Изменение гравитации

В глаза Изуку брезжил яркий свет. Омега поморщился и отвернулся, не желая просыпаться. Но вместо ожидаемой подушки уткнулся носом во что-то твердое. Мидория тяжело вздохнул, вдруг почувствовав, как что-то давит на его грудную клетку. Он поерзал и постарался разлепить глаза. Сначала разлепил правый, затем левый. Пока открывал левый, правый успел обратно закрыться, желая уловить ещё хоть чуточку сладкой дремы. Но в конечном итоге Изуку совладал со сном, пытаясь сесть. Не получилось. Он захрипел, не понимая, что это такое тяжелое прижимает его к кровати. Мидория моргнул, растерянно оглядываясь по сторонам. Он не в своей комнате дома. И даже не в своей комнате в новом домике, где они поселились вместе с Шото, нет. Он в комнате последнего, на его кровати. От одной этой мысли по спине омеги побежали мурашки. В его комнате окна выходят на западную сторону, поэтому поутру свет не ослепляет его. А вот в комнате Тодороки как раз на восточную… Изуку тяжело вздохнул, переводя медленно взгляд на свое тело. Ах, теперь-то понятно, что, а точнее, кто вжимает его в матрас. Сладко сопящий Шото развалился всем своим весом на Мидории, ничуть этого не стесняясь. С большим трудом омеге удалось из-под него выползти. Тодороки ещё не хотел его отпускать: руками обхватывал вокруг талии и прижимал к себе. – Ох… – Изуку сполз на край кровати, тяжело вздыхая. Вчерашний вечер… был полон признаний и… ох… Мидория оглянулся на альфу, тот всё ещё мирно спал. Наверное, сильно утомился после вчерашнего. Омега сбился со счета, сколько там раз Тодороки успел кончить. Даже думать стыдно. Простыня в некоторых местах всё ещё была влажная. Изуку поспешил подняться, потягиваясь. Оказывается, отлежал себе руку. Точнее, это Шото, устроивший во время сна на нем свою голову, отлежал Мидории руку. Омега решил открыть окно, проветрить. Концентрация запаха альфы превысила в комнате всякие допустимые нормы. Изуку помялся недолго и ушел, подумав, что делать ему больше здесь нечего. Тодороки решил не будить, тот, видимо, сильно устал. Первым делом отправился умыться, заодно принял душ. Весь пропах Шото. И не то чтобы Мидории это сильно не нравилось, нет, скорее уж наоборот. Просто дико смущало. Холодная вода взбодрила. Альфа так и не проснулся – Изуку забежал в его комнату проверить. Он на несколько секунд замер в дверях, с улыбкой глядя на Тодороки. Никогда не думал, что будет вести себя, как эти дураки из кино, ишь! Зачем наблюдать за спящими? Это как-то… слишком жутко. Но Мидория не сразу смог оторваться от умиротворенного лица Шото. Того редко можно было увидеть таким. Заняться было особо нечем, Изуку решил приготовить завтрак. Хорошо, что вчера они накупили достаточно продуктов. – Хм… – омега застыл около открытого холодильника, – он сказал, что не придирчив в еде… думаю, не будет лишним приготовить и на него тоже, – пробормотал Мидория себе под нос, доставая несколько яиц. Заморачиваться желания не было, поэтому Изуку просто приготовил яичницу с помидорами. Два яйца себе, два Тодороки. Тот наверняка обрадуется, когда, проснувшись, обнаружит их на плите. Думая об этом, омега улыбался. С самого пробуждения у него было ужасно хорошее настроение. Жизнь… постепенно начинает налаживаться. Или ему это только кажется. Шото – сама заботливость. Он игрив и весел, а главное – ласков и добр. Мидория буквально тает под напором его нежности и любви. Он не знает, будет ли Тодороки таким всегда или это только первый самый приятный этап отношений, но предпочитает не заморачиваться, а просто наслаждаться. Вчера Шото много говорил о любви. Изуку стесняется об этом думать – слишком неловко. Но всё равно, будто мазохист, прокручивает в голове слова альфы и глупо улыбается. Тодороки говорил так искренне, так горячо… – Будто коснулся струн моей души… – протянул омега, закусив губу. Одни лишь мысли об этом заставляют его заплакать. И не ясно отчего. От счастья. Или от боли всего пережитого. – Где он пропадал так долго? – Кто пропадал? – на лестнице послышался шум. Мидория обернулся, удивленно моргнув. Шото быстро сбегал вниз, прыгая через ступеньку, чуть недовольно хмурясь. Изуку почему-то думал, что он проснется в благодушном расположении духа. Тодороки подскочил к нему, заставив вздрогнуть, обнюхал, глядя на омегу в упор. – Д-доброе утро, – тот неуверенно улыбнулся. – Ты ушел, – недовольно заметил альфа. В его голосе послышались нотки обвинения и волнения. – М… ну… да, – Мидория неуверенно дернул плечами. – А нельзя было? – заволновался он и хихикнул. Шото прижался к нему, медленно обхватив руками за талию. Он уткнулся носом омеге в плечо, тяжело вздыхая. – Можно, конечно, – протянул негромко и усмехнулся. – Но меня это сильно огорчило, когда я проснулся, – рассказал Тодороки. Изуку осторожно положил ладонь на его спину, мягко поглаживая. – Ну… я же никуда не ушел… – не удержался от короткого смешка он. – Вот ещё! – насупился альфа. Эти слова ему совершенно не понравились. – Хотя, да, в первый момент я подумал, что всё произошедшее мне приснилось, – признался он. – Никаких следов твоего присутствия не было. Даже запаха. – Ну… – Мидория неуверенно улыбнулся, – там ещё яичница есть, – заметил он. – Для тебя… – добавил смущенно. – Ты не хочешь? – уточнил взволнованно. Шото поднял глаза. Всё такие же большие, взбудораженные. – Нет, – Тодороки махнул головой. – Тебя хочу, – вырвалось у него за секунду до того, как альфа впился с поцелуем в губы Изуку. Тот что-то сдавленно пискнул, от неожиданности вздрогнув, и резко отстранился, подавшись назад. Чуть не упал с высокого барного стула. Стол на кухне был один, совершенно обычный. Но Мидории было как-то одиноко одному за ним есть, поэтому он предпочел сесть за столешницу, высокую. Рядом с ней стояло три барных стула, кажется, специально под нее купленных. – Я же ем! – вырвалось у Изуку. Он с секунду недовольно смотрел на альфу, а после начал покрываться багрянцем и отвернулся, уткнувшись в свою тарелку. Шото моргнул. – Мм, – он уткнулся лбом в грудь Мидории, нагнувшись. Что-то негромко замурчал, кажется, прося ласки, любви и внимания. Омега растерянно на это уставился, неуверенно улыбнувшись. В очередной раз подумал, что Тодороки похож на большого кота. Он умеет рычать зло, даже страшно, урчать довольно и, как оказывается, ещё и мурчать. Где только научился? – Ну… я же правда ем… – осторожно проговорил Изуку. – А у меня правда всё ещё гон, – хрипло проговорил Шото, подняв на него глаза. Он выдохнул горячим воздухом Мидории под ребра, тот сдавленно захихикал, приговаривая, что щекотно. – М… ну… – омега потупил взгляд, – чего ты от меня хочешь? – неуверенно спросил он. – Мне нужно озвучить это вслух? – усмехнулся Тодороки. Его лицо приобрело довольнейшее выражение. Изуку помотал головой. – Н-не надо это вслух говорить, – твердо заявил он. – М… я имею в виду, что… ну… у тебя гон, да. А у меня-то жизнь продолжается. Я есть хочу. – Хм… – Шото нахмурился и недовольно зашипел. Такой ответ ему явно не понравился. Он вновь уткнулся лбом Мидории в грудь, тот перестал дышать, замерев. Альфа не стал его долго мучать, вздохнув. Он подошел к сковороде, взял вилку – здесь они ели европейскими приборами, к чему Изуку относился с большим подозрением, – принялся есть прямо со сковороды. Омега посмотрел на это с неодобрением. Заметив его взгляд, Тодороки виновато вжал голову в плечи и сел на стул, напротив него. – Я не это имел в виду, – заметил Мидория. – В смысле? – не понял Шото. – Ну… я осуждающе посмотрел на тебя… потому, что ты ешь из сковородки. А не из-за того, что стоя. – А-а, – альфа пожал плечами. – Всё равно, – фыркнул он, скорее запихивая в себя яичницу. Изуку отдаленно подумал, что Тодороки, несмотря ни на что, ведет себя довольно примерно. Он видел, какими безумными становились его одноклассники во время гона и течки. Их глаза будто начинали светиться, они постоянно принюхивались, выискивая самого подходящего партнера для спаривания. Запрыгивали к кому-нибудь на колени, пытались схватить. К ним сразу же подбегали люди из медпункта, уводили подальше, чтобы ученики не мешали учебному процессу. Наблюдать за всем этим было немного страшно. Но, оно и не удивительно, подростки очень импульсивны, им свойственна несдержанность. Они только осваиваются со своими сущностями, к ним все проявляют снисходительность. А вот со взрослыми всё уже намного строже. Если человек дожил до зрелости и не научился себя контролировать, то это говорит лишь о том, насколько он бесполезный, даже вредный для общества субъект. К таким людям все относятся с максимальным презрением, не маленькие уже, пубертат закончился, пора брать себя в руки. – Тебе вкусно? – взволнованно уточнил Мидория, наблюдая за тем, как быстро Шото уминает приготовленный им завтрак. – Не знаю, – тут же отозвался альфа. – Не чувствую практически вкуса, – признался он, внимательно глядя на Изуку. Тот растерянно нахмурился. – А… почему? – Не знаю, – Тодороки пожал плечами. – Мозг… наверное, сейчас все силы отдает другим рецепторам и чувствам, – он качнул головой. – Хм… – Мидория задумался. Он спрыгнул с барного стула, подошел к раковине, принялся медленно мыть свою тарелку. – Может быть… – согласился неуверенно. – Ты знаешь, иногда бывает так… что я, например, слушаю что-нибудь в наушниках. И мне в этот момент требуется что-нибудь понюхать. Я нюхаю, а запаха не чувствую. Приходится для начала остановить музыку, чтобы мозг переключил всё свое внимание на другие рецепторы, – задумчиво рассказал Изуку. Он выдавил на губку моющего средства, поводил по тарелке кругами и зигзагами, с удовольствием наблюдая за тем, как появляется много пены. Смыл ее водой, поставил тарелку на сушилку, вздохнул. – Со мной тоже такое бывает, – отозвался вдруг Шото над самым его ухом. Мидория вздрогнул от неожиданности, резко обернулся. Тодороки каким-то необъяснимым образом успел подойти к нему. Альфа прижался к омеге со спины, пропустил свои руки под его и принялся мыть свою тарелку. Изуку не стал ему мешать, стоя ровно. Животом он прижался к раковине. Шото дышал ему на ухо, немного тяжело и рвано. Чувствовалось, что он находится не в обычном состоянии. – Т-твой запах сейчас такой сильный, – негромко проговорил омега. – Я знаю, – тихо отозвался Тодороки, еле ощутимо коснувшись носом его шеи. Он тяжело вздохнул. Мидория вдруг почувствовал, как в его поясницу что-то уперлось. Ровно как вчера, когда он пытался достать яблоко из-под тумбы. Оно ведь до сих пор там лежит! Надо будет достать. Загниет ещё… – Ш-Шото, ты, – Изуку глянул на альфу, осторожно пытаясь отодвинуть его от себя. Близкий контакт с Тодороки был ему приятен, но чуть-чуть настораживал. – М… – альфа потерся носом о его плечо, выключая воду. – Помнишь, однажды ты сел ко мне на колени и спросил, что это в тебя упирается сзади. А я сказал, что это кобура, – тихо и хитро протянул он. Мидория глупо моргнул, задумавшись. – Э… ну… – он нахмурился, – такого ведь… не было… – заметил он. – Не было, – подтвердил Тодороки и усмехнулся. – Но, если бы было, я бы сказал, что эта ситуация точно такая же. За исключением того, что сейчас это не кобура, – тихо прошипел он омеге на ухо. – Ну, Шото, – Изуку заерзал. – Я и так это п-понял, – выдавил он, отстраняя альфу от себя. Тот недовольно зашипел, но послушно отпустил Мидорию, сдавленно что-то кряхтя. – Знал бы ты, как сильно сводишь меня с ума, – под нос себе пробурчал Тодороки и подошел к столу, осев на стул. – М… – омега неуверенно присел напротив. – Это плохо? – заволновался он. – Не-ет, – Шото растянул губы в улыбке и покачал головой. – Конечно, нет. Это… хорошо… – М… – Изуку неуверенно кивнул. – Не знаешь, зачем я это говорю? – усмехнулся альфа. – Я… тоже не знаю. Идет откуда-то изнутри, – протянул он. – Я никогда прежде не чувствовал такого сильного желания… омеги, – хрипло признался Тодороки. – Никогда никто не был мне так интересен. Даже в пубертат я… был не сильно взбудоражен… А тут… – он облизнул быстро губы. Мидория неуверенно улыбнулся. Он не был уверен, хорошо это или плохо, но предпочел считать, что всё же хорошо. – М… ты… ближайшие пару дней собираешься провести… ну… дома? – осторожно уточнил Изуку. Шото кивнул. – Да, – подтвердил он. – С тобой, – добавил с довольной улыбкой. Омега поежился. – М… может, всё-таки сходишь в аптеку за таблеткой? – предложил он чуть взволнованно. Тодороки помотал недовольно головой. Он внимательно уставился на Мидорию, а после хрипло спросил: – Я тебя пугаю? – А… о… – Изуку в недоумении нахмурился, – нет, – неуверенно сказал он. – Хм… не пугаю, а, может, ставлю в неудобное положение? Тебе… некомфортно? – Ну… – Почему ты хочешь, чтобы я принял блокаторы? – тихо спросил Шото, поднявшись со стула. Омега, сам того не желая, глянул на его ноги, заметил явственный бугорок в районе паха в штанах, вздрогнул. – Тебе не нравится… что у меня гон? – негромко уточнил альфа, опершись ладонями на стул по обе стороны от его бедер. Изуку неуверенно пожал плечами. – Ну… н-нет, – протянул он. – М… просто… это не совсем удобно. – В каком смысле? – Тодороки уткнулся головой в его живот, тяжело дыша. Омега замер, чувствуя, как от горячего дыхания Шото по коже разбегаются мурашки. Он нервно вздохнул, осторожно решив погладить альфу по мягким волосам. Тому такая своеобразная ласка явно понравилась. Он едва заметно завилял тазом. Мидория улыбнулся, подумав, что, если бы у Тодороки был хвост, он бы заметался в разные стороны от удовольствия. – Просто… м-мне бы не помешало возвращаться к учебе, – осторожно объяснил Изуку. – А т-тебе… ну… тебе же сложно, верно? – неуверенно протянул он. – Что? – нахмурился альфа. – Ну… себя контролировать… – растерянно проговорил Мидория. – А… нет, разве? – изумился он. – Сложно, – подтвердил Шото, выдохнув. – Очень сложно. Никогда такого со мной не было. – Ну… ну вот… – омега чуть нервно вздохнул, – я… ну… за тебя немного волнуюсь, что ли, – смущенно проговорил он. Тодороки поднял глаза, удивленно на него посмотрел, непроизвольно улыбнулся. – Мне важно было это знать, – радостно проговорил он, потершись носом о ребро Изуку через ткань футболки. – Но тебе не стоит переживать. Да, это сложно. Но… в этом есть и что-то приятное… – протянул альфа. – Что же? – удивился омега. – М… не знаю, как объяснить, – Шото выпрямился, внимательно на него посмотрев. – У тебя же ещё ни разу не было течки? – уточнил он. Мидория вздрогнул, смутился и покачал головой, вздыхая. – Ни разу, – чуть грустно подтвердил он. – Тебя это огорчает? – удивился Тодороки. – Да нет… – Изуку пожал плечами. – Просто… у всех ведь уже давно была… м… значит, с моим здоровьем что-то не так, – протянул он. – Я сильно волнуюсь, – взволнованно посмотрел на альфу. Тот нахмурился и уверенно выдал: – Сходим к врачу. – Да? – Конечно, – Шото кивнул сам себе. – Так… э… моя мысль… – он задумался, – так вот, если у тебя ещё не было течки, то тебе будет сложно меня понять. Но… гон… это нечто очень сладкое, что ли, – негромко начал рассказывать Тодороки. Мидория растерянно его слушал. – Как это? – Мм… – альфа прикрыл глаза, вздыхая полной грудью. – Это… как бы сказать… Возбуждение всегда приятно. Похоть… не зря считается смертным грехом, – он усмехнулся. – Очень приятно. Тело переполняет жар, ты уже предвкушаешь томное удовольствие, – его голос стал заметно ниже по мере того, как Шото говорил. – И пусть я… и не могу забыться с тобой, – осторожно проговорил он, внимательно следя за реакцией Изуку, – эта пытка всё же жутко приятна. – М… – омега неуверенно кивнул, – мне это непонятно, – признался он и хихикнул. – Ты так красиво сказал: «забыться со мной», – Мидория глупо заулыбался. – Я старался, – горделиво заявил Тодороки и тоже хихикнул. – Подумал, что это красиво звучит и ты не будешь лишний раз вздрагивать. – М… правильно подумал, – смутился Изуку. Он отдаленно подумал о том, что Шото не только на большого кота похож, но ещё и на самовлюбленного павлина, который распушил хвост и ходит, до жути собой довольный. А иногда даже не на павлина похож, а на какого-то индюка, возомнившего о себе невесть что. – Ты… уже доел? – хрипло уточнил альфа. Мидория моргнул. – А… ну да… вон, только сок осталось допить, – поднялся, направившись к стакану, что остался на столешнице, но далеко уйти не смог. Тодороки ему помешал. Шото крепко обхватил Изуку вокруг талии, никуда от себя не отпуская. Он развернул омегу лицом к себе, внимательно посмотрев ему в глаза. – Пойдем… – попросил хрипло. Мидория моргнул, неуверенно на него глядя. – А… куда? – Мм, – Тодороки прижал его к себе, лукаво улыбаясь. Его ладони медленно скользнули с поясницы Изуку на его ягодицы. – В мою комнату. – М, ох, – омега поежился. – Шото, убери… м… руки с моей задницы, – попросил он, твердо посмотрев на альфу. Решил, что в кои-то веки надо не отталкивать Тодороки и не скидывать его руки с себя, ничего не говоря, будто ничего не происходит, нет. Можно же поговорить, дабы пресечь такие ситуации в будущем. – Нет, – Шото мотнул головой. Или нельзя. – М… убери, – повторил Изуку, чуть нахмурившись. – Нет, – альфа снизу-вверх на него посмотрел, опустив виновато голову. – Зачем? – тихо спросил он, опалив лицо Мидории горячим дыханием. – Я же не сжимаю ее до боли. – Ещё не хватало! – омега насупился. Он попытался скинуть руки Тодороки самостоятельно, но не получилось. – Ну! – обиженно посмотрел на Шото. – Мур-мур-мур, – тот прижался к нему, носом проводя вдоль шеи. Изуку замер, не дыша. Альфа мягко прикоснулся губами к его плечу, прикрыв блаженно глаза. Он вдруг подхватил левую ногу Мидории под коленкой, задрав ее вверх, и прижался тазом к тазу омеги, имитируя секс. Тот нервно вздохнул. – Ты что, хочешь весь день заниматься тем, что мы делали вчера вечером? – удивленно спросил Изуку, закусив губу. – Да, – горячо отозвался Тодороки. Он отпустил его, взяв Мидорию за руку. – Пойдем? – спросил со всей серьезностью. Омега задумался на мгновение, а после помотал головой. Зачем ему все эти смущающие дела? Шото и сам прекрасно справится! И пусть Изуку и было любопытно посмотреть на него без одежды (довольно завораживающее, даже горячее зрелище, ничего не скажешь), но повторять этот опыт нет никакого смысла. Ему хочется заняться чем-то более продуктивным. Альфа на его такой ответ ничуть не расстроился. Он притянул Мидорию к себе, вдруг его поцеловав. Видимо, решил, что, раз в комнату они не пойдут, то спокойно справятся со всем и на кухне. Изуку замер, не спеша его отталкивать. Приятно… Тодороки отстранился, между их губами натянулась тоненькая ниточка слюны. Омега моргнул, тут же вспыхнув. Шото, смотря внимательно в изумрудные глаза, медленно начал приподнимать его футболку. Мидория внимательно наблюдал за его действиями, не в силах остановить. Альфа наклонился, припав губами к розоватому соску. Изуку нервно вздохнул. Тодороки поцеловал его под ребрышками, заставив захихикать от щекотки. Ниже-ниже, пока не добрался до низа живота. Шото пришлось опуститься на корточки, чтобы щекой прижаться к худосочному животу. Он грустно вздохнул. Мидория удивленно на него посмотрел. Тодороки вел себя необычно, не так, как в нормальном состоянии. Но вовсе и не так, как альфы во время гона в кино, нет. Он был сдержан, даже спокоен. Людей от животных отличает умение преодолевать свои инстинкты. Беты, например, вовсе не имеют сексуального инстинкта. Но режиссеры кино почему-то принципиально делают из течных омег и альф во время гона каких-то ненормальных. Изуку знал, что всё это неправда, но почему-то ожидал такого поведения от Шото. – Мне не нравится, – вдруг заявил Тодороки. – Что не нравится? – удивленно спросил его Мидория. – Твой живот, – альфа поднял глаза. – Совершенно. – А что с ним не так? – растерялся Изуку. – Слишком худой, – Шото поморщился. – А где мягкость? – с неподдельным волнением в голосе спросил он. – Где защищающий внутренние органы жир? – А… ну… не отъел, – Мидория нервно усмехнулся. – Тебе самому это нравится? – уточнил Тодороки. Омега неуверенно пожал плечами. – Наверное… – Наверное что? – Наверное… – ? – Наверное, нет, – Изуку вздохнул. – Отлично! Значит, нарастим, – уверенно заявил Шото и потерся носом о его мягкую кожу. Мидория тихо засмеялся, сказав, что щекотно. – Нарастим, легко сказать, – вздохнул он. – Есть просто надо больше, – фыркнул Тодороки. Тепло. Очень-очень тепло. Даже жарко. Изуку чувствует, как что-то теплое греет его спину. Спросонья ему кажется, что это большая грелка. Дома была грелка… Мидория заерзал. Он потянулся, пытаясь перевернуться. Не получилось. Что-то сильное, что прижимало к матрасу, помешало. – Ох, п-фу, – начал омега отплевываться от собственных волос. – Я же так задохнусь, – пробурчал он. Кое-как приподнялся на локтях, выдыхая. Обе руки Тодороки крепко обхватили его поперек туловища, не позволяя двигаться. Изуку недовольно на это посмотрел. Знал же ещё вчера, что опасно с Шото в одной кровати спать. Весь день альфа не отходил от него ни на шаг, следовал практически по пятам. Его распирало от энергии. Мидория этому только удивлялся. И откуда у организма столько сил? Наверное, после гона Тодороки будет отсыпаться несколько дней подряд. Гулять они не ходили: Шото был не в том состоянии. А как пришло время спать, альфа сердито заявил, что не готов отпускать Изуку в его комнату. Тот надулся, но Тодороки так просил, что омега в итоге согласился. И вот… в какие проблемы это вылилось. Мидория с некоторой нежностью во взгляде посмотрел на Шото, осторожно поправил его мягкие волосы холодными пальцами, убирая их с лица. Кожа альфы была теплой, а щечки розовыми. Изуку, подумав об этом, почему-то улыбнулся. Тодороки походил на большого кота, что наелся и заснул, сладко растянувшись на своей лежанке. Его лицо выглядело таким необычайно спокойным, умиротворенным, даже добрым. Омега вдруг понял, что хотел бы видеть его таким чаще. Ему ведь очень идет… Мидория осторожно вылез из-под альфы, разминая затекшие плечи. Шото, видимо, не только его обнимал, но ещё и пытался навалиться. Он полнотой не страдает, но всё-таки отлежал Изуку всё. Не зря тому сквозь сон казалось, что тяжело дышать. Небось, Тодороки спал головой на его груди. – Почему-то это ужасно напоминает вчерашнее утро… – пробормотал себе под нос омега, открывая окно и впуская в комнату свежий воздух. – Красиво… – улыбнулся пейзажу за окном. До сих пор не верилось, что вот он здесь, в этом новом месте. Что Шото правда любит его, что они будут жить тут вместе. Всё это кажется слишком заоблачным, слишком нереальным. По закону подлости всё должно сейчас пойти наперекосяк! Мидория с тревогой ожидает этого момента, боится. – А вот и нет, – послышался позади него сонный голос. Омега удивленно обернулся. – Попался! – победно воскликнул Тодороки, вдруг обхватив его руками. Он странно улыбнулся. Изуку вздрогнул от неожиданности и застенчиво улыбнулся. – Т-ты не спишь!.. – радостно заметил он. – И вправду… не совсем так… как вчера… – пробормотал омега. – Мм, – Шото потерся носом о его шею. – Сегодня же… – выдохнул он, опаляя плечо Мидории горячим дыханием. – Что сегодня же? – заволновался Изуку, поежившись в его сильных руках. – Сегодня же подам запрос в школу. – А… о… – Мидория моргнул, – и… – он неуверенно улыбнулся, – ой, здорово. Я чувствую себя немного странно из-за того, что ничего не делаю, – протянул Изуку. Тодороки кивнул. – Не передумал? Заочно? – уточнил он. Омега задумался на мгновение и кивнул. – Н-не передумал… – твердо ответил он. – М, хорошо, – Шото устало прикрыл глаза. Несколько секунд висело молчание. Мидория неуверенно смотрел на альфу, улыбаясь уголками губ. Не мог поверить, что всё так хорошо складывается, нет. Как он и мечтал, соулмейт увез его далеко-далеко, буквально. Здесь такой красивый дом, у Изуку есть всё, что необходимо для жизни. Скоро он вернется к обучению, а как закончит школу, сможет поступить в любой университет. Тодороки обещал, что с этим не будет сложностей. Разве может всё быть так хорошо? Ведь вся жизнь Мидории твердила только о том, что счастливым ему никогда не быть. А тут… Неужели черная полоса наконец-то закончилась? От раздумий его оторвало неожиданное осознание. Шото терся пахом о его бок. – Ой, – омега резко отстранился, неуверенно на него посмотрев. – Ой, – спародировал его голос Тодороки и немного обиженно закатил глаза. – Мелочи какие, мог бы сделать вид, что не заметил, – пробурчал он. Изуку моргнул и сдавленно засмеялся. – Может, тебе было легче так, – выделил он голосом, – не делать. – И ничего не легче, – Шото посмотрел на него и прищурился. – Знал бы ты, как мне сложно! – он тяжело выдохнул. – Ну… а насколько? – уточнил неуверенно Мидория. – Безумно! – Тодороки покачал головой, прикрыв вновь глаза. – Это… гон, течка… так странно, что у нас, спустя столько веков эволюции, всё ещё это есть. Неужели природа не могла придумать что-то более умное, чтобы не заставлять нас так мучаться? – Ну… – Изуку осторожно погладил его по руке, внимательно наблюдая за реакцией. Несмотря на всё то, что было между ними, он всё ещё чувствовал себя ужасно неуверенно в таких вещах. Не знал, насколько далеко он может зайти. Осторожно, очень осторожно и трепетно учился выражать свою любовь и заботу. Шото на это никак не отреагировал, будто знал, что так омеге будет легче. Или просто не заметил. – Природа не задумывала, что мы будем мучаться, – не сдержал улыбку Мидория. – В каком смысле? – Ну… ну… – Изуку смутился и отвернулся. – Это мы, люди, возомнили о себе невесть что. Уверовали в какую-то там душу, поставили нематериальные ценности выше всего, отказались практически от всего животного, что в нас есть… Природой явно так задумано не было. – Под нематериальными ценностями что ты имеешь в виду? – уточнил Тодороки, нахмурившись. – Нашим грязным миром правят деньги, – заметил он. – Что может быть более материально? – Ну… это да, конечно. Но мы постоянно восхваляем доброту, милосердие, в любой религии это есть. – Хм… – альфа уткнулся носом в его плечо. – И что же ты предлагаешь? Забить на всё и, как и полагается, побежать искать готового для спаривания омегу? – Шото издал сдавленный смешок. – Ну нет, – немного возмущенно отозвался Мидория. – Я же не говорю, что это плохо или неправильно. Хорошо-хорошо! – он сердито посмотрел на Тодороки. Тот прищурился, медленно растягивая губы в довольной улыбке. – Ты просто ревнуешь, – хмыкнул он. – Боишься, что найду себе какого-то другого омегу, с которым буду зачинать потомство, не так ли? – Вот ещё, – Изуку фыркнул, обиженно отвернувшись, и скрестил руки на груди, высокомерно задрав нос. – Больно надо… Шото только сдавленно рассмеялся. – А я уж подумал, – протянул он весело, – губу раскатал, а ты… эх… – наигранно махнул на Мидорию рукой. Тот тяжело вздохнул и обернулся на него, посмотрев в упор. – А ты… м… ты же не будешь? – спросил, волнуясь. Тодороки растерянно посмотрел в ответ. – Нет, – незамедлительно ответил он. – Точно? – Изуку нервно вздохнул. Шото в недоумении смотрел на него пару секунд, а после притянул к себе, крепко обняв. – Конечно, не буду, ну ты что, – горячо зашептал он омеге на ухо. – Ясно, такие шуточки не для тебя, – альфа погладил его по спине. Мидория вновь взволнованно вздохнул, положив голову ему на плечо. Он прикрыл глаза, закусив губу. – Я… я рад, – тихо сказал он. – Почему? – уточнил Тодороки. Изуку показалось, что в его голосе зазвучала неподдельное волнение. – Что? – он осторожно отстранился. – Что почему? – Почему ты рад? – Шото нахмурился. – Для тебя важно, чтобы я не был с другими омегами? – уточнил он. – Ну… д-да, – Мидория застенчиво кивнул. – Почему? – Тодороки приблизился к нему, прижимая к подоконнику. – Почему? – Ну… – омега смутился и качнул головой. – Не хочу и всё тут. – Почему? – альфа уткнулся носом в его плечо. – Изуку, тебе же не сложно. Скажи, – попросил он. – Что сказать? – растерялся Мидория. – Скажи, – Шото заерзал, суматошно скользя ладонями по бокам омеги. – Скажи, – он сдавленно зарычал. – Тебе… на меня всё равно? – Что? – Изуку вздрогнул. – Нет, – ответил он тут же. Тодороки поднял резко глаза. – Тогда что? Повисло молчание. Мидория почувствовал, что начинает краснеть. Он закусил губу и отвел глаза, неуверенно дергая плечами. Уже давно никому не говорил таких слов. Уже забыл, каково это. – Ну… я… ведь согласился с тобой уехать… – пробормотал Изуку, нервно начиная перебирать пальцами. – Я… ну… ты же понимаешь, что это значит, – взволнованно проговорил он. – Нет, – Шото мотнул головой. – Я хочу услышать от тебя, а не догадываться сам. – Ну… – Мидория тяжело вздохнул. Он обернулся в его руках, облокотившись на подоконник. Прикрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями. Ему казалось, что Тодороки не из тех людей, что будут ставить его перед такими задачами. Может, это гон так на него влияет? – Изуку, – Шото склонился над ним, нежно коснувшись губами шеи. Омега почувствовал, как по спине прошлась дрожь. – Я… могу сам додумывать всё, что угодно. Но… Изуку, кто знает, может, ты согласился со мной уехать только для того, чтобы сбежать от отчима, – проговорил он тихо. Мидория задрожал. От одного упоминания об этом человеке ему стало дурно. Тодороки заботливо погладил его по животу рукой. Почему-то каждый раз, когда они обнимались, Шото стремился сложить свои руки на его животе. Изуку всегда говорил, что ему щекотно, и пытался их скинуть. Редко, правда, получалось. – М… ну… не только из-за этого… – омега нервно вздохнул. – А из-за чего ещё? Скажи, я хочу это услышать. – М… А ты, Ш-Шото, – Мидория обернулся, чувствуя, что сердце вновь начинает трепетно сжиматься. Он был наивен, полагая, что то больше не будет встревоженно биться. Будет, ещё множество раз. – Что я? – Тодороки глянул на него внимательно. Зрачки его глаз, как и раньше, были большими, круглыми, будто у наркомана, и перекрывали практически всю радужку глаза. Изуку, смотря на это, с беспокойством подумал, что это как-то слишком неправильно. – Я уже говорил, – альфа горделиво вздернул нос. Омега застенчиво улыбнулся. – Д-да… я помню, – кивнул он. – Но… м… я не против снова их услышать, – протянул Мидория. – Знаешь, порой… я путаюсь, что реальность, а что сон. Мне кажется… – его и без того негромкий голос стал явственно тише, – что всё это не по-настоящему, что всё это мне… ну… просто кажется. Ведь всё не может быть так хорошо. Шото пристально уставился на него. Он моргнул, тяжело выдохнул и сказал четко: – Ладно. Хочешь услышать, пожалуйста: Я… я тебя люблю, – проговорил он твердо с предельно серьезным видом. Его брови сами собой съехались к переносице. Изуку глупо моргнул, а после хихикнул. – Это… это очень мило, – он улыбнулся. – Но теперь мне ещё больше кажется, что всё это нереально! – прижал взволнованно ладони к груди. Тодороки нахмурился и недовольно сдавленно зарычал. Мидория поежился. – Нереально, ишь! Думаешь, я не реальный? – Ну… не прямо так… – омега качнул головой. – И… и не надо на меня рычать! – обиженно потребовал он. Шото поморщился, но прекратил, вновь начав лосниться. – Я бы показал тебе, насколько я реальный, – сладко проговорил он, – но, боюсь, ты откажешься, – хмыкнул он. – От чего? – Изуку удивленно приподнял брови. – Почему? Как ты можешь доказать, что настоящий? – Мм… – Тодороки качнул головой, прикрыв глаза. – Неважно, – не стал в итоге говорить он. – В конце концов, такого шикарного меня твоя полупустая головушка придумать бы не смогла! – самоуверенно заявил он. – Это ещё почему? – насупился Мидория. – С чего это вдруг моя голова пустая? Это слово «головушка» вообще-то отвратительно звучит! Как какой-то маньяк-извращенец говоришь! – обиженно воскликнул он. Шото медленно выдохнул. – М… опять ты начинаешь, – он облизнул губы. – Я обдумывал на днях… твое состояние… Думаю, тебя стоит показать какому-нибудь специалисту, – негромко проговорил Тодороки. Изуку растерянно на него уставился, весь его пыл сошел на нет. – Какому специалисту? – заволновался он. – Эндокринологу, для начала. А после уже и психотерапевту, – альфа потерся носом о его плечо, чему-то довольно улыбаясь. Он еле заметно закачал бедрами, будто вилял от радости хвостом. – А, может, сразу и психиатру. – О… но… – Мидория замер, никак такого не ожидал. – М… – он нахмурился, – а зачем? – Как зачем? – Шото оживился и нахмурился. – Чтобы ты здоровый был! – А я что, больной? – изумился Изуку. – Будто нет, – фыркнул Тодороки. – Ты знаешь, кто такой эндокринолог? – уточнил он. – Ну… – омега задумался. – Э… ну… врач какой-то, – он неуверенно пожал плечами. – Ясное дело, что врач, – закатил альфа глаза. – Впрочем, я тоже не разбираюсь в сложных названиях. Это врач, который… проще говоря, проверяет гормоны. – Гормоны? А… что гормоны? – Мидория закусил губу. – Я… я же подросток… значит, гормоны должны бить ключом, – неуверенно проговорил он. – Должны, – согласился Шото и недовольно поджал губы. – но что-то не похоже! – заметил он возмущенно. – Ты слишком… слишком… в общем, на свой возраст не тянешь. – М… ну ладно, – Изуку пожал плечами. Он и сам понимал, что с его здоровьем что-то не так. Но денег на поход к врачу просто не было. – М… может… он мне скажет, почему ещё нет… – омега вздохнул. – Течки? – догадался Тодороки. – Обязательно скажет, – заверил Мидорию он. – Только, боюсь, я и без того знаю, в чем причина. – И в чем же? – удивился Изуку. Он сам долго ломал над этим голову, не зная, что и думать. С генетикой у него никаких проблем нет, вся родня здоровые. А тут… – Хмм, – Шото с усилием воли отстранился от него, одергивая свои спальные штаны, которые явственно натянулись в области паха. – Стресс, – изрек он только. – О… – Мидория нахмурился. – Стресс? – повторил он глупо. – Какой такой стресс? В моей жизни нет никакого стресса! – Конкретно сейчас, может, и нет, – закатил глаза Тодороки. – Хотя я сильно в этом сомневаюсь. Наверняка есть. Ты так часто вздрагиваешь, о чем-то волнуешься. Но я говорю не про сейчас, а про раньше. Про то, как ты жил последние годы. – А как я жил? Нормально, – Изуку похлопал глазами. Шото нахмурился и тихо на него зарычал, глядя исподлобья. Омега всем телом вздрогнул, вытянувшись по струнке. Сам он так ещё не умел. Собственно, как ничего другого из подобного рода штучек. Сейчас его ровесники во всю осваиваются со своими сущностями, учатся контролировать течку или гон, держать под контролем феромоны, а не выбрасывать их на эмоциях каждый раз. – Изуку, – Тодороки положил свои ладони Мидории на тазовые кости, сжимая их пальцами, – прекращай. Не говори, что это защитная реакция, нет! Можешь с такими чистыми и добрыми… – он вдруг запнулся, – и красивыми… глазами врать кому угодно, но только не мне. Особенно после всего того, что я узнал о твоей жизни! – альфа хорошенько его встряхнул. Изуку задрожал. Он виновато опустил голову, почувствовав, как к горлу подкатил ком. Мидория так привык врать всем, что с ним всё хорошо, что он живет нормально, что сказал это до того, как подумал. – М… ну… – Изуку, – голос Шото зазвучал явственно нежнее, – Изуку, – он облизнул губы, – мне… ты же можешь мне доверять, – с неожиданной мягкостью в голосе проговорил он. – Я готов принять тебя со всеми твоими страхами и проблемами. Я уже это сделал. Я хочу, чтобы тебе стало лучше, хочу, чтобы ты прекратил вздрагивать от шорохов и оборачиваться. Хочу, чтобы ночью ты не ворочался! – А! – от резкой смены тона Мидория подпрыгнул. – Ой… а я ворочаюсь? – заволновался он. – Да! И меня будишь, – недовольно проговорил Тодороки. – У меня и сомнений нет, что причина многих твоих физических недомоганий связана со стрессом, – уже спокойнее проговорил он. – В отличии от нас, альф, о вас, омегах, природа позаботилась, – рассудительно начал он. – Ваша репродуктивная система защищена о-очень хорошо. Лучше всего, что только можно. Сам понимаешь, именно для того, чтобы род мог продолжаться и в условиях голода, и в условиях войны. – М… – Изуку неуверенно кивнул. – А вы?.. – поднял он вопросительно брови. – А что мы? – Шото дернул плечами. – Для продолжения вида нужно много омег и всего несколько альф. Наша единичная ценность возрастает по мере уменьшения нашего количества. Поэтому нас природа… так сказать, пускает в расход. Мидория нервно хихикнул. – В смысле? – удивился он. – А ты не знал? – Тодороки добродушно улыбнулся. – Даже эволюция все новые признаки сначала тестирует на альфах. Какой приживается, делает нас сильнее, тот со временем появляется и у омег. – О… – Изуку моргнул, – я… где-то об этом слышал, – протянул неуверенно он, отдаленно думая над тем, что даже во время гона Шото может спокойно говорить и даже рассказывать что-то, вести беседу. Это вызывает уважение. – Так вот. У тебя течки нет, – констатировал Тодороки с жутко недовольным лицом. Это факт явно ужасно его удручал. – Это может говорить лишь о том, что твоя репродуктивная система дала сбой. Это может случиться, если у человека есть какие-то генетические, врожденные заболевания, предрасположенности. – Ну… у меня нет, – неуверенно проговорил Мидория. – Вот, значит, мозг решил, что от работы этой системы сейчас нужно отказаться, чтобы спасти организм. – Чей? – Изуку нахмурился. – Не тупи, – Шото постучал осторожно пальцами по его лбу. – Это у тебя тут гон или у меня? – У тебя… – Это тебя задавили гормоны или меня? – Тебя… – омега смущенно опустил глаза. – Это у кого из нас мозг должен хорошо соображать? – У тебя, – по инерции повторил Мидория. Тодороки недовольно зарычал. Изуку в ответ лишь насупился, обиженно показав ему язык. – Подсказка: не у меня, – закатил Шото глаза. – Ладно, неважно, – отмахнулся он. – Твой мозг решил, что для начала ему нужно спасти твой организм, а после уж думать о потомстве. И это правильно! В отличии от некоторых, он умеет правильно расставлять приоритеты. – На меня намекаешь? – нахмурился омега. – Ага, – альфа хмыкнул. – Мой мозг, значит, приоритеты расставлять умеет правильно, а я нет! Абсурд! – Мидория топнул ногой. Тодороки тихо засмеялся. – Абсурд, – согласился он. – Как и то, сколько стресса испытал ты, что твое тело дошло до такого состояния. Спорю, эндокринолог отправит нас к неврологу. А неврология слишком тесно связана с психологией. – М… я понял, – недовольно кивнул Изуку. – Сходим к врачу, – тихо согласился он. – Можно мне теперь в ванную? – попросил чуть недовольно. Шото был излишне милым эти пару дней, но вот опять начали пробиваться его самолюбие и самомнение, что Мидорию обижает. – М… в душ пойдешь? – уточнил Тодороки, хитро прищурившись. Его руки скользнули омеге на поясницу, медленно спустились ниже, ладони легли на ягодицы. Изуку тут же заерзал. Альфа радостно заулыбался, сжимая его задницу пальцами. Не больно, но ощутимо. – И без меня? – Тут для начала хотя бы умыться! – Мидория обиженно его оттолкнул. – Твой гон меня не интересует! Это же не оправдание, не надо меня лапать! – он показал оскорбленно Шото язык и убежал в коридор, направляясь в ванную. Себе вслед услышал печальный, даже разочарованный вздох. Уже стоя перед раковиной и умывая ледяной водой лицо, Изуку обнаружил, что его сердце стучит быстро-быстро. От смущения, наверное. Нет. Мидория покачал своим мыслям головой, вздыхая. Вовсе нет. Куда больше его поразило волнение Тодороки, его забота, пусть и немного своеобразная. Он немного грубоват, но всё же довольно мил в своей попытке позаботиться о здоровье Изуку. Омега неуверенно этому заулыбался. Так приятно! Безумно! Уже очень давно о нем никто не заботился… Это самое лучшее подтверждение любви, что только может быть. Мидория вышел из ванной только через семь минут – долго думал о случившемся. Шото ждал его прямо под дверью. – Между прочим, я всё ещё жду, когда же ты скажешь мне важные слова, – заметил недовольно альфа. – Какие? – Изуку нахмурился. – Мы недавно об этом говорили, быть не может, что ты забыл! – насупился Тодороки. – Скажи мне, почему для тебя так важно, чтобы я не был с другими омегами, – напомнил он всё же. Мидория закусил губу, качнув головой. – Ну… ты… мы же соулмейты, – пробормотал он смущенно, быстро начав пунцоветь, – поэтому я с тобой и уехал, поэтому ты не должен быть с другими… – Р-р-р, – Шото недовольно оскалился: его такой ответ не удовлетворил. – Нет! Меня не интересует, кто, что там должен. Изуку, скажи, что ты сам чувствуешь! – потребовал он. Омега качнул головой неопределенно, смутившись. Он вдруг подумал, что уже сам должен был сказать это. А то ведь и вправду, что Шото там может себе напридумывать… – Ну… я… просто… видимо… похоже… наверное… влюбился в тебя.