Пылающее Сердце

-Ну, как ощущения? - спросил я у неё, полностью игнорирую Стефана, который сейчас взмокший со слегка покрасневшим от жара, который только что почувствовал, лицом смотрел и пытался собраться с мыслями. Всё же такой резкий и сильный термический, тепловой удар может сбить с мысли не хуже, чем удар пыльным мешком с чем-нибудь сыпучим внутри в лицо. -Прекрасно, - вздохнула с явно слышимым удовлетворением Малефисента, - хотя и было чертовски больно. -Ну, ты же не хотел договариваться с этим подобием человека и идти ему на уступки? Я вот не горел желанием, а потому выбрал самый простой и быстрый вариант. -И я всё-равно благодарна тебе, - кивнула она, вновь посмотрев на Стефана. - А тебе пора умереть... -Я уже готов к смерти, готов отдать свою жизнь за свои проступки, но прошу, сохрани жизнь Лие и ещё не рождённому дитя, - снова заговорил Стефан, пытаясь давить на жалость, но... -Надоело, - сказал я, отдав мысленную команду Чёрному Рыцарю, который лишь мгновением позже моего сбросил гигантский меч с плеча, придав ему начальный импульс, а после взмахом... буквально рассёк королеву Ворес от головы до паха, почти ровнёхонько по середине, разве что из-за позвоночника меч слегка ушёл в сторону. Была абсолютная тишина, в которой было прекрасно слышно, как две половинки одного тела упали на пол, а из них заодно вывалилась и часть органов - кишки, по большей части, но и ещё пара органов тоже вышло наружу, а так же и вполне узнаваемый уже, почти сформировавшийся плод ребёнка, что так же был рассечён, хоть и не так ровно. Всё это оказалось на полу, заливая тот кровью, что растеклась лужей по полу. После пары секунд тишины, за которые до всех, то есть до Стефана и Малефисенты дошла картина произошедшего, в аре Стефана вспыхнула ненависть, гнев, ярость, отчаяние и желание убить... отчего он схватил кистень и не обращая внимания на Малефисенту, что стояла перед ним, словно той и не было вовсе, понёсся на меня с диким криком в широком замахе оружия, ни на что не надеясь, лишь желая убить... Однако далеко пробежать ему не удалось - невероятно быстрый взмах черного крыла и голова пробегающего мимо Малефисенты короля Стефана отделилась от тела и упала на пол, срезанная неожиданно острой и крепкой, прочной для такого кромкой длинных перьев крыла ведьмы. Голова по инерции ещё прокатилась вперёд и подкатилась аккурат ко мне. Глаза ещё были живыми, мозг всё ещё работал, он слышал и видел происходящее, ещё несколько секунд он ещё даже мог думать и размышлять, прежде чем недостаток кислорода погасил сознание в отделённой голове, а глаза его закатились и закрылись. -Ты уж извини, что я так с королевой Лией, но снова и снова слушать его нытьё уже надоедать стало. - Сказал я, посмотрев на Малефисенту, что сейчас рассматривала капающую с её перев кровь. Она в ответ на мои слова дёрнулась и посмотрела на меня, затем перевела взгляд на рассечённую королеву, а потом посмотрела и на голову Стефана у моих ног. -Ничего... я действительно тянула время... меня обуяли сомнения... я начала задумываться о том, чтобы простить его, пощадить... - сказала она, снова посмотрев на располовиненную женщину и слегка поморщившись. - Обязательно было так... жестоко и кроваво? -Осуждаешь? - спросил я, с любопытством наклонив голову в бок. -Скорее не одобряю, но у каждого свои методы. Мне, в общем-то, на неё было всё равно. -Ну и хорошо. Стало легче? - спросил я, отпинывая голову от себя и подходя ближе к Малефисенте. -Да... словно гора с плеч спала... да и крылья я, наконец, вернула, - сказала она глубоко вздохнув. -Замечательно, - сказал я, разворачиваясь и направляясь на выход из Внутреннего Тронного Зала, - что же, думаю, наши воска уже закончили битвы в городе, стоит заняться людьми и территориями. Тебе как, нужны люди местные, или мне отвести их всех на свои территории? - спросил я у неё, вновь повернувшись к ней. -Нет, уводи их всех, люди на Топких Болотах вряд ли смогут жить, слишком это отличается от того, к чему люди могли привыкнуть. - ответила она, осматривая помещение. - Матс... - позвала она меня. -Да-да? - снова обернулся я. -Ты ничего не испытываешь ото всех этих убийств? - спросила она, смотря на меня. - С самого начала и по данную минуту твоя аура ни разу ни дрогнула, по крайне мере не из-за убийств уж точно. Ты совершенно ничего не чувствуешь по этому поводу? -Почему ты спрашиваешь? - спросил я, уже полностью развернувшись к ней. -Просто... даже не смотря на то, что я так желала отомстить за ту боль, что причинили мне, даже не взирая на то, что я испытала облегчение в момент, когда снесла голову этому... ему, я всё же чувствую, как мне не по себе. И так происходило каждый раз. когда напали на Топкие болота, я убила огромное количество людей и ещё больше навсегда оставила калеками, ещё множество из них погибло в терновой стене, сейчас, когда моя армия напала на город и когда сама я убила того, кого ненавижу...всё равно это отдаётся внутри меня неприятными отголосками... -Мы ведь уже выяснили, что я жажду разрушений, жажду войны, я жажду использовать все свои силы, а не постоянно сдерживаться... эта война стала прекрасной возможностью подойти на границу своих сил в области контроля Пламени, его разрушительной силы. Мне почти не приходилось сдерживать себя в те моменты, когда я использовал свой дар. Прямо на ходу я придумывал всё новые и новые чудовищно разрушительные или масштабные способы использовать Пламя, разжигая его и выпуская наружу в той форме, какую я возжелаю. Малефисента, я прекрасно понимаю, что у меня не всё в порядке с головой, я понимаю, что у меня большие проблемы с психикой, более того, я абсолютно точно знаю в чём именно у меня проблема и я могу её решить, могу стать нормальным, перестать жаждать боя, войны, разрушений... но я не хочу. Это часть меня, часть моей личности, так же как твои крылья, это часть тебя самой. Даже не смотря на то, что ты отличаешься от людей, ты всё-равно никогда по доброй воле не пожелаешь отказаться от крыльев и рогов - они - это ты. Часть тебя самой. Так и я не хочу забирать у себя то, что имею. Если будут проблемы и я пожелаю это изменить, я буду бороться, заставлять себя идти наперекор желаниям, но но я не удалю и не изменю эти желания - они всё так же остаются частью меня и будут оставаться всегда... возможно всегда. По той же причине я не испытываю каких-либо эмоций от того, что убиваю того, кого считаю врагом. Они для меня ничто, статисты, пустые оболочки, которые могут помешать мне и тем, кто со мной. Числа в моей статистике убийств. Ничего более. -Но ведь подобное не может появиться само собой у человека. Это слишком ненормально... - сказала она, задумчиво смотря на меня. -Верно. В какой-то мере это не врождённая особенность. А в какой-то мере, с самого рождения, это является частью меня. Для мир делится на союзников, врагов, и на потенциальных союзников и врагов. Таков уклад моего разума. Есть множество нюансов, но их слишком долго придётся обсуждать и у меня нет желания делать это. Все остальные - незначительны. - Почти ничего не скрывая, пояснил я ей свои взгляды на жизнь, которые практически не изменились с тех пор, как я прошёл через войну в качестве обычного, одного из множества солдат. Забавно, или грустно, что многие, очень многие солдаты, возвращаясь с полей сражений, во многих случаях понимают, что у них психические проблемы, понимают, даже, что именно с ними не так, но тем не менее, ничего не могут изменить в себе, не могут контролировать эти проблемы, а многие и не хотят, ведь это уже становится частью их самих. Это было и после второй мировой войны, и после войн в Чечне, это происходило и во время всепланетной войны. - Ах да, малефисента, касательно вопроса о том, как можно не чувствовать ничего во время убийств других, как можно относиться к врагам, как к простому числу в статистике убийств... нужно убивать. Убивать лично. Снова и снова, снова и снова... и так до тех пор, пока ты не сломаешься, а после очередной истерики, ты поймёшь, что больше ничего не испытываешь во время убийства врага. Ничего. Твоя рука больше не дрогнет, лица твоих жертв больше никогда не появляются в твоей памяти... ты меняешься. Ты, по меркам нормальных людей, становишься ненормальным, психом, ведь, считается, что только они могут ничего не чувствовать к своим жертвам. А именно это и происходит - ты просто больше не ассоциируешь себя с тем, кто лишается жизни. Не можешь. Никогда. -Но ты ведь испытываешь чувства к своим родителям. К своим сёстрам. К близким тебе людям... - тихо говорила она. -Я никогда не могу почувствовать себя на месет врага, не могу ассоциировать себя с ним, я ничего к ним не испытываю... но тем дороже становятся те, кого я люблю, те, к кому я хорошо отношусь, те, кто мне дорог. Это единственные люди, чувства которых я могу понять. Понять и спроецировать на себя. Потому они мне и дороги. -Это ведь твоя первая война... -Правильно... и в тоже время нет... - не солгал я ни в едином слове, уже разворачиваясь и устремляясь на выход. Хватит тут уже говорить, нужно заняться гражданскими и своими людьми в городе. -Это уже не первая твоя война, - говорила позади меня ведьма. - Но ты говорил, что воюешь первый раз в жизни... Война окончена сокрушительной победой! Именно с такими мыслями я шёл наружу, уже, по большей части, выбросив из головы прошлый разговор, когда меня настиг новый вопрос Малефисенты, который всё же не мог не привлечь моего внимания. -Так это не первая твоя жизнь, Матс?