Admission of truth

      Киллиан просыпается от гудка телефона. В такую рань ему мог звонить только один человек. Только один человек так настойчиво требовал его внимания. Цифры в углу экрана показывают 6:42 утра. Слишком, блять, рано… — Какого хрена тебе нужно? — У него хриплый голос.       Он все еще сонный, и его мозг работает слишком медленно, чтобы нормально функционировать. — Следи за языком, — рычит Дэвид на другом конце провода. — Чего ты от меня хочешь? — Чтоб ты открыл дверь. Я снаружи, — требует он и, судя по звукам морского ветра на фоне, не врет. — Отвали, оставь меня в покое, — машинально отвечает Киллиан, устав от этой постоянной игры. — Хорошо, — Дэвид, на удивление, бросает трубку. Следующее, что слышит Крюк — скрежет замков. «Проклятие!» — Он думает, прячась под одеялом.       Вскоре скрип открывающейся двери, и он задается вопросом, когда же это действительно закончится. Он больше не может. Не так. — Кто научил тебя взламывать замки? — И сам знаешь. — Эмма… — Бинго!       Одеяла разлетаются, падая кучей у кровати, и тогда Дэвид смотрит на обнаженную фигуру Киллиана. — Ты уже готовый для меня, — ухмыляется шериф, становясь на колени на матрасе, его рука блуждает по груди Киллиана. Мышцы пирата напрягаются, и предвкушение начинает проходиться по телу. — Уходи, — умоляет он, пытаясь найти чем прикрыться. — Нет, — Дэвид раздевается, поглаживая свой член и улыбаясь, когда его взгляд останавливается на эрекции Крюка, — Я не могу оставить тебя в таком состоянии.       В следующий момент умелый рот Дэвида обхватывает член Киллиана. Шериф, как всегда с тех пор, как он сказал «да» этой проклятой договоренности, подводит Киллиана к грани рая и ада. — Боже… — Не совсем, но спасибо за сравнение.       Киллиан не знает, почему сопротивляется. Он не знает, зачем настаивает на том, что это просто сделка, которая завершится и о которой забудут, когда она завершится. Он понимает, что это неправда. Впереди еще больше унижений, и ему нужно бороться, чтобы выбраться из этой ситуации, но он не может. Просто не может. И каждый раз, когда губы Дэвида обхватывают его член, каждая тревожная мысль исчезает из головы. Как он может устоять перед этим восхитительным мужчиной?       Джонс стонет, его пальцы сжимают простынь. Его глаза зажмурены, рот приоткрыт, мысли путаются, когда Дэвид глотает его целиком. Напряжение распространяется по всему телу. Киллиан приподнимает бедра, наслаждаясь ощущением того, как головка касается задней стенки горла Дэвида. Его тело потряхивает, когда Нолан стонет вокруг его члена. Киллиан понимает, что больше не может отрицать этого. По крайней мере, самому себе. Прошел почти год, и он любит этот их уговор больше всего на свете. И это осознание в сочетании с умелыми ласками Дэвида толкает его с края, на котором он балансировал, прямиком в оргазм.       Его тело трясет, ноги дрожат. Киллиан стонет, когда понимает, что рот Дэвида все еще плотно сжат вокруг его члена. Его сердце бешено колотится. Он пытается запечатлеть этот момент в сознании, потому что понимает, что договоренность их не продлится долго. Так хорошо, но и так отвратительно. Как он может так жить?       Он не знает, и в голове только одна ясная мысль: его тело реагирует и просит большего, он стонет, когда смотрит вверх и видит, как Дэвид вытирает рот. Ухмыляясь, Дэвид широко разводит ноги Киллиана и поднимает их вверх, поднимая бедра над матрасом. Он знает, что будет дальше, он хочет этого, ему это нужно, как воздух.       И гортанный звук, который вырывается, когда Дэвид вылизывает его вход, вызывает мурашки по всему телу. Он держит глаза закрытыми, а восхитительное ощущение влажности снова зажигает внутри огонь. Его член дергается, и Киллиан задается вопросом, сможет ли отпустить, когда придет время.       Он качает головой и отталкивает эту пугающую мысль. Он не хочет ни о чем думать, не сейчас. Он чувствует, как язык Дэвида скользит внутри него. Киллиану кажется, что ощущения одновременно и слишком много, и недостаточно.       Дэвид отпускает его ноги. Киллиан знает, что не должен чувствовать себя так хорошо, но удовлетворение заглушает стыд. Он надеется, что Дэвид не осознает, насколько Джонс зависим от этого.       Нолан смотрит вниз на покрасневшее лицо, искаженное удовольствием, раздираемое ненавистью и желанием. Он ухмыляется, удовлетворенный тем, что видит. Кто знал, что пират может быть такой милой маленькой шлюхой. — Хочешь мой член? — спрашивает Дэвид. — Да, — хрипло отвечает Киллиан, в горле пересыхает от нетерпения. — Скажи, — требует Дэвид, улыбаясь, когда Крюк поднимает глаза. — Я хочу твой гребаный член внутри себя, — сердито выплевывает он слова. Киллиан в отчаянии. Он двигает бедрами, чтобы наконец принять член, но шериф на секунду останавливается. — Следи за манерами, — Дэвид шлепает его, оставляя слабое красное пятно на красивом лице Киллиана. Он крепко держит свой член, осторожно надавливая на него, пока кончик не входит в задницу Киллиана. — О Боже! — Начинаю подозревать, что я реально являюсь для тебя богом, — усмехается Дэвид и толкается бедрами вперед, входит глубоко. Они трахались почти каждый день, и все же прекрасная, тугая задница Киллиана никогда не разочаровывала его. — Блядь! — Киллиан кричит, когда Дэвид выходит почти полностью, оставаясь внутри только головкой. Ему нравится, как капитан просит большего. Он снова входит, все сильнее и глубже; сначала медленно, затем все быстрее и быстрее.       Кровать шатается. Солнце проникает в главную каюту «Веселого Роджера». Оно проходится своими мягкими лучами по всей коллекции вещей, которую Киллиан насобирал себе за долгие века. Он смотрит на прикроватные часы — 7:29 утра.       Киллиан задается вопросом, станет ли вот это когда-нибудь обычным делом. Он знает, что не станет, даже если в глубине души его единственное желание — оставаться тем, кто он есть сейчас: шлюхой шерифа. — Бля, ты такой тугой, такой хороший, — стонет Дэвид и с каждым мгновением толкается бедрами все сильнее, наслаждаясь напряжением вокруг своего члена, — Разве ты не моя прелестная маленькая шлюшка? Скажи, что хочешь еще… — Ох… — стонет Киллиан, не способный думать ни о чем, кроме члена Дэвида в своей заднице. — Скажи… — Я… я твоя шлюха, и я не хочу быть никем другим… пожалуйста, трахни меня… сильнее! — Как пожелаете, капитан…       Руки Дэвида скользят к бедрам Киллиана. Контраст его прикосновений и того, с каким напором он вбивается, путает все ощущения. Как он может быть нежным и грубым одновременно? Однако Джонс тут же вспоминает, что Дэвид просто использует его. Между ними никогда не было и не будет ничего больше, чем просто секс. И это его немного расстраивает, совсем немного.       Тем не менее, он тот, кто ублажает этого возбужденного мужчину; он тот, кто всегда готов быть игрушкой. Он тот, кто без тени сомнения принял эту договоренность. И теперь он платит высокую цену за то, чтобы сохранить свою репутацию.       Когда он снова приближается к сладкому пику, Киллиан понимает, что никогда не променяет вот это ни на что и ни на кого.       Ему хочется закричать, но Дэвид засовывает край подушки в его рот, в то же время входя членом так глубоко и так сильно, что кровать сдвигается. Дэвид усмехается. Киллиан стонет, обхватывая ногами тело Дэвида, умоляя о большем.       Он так близко, так чертовски близко. И все мысли сосредоточены на том, как Дэвид трахает его, сильнее и быстрее, преследуя собственное удовольствие. Киллиан обхватывает свой член рукой, поглаживая себя в такт движениям Дэвида. — Блять, ты такой… — Дэвид умолкает, наклоняется вперед и кусает Киллиана за шею. Он оставляет ярко-красный след на чувствительной коже, прежде чем полностью выходит, чем заслуживает сердитый взгляд. — На четвереньки, — приказывает шериф хриплым от желания голосом.       В мгновение ока Киллиан оказывается на четвереньках, оглядывается и в предвкушении облизывает губы. Дэвид скалится, несколько раз поглаживая свой член, прежде чем легко протолкнуть его в теплую задницу. Сначала он не двигается. Нетерпеливое раздражение Киллиана забавит Дэвида и наконец заставляет действовать. Он проводит правой рукой по спине пирата, та блестит от пота, загорелая из-за того, что Киллиан бывает часы проводит на палубе без рубашки, исправляя поломки корабля, тоскуя по давно забытым приключениям.       Честно говоря, Дэвиду плевать на мечты пирата. Для него тот просто задница, которую можно трахать, когда удобно. Поэтому он всегда приходит в самые невозможные часы, в абсурдные моменты. Он никогда не позволит капитану подумать, что у него есть хоть какой-то контроль над ситуацией.       Солнце уже достаточно высоко, чтобы освещать спину Дэвида. Капли пота стекают по его телу с каждым движением. Он кладет руки на плечи Киллиана и вбивается сильнее, наслаждаясь тем, как пират двигает бедрами в такт толчкам. — Такая нетерпеливая шлюха, — шепчет он, останавливаясь и вызывая еще один возмущенный вскрик пирата, — Я не знал, что вам так нравится наша договоренность, капитан! — Не нравится, — в таком положении он не способен притворяться. Ему нравится иметь этот член внутри себя, он до безумия любит их соглашение. — Ты такой плохой лжец, — усмехается Дэвид, несколько раз хлопая Киллиана по заднице. — Не волнуйтесь, капитан, я вытяну из вас правду. В следующую секунду Дэвид снова отстраняется и на этот раз отходит от кровати. — Что ты делаешь? — Ухожу, — он уже натягивает штаны, когда наконец поднимает глаза на Крюка. Явное отчаяние в глазах пирата почти заставляет его смеяться. — Что? Но я думал… — Не знал, что ты умеешь думать. — Дэвид, пожалуйста…       Шериф мрачно ухмыляется. Ему просто нравится иметь полный контроль над Киллианом; им так легко манипулировать. — Прости, что? — Не заставляй меня говорить это, — безрезультатно умоляет Киллиан. Дэвид уже полностью одет и готов уйти. — Ты знаешь, что я могу оставить тебя здесь и пойти своей дорогой, найти кого-нибудь еще. Не трудно в этом городе сыскать человека, готового раскрыть для меня свои ноги, но я дам вам последний шанс, капитан. Киллиан пытается, но безуспешно, скрыть свое рвение. — Признай. — Признать что? — Сами знаете что, капитан. — Дэвид, я… — Либо ты признаешь, либо эта задница никогда больше не будет благословлена ​​моим трахающим ее членом. — Я… — Я могу подождать… — Дэвид проверяет наручные часы, — две минуты и не больше. Киллиан изо всех сил пытается найти выход, но решает отпустить. — Хорошо, мне… мне это нравится, — робко говорит он, к веселью Дэвида. — Тебе это не просто нравится. Признайся сейчас! — Пошел ты, мужик! Я согласился на это, чтобы ты не разоблачил меня перед всеми, но уже даже плевать, если ты это сделаешь, — выплевывает Киллиан и подходит к Дэвиду, глядя на него сердитым взглядом, — Я обожаю это, я не представлял, что могу полюбить то, как ты трахаешь меня, но полюбил больше всего на свете! — Видишь, не так уж и сложно быть честным человеком, — лукаво улыбается Дэвид. Затем тело Киллиана резко прижимают к окну, и член Дэвида уже внутри него. — Ты же одет! — Ну и что? Член-то наружу, мужик, не волнуйся. Кроме того, мне скоро на работу, — говорит он так, как будто для него это обычное дело.       Неприятно, но Киллиану не до боли. Член Дэвида глубоко внутри него, входит сильнее, чем раньше, шериф наклоняет его и быстро и глубоко трахает капитана Крюка. Затем Киллиан кладет руки себе на ягодицы и широко разводит их, поддаваясь назад.       И ему требуется всего лишь мгновение или пару, чтобы упасть в пропасть удовлетворения. Такого удовлетворения, о котором Киллиан и понятия не имел до Дэвида. Он смутно слышит ворчание Нолана, но его разум слишком затуманен, чтобы обращать внимание и вообще перерабатывать информацию. Киллиан тяжело дышит, его лицо, грудь и спина покрываются потом. Его разум так и не проясняется к тому моменту, как щелкает замок двери, и поток холодного воздуха врывается в каюту и проходится по разгоряченной коже. Он оглядывается. — Ты такая послушная шлюха, Киллиан.       Дэвид усмехается, глядя, как семя капает из хорошо выебанной задницы пирата. Он ухмыляется, закрывая дверь. Киллиан чувствует себя грязным и использованным, но в то же время довольным и нетерпеливым. Он хочет большего, и если это означает, что его будут так использовать каждый раз, ну… он понимает, что может с этим жить.