Чего желают Демоны...

Ночь. Ночью всё тайное становится явным. Ночью дьяволы выходят на охоту и обнажают все человеческие желания и пороки. Но они не заставляют. Нет. Ведь дьяволы — это мы сами. Та наша часть, которую мы никогда и никому не покажем днём. Но то, что было ночью, останется в ночи и тёмная сторона каждого из нас это прекрасно знает… *** — Грейнджер, Грейнджер… Библиотека? — с усмешкой на губах проговорил блондин, — Как оригинально. На самом деле ему было интересно. Они встречались уже третий раз, каждый из которых он предоставлял ей шанс выбрать место, и только сейчас Выручай комната предстала перед её любимым уголком библиотеки. Это началось случайно. Случайно для неё и тщательно продумано для него. Она ему нравилась? Нет. Она была всем для него? Да. Знала ли она об этом? Нет. Как привлечь внимание той, что плевать на тебя хотела? Конечно же затащить её в постель. Ну а дальше… Дальше правило третьего раза, как говорил ему Блейз. Один раз — случайность. Два раза — совпадение. Три раза — закономерность, против которой сложно идти. Когда это случилось в первый раз ей было плохо. Да, её бросили и она была на эмоциях. Скорее всего, хотела просто отомстить. Ну и что? Он всегда был эгоистом, он знал, что так будет, и знал, что если не сейчас, то никогда. Это было быстро, эмоционально, как будто каждая секунда могла быть последний. Поцелуи с укусами. Громкие стоны переходящие на крики. Быстрые толчки. И такая же быстрая, но умопомрачительная разрядка. В тот раз Комната предстала для них пустым классом. Во второй же раз он нашёл её сам. Он не знал, но надеялся, что она хотела повторения так же сильно, как и он сам. Понимал, что стоит ещё немного подождать, но как? Как ждать, когда весь он, и душа, и тело просило, молило быть с ней. Это было выше его… В тот раз комната предстала перед ними спальней в нейтральных бежевых оттенках, с большой удобной кроватью. В тот раз всё было… Медленно, чувственно. Поцелуи глубокие, но одновременно нежные; тягучие как мёд. Его горячие руки изучающие, запоминающие, путающиеся в её непослушных буйных кудрях. О, Мерлин, как же ему нравились её волосы. Длинные, густые, мягкие. Как будто шёлк, но намного, намного лучше. Наверное, он мог пропускать её волосы сквозь пальцы часами. И этого всё равно было бы мало. А какой была она… Такая нежная, отзывающаяся на каждое его прикосновение. Её руки, нежные прекрасные руки, которые путешествовали по его телу. Оглаживали ладонями грудь. Легко проходились пальчиками по линиям пресса. Царапали небольшими ноготками спину. Её руки сводили его с ума, периодически заставляя закрывать глаза, делать глубокий вдох и медленный выдох, чтобы всё не закончилось ещё до начала. — Драко, — шептала она, задыхаясь от глубоких толчков и пропуская пальцы сквозь его растрёпанные волосы, — Ох, Драко, пожалуйста! И этот момент, момент, когда в порыве страсти, выпуская своих самых потаённых демонов наружу, она произносит именно его имя, сносит крышу покруче самого элитного алкоголя. Внутренний зверь удовлетворённо урчит, и вальяжно царапает коготками, заставляя сердце биться ещё сильнее, а темп увеличиваться. Чтобы ей было хорошо. Чтобы она запомнила его. Чтобы когда будет рассыпаться на мелкие осколки в сладком экстазе, ещё раз назвала его по имени… С того момента прошёл уже месяц. После той ночи они расстались молча. Когда он проснулся её уже не было. И он решил… Ждать. Наверное это глупо, ведь если она ушла, значит он ей не нужен, но он ждал. Каждый день искал её глазами, пытался поймать на себе взгляд карих глаз. Но создавалось впечатление, что она не смотрела на него. Вообще. Что не думала о нём. Никогда. Но всё же, вот они, здесь. И это она подкинула ему записку. Это она взяла его за руку в коридоре перед Комнатой. Это она потянула его внутрь. Это она сейчас смущённо улыбнулась ему. Это она сейчас прошептала сладкое «Драко» выводя его из своих мыслей. Наклониться, пропустить мягкие кудри сквозь пальцы; Накрыть такие идеальные для него губы своими; почувствовать прерывистый выдох. Как же он соскучился по этому. Плевать почему они здесь, ведь она даже не сказала причину, по которой хочет встретиться, просто записка с временем. Плевать, потому что этот месяц тянулся мучительно медленно; он соскучился. Нежно, но страстно. Да, наверное именно так он может описать всё в этот раз. Приподнять, чтобы она охватила его талию ногами и ещё крепче обняла. Мерлин… Если когда-то к нему и придёт смерть, он хотел бы встретить её в объятиях своего кареглазого ангела. Сажает на стол; проводит руками по изгибам талии и поднимается к первым пуговичкам рубашки. Но когда рубашка расстёгнута, зрачки расширены от желания, а волосы растрепаны окончательно, он понимает. Понимает что должен оторваться от неё и спросить… — Почему, Грейнджер? Тяжело дыша напротив сидящая от него девушка смотрит с непониманием. — Что «Почему», Малфой? — Почему ты сейчас здесь? Ухмылка на её губах. Непривычно. Но так соблазнительно. — Потому что я хочу тебя, а ты? В ответ он лишь снова прижался к её губам поцелуем. Что он мог ей сказать? Что он здесь, потому что не было и дня, когда он не думал о ней? Что он здесь, потому что не простил бы себе, если бы не пришёл? Или… Он здесь потому что любит её? Возможно Драко и не мог признаться в этом вслух; да даже в собственных мыслях, но глубоко внутри понимал — все три пункта чистая правда. Руки исследуют и раздевают; губам становится мало только губ. — Пожалуйста, Драко, — полустон. Выдох срывается с её губ. Толчки глубже, быстрее. Соприкосновение губами, но не поцелуй. Не поцелуй, потому что сложно даже дышать. Замедлиться. Остановиться. Руки по обе стороны от неё. Глаза в глаза. — Гр… Гермиона. Скажи. — Что? Что сказать? — слово чередуется с вдохом, — Почему ты остановился? — Скажи, скажи что ты моя… — Я… — но её перебили. — Нет! Правда. Если ты сейчас скажешь, то я больше никогда не отпущу тебя. Глаза в глаза. — Почему? — непонимание. — Потому что я… Мои демоны… Они слишком любят тебя. Они не смогут без тебя. И даже если ты откажешься сейчас, потом они всё заберут тебя к себе. Серьёзно. В голосе ни намёка на шутку. Возможно сейчас он выглядел как умалишённый. И говорил такие же вещи. Но ему было всё равно. Это был третий раз. Либо после всё будет серьёзно, как он и предложил, либо она больше никогда не придёт. Последний шанс. Но будь он проклят, если бы не спросил. — Тогда, — начала Гермиона так же пристально смотря в глаза блондина, — Тогда считай, что и мои демоны тоже… Любят тебя… Неверие. Шок. Довольное урчание тех зверей, что живут у него в душе. Вот что он испытал в тот момент, смотря в её глаза и слушая эти слова. Нет, эти глаза не могли врать. Таким голосом, тоном, не говорят ложь. Значит… Значит и он ей не безразличен. Возможно сейчас она не соображала и сказала это на эмоциях. Но она сказала. Ответила взаимностью. Дала негласное соглашение в ответ на его предупреждение. И будь он последним эгоистом, но большего ему и не нужно было. Он получил её ответ, а значит в любом случае заберёт её себе. Вновь поцелуи. Нежность ушла на второй план, уступив бразды правления всепоглощающей страсти. Толчки. Глубже и резче. Рваные вздохи срывающиеся на стоны… Готов поклясться, что это самое сладкое и прекрасное, что он когда-либо слышал. Его. Он не мог поверить, но отныне это было правдой. Он чувствовал, что уже на грани и долго не продержится. Но вот. Выгибает спину. Открывает голову назад, а он оставляет дорожку лёгких влажных поцелуев по шее и движется выше, пока наконец не находит губы с которых то и дело срывается такое сладкое в порыве наслаждения «Драко». Она сводит его демонов с ума. Рассыпаться на миллион кусочков от того, как это было хорошо. От того, с кем это было. От каждой минуты с ней. Но вот, его попытки восстановить дыхание, срываются на пару смешков: — Так… Библиотека, Грейнджер? — А ты думал, что это всё же не является одной из моих тайных фантазий? — с таким же лёгким смехом и отдышкой проговорила она в ответ. — Одной из? То есть, их много? — Конечно, — наклонилась к его уху, и практически касаясь губами прошептала, — и я намерена каждую из них воплотить в жизнь. — Ты моя, Грейнджер, — он это сделал. Сказал вслух, — Ты пообещала. — Да. Да, Малфой, твоя, — уже смотря в глаза отвечала она, — Только и ты не забывай, что так же пообещал и себя в ответ. Она тоже не шутила. А он даже под страхом смерти не посмел бы опровергнуть её . Никогда. — Твой. Твой, Гермиона, — такое ощущение, что слова были лишними. Но он должен был сказать. Прикрыл глаза и поцеловал в лоб выдохнув тихое, — Обещаю.