Привет

— Марго, включи мм..Депеш Мод, как же её, олл ай эвер вонтед, — провопил Серёжа, кружа бутылкой в руке. — Включаю «Enjoy the Silence». После звука, схожего с кликом, заиграла мелодия. Она тянула в танец, и хотелось вертеть и крутить руками, приплясывая и напевая, и, как ему подумалось — ничто ему не мешает! Серёжа закрутился на месте и, остановившись, выбросил руку с бутылкой вперёд. Решив не рисковать напитком и отправив его на столик, он вернулся к плясу. Ноги кружили из стороны в сторону, руки порхали, изображая фигуры в воздухе и в голове так легко-легко! Но кому легко, а кому… Суточная смена. Игорь, стоя у кофеварки и пытаясь заглушить мигрень потиранием висков, дернулся то ли от боли, то ли от неожиданности. Музыка ударила в уши, хотя казалось, что играет откуда-то далеко, будто на улице. Мелодия была жутко знакома, но картотека в болевшей голове не могла отыскать названия. — Words like violence break the silence, — пронеслось на задворках, и Игорь понял. Будучи подростком, он нашёл старый отцовский магнитофон и коробку с кассетами. Какое было тогда удовольствие послушать депешей с кассет. Но почему у него в голове играет эта песня? Звуки никого здесь не смутили, значит, слышит только он. Какая-то чертовщина или спать надо больше пяти часов? — Игорь, вот отчёт от пятого февраля, еле нашёл! — отвлек радостный Дима, пытавшийся не заснуть на рабочем месте. — Не кричи, голова разрывается, — строго ответил Игорь, забирая бумаги. — Да я вроде тихо говорил, — задумчиво пояснил напарник. — Ещё эта песня в голове крутится, ни с того, ни с сего, — пробурчал майор себе под нос. — Ого, поздравляю! — радушно ответил Дима, который не подслушивал, а просто.слушал. — С чем это? — Ну, как, твоя родственная душа отозвалась! — Это как ещё? — Игорь, ты вообще в этом мире живёшь? Ты, видимо, познакомился со своим соулмейтом, а он или она сейчас слушают музыку. — Да, я слышал но… Думал лихая обойдёт меня стороной. — Или лихой! — нервно посмеявшись, Дима хлопнул полицейского по плечу. Игорь только нахмурился ещё больше и забрал кружку с кофеварки, надеясь, что уже энная порция кофе поможет. Ещё бы песня отключилась, вот праздник был бы. — Марго, выключи на секунду! — Серёжа вышел из танца, надвигаясь на столик с алкоголем и фруктами. Аккуратно заполнил бокал, отпил пузырьковую пенку, оглянулся на окна. А за окнами — тихий для Петербурга вечер. Освещённый тысячами фонарей, медленно плывущий к ночи. Внезапный звук заставил дёрнуться. Озираясь, Разумовский пытался понять источник. Звучало словно за стеклом. — "И всё что я должен видеть — маленький глупый смысл", — пронеслось в голове под гитару с барабанами. Серёжа вдруг всё понял и словно маленький захлопал в ладоши. — Мой соулмейт! Мамочки, ещё и песня… Вспоминаю свой подростковый возраст даже, первый плеер, потёртый и со второй попытки включающийся, непонятно откуда добытый Олегом. Интересно, однако, видимо родственные души — неспроста, он или она угадали. — Поздравляю Вас, Сергей! Вам повезло с родственной душой, — отозвалась Марго. — Ты только…не включай ничего пока, хочу послушать. Серёжа, переступая с ноги на ногу нашёптывал: вспоминай, вспоминай, вспоминай. Игорь, стоя на крыльце управления, покачивался из стороны в сторону. В задумчивости, понравится ли его «ответка» соулмейту, он и впрямь вспоминал. Первая любовь. После универа, на домашней дискотеке у одногруппников. Она была…загадкой. Единственным делом, которое Гром не смог раскрыть. И он сам не знал — из любви к загадкам ли, или от настоящих чувств — его тянуло. Неловкая пауза на, так называемом, танцполе, ее легкое касание к щеке, его рука, отводящая завитки от лица, соприкосновение губ и…мурашки. Теплая волна по телу и ощущение — сейчас ты непобедим. Ты будто на вершине мира и главное, что она рядом. Но жизнь — немного не то, какой мы видим её с экранов и ждём в реальности. Учёба, а за ней и служба не дали и шанса на любовь. Плевать было и на отсутствие этой приторной связи родственных душ. Зато потом Игорь опомнился — раз нашёл, держи, не теряй, ни за что не теряй. Чувства ушли, оставив лишь иней где-то внутри, зато шрам остался, как напоминание. Почувствовав, что подмерзает, Гром выдернул наушники, запихнув во внутренний карман, и распахнул дверь. Серёжа, услышав, что песня кончилась, нащупал телефон в широких карманах халата. Палец, скользя по экрану, не мог найти что-то подходящее. Всё не то, попса, глупость, подёргаться на танцполе, это вообще для вечеров в одиночестве. Почувствовав, что наталкивает волна тоски, Разумовский возымел желание причинить всем добро. Ткнув на «плей», он отпил ещё немного из бокала и вернулся на личную танцплощадку. — Сергей, мне вызвать экстренные службы? — Марго, я танцу-у-ю! — недовольно протянув, он сделал ещё один выпад вперёд, чуть не ставший летальным. — Серьёзно что ли? — от возмущения Игорь чуть ли не швырнул чашку на стол. Дубин, крутанувшись на стуле, вопросительно посмотрел на полицейского. Игорь, заметив это, только фыркнул и откинулся на спинку стула. Подержав паузу, он объяснился: — Дискач какой-т.., — он прервался. — Подожди-подожди… Дорн! Не надо стесняться, тыры-пыры. — О, Стыцамен? Гром перевёл взгляд на напарника. — Ну, а что…у нас на дискотеках любимая была, я наизусть помню: для десятка из ста мысль песни проста.. Закончить не дали: — Понял я, понял. В архив лучше сходи, а то диск-жокеем работать пойдёшь, вместо полиции. Дима поднялся со стула, упёр руки в боки и попытался не менее сурово, чем Гром, выправить взгляд: — Не надо стесняться, Игорь. И тут же зашагал в архив, через десять секунд оставив хлопок дверью. Голову немного отпускало, но все эти буквы и цифры на бумаге становились кашей перед глазами. Не день, а сплошное бедствие. Нужен был отдых, причём уже пару месяцев, как нужен, но лучший отдых — смена деятельности. Игорь решил заняться другой загадкой — кем может быть его родственная душа. По работе он знакомился с массой разнообразных людей, однако от мысли, что этим человеком может быть кто-то из уголовников, ворюг, хулиганов, проституток, бандитов, просто психов, мягко говоря, воротило. Нет, ещё были свидетели, приглашённые понятые и… — О-ой нет, вот это точно вряд ли, — последняя догадка, которую он не решался даже себе назвать, звучала уж совсем сюрреалистично. Отметив всех крестом, кого успел вспомнить, он почувствовал почти отчаянье. Неужто судьба связала его с кем-то из сомнительных уродов? Боже, помоги. Трек прервался, что означало — пришла очередь Игоря. Надо как-то намекнуть этой дурацкой душе, кто его суженный. Решение пришло быстрее, чем привычка постоянно думать. Разумовский, сидящий в приятно-напряженном ожидании, и сам пытался угадать, кем может быть его соулмейт. Последнее время он виделся с инвесторами, олигархами на благотворительных вечерах, да и…всё? Кошмар, всепоглощающий ужас, страшный сон, если его родственная душа — недоумок с карманом под деньги, который не успевает расшиваться под следующие купюры. Упаси господь. — Хотя, был ещё, как же его, — мелькнуло в мыслях, когда заиграл сомнительный мотив. Игорь, постукивая ботинком по полу, тихо посмеивался. Интересно, поймет ли душа намёк? Должна понять, иначе кому нужен туполом, правильно? Хотя намёки у Грома, конечно… — Я не понял, моей родственной душе за пятьдесят, или что? — Разумовский выругался вслух, желая поскорее выключить песню, что, увы, ему было неподвластно. — Ну, может быть, у него душа красивая! — хихикнула Марго в ответ своему создателю. — Марго, у тебя какое-то слишком хорошее настроение. Может тебя перепрошить? — Сергей Викторович, может это какая-то подсказка? — быстро сменила тему голосовой ассистент. — Какая подсказка, умоляю. Хотя текст хорош: выпьем за любовь! Разумовский прожевал крупную виноградину и приподнял торжественным жестом бокал: — За любовь с этим придурком, который, вероятно, родился ещё до перестройки! Высушил шампанское до дна и почувствовал, как в каждую извилину бьет шипением пузырей. Те, наверное, зашевелились в поиске ответов. Рыжий парниша хлёстко ударил себя по лбу: — Марго, срочно! Кто автор песни? — тараторит. — Какой песни? — Господи, вроде моё творенье, а тупишь на месте! Автор песни «Выпьем за любовь», ну же?! — Сергей Викторович, недалеко упала от яблони. Автор песни — Игорь Николаев. — Точно тебя перепрош… Что? — брови вопросительно потянулись в направлении потолка. — Твою ма-а-а-ать. Разумовского словно в истерике разобрало смехом. Потряхиваясь в конвульсиях и выдавая птицеподобные звуки за смех, он осознал: имя. Ибо никого с фамилией Николаев он точно не встречал. Марго, на вечер осмелевшая, подала голос: — Мне дать вам подсказку? Серёжа, всё ещё булькая, еле выдал: — Обойдусь как-нибудь. Тут же вспомнивший об игре, он вернулся к плейлисту. Нашёл это гениальным — дать подобную загадку, но похитрее. Загадки-то он наверняка любит. Нажал на «плей» и плюхнулся на диван, допил шампанское и потянулся за следующей порцией. Игорь, упорно листая отчёт, почти не заметил как включился «ответ». Песня отдалённо знакома, но не сказать, чтобы очень. Вышла в выпускных классах Игоря, после неё еще и дразнили одноклассников, чьи имена упоминались в песне. Но тут иная проблема — никакой Элис он не знает. — Надо дослушать, точно должна быть подсказка, если меня не дурят попросту — подумал майор. Дима, почти засыпающий с открытыми глазами, встрепенулся: — Ну что, понял, кто твой соулмейт? — сонным голосом. Гром молча потряс в воздухе пальцем, прося о тишине. Дима только пожал плечами и вернулся в полусон. Вовка, Вадим, Алла, Филипп, всё та же Элис, Юра, Борис — отбой. Таких Игорь не встречал в последнее время вроде бы, а те, кого знал, явно объявились бы раньше. Разумовский же от отрицания сразу перешёл к торгам, веря точно так же обскакать депрессию и устаканиться на принятии. — Хм, я даже как-то и не подумал. Хорош собой, умён, сильный, подкачанный, сразу мне понравился, — рассуждал вслух Серёжа. — Привлекательный и отталкивающий жестким характером… Ну, может, он не всегда такой? Блин, да какая мы пара… Разношёрстная какая-то… Хотя это даже интересно. А ещё интереснее то, какой он в по... — Сергей Викторович, просто напоминаю, соулмейты — не всегда пара, соулмейтами могут быть и друзья, — Марго перебила Разумовского совершенно беспардонно. — Я говорю...в погоне. Может у него сохраняется строгое лицо, а может наоборот — смехотворное, вдруг он в погоне об этом не задумывается. И вообще — я тебя не слы-ы-ы-ш-у-у-у, — театрально заткнул уши. — «С нами Шурик, с нами Сергей, он отличный парень, несмотря на то, что гей.» — пролились строки по мелодии. Улыбка сползла с лица Грома и тот не нашёл ничего лучше, чем удариться лицом об стол и промычать что-то невнятное. От удара об стол очухался даже Дима Дубин, которому пришлось выйти из анабиоза и поправить сползшие очки. — Понял, кажется, — решил Дима, прежде чем чашка с кофе закружилась на выступающем донце от скользнувшего димкиного локтя и… стала причиной недовольства всего отдела. И причиной очередной ночи, в которую Дубин будет перепечатывать весь отчёт на дцать страниц. Игорь застучал кулаком по столу, по обыкновению вместо отрицания перейдя к гневу. И вот так всегда — не успеешь расслабиться, как снова какая-то задница, не на работе, так в жизни. — Кстати задница-то ничего, — подумал Гром и тут же одёрнул себя, на работе всё-таки, да и вообще…побойся бога. Так, а теперь нужно придумать ответ. Какой ответ включить придурку? Плейлист, полный любимой классикой Игоря, будто подкинул ответ сам — включилась перемешка музыки. Сектор «Приз» на барабане порадовал Игоря, и он щелкнул по треку, расплываясь в улыбке. Сергей, услышав только первые ноты, отпил из бокала остатки и двинулся в вертикальное положение. Переминаясь на ногах, кружа руками, он подпевал: — Здорово. Ве-ли-ко-леп-но! Бьёшься за жи-и-изнь, за за-а-автра, и даже иногда за меня-я! — губы сами выдали улыбку. — «Как бы тебе повезло — моей невесте. Завтра мы идём тратить все свои — все твои деньги вместе» — донеслось до Разумовского и почти разразило. Уму невесты непостижимо: и про деньги вспомнил, и до вместе добрался, ну следак, ну ищейка. Разумовский уселся прямо на пол, пришедший к тому, что шутки кончились — достаём тяжёлую артиллерию. Когда песня доиграла, он дошёл до любимого в своей коллекции: — Марго, давай мою любимую! — Вы уверены, Сергей? — Включай давай! — Разумовский довольно ухмыльнулся, услышав только первые секунды песни. Игорь, надеявшийся, что игры кончились — ибо счёт тут такой, что сложно сказать, дружба ли победила, снова услышал отголоски песни. — Твою-то, чертёныш ры…- он осёкся, заметив, что Дима вообще-то уже не спит. Дима, быстро закончив слово в голове, округлил глаза и засмеялся. Что ж, неудивительно, ядерная, конечно, смесь, но почему бы и да. Как инь и янь прямо-таки. Он поднялся со стула с желанием поскорее добраться до кофеварки и снова похлопал Игоря по мощному плечу: — Не надо стесняться, оу-оо-уо-у-у. Игорь помрачнел от такой новости — теперь и он в курсе. Обернувшись, он почти механически прошипел: — Скажешь кому, разолью кофе на все остальные бумаги на твоём столе. Дима, которого уже мало что волновало, кроме того, чтобы попасть поскорее в свою постель, только со смешком кивнул. — «Maybe I just wanna be yours, I wanna be yours, I wanna be yours, wanna be…». Гром сощурился и выдал что-то подобное улыбке. Что ж, не на того нарвался, хочешь — получишь. Сорвавшись со стула, обязательно поправив фуражку, он уперся взглядом в Диму, вернувшегося с чашкой за стол. — Короче, Димка, чё-то я не соображаю сегодня, бошка еле ворочает. Завтра посмотрим, походим ещё за показаниями, а то тупняк полный. — Конечно, Игорь Константинович, езжайте домой. Или вы..? — Дубин, непривычно иронизируя в каждом слове, приподнял брови. — Домой, куда ещё. Тебя тоже отпускаю, нечего штаны казённые просиживать, — с этими словами Игорь Константинович пошёл в сторону дверей. Почти вышедший он услышал за спиной: — Штаны мои, вообще-то! Разумовский, сидя на полу обводил горлышко бокала пальцем, размышлял, почему родственная душа затихла. Уже разочаровавшийся и в соулмейте, и в музыке, и в любви, он всё же вернулся на диван, вперившись в телефон. Блуждания по интернету прервал голос Марго: — Сергей, к вам посетитель. Мгновенно догадавшись, что это за почти-ночной гость, Сергей нахохлился, поправил халат и сел в позу вроде деловую, вроде томную, а вроде и просто дурацкую. Игорь, проходя по холлу, нащупал плеер, вспомнив, что вообще-то его очередь. Он должен оставить свое слово последним, непременно. Быстро пролистав песни, он наткнулся на нужную и сразу поставил на паузу. Зайдя в просторный кабинет-жилище и увидев свою несчастную родственную душу, он нажал на кнопку плеера. В ушах одного и голове другого заиграло: — «Привет, сегодня дождь и скверно, а мы не виделись, наверно, сто лет».