Изменение гравитации

Изуку с Югой стояли в коридоре на втором этаже и смотрели через стекло в зал. Множество людей суетилось, кто-то куда-то ходил. Мидория отдаленно подумал, что, как оказывается, это здание больше похоже на какую-нибудь фирму, наполненную офисами. Так никогда и не догадаешься, что здесь обитает мафия. Специально, наверное, сделано, чтобы сбить с толку нерадивых людей. Омега усмехнулся, подумав, что он пытался отсюда сбежать. Ага. Будто это вообще возможно. Как глупо… Его внимание привлекла делегация, что ввалилась в зал и рассеялась по коридорам и диванам. Как Аояма и сказал, среди них был и Шото. Изуку легко нашел его взгляд. Он сжал пальцами перила, внимательно глядя на альфу. Почему-то сердечко замерло, омега нервно вздохнул. – А… чего он там сидит? – тихо спросил Мидория, обернувшись к Юге. Тот равнодушно пожал плечами. Он милостиво сопроводил Изуку до второго этажа. Пусть тот и сказал, что не хочет видеть Тодороки, всё равно согласился. Жутко интересно стало. Без этого альфы Мидория чувствует, что жизнь здесь теряет свою краску. – Почем мне знать, – отозвался Аояма и хитро глянул на Изуку. – А чего ты интересуешься? Он всё-таки нравится тебе, не так ли? – Нет! – Мидория аж подпрыгнул. – Вовсе нет… – протянул он недовольно. – Просто… смотрю, сел, – омега вновь посмотрел в сторону Шото. Тот устало развалился на диване, закинул ногу на ногу. Изуку прижался ближе к стеклу, закусив отчего-то губу. Это действие было слишком непроизвольным и естественным, что он о нем даже не задумывался. Мидория прищурился, а после от неожиданности вздрогнул. Ему показалось, или пиджак Тодороки действительно был испачкан… кровью. – Ты слишком заинтересованно смотришь для «нет», – заметил Юга вдруг. – Ну ладно, – пожал он плечами, – не буду тебе мешать. Я занят, пойду, – махнул рукой и ушел. Изуку даже не обернулся на него, лишь кивнув головой. Почему-то не получалось отвести от Шото взгляда. Неожиданно тот посмотрел в его сторону, кажется, весь напрягся и вскочил. Омега растерянно на него уставился. Альфа нахмурился и поспешил куда-то уйти. Мидория проводил его удивленным взглядом. – Мне кажется… или он ранен? – пробормотал он себе под нос. – Вероятнее всего, не кажется, – крикнул с лестницы Юга. Он ушел недалеко, поэтому в пустом коридоре смог расслышать шепот. Изуку вздрогнул. – В смысле? – дернулся он. – А ты как хотел? – усмехнулся Аояма, обернувшись к нему. – Может, на перестрелку ходили. Считай, повезло, что не умер, – фыркнул он. Мидория задрожал. Он ещё раз посмотрел на место, где сидел Тодороки, нервно сжимая пальцы. – М… это ужасно, – пробормотал омега. Тогда впервые он подумал, что работа у Шото не только плохая, но ещё и страшно опасная. И почему-то Изуку не хочется, чтобы альфа этим занимался. – Да ладно, – улыбнулся Юга, – чтоб ты знал, Босса ни одна шальная пуля не трогает, – крикнул он и побежал по лестнице вверх. – Не трогает… тогда что это такое? – нахмурился омега. Он поежился, оглянувшись по сторонам. В коридоре стояла тишина. Оставаться здесь одному было страшно, поэтому Мидория поспешил вернуться в свою комнату. Изуку побежал по лестнице вверх, быстро запыхался. Но его это не остановило, он упорно продолжил бежать вверх к своему этажу. Слишком страшно на кого-нибудь наткнуться. Отдаленно омега ещё начал переживать о том, что Шото будет злиться на него. Он ведь каждый раз просит никуда не выходить из комнаты… – Ну и пусть ругается, – бурчал себе под нос Мидория, стараясь не задохнуться, – всё равно ничего не сделает. Я его не боюсь! – решительно воскликнул он и тут же сдулся. Ага, конечно. Не боится. Если бы только это было правдой. У Тодороки постоянно слишком жуткий вид, слишком страшная аура. Изуку чувствует себя жутко неуверенно, когда находится рядом с ним. Хотя такое чувство преследует его постоянно. С любыми людьми, особенно взрослыми. Омега вбежал к себе в комнату, захлопнул дверь, опершись лбом о крепкое дерево. В коридорах никто ему не встретился. Повезло. Мидория отдышался, пока не поворачиваясь лицом к комнате. Он закрыл глаза, устало думая о том, что для его и без того слабенького сердечка такие встряски ни к чему. Ходить, шугаться каждой тени. Как это по-детски… – О, ты так быстро уже здесь, – послышался позади него голос. Изуку вздрогнул. Он резко обернулся, вглядываясь в темноту. В комнате царил полумрак, поэтому сразу он не заметил, что здесь уже кто-то есть. Как глупо. Ещё и стоял в своих думах. Около окна стоял знакомый силуэт. Такой же самоуверенный и спокойный, как и всегда. – Я… – Мидория пожал плечами. – Не думал, что ты так быстро бегать можешь. Или ты на лифте? – Пешком… – А то я думаю, отчего одышка, – весело усмехнулся, улыбаясь. Омега медленно прошел к своей кровати, осторожно присел на краешек. Весь вечер он искал встречи с Шото. Но сейчас, когда тот здесь, видеть его не хочется. Почему-то слишком стыдно. Тодороки медленно прошел мимо шкафов к двери, Изуку понадеялся, что он уйдет, но вместо альфа включил свет. Тот ослепил Мидорию, он сразу же зажмурился. – М, могли бы и предупредить, – пробурчал он, потирая глаза. – Прости уж, – улыбнулся самодовольно Шото. Он успел переодеться. За те десять минут, что Изуку поднимался по лестнице со второго этажа на семнадцатый. Он часто останавливался в пролетах, прижимаясь боком к стене. Силы заканчивались непростительно быстро. Мидория, глядя на альфу, почему-то подумал, что тот будет злиться. Скажет, что Изуку нельзя никуда выходить. Омега отреагирует на такое совершенно нормально. Отчим частенько говорил ему сидеть в комнате и носу не показывать, чтобы не мешать ему и его друзьям. Но Тодороки лишь улыбнулся шире и подошел, присев рядом с ним на кровать. Он был одет в те же брюки и туфли. Видимо, не стал их переодевать. А вот рубашку с пиджаком сменил на обыкновенную белую водолазку. Мидория зачем-то подумал, что так ему намного лучше. Выглядит… как-то по-домашнему. – Где вы были? – тихо спросил Изуку, робко посмотрев на альфу. – О, – брови того поползли вверх, – ты интересуешься моей жизнью! Как неожиданно и приятно, – он усмехнулся. Омега поежился и отвернулся. – Мне вовсе не интересно, – буркнул он. – Ты скучал по мне? – усмехнулся Шото и подался в его сторону. Мидория агрессивно помотал головой. – Может… я и скучал. Но точно не по вам. А просто из-за того, что здесь нечем заняться! – Изуку всплеснул руками. – Да? – вздохнул Тодороки и поморщился. – Так ты из-за скуки из своей комнаты вышел, да? Помнится, я сказал тебе этого не делать. – А я вас слушаться и не обязан, – омега показал ему язык и снова отвернулся. Шото рассмеялся. – Ты ведешь себя, как ребенок, – заметил он. – Так я и есть ребенок! – воскликнул недовольно Мидория. Его искренне задевало, когда люди об этом забывали. – А-а! – альфа щелкнул себя по лбу. – Так ты у нас в детстве не досидел, оказывается. Родители, что ли, недолюбили? Ещё скажи, что боишься оставаться один, – засмеялся Тодороки. – Боишься темноты, боишься сам сходить в магазин и не можешь заговорить с незнакомым человеком на улице! Изуку сглотнул. Он посмотрел на альфу, поджав губы. Пожал будто виновато плечами и грустно отвернулся. Не зря ему всегда кажется, что Шото видит его насквозь. Он так легко попал в самую точку. – А что, если боюсь? – хрипло спросил Мидория. Тодороки отозвался не сразу. Он стал серьезнее, задумался, нахмурился. – Хорошо, допустим. Как иначе я должен с тобой обращаться? Если это так, если ты правда ещё ребенок, то как мне себя вести? Если ты не знал, у детей нет права выбора. Они же дети! – Ну… я подросток, – неуверенно протянул омега. – Отлично. Это уже лучше. Подростки практически как взрослые, у них есть самосознание. Поэтому ты можешь сам подумать своей прелестной головкой и понять, что выходить тебе отсюда не стоит, – улыбнулся Шото. Изуку от него отшатнулся. – Вы говорите, как педофил! – воскликнул он в ужасе и вскочил, забегая за бортик кровати. Тодороки лишь глаза закатил. – Кажется, мы с тобой уже определились, что ты не ребенок, верно? А педофилов привлекают дети, не так ли? Чтоб ты знал, верхняя граница возраста, которая привлекает педофилов, двенадцать-четырнадцать лет. А тебе сколько? Да и это скорее исключение из правила. У современной молодежи поголовно пубертат раньше двенадцати начинается, такие ребята педофилов почти не интересуют. Поэтому прекращай кидаться такими обвинениями. Особенно в мою сторону. Особенно учитывая, что ты меня вовсе не интересуешь, – улыбнулся альфа. Мидория нахмурился и отступил, ему стало отчего-то неприятно. – Мне шестнадцать, – ответил он на риторический вопрос и вздохнул. Шото усмехнулся, закатив глаза. – Прекрасно. А мне двадцать семь. Я старый дед. Хотя ты об этом и так уже знаешь, – он вновь улыбнулся. Омега недовольно фыркнул, поджав губы. – А где вы были? – спросил он негромко. – Мне показалось… или вы были в крови? – Тему решил сменить? – недовольно поинтересовался Тодороки. – Тебе показалось, – уверенно заявил он. – Да? – излишне взволнованно уточнил Мидория. – Ваша рука… разве не ранена? – спросил он. Альфа удивленно на него посмотрел, а после прищурился. – Волнуешься? – чуть игриво спросил он. Изуку вздрогнул и отвернулся. – Нет, – буркнул он. Шото нахмурился и цокнул языком. – Раз так, то и нечего об этом говорить. Я не ранен. С чего бы вдруг? – Где вы были? – требовательно спросил омега. Он не знал почему, но ему было очень важно это знать. Тодороки поднялся. Он медленно к нему подошел, встал напротив. Ощутимо стала заметна их разница в росте. Мидория пришлось высоко задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Альфа наклонился к нему, что-то серьезно обдумывая. – Зачем тебе эта информация? – хрипло спросил Шото, обдав губы Изуку горячим дыханием. Тот вспыхнул, вдруг резко покраснев до самых кончиков ушей. Он опустил глаза, нервно вздохнув. – М… я… – отступил назад, – вы правы, мне ни к чему это знать… Да и я совсем скоро буду дома и забуду вас и всё, что здесь видел. Нет смысла узнавать подробности, – протянул омега шепотом. Тодороки сделал к нему шаг, схватив за плечи. Мидория сжался, вытянувшись по струнке. Шото прищурился, пристально разглядывая его лицо. Наклонился и вдруг резко припал губами к губам. Изуку вздрогнул всем телом от неожиданности. Он дернулся, собираясь отстраниться, но сильные руки крепко обхватили его поперек талии, сжав. Омега в шоке выпучил глаза. Всё смешалось, голова отказывалась соображать. Шестеренки в мозгу двигались слишком медленно. Язык альфы проник в его рот, пальцы заскользили по телу. Ладони сжали ягодицы, и в этот же момент Мидория наконец собрался с силами, чтобы оттолкнуть Тодороки от себя. – Вы что! – воскликнул он в ужасе и отбежал к стене, сжавшись. – Совсем? – и покрутил пальцем у виска. – Думаете, что можете исчезать, после появляться, минутку меня домогаться и снова исчезать! И после этого, значит, я должен влюбиться в вас? Странная логика! – в ужасе начал причитать Изуку. Шото тяжело вздохнул и присел на его кровать, облокотившись на спинку. Он улыбнулся, исследуя фигуру омеги взглядом. Тот от этого поежился, пытаясь прикрыться руками. Почувствовал себя голым. – У тебя такая попка мягкая, – вместо объяснения своих действий сказал Тодороки. Мидория жутко покраснел от смущения и негодования. – Не думал начать ходить в наш спортивный зал? Накачал бы себе… м… – альфа растянул губы в улыбке. Изуку затряс головой, отходя в сторонку. – Вы извращенец, – заявил он. Шото усмехнулся уголками губ. – Знаешь, в чем-то ты прав, – не стал оспаривать он. – Раньше со мной такого не было. Я был уверен, что нормальный. Никогда не возникало желание к кому-то пристать. А теперь вот… хочется, – Тодороки потер задумчиво подбородок. – Это ты делаешь меня ненормальным, – заявил он. – Да вы! – Мидория подбежал к шкафу, вытащил оттуда первую попавшуюся вещь и кинул ее в альфу, злясь. – Меня никак не касается то, что у вас в башке происходит. Не надо на меня за содеянное ответственность перекладывать! – Ой, ну прости, – Шото поймал в руки брошенные штаны и развалился на кровати, подложив под голову руку. – Да-да, ты прав. Можешь считать меня ненормальным. И, между прочим, я уверен, что ты и так в меня влюбишься. Мне не нужно делать это нарочно, – улыбнулся он. Изуку от такой наглости и самоуверенности на мгновение растерялся, даже остолбенел. А после в Тодороки полетели ещё вещи. Тот ловить их уже не стал, просто отвернувшись. Мидория распалялся, не в состоянии себя сдержать. Он сам не понимал, откуда в нем столько смелости. Будь на месте Шото, например, отчим, омега бы всё проглотил, стерпел бы. А с этим альфой нет. С ним он чувствует себя достаточно уверенным для таких самовольных поступков. – Вы ужасен. Вы жестокий, сумасшедший, извращенец, эгоист излишне самоуверенный, так ещё и некрасивый! – обиженно перечислял Изуку. Он ужасно злился. Даже не злился, а был жутко огорчен. Тодороки украл его первый поцелуй, Тодороки делает всё, что хочет. Он уже потрогал Мидорию во всех интимных местах. Туда-сюда, и оглянуться Изуку не успеет, как девственности с ним лишится. Его это жутко обижает. Сказался ещё и тот факт, что от своего соулмейта омега ожидал поддержки. Защиты, помощи, чего-нибудь хорошего. Надеялся и верил. А в итоге получил Шото. И этот резонанс заставляет его не шуточно расстраиваться. Хотя с отчимом Изуку тоже ужасно расстраивался. Но там банальный страх не позволял ему показывать характер. За любую оплошность можно было схлопотать по голове. А с Тодороки Мидория этого не чувствует. Он боится его, как и других людей. Но не чувствует, что, разозлившись, альфа ударит его. Нет. Он будет только смеяться и веселиться, уничтожая Изуку морально. – А, так всё дело в том, что я не в твоем вкусе? – воскликнул вдруг Шото. – В том, что я не красивый! Ох, какая досада, – он покачал головой и тут же снова рассмеялся. Омега обиженно на него посмотрел. Он закусил губу и отступил к стеночке, сжавшись. Да, Тодороки не совсем псих, он не станет его бить. Но он смеется, будто нарочно издевается. Мидория не может этого выносить. Над ним и в школе частенько смеялись. – Дело не только во внешности… – пробурчал Изуку. – Дело не во внешности, давай лучше так, – улыбнулся альфа, подперев голову рукой. – Я ведь прекрасен. У меня правильные черты лица, я очень красив, – самодовольно заявил Шото. Омега скривился и показал ему язык. – Вовсе нет! – Тебе бы следовало перестать выпендриваться и набивать себе цену. – Что? – не понял Мидория. – Лучше бы как послушный мальчик раздвинул бы для меня ножки или сам бы присел ко мне на коленки. А не так. Ожидание утомляет, – вздохнул искусственно прискорбно Тодороки. А после снова рассмеялся. Изуку от его слов весь сжался. Он съехал по стене на корточки, зажмурившись. Голову обхватил руками, пытаясь спрятаться. Глаза сразу же защипало, он нервно вздохнул. К горлу подступила тошнота. Мидория вспомнил всё то, что говорили ему друзья отчима по пьяни. Кто-то предлагал секс за деньги. Кто просто так. Кто-то даже пару раз щелкал его по заднице. Отчим на это только смеялся и говорил, что этот щенок слишком плоский и уродливый для такого. Омега после таких вечеров долго не мог уснуть, глотая слезы под одеялом в постели. Или, напротив, засыпал мгновенно, оставшись без сил. Он вскоре ко всем начал относиться с опасением. Ему стало некомфортно находиться на улице и даже в школе. Изуку постоянно следил за тем, как учителя-альфы смотрят на него, что говорят. Страх, будто паранойя, не отпускал его. Воспоминания вспыли в голове, Мидории стало дурно. Он не заметил, как расплакался. Уткнувшись носом в колени, закрыв голову руками. Пытался спрятаться ото всех, стать невидимым. Надеялся, что это его защитит. Шото замолчал. Он больше ничего не говорил, внимательно за ним наблюдая. Изуку боялся смотреть на него. Он искренне надеялся, что Тодороки просто уйдет, оставит его наконец одного. Но альфа не уходил, нет. Кажется, он поднялся, медленно подошел. Мидория забился в угол между шкафом и стеной, жмурясь. Он пытался успокоиться, пытался привести себя в порядок, но не мог. Слезы продолжали катиться по щекам, он делал нервные рваные вздохи лишь для того, чтобы снова забиться в беззвучном рыдании. Шото присел рядом с ним на корточки, прищурившись. Изуку практически почувствовал его взгляд на своей макушке. Он сглотнул, закусывая губы. – С тобой… – хрипло начал Тодороки, а омега сжался ещё сильнее. – С тобой что-то случилось? – поинтересовался альфа. Мидория зажмурился. Нет-нет-нет! Альфа должен уйти, должен исчезнуть! Ни в коем случае не задавать вопросы! – М, нет, – вырвалось у Изуку. – Над тобой кто-то надругался? – негромко предположил Шото. Омега вздрогнул всем телом, поднял на него большие-пребольшие глаза, на мгновение прекращая плакать, а после снова забился в рыданиях. – Нет, – вымученно выдохнул он. – Кто-то пытался это сделать? – продолжил предполагать Тодороки. – Или… когда ты был ребенком, какой-то взрослый предлагал какие-то странные вещи? Из-за этого у тебя бзик на педофилию? Мидория не отозвался. Он продолжил мотать головой, задыхаясь от слез. Давно его не накрывала такая сильная истерика. Шото нахмурился сильнее. Изуку отдаленно подумал, что он злится. Сейчас наверняка выкинет что-нибудь ужасное. Но альфа продолжал спокойно за ним наблюдать. Омегу всё трясло-трясло, хотя он всеми силами пытался себя успокоить. Тодороки вздохнул, поднялся на ноги. В щелях меж пальцев Мидория видел его ботинки. Шото прошагал к окну, открыл его. Буквально за десять секунд в комнате стало холодно: воздух оказался очень ледяным. – А говорил, что с твоей психикой всё в порядке, – тихо протянул альфа, глядя в ночную мглу. Он вздохнул, обернувшись к подростку. – Мои слова… излишне оскорбительны, знаю. Но… плакать из-за них слишком. Что-то явно не так с твоей нервной системой, – уверенно заявил Тодороки. Изуку задрожал, поднял на него распухшие глаза. Он шумно вздохнул, через силу отвечая: – Вовсе нет! – Неужели? – Да! – Так да или нет? – Нет! – Ммм, – Шото покачал головой. – Ты даже не просто плачешь… – протянул он задумчиво, – ты практически… в истерике. Не подумай, я не врач, чтобы ставить диагноз, но… это как-то нездорово. Более того, это похоже на паническую атаку. Мидория закрыл уши ладонями, трясясь в ужасе. Он подбежал к кровати, рухнул на нее, по привычке надеясь спрятаться от всего под одеялом. Слушать Тодороки было просто невыносимо. Особенно из-за того, что он во многом был прав. Омега накрыл голову подушкой, задыхаясь ещё сильнее. Его продолжало трясти. Обычно после стресса плакать и визжать в матрас более пары минут он не мог. Воздух в легких кончался, он не мог сделать вздох. Организм постепенно понимал, что от этого нет никакого толка. Но не сейчас. Нет. Изуку продолжал плакать, волны паники проносились вдоль его позвоночника. Перед глазами проносились жуткие страшные воспоминания. Мидория вдруг резко осознал, что он не хочет возвращаться домой, нет. Ни за что на свете не хочет больше видеть лицо отчима. Мама сделала ошибку. Так бывает. Ведь на лбу у человека не написано, адекватный он или псих. Не понять, что у него в голове. Понадеявшись на счастье, она сделала ошибку. Изуку теперь нужно за нее расплачиваться. Но омега не винит ее, в своей жизни он тоже совершил множество глупостей… Вдруг Мидория почувствовал, что на поясницу опустилось что-то теплое. Изуку вздрогнул, в первое мгновение растерявшись. Мозг усердно уверял его, что он находится дома, в своей комнате. Чья эта может быть рука? Но омега быстро вернулся в реальность, поняв. Его бесцеремонно выдернули из-под подушки, заставили сесть. С секунду Тодороки пристально смотрел своими холодными гетерохромными глазами в раскрасневшиеся от слез глаза Мидории, а после вдруг прижал его к себе, положив ладонь на его спину. Изуку снова задрожал, ему было ужасно холодно. – Нет, – пискнул он, пытаясь отстраниться от Шото. – Да, – с нажимом потребовал Тодороки, прижав его к себе слишком крепко. Мидория забился, но это не принесло никакого толка: альфа не собирался его отпускать. Омега продолжил плакать, не в силах остановиться. Его будто прорвало: он начал трепыхаться и в голос реветь, глотая слезы. Шото гладил его по спине, слишком жестко, чтобы успокоить, но Изуку, пусть в этом он никогда и не признается, становилось от этого легче. Через пару минут плач стих. Мидория уткнулся носом Тодороки в плечо, нервно вздыхая. Запах был слишком тяжелым, но отчего-то родным. Изуку слабо помнит, как всё происходило. Он перестал плакать, но Шото не прекращал прижимать его к себе и гладить по спине. Омега не сопротивлялся. Он спокойно сидел, весь сжавшись. Прошло около пяти минут. Тодороки тяжело вздохнул, медленно поднялся, потянув за собой Мидорию. Тот неуверенно поднялся вслед за ним, не в силах оттолкнуть. Альфа схватил его за руку и куда-то потащил. Изуку был готов следовать за ним, но ноги вдруг не смогли сдвинуться с места, просто бестолково замерли. Омега подался корпусом вперед и чуть не упал. Шото вовремя его подхватил. Он посмотрел Мидории внимательно в глаза, тот робко отвернулся, опустив взгляд. Тодороки перехватил его под коленки и куда-то понес. Изуку был настолько огорчен и растерзан духовно, что не стал ничего говорить. Даже не успел смутиться. Альфа вышел из комнаты с ним на руках, прикрыв ногой дверь. Он прошагал к концу коридора. Омега закрыл глаза, пытаясь сделать вид, что его здесь нет. Ужасно хотелось провалиться в забытье. Шото куда-то вошел. Мидория робко приоткрыл глаза и догадался, что они находятся у альфы в комнате. Сердце от беспокойства и страха забилось быстрее, но Изуку не смог ничего сказать. Он был слишком опустошен. На глазах всё ещё подсыхали слезы, дыхание выровнять не удавалось. В обычном состоянии омега обязательно начал бы возмущаться, что-то говорить, задавать кучу вопросов. Но только не сейчас. Тодороки положил его на кровать, на мгновение застыл рядом. Мидория сглотнул, он мог лишь догадываться о том, что произойдет дальше. Альфа открыл окно, выключил свет, закрыл дверь на ключ. В комнате воцарилась тишина. Изуку сглотнул. Рассудок медленно начал к нему возвращаться, но дар речи, как назло, нет. Да он и не смог бы сейчас ничего сказать в любом случае. После истерик часто около пары часов он был будто овощ. Мозг отказывался воспринимать действительность. Шото медленно начал раздеваться. Мидория догадался об этом из-за шуршания одежды и силуэта Тодороки, что он мог видеть благодаря свету луны. Мысли вихрем закружились в голове, преображаясь в жуткие догадки. Изуку испуганно сглотнул. Было даже думать страшно, что дальше может произойти, что альфа сделает. Страшно. Но омега не торопился уйти, даже не думал об этом. Просто лежал без движения, сложив ладони на груди. Шото медленно подошел, навис над ним. Он протянул свои руки, сердце Мидории забилось быстро-быстро. Тодороки приподнял его и перекинул к краю кровати, что находилась у стены. Омега нервно дернулся. Альфа завалился на его прежнее место, натянул на них обоих одеяло, вздохнул. Изуку глупо похлопал глазами. Он слабо понимает, что произошло. Омега перевернулся на бок, отвернувшись к стене. Сердце продолжало громыхать. Шото обнял его за талию, прижался со спины. Мидория в первый момент испугался, ожидая какого-то продолжения, но его не последовало. Тодороки лишь выдохнул горячим воздухом ему в шею, чуть-чуть поерзал, находя самое удобное положение, и замер, видимо, заснув. А Изуку так и продолжал лежать, не понимая, что произошло. Ему было страшно, отчего-то неспокойно. В голове не укладывалось то, что происходит. Он лежит со взрослым альфой на одной кровати. Не-ет… это что-то за гранью воображения. После дикого плача навзрыд силы совсем покинули Мидорию. Глаза будто налились свинцом, он устало их закрыл. Но успокоиться не получалось: дышащий в шею Шото сильно отвлекал. Его рука была такая теплая, так приятно лежала у омеги на животе. Он поначалу хотел ее скинуть, но так и не решился. Ему было страшно. Казалось, стоит только шелохнуться, только подать признак жизни или, напротив, заснуть, так обязательно случиться что-то плохое. Но в итоге Изуку всё же заснул. И намного быстрее, чем он мог ожидать. Может, приятный запах его успокоил. Проснулся Мидория от того, что ему стало холодно. Он открыл лениво глаза, вздрогнул, поежился. Не сразу сообразил, где находится. А, как понял, резко сел, испуганно оглядываясь по сторонам. Шото ещё был здесь. Судя по всему, он только-только поднялся. Облокотился о стол, что-то высматривая на компьютере. Омега уставился на его задницу, что оказалась в неожиданно красивом ракурсе. Упругие ягодицы, обтянутые красными боксерками. Изуку встряхнул головой, опустив глаза, и прижался спиной к стене, весь сжавшись. На шум за спиной Тодороки обернулся. – Ты чего так рано проснулся? – удивленно спросил он. – Или это я тебя разбудил? Извини, – альфа улыбнулся. Мидория смутился ещё больше. Он густо покраснел, неопределенно качнув головой. – Мне… стало холодно, – хрипло выдавил омега. Шото удивился. Он улыбнулся шире и сказал тихим, но вкрадчивым шепотом: – Всю ночь я тебя грел. А только ушел, так сразу же ты проснулся, – Тодороки усмехнулся. – Надо было накрыть тебя получше одеялом. – М… ага, – Изуку нервно кивнул. – Я… я часто мерзну по ночам, – признался он. – А… вы… я… – он запнулся, не найдя подходящих слов. Что сказать? Начать кричать и возмущаться по поводу того, что он ночевал здесь? На свежую голову Мидория понимает, как это было абсурдно. Но… с чего бы вдруг возмущаться? Ведь он сам ничего не сказал, когда Шото перетащил его сюда, сам ничего не сделал. Да и альфа… по факту не сделал ничего плохого. Даже напротив. Успокоил его, как-то даже… помог. Без него Изуку наверняка бы не смог заснуть полночи. Несмотря на ужасную слабость, после истерик Мидория обычно долго ворочается. – Что? – Тодороки склонил голову набок. – Куда я иду? – Э… да. – Никуда, – Шото пожал плечами, – дела закончены, я свободен. Просто не хочу сбивать режим дня. Да и завтракать пора, – он почесал живот. – О… х-хорошо, – Изуку покивал головой, стараясь вжаться в стену. Он прижимал к себе одеяло, будто прикрывался. Но это было совершенно глупо, ведь он всё ещё находился в одежде. – Мм, – Тодороки покачал головой, улыбаясь каким-то своим мыслям. Мидория под его взглядом смутился. – Ты так смешно спал, – хрипло протянул альфа, усмехнувшись. – А? Что? Что я сделал? – заволновался Изуку. – Слюни… что ли… пускал во сне, – пробормотал он. – Ну, может, и не смешно, – пожал плечами Шото, – ты ворочался, что-то кряхтел. Смешно морщился, взмахивал руками. Дважды ударил меня точно в солнечное сплетение, – он фыркнул. Омега виновато сжался. – И-извините, – выдавил он. И раньше знал, что беспокойно, даже нервно спит. Но раньше это не было проблемой, он всегда спал один. – Нет, ничего, – Тодороки дружелюбно улыбнулся. – Чего ты на меня так смотришь? Сказать что-то хочешь? – Э… нет, ничего, – Мидория опустил глаза, вновь почувствовав себя неловко. Шото прищурился. Он медленно к нему подошел, потянувшись. Изуку мельком скользнул взглядом по его торсу, резко вспыхнул. Раньше такого он никогда не видел. Ну, разве что на пляже в детстве. Но тогда при виде обнаженных тел альф он не испытывал ничего. От слова совсем. А теперь… Тодороки присел рядом с ним на кровать, закинув ногу на ногу. – Я должен что-то сказать? – Э… что? – Я сказать что-то должен? Ну, или сделать? Ты так смотришь на меня, будто чего-то ждешь. А я… а я и не знаю, чего, – Шото усмехнулся. Омега покачал головой. – Нет, ничего, – он закусил губу. Мидория ожидал, что альфа начнет говорить что-то про вчерашнее, но всё же надеялся, что тот поднимать эту тему не станет. – Мм, – Тодороки потер подбородок. – Тогда… может, ты что-то сказать хочешь? Будешь кричать или обвинять меня в чем-то. Давай, не стесняйся. Мне очень интересно послушать. – О… – Изуку удивленно на него посмотрел, он растерялся. – За что кричать? – сипло уточнил он. Шото пожал плечами. – Ты всегда находишь какие-то причины, – усмехнулся он. – Мы… знакомы всего ничего. Считай, два-три дня. А ты уже у меня в постели, – альфа растянул губы в самодовольной улыбке. – Во многом это моя заслуга, – он рассмеялся. – Скажешь что-нибудь? Но за этим смехом Мидории послышалось что-то ещё. Он закусил губу, внимательно посмотрев на Тодороки. С любопытством, больше без страха. На мгновение ему показалось, что Шото не всё равно. Что за своим смехом он хорошо скрывает какое-то волнение, может, беспокойство. Только вот откуда им взяться? – М… да нет, – Изуку робко пожал плечами, поправляя свои волосы. После вчерашнего что-то заставило его взглянуть на альфу по-другому. Несмотря на то, что до этих жутких слез Мидорию во многом довели слова Тодороки, омега на него совсем не злился. Он сам знает про себя, что излишне ранимый, слишком забитый и какой-то слабый. Слишком слабый. Шото тут и ни при чем, можно считать. Изуку может расплакаться из-за любого пустяка, из-за любой оплошности. По любому поводу, иногда даже без него. Но то, что произошло позже, намного важнее. То, как Тодороки прижал его к себе, как по-родственному погладил по спине. Давно забытое чувство безопасности окутало омегу на несколько мгновений. Наконец его беззвучный плач захватил внимание смотрящего и слышащего, наконец-то Мидория получил какую-то ответную реакцию, хоть что-то. Последние годы он часто плакал практически часами, задыхаясь в подушке. Но ситуация никак не менялась. Никто не приходил его спасти, ему помочь. Приходилось лишь принять действительность. А тут… Руки Шото такие теплые, объятия такие крепкие. Пусть и ненадолго, но Изуку почувствовал себя в безопасности, почувствовал себя хорошо. А после они с Тодороки оказались в одной кровати. Он понятия не имеет, зачем альфа это сделал. Но факт в том, что Мидории это пошло на пользу. Он… так легко заснул. И теперь, после всего произошедшего, Изуку смотрит на Шото по-другому. Не только, как на психа, какого-то странного, ненормального жуткого урода, похитившего его из родного дома. Нет. Омеге наконец-то начало казаться, что кроме каких-то насмешек и угроз, которыми Тодороки постоянно сыпался, у него в голове происходит что-то ещё. Будто за образом, который альфа усердно поддерживал, Мидории наконец удалось рассмотреть что-то ещё. Он нервно вздохнул и глупо спросил: – Вы… вы расскажете что-то о себе? Шото вздрогнул. Он усмехнулся, удивленно посмотрел на омегу, будто не верил, что тот мог спросить что-то такое, нахмурился. – Э… зачем? – прищурился Тодороки. Он подался в сторону Изуку, растянув губы в довольной улыбке, – ты наконец захотел узнать меня получше? Мидория поежился, поморщившись. Он покачал головой. Альфа удивленно поднял брови. – Я… я же вижу, что вы другой, – тихонько сказал Изуку, подавшись в его сторону. – Вы… вы не такой злой на самом деле, вам не нравится надо мной постоянно подшучивать. Это просто маска, камуфляж. Чтобы отпугнуть посторонних. Я прав? Конечно… – омега прищурился, внимательно изучая лицо альфы. Тот нахмурился, отпрянул. Его глаза забегали по стенам, где угодно, только не по Мидории. – Ты… – он тяжело вздохнул. – Вы… вы… может где-то даже хороший человек, – робко сказал Изуку. Он осторожно положил ладонь Шото на плечо, отчего тот вздрогнул, – вовсе не плохой. Вы… и я хотел бы узнать вас настоящего. И узнать, что произошло в вашем прошлом… – осторожно проговорил омега. Тодороки не отозвался. Он пристально уставился своими разноцветными холодными глазами в встревоженные изумрудные. Губы альфы дрогнули, будто он хотел что-то сказать, но так и не смог. Мидория вздрогнул, резко отдернув руку. Вдруг осознал, что творит. Он густо покраснел, отводя в ужасе глаза. Сглотнул, испугавшись, что Шото будет злиться. Нервно взмахнул руками, перехватив одеяло. Это было минутное помутнение рассудка, какие-то глупости, рвущиеся из глубины души. Нет! С чего бы Изуку хотеть узнать получше этого ненормального? – Я… не слушайте, что я сказал, – хрипло выдавил из себя Мидория. – Я… глупости… я… извините, – он суетливо отполз к краю кровати, уперевшись спиной в бортик. Тодороки продолжал молчать, внимательно на него глядя. Он вздохнул, погладив подбородок. Встряхнул головой, вернув себе обычное выражение лица. – Да-да… конечно, – и пожал плечами. – Бывает. Какие планы на сегодня? – полюбопытствовал альфа. Изуку нервно усмехнулся и посмотрел так, мол, серьезно? – Какие у меня могут быть планы? – А… точно, – Шото глупо кивнул. Видимо, слова Мидории озадачили его куда сильнее, чем он пытался показать. – А у вас? – У меня? Э… нет, ничего. Никаких планов. Для начала… позавтракать, наверное, – пожал Тодороки плечами вновь. Он часто делал это, когда был растерян. Омега удивленно на него посмотрел. Он неуверенно улыбнулся, опуская глаза. Странное ощущение. Они с Шото знакомы всего-ничего. А кажется, что уже очень давно. Будто он знает альфу намного лучше, чем многих из своих знакомых. – Позавтракать не помешало бы, – согласился Изуку, кутаясь в одеяло. – Особенно после отсутствия вчерашнего ужина. Я был таким голодным, а в итоге не смог поесть… – признался он. Тодороки подался в его сторону и щелкнул весело по лбу, усмехнувшись. Мидория зажмурился, тут же открыв растерянно глаза. – А потому что надо было говорить, что ты есть хочешь, – засмеялся Шото. Омега неуверенно кивнул. – М… ага… – он внимательно начал разглядывать альфу. Тот был непросто красив. Он был где-то даже гламурен, очарователен. Что-то неуловимое в нем должно было привлекать всех омег. Или Изуку это только кажется. Подумав об этом, он усмехнулся. Какая ирония судьбы, что они оказались соулмейтами. Тодороки такой красивый, статный. Ему бы в кино играть каких-нибудь крутых бизнесменов или королей. А Мидория совершенно заурядный. И эти глупые кудри, которые постоянно летят во все стороны. Так ещё и ужасно путаются. – У тебя есть хобби? – вдруг одернул его Шото. – Что? – глупо переспросил Изуку. – Хобби. Ну, любимое дело. Может, ты чем-то постоянно занимался у себя дома. А теперь без этого ты скучаешь, – протянул Тодороки. – О… – омега дернул плечами, – нет… – хрипло признался он. Альфа ещё несколько секунд выпытывающе смотрел на него, а после рассмеялся. Мидория весь сжался под его взглядом, отвернувшись. Он жутко смущался, а от смеха вздрогнул, испугавшись. – Что с тобой? Так ежишься. Думаешь, я могу видеть сквозь одежду? – усмехнулся Шото. Изуку помотал головой. – Вы… просто так смотрите. – Пф, – Тодороки отмахнулся и поднялся. – Больше не буду смотреть, – улыбнулся он, проходя к своему шкафу. – Не такой уж ты и красивый, чтобы так пристально разглядывать. – М… – Мидория опустил глаза. Несмотря на то, что он и так это знал, слышать из чужих уст всё равно оказалось неприятно. – Ну… – омега затеребил глупо свою одежду. Шото, натягивая футболку, глянул на него. – Чего? Тебя это задело? Ах, да, подростки такие ранимые, так зацикливаются по поводу внешности, – он фыркнул. – Расслабься. Людей больше интересует твой запах. Большинству омег в этом смысле очень повезло. Приятные ароматы притягивают людей, как пчел. – Мм, – Изуку от его слов весь сжался. Тодороки вначале прищурился, а после рассмеялся. – Извини, опять, видимо, не то сказал, – протянул он. Мидория обиженно вздохнул. Ну нет у него запаха и нет. Зачем на этом внимание акцентировать? Он поднял глаза и тут заметил на предплечье Шото белую бинтовую повязку. Сердечко екнуло. Омега подскочил и подбежал к альфе. Это произошло так быстро, что Изуку сам не успел сообразить, что сделал. – У вас… у вас всё-таки есть ранение! – воскликнул он. Тодороки удивленно на него посмотрел, моргнул, нахмурился. – Нет, это… старое. – Неправда! – Мидория нервно вздохнул, прижав ладони к груди, – зачем вы меня обманываете? – А ты зачем интересуешься? Неужто волнуешься за меня? – едко поинтересовался Шото. Омега закусил губу и отошел. – Хороший… вопрос… – Я не подумал, принося тебя сюда, что ты можешь заметить. Вообще удивлен, что ты помнишь, – покачал альфа головой. -Ну… – Изуку неуверенно пожал плечами, – как же тут забыть… – Так, – Тодороки натянул джинсы. Сегодня он выглядел совершенно обычно, по-людски, – ты в душ пойдешь? – А… ну… – Давай сходим вместе, – хрипло предложил Шото, наклонившись к нему. Мидория отпрыгнул, отвернувшись. – Нет! – завопил он в своей привычной манере. Тодороки довольно усмехнулся. Ему явно нравилось доводить Изуку до такого недовольно-обиженно-оскорбленного состояния. – Я сам, – омега огляделся по сторонам, проверяя, что ничего не забыл, и побежал из комнаты прочь. Сердце билось быстро-быстро. О чем Шото только думал? Зачем притащил его туда, к чему были все эти странные разговоры? Что вообще происходит?! Почему он наврал про руку? Зачем опять предлагает какие-то ужасные вещи? Неужто забыл, до какого состояния Мидорию это довело вчера? Странно было бежать по коридору в носках. Обувь Изуку осталась в его комнате. По ковру он ходил исключительно без нее, предпочитая убирать ее на нижнюю полочку в шкафу, предназначенную специально для туфель. Омега сбросил скорость около двери в свою комнату, сразу же заходя внутрь. Схватил полотенце, что утащил с собой из душевой, и сменную одежду, натянул кое-как ботинки, сразу же направившись в ванную комнату. Здесь, как и в прошлый раз, никого не было. Изуку уже заходил сюда пару раз, чтобы почистить зубы. Множество не распакованных одноразовых щеток он обнаружил на умывальнике. Мидория закрыл за собой плотно дверь, ещё раз на всякий случай убедился, что здесь нет никаких скрытых камер, и только тогда разделся, забравшись сразу же в душевую кабину. Теплая вода успокаивала. Ему вновь захотелось спать. Омега в целом не выспался. Он старался быть расторопным, переживая, что Шото каким-то образом ворвется сюда, опять будет что-то говорить. И, самое главное, увидит его обнаженным! – Интересно, почему он ничего не сказал про вчерашнее? – пробормотал себе под нос Изуку, быстро вытираясь полотенцем. Он торопливо оделся во все свежее, с удовольствием потягиваясь. Быстренько выбежал из душевой в коридор. Глупо замер, не зная, куда идти. В свою комнату? Или же к Шото? Последнее кажется глупым… Но думать долго не пришлось, вскоре появился Тодороки. Он тоже вышел из душевой, из-за другой двери, где находилась полноценная ванна. – Так приятно освежиться, – весело сказал альфа, наклонившись к лицу омеги. Их носы оказались очень близко. Мидория густо покраснел, хотя казалось, что такие вещи не должны его смущать. Раньше они его пугали. – Аг-га… Шото недолго думал и весело чмокнул Изуку в щеку. Тот аж подпрыгнул, чуть не ударившись спиной об угол стены. Тодороки лишь весело рассмеялся. Прежде чем Мидория начал кричать и возмущаться, он спросил: – Чем хочешь завтракать? – Э… – омега моргнул, – конечно, я бы хотел чего-нибудь очень вкусного, – протянул он. – Мм… пиццы или… кацудона… Это мое любимое блюдо, – пояснил Изуку. – Ах, если бы, если бы… Альфа серьезно кивнул. – Так в чем проблема? – удивился он. – Если хочешь, то давай съедим. – В смысле? – растерялся Мидория. – У вас… на кухне… – неуверенно протянул он, – готовят же обычные блюда… ну каша, картошка там, курица… – Мы можем сходить в ресторан, – предложил Шото. На глупый вид Изуку он рассмеялся. – Пойдем, оденешься в уличное, – весело сказал Тодороки, потянув омегу за руку в его комнату. Тот повесил полотенце на крючок, подошел к шкафу. Замер, обдумывая услышанное. – Правда поедем в кафе? – осторожно уточнил он голосом, полным неверия. Альфа как-то странно на него посмотрел. Как на какого-то полоумного. – Не в кафе, а в ресторан я сказал, – заметил он и пожал плечами. – А в чем проблема? Боишься людей? – Ну… – Мидория замялся, – у меня нет денег. Да и… я не думал, что вы меня куда-то отсюда выпустите. Я же вроде пленника. А вдруг сбегу! На его слова Шото только рассмеялся, отмахнувшись. – Если ты не заметил, на тебя мне не жалко денег. А сбежишь-то ты куда? Местного языка ведь не знаешь. Здесь тебе безопаснее держаться меня. Это далеко не самая хорошая страна, честно. Мало ли, что может случиться, – Тодороки блеснул глазами. Изуку вздрогнул. Сопротивляться он больше не стал. Ему казалось, что Шото просто шутит, но, если есть хоть какая-то вероятность поесть пиццы, он готов за нее ухватиться. Мидория выглянул в окошко, узнать, какая погода. Порылся в шкафу под внимательным взглядом альфы. – Странный у вас вкус в одежде, – вслух прокомментировал Изуку, но всё же без лишних капризов натянул на себя толстовку. Самое нормальное, наверное, из всего, что было ему подарено. – Нет, хороший вкус. Просто прекрасный, – усмехнулся Тодороки, оглядев его. – Плохой. – Хороший. – Да ужасный! – Превосходный. – Я так уродлив в этом. – Боюсь, одежда тут ни при чем, – фыркнул Шото.