре, которую он сжимал на манер молота. Хотя нет, не он. Она. Таинственный незнакомец оказался вполне себе знакомым, поскольку сейчас перед собой я увидел Алису. – А-а-а-а, не подходи! – закричала та, для вида замахнувшись гитарой ещё сильнее. Мне очень не хотелось, чтобы этот прекрасный инструмент портили ударом, а ещё больше не хотелось, чтобы этот самый удар пришёлся на мою бренную голову. Так что я поспешил заявить о себе. – Тихо, Алиса, успокойся! Это всего лишь я. – Кто «я»? Не подходи, я сказала! Маньяк! Зашибу! Тут я понял, что мой силуэт в нынешний момент скрыт тенью. Вопреки угрозам рыжей, я сделал пару шагов вперёд, позволяя лунному свету показать меня полностью. – С… Стефан? – Он самый. – Ты откуда тут?.. И вообще, чего пугаешь? – Извини, не хотел. Так вышло. Гулял, гулял, и забрёл на сцену. А ты откуда тут? – Ну, – начала та, усевшись обратно на край сцены. Я же присел немного правее от неё. – В общем, нравится мне здесь. Сцена для меня это… в общем не знаю, как описать. Это… – Место силы? – перебил я её. – Ну, что-то вроде того. – И, судя по музыке, что-то случилось, – не спрашивал, а утверждал я. – Ага. Только не «что-то», а «кто-то». – Семён, что ли, накосячил опять? – Типа того. – Ну, нетрудно догадаться. И что он сделал? – Вот именно, что ничего, – неожиданно для меня разоткровенничалась Алиса. – Ты-то догадался Мику на прогулку пригласить, а он – нет. Я тут непонятно зачем вырядилась, как дура, припёрлась на эту дурацкую дискотеку, а он: «Я уста-а-а-ал, пойду в до-о-омик». Тьфу! Пень еловый! – Ну ладно, ладно, не сердись на него. Парни вообще сообразительностью не отличаются. Бывает, и тупят иногда. Но я верю, он ещё всё наверстает. – Думаешь? – Знаю. В таком возрасте всегда так. Зато, когда поймёт, чего от него хотят, то приложит все усилия, чтобы исполнить всё в лучшем виде! – Ты сейчас прямо как взрослый говоришь. – Бывает иногда, – улыбнулся я. Мы посидели так ещё немного, после чего Алиса заявила, что устала, и отправилась к себе в домик. Я проводил её взглядом, а спустя ещё пару минут решил, что пора бы и мне честь знать. С этой мыслью я спрыгнул со сцены и пошёл в сторону своего домика. На полпути к оному я заметил силуэт, опирающийся на домик чуть поодаль от меня. Знакомая дьявольская улыбка красноречиво информировала о том, кем являлся этот полуночный гость. Но общаться с ним не было никакого желания, так что я просто прошёл мимо. Но его, видимо, такой расклад не устраивал, так что пионер обратился ко мне. – Ай-яй-яй, товарищ псевдопионер, неужели вас мамка с папкой не учили, что игнорировать людей невежливо? – Они мертвы, – лязгнула сталь в моём голосе. – Досадно, досадно, – ответил тот. – Но это не отменяет того факта, что так поступать невежливо. – Ты мне нотации читать пришёл? Или что там тебе от меня нужно? – мне хотелось лишь, чтобы он поскорее отстал, так что на вежливость в своём тоне я оказался скуп. – Мне? От тебя? Пока ничего. А вот ТЕБЕ от меня кое-что нужно. – Интересно, что же? – Информация, разумеется! – выпалил тот. – Интересно, какая же? – Ну, например, о местном мироустройстве. Согласись, ведь после попадания сюда в твоей голове так много вопросов, на которые, впрочем, никто отвечать не собирается. Тут я вынужден был согласиться. Вопросов было много. И раз уж он сам любезно предлагает поделиться ответами, то стоит воспользоваться этим. – Допустим. Раз уж сам предлагаешь, тогда ответь мне, что такое «Совёнок»? – Пионерлагерь времён СССР, – нахально улыбнулся тот. Появилось желание сбить эту улыбку с его лица хорошим таким ударом в челюсть. – Информативно, однако. В таком случае вопросов более не имею, всего доброго! – Да погоди ты! Просто пока ещё тебе рано знать всю подноготную этого девятого круга ада. – Ты сам сказал, что поделишься информацией. – Но не сказал, когда! – вновь улыбнулся он. Желание втащить удвоилось. – Ну вот, когда соблаговолишь – тогда дай знать. А сейчас я пошёл, аривидерчи! – Ну и иди! – с наигранной обидой в тоне выпалил тот. – Гуляй дальше со своей дурёхой под руку и думай о хорошем. Только не сильно плачь, когда всё это канет в небытие! Отойдя всего на пару шагов, я резко развернулся, в два прыжка оказался рядом с пионером и, схватив того за грудки, припёр к стенке. – Если ты думаешь, что вправе мне как-то угрожать, мешать, или иными способами пагубно влиять на мою жизнь в этом лагере, то я с радостью готов разубедить тебя. Есть желание проверить? – Воу, какие мы гро-о-озные! – всё та же улыбка украшала его лицо. Желание сбить её утроилось. – Вообще, советую дружить со мной, я полезный! И не стоит переживать, вмешиваться в твои дела я не собираюсь. Пока не собираюсь. Ну всё, падла, ты меня достал. Я всегда трепетно относился к дорогим мне вещам. И если на себя мне трижды плевать, то ради дорогих мне людей я любого на лоскуты порежу. И вот я уже приготовился от души съездить по вражеской морде, как вдруг пионер у меня на глазах просто растворился в воздухе. Руки, державшие его, потеряли опору и полетели вперёд, навстречу стене того же домика. Хуяссе мастер парирования. Уходить от удара, дезинтегрируя самого себя – это что-то новенькое. Ну да и чёрт с ним, главное, что свалил. Может быть, оно и к лучшему, что я не прописал ему в щи, а то мало ли. С этими мыслями я направился к себе в домик. В домике горел свет. Я буквально влетел в него, желая поскорее уже отправится в объятия к морфею, чем немало удивил Семёна. Тот буквально подпрыгнул, а из его рук, судорожно пытавшихся что-то спрятать, вылетел и упал на пол… телефон…КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ