𝐀𝐟𝐭𝐞𝐫 𝐭𝐡𝐞 𝐜𝐨𝐧𝐜𝐞𝐫𝐭.

Италия. Рим. 2021.

      Концерт за концертом, постоянные перелеты, кромешный ад. Времени нет даже на то, чтобы сделать глоток воздуха. Слава, большие деньги, всеобщее признание = зависть, грязные сплетни, преследования. За все нужно платить. Думали ли они о том, что будет тяжело? Однозначно да. Готовы ли они были, что будет настолько тяжело? Нет. Про сон говорить бесполезно, он буквально стал необходимостью, чтобы не умереть в этом вихре дел. Когда ты становишься всемирно известным музыкантом, то в последнюю очередь ты думаешь о том, что будешь жить, как подавляющее число населения. От выходных до выходных.       Из-за нехватки отдыха, ты становишься агрессивнее, можешь взбеситься от любой мелочи, с которой раньше бы просто недовольно хмыкнул. Скандалы и истерики стали привычным рационом на ужин. Несмотря на всю любовь к своим самым близким людям, но отдых нужен и от них. Пересыщение одними людьми грозит большой бедой. Иногда обязательно нужно побыть наедине с собой или отвлечься с другим человеком. Но такой роскошью, с таким графиком, они не владеют. Остаётся только кусать щеки и губы в кровь, скрипеть зубами и по привычке улыбаться каждой камере. Терпеть.

***

      Лео обещал. Он обещал, черт возьми, что после Польши у них будет время в Риме, на родной земле. Что они смогут разъехаться: съездить к семье или провести время по одиночке. Но жизнь преподносит сюрпризы и не всегда приятные, к несчастью.

~flashback~

— Лео, мать твою, какого хуя? — рычит Давид, обессилено падая на диван.       Виктория зло сверлит давнего друга и по совместительству помощника группы. Итан и Томас настолько устали, что не остаётся даже сил на возмущения. — Дам, я, правда, все понимаю, — делает щенячьи глазки парень, — но и ты должен понимать, что это зависит не от меня. Последний концерт. Клянусь. Потом можете делать, что хотите, целых две недели, даже закидать меня камнями. — А потом ещё один последний концерт? А потом ещё один? — пытаясь сконцентрировать внимание хоть на чем-то, уже тихо произносит Дамиано. — Говорю же, клянусь. Тем более никуда не надо лететь, всего спеть пару песен для открытия какого-то нового модного дома. Ваш любимый Рим, ну же, не киснете, — подбадривает Грилло, хоть и знает, что это не поможет.

~ end of flashback~

      Софиты слепят глаза, уже въевшиеся глубоко под кожей строчки одних и тех же песен, оглушающие аплодисменты, говорящие о завершении выступления. Голова идёт кругом, Дамиано чувствует, что задыхается, бросая напоследок отработанный поклон и благодарности, выбегает первым со сцены.       В поисках глотка кислорода и тишины, почти наощупь вокалист находит служебный выход только для персонала и артистов. Простой загороженный двор между новым домом моды и офисами для работников этого же дома служит спасением. Давид облокачивается на стену, медленно опадая вниз прямо на асфальт, не заботясь совершенно о чистоте сценического костюма. Какой это уже по счету? Перья, кружева, корсеты, портупеи, он никогда не думал, что будет так скучать по своей домашней майке и затертым шортам. Он успокаивает себя тем, что это последнее выступление на ближайшее время, жадно глотая воздух.       Когда шум в голове затихает, а зрение возвращается, то парень оглядывает двор. Только сейчас замечая, что это все время он был не один. Миниатюрная достаточно юная девушка сидит на корточках на другом конце дворика, одной рукой роясь в телефоне, а другой затягивается дотлевающей сигаретой. Она будто бы вообще не замечает странного поведения постороннего человека.       Только сейчас Давид ощущает нехватку никотина в организме, посмотрев на эту отстраненную особу. Он постукивает по карманам по привычке, хоть заведомо знает, что его пачка осталась в гримерке. Дамиано грустно вздыхает и опять обращает внимание на незнакомку. Её волнистые, крашенные в блонд, волосы развиваются на ветру, она стойко держится в сидячем положении на своих огромных каблуках. Вокалисту кажется её силуэт очень знакомым, но он не может вспомнить, где её видел. Для персонала слишком дорого выглядит, для инвесторов слишком молода. Скорее всего какая-то работница офиса, находящегося напротив.       Дамиано нехотя встаёт с асфальта, намереваясь стрельнуть сигарету у единственного варианта на данный момент. Он подходит к девушке, стараясь погромче шагать, чтобы привлечь внимание, но его даже не одаривают мимолетным взглядом. — Извините, могу ли я попросить у Вас сигарету, — натягивает свою фирменную улыбку тот, смотря на макушку блондинки, — я забыл свою в гримерке.       Голова барышни медленно поднимается вверх, устремляя свои огромные голубые, даже почти синие глаза на причину её беспокойства. Маленькая родинка над кукольными губами, которую рисовали аристократы раньше, бросается в глаза, когда та морщит свой курносый нос. Вообще все её черты лица слишком уж правильные, будто рисованные.       На лице девушки больше нет никаких эмоций, она медленно опускает голову вниз, не проронив ни слова, и начинает рыться в сумочке. Блондинка сразу достаёт зажигалку и протягивает её вместе со всей пачкой, опять утыкаясь в телефон. Дамиано удивлён таким поведением: девушка даже не пытается изобразить банальную вежливость и заинтересованность. Тем не менее принимает желаемое, но что дальше то делать, он не знает. В его руках всё ещё лежит почти заполненная пачка и зажигалка. Просто уйти с ней? Она подарила? Окликнуть и отдать? Просто положить рядом? — Тяжёлый день? — присаживаясь рядом всё так же на асфальт, делает первую тяжку Дамиано. Он решил не мучить себя раздумьями, да и было интересно узнать причину такого поведения незнакомки. — Есть такое, — немного недовольно выдыхает девушка, наконец, заговорив с ним. Блондинка откладывает свой последний айфон в слишком уж дорогую сумку, что подмечает Дамиано, видимо, поняв, что диалога не избежать. Тянется своими острыми ноготками к заботливо положенной Давидом коробочке с надписью Marlboro, доставая себе ещё одну сигарету. Слишком уж крепкие для совсем молодой дамы. — У тебя походу тоже? — задаёт встречный вопрос спустя несколько мгновений та, выпуская дым в сторону.       Вокалист хмыкает, быстро они однако перешли на «ты». С каждой секундой ему все больше кажется, что он где-то её видел, но последние часы он провёл, будто в тумане, поэтому не может выцепить нужное воспоминание. — Ага, — тянет парень, жмуря глаза, — я, кстати, Дамиано. — Я знаю, — девушка смотрит ему прямо в глаза, слишком пронзительно, будто пытается что-то прочитать.       Вокалист только сейчас понимает, что голубые глаза — это не мило. Скорее больше устрашающие и холодные, слишком выделяются. Парень грустно усмехается, прошли те времена, когда его не знали, как он мог это забыть. — Ах, ну, да, точно, — смеётся он, но получается даже как-то жалобно, — может, тогда, хоть, ты представишься? — Эвелина, мо… — девушка не успевает договорить, её прерывает звонок телефона. Она зло вздыхает и достаёт его из сумки, Дамиано видит, что на дисплее светится надпись «Отец». Недолго думая, барышня скидывает звонок, ставит на беззвучное и опять убирает гаджет подальше. Переводит взгляд снова на вокалиста и неловко ему улыбается, мол извини. — Красивое имя, Эвелина, — как бы смакует на губах имя Давид, приходя к выводу, что оно подходит девушке, — почему не взяла трубку? — Ты всё равно не поймёшь, — устало откидывает голову на бетон сзади Эвелина, насмешливо добавляя, — да и какая тебе собственно разница? Разве тебе не пора уже идти? Проводишь время с абсолютно незнакомой девушкой, неужели всё настолько плохо?       Дамиано замолкает, не спеша ответить на вопросы, а ведь действительно, какого черта он сидит здесь. Сигарета давно докурена, концерт закончен, друзья, скорее всего, почти собрались и ждут его, знают, что в таком состоянии за ним лучше не идти. Всё же закончилось, можно ехать домой, почему же так не хочется, почему ему комфортно сидеть здесь с этой наглой загадочной девчушкой и разговаривать ни о чём. — Возможно, всё так плохо, да. Но смотрю у тебя не лучше, так что, не тебе об этом говорить, — обращая на себя внимание, без какого-либо упрёка говорит он, — я просто устал. Мне обещали, что я смогу после Польши отдохнуть, но тут, видите ли, очень надо поторговать лицом перед богатыми дяденьками на очередном однотипном домишке моды.       Блондинка внимательно слушает, мрачнея с каждым словом всё больше. Она резко садится точно так же, как сидит Дамиано, становясь ближе к нему. Эвелина очень коротко касается его руки, заставляя поднять глаза на неё. Певец не понимает, что от него требуется, но от такого виноватого взгляда его прошибает током. — Прости… — вдруг тихо молвит та. — За что? — удивлённо хмурит брови парень. — Мой папаша подарил этот дом мне на день рождения, — хмыкнула та, — ну, как мне… Я не просила и мне не нужно было это всё. Скорее всего, чтобы понтоваться перед друзьями. У них какое-то своеобразное соревнование. Дети, как тамагочи какие-то, кто больше бабла в них вбухает.       Дамиано, наконец, вспоминает, где видел её. Это же она стояла в своём струящемся чёрном платье рядом с преклонных лет мужчиной, который толкал речь в начале открытия и изредка с укором глядел на дочку, чтобы та улыбалась. Ему вдруг становится очень смешно, что два очень богатых человека сидят на асфальте и курят одну пачку на двоих, когда лавочка находится в пяти метрах. Он смеётся впервые искренне, оголяя белый ряд зубов. — Я же говорила, что ты не поймёшь, — грустно улыбается Эвелина, — все говорят одно и тоже. Я должна быть благодарна, что выросла в такой семье. Зажравшаяся мажорка. Я, ведь, действительно благодарна, да и не жалуюсь особо. Просто я не просила всего этого, не выбирала это, у меня есть свои потребности, которые никто не учитывает. Но да ладно… — Эвелина, ты неправильно поняла, — перестаёт смеяться Давид, — я тебя понимаю и ни в коем случае не осуждаю. Мне стало весело от того, что это твой дом, а ты сидишь здесь на грязном асфальте с вокалистом одной из самых успешных групп в мире, на данный момент.       Девушка внимательно слушает мужчину, а потом ярко улыбается и глухо смеётся, осматриваясь. Дамиано, вдруг, понимает, что особа очень красива, когда улыбается, даже с учетом, что она не в его вкусе. Ему больше по душе обжигающие брюнетки с внушаемыми формами, а Эвелина подобна ангелу, кожа бледная — молочная, стройный стан, небольшая грудь, тонкая талия. Всё это так гармонично смотрится, он ловит себя на мысли, что почти не отводил взгляда от неё с момента начала разговора. Она определённо его привлекает внешне, что-то в ней есть. — Можешь, кстати, звать меня просто Эва, — немного повеселев, произносит та, — Расскажи мне, Дамиано, почему ты не едешь домой, раз, это последний концерт?       Давид думает о том, что сокращение Эва не сочетается с её аристократичным образом, Эвелина, звучит куда лучше и более подобающе. Она впервые назвала его по имени и из её уст, это прозвучало как-то слишком хорошо. — А почему ты не едешь? — задаёт встречный вопрос мужчина. — Ты знал, что плохо отвечать вопросом на вопрос, это дурной тон. — Ладно-ладно, аристократка, я отвечу, но потом ты. Хорошо? — получив утвердительный кивок, он продолжает, — У меня начался отдых, ты права. Но почему-то мне совсем не хочется ехать домой и к друзьям не хочется. Ко всему пресытился, вот, сижу с тобой, думаю, чем себя занять интересным. Теперь ты. — Я не хочу ехать домой, потому что я опять окажусь одна, к родителям я тоже не поеду, они заставят меня опять ходить по званным ужинам и будут знакомить с очередными безликими парнями, надеясь, что я всё-таки найду себе кого-то из своего «класса». — Ох, понятно, — Дамиано думал, что это давно осталось в Средневековье. Но нет, такое до сих пор практикуют.       На какое-то время пара замолкает, погружаясь в свои мысли. Но тут Эва вскакивает на ноги, Дамиано удивлённо смотрит на неё, в её глазах читается блеск, который предвещает о том, что светлую головушку посетила идея фикс. Вокалисту уже страшно спрашивать, кто знает, что она сейчас выкинет. — Я придумала! — восторженно произносит барышня, — Раз нам обоим нечего делать, то предлагаю скрасить какое-то время друг с другом, а потом разбежаться, как в море корабли. Ты хотел чего-то интересного и нового, а я не хочу быть одна. Согласен?       Давид окончательно сбит с толку, как с меланхоличного и грустного настроения она перешла на это. Ещё больше поражает её предложение. Он встаёт за ней, понимая, что она ниже его на полголовы, и это ещё девушка на здоровенных каблуках. Милая разница в росте, почти как с Вик, только Эвелина чуть повыше всё-таки будет. — Я не сплю со своими фанатками, — ухмыляется Дамиано, хоть и понимает, что она совсем не это имела ввиду. — Я не твоя фанатка, — фыркает блондинка, — и я уж точно не хочу с тобой спать. Не думай о себе слишком много. Так что? Ты согласен?       Вокалист нисколько не обижается на слова девушки, он уже понял, что самолюбия ей не отнимать, хотя, уж точно не ему об этом говорить. В этом они похожи. Брюнет, видимо, совсем отключает здравый смысл, когда протягивает в ответ руку девушке и выдыхает: — Согласен… — Отлично, — пожимает руку ему Эвелина по-деловому и надевает солнцезащитные очки, — тогда встречаемся у парадного входа, я тебя подожду. А ты пока заканчивай свои дела, снимай там весь этот марафет, прощайся с друзьями. Чао!       Блондинка демонстративно удаляется, цокая своими каблуками. Дамиано стоит совершенно растерянный посреди двора, он только что подписался на полное безрассудство. Он знает девушку не более тридцати минут, может, все, что она сказала чистое враньё, вдруг, она просто помешанная маньячка. Парень даже не понял, что они собираются делать, тем не менее в нём разгорается азарт и это первая такая сильная эмоция за последнее время, поэтому он поспешно следует обратно в здание.

***

— Всё, Вик, хватит, — обнимает Дамиано подругу, — мы встретимся с вами через полторы недели, может, даже раньше, не ной.       Давид вернулся к друзьям, которые уже полностью собрались и ждали только его. Они тактично не стали спрашивать, где он пропадал, все и так понимали. Дамиано предусмотрительно не стал говорить им, куда направляется. Он не любил им врать, но знал на все сто, что если скажет правду, то на него посыплются миллион отговорок и укоров. Собственно, он поступил бы так же.       Вокалист попросил его не ждать и езжать по своим делам, ссылаясь на то, что вызовет себе такси. Попрощавшись с Итаном и Томасом, он успокаивал слишком сентиментальную Викторию, которая устроила драму из-за разлуки на какую-то неделю. Пообещав своей самой близкой подруге, что будет писать ей каждый день и, поцеловав её в макушку, он проводил их из гримерки.       Мужчина переоделся в свою излюбленную белую майку, накинул пиджак и задумался. Смывать ли ему макияж? С одной стороны будет странно, если он придёт с ним, а с другой ему так комфортнее что ли, чувствует себя симпатичнее с ним. Да уж, раньше, в подростковом возрасте, он и не мог представить, что будет так понимать девушек. Всё же, решив смыть марафет, Давид сделал глубокий вдох. Вокалист начал нервничать, навязчивые мысли о том, что это не правильно стали долбить в голове. Но он, взяв все силы в кулак, вышел из своего убежища.       Выйдя на улицу, Дамиано оглянулся, но девушки нигде не было. Ему стало даже грустно, что его так глупо провели, хотя, наверное, она сама струсила. Но, видимо, это правильно, зато точно не натворит глупостей. Достав телефон, чтобы вызвать такси, сзади него просигналила машина, от неожиданности вокалист чуть было не выронил телефон. Обернувшись, он увидел маленькую машинку ярко розового цвета — Kia Picanto. Дамиано тепло улыбнулся, как же предсказуемо, и направился к автомобилю. Но, когда он дёрнул за ручку, машина не поддалась. — Эй, красавчик, далеко собрался? — послышался задыхающийся от смеха голос Эвелины чуть правее.       Давид обернулся, поспешно отходя от мерзко-розового Kia, его брови поплыли наверх от удивления. Крыша чёрного майбаха постепенно исчезала, превращаясь в кабриолет. Эвелина, высунувшись из своего Мерседеса, помахала ему рукой, не прекращая звонко смеяться. От такого заражающего смеха Дамиано тоже стало весело. — Запрыгивай давай, — открывая дверь переднего места рядом с собой, произнесла блондинка.        Что ж, она умеет удивлять. Это обещает быть интересным.