Однажды вместе, вместе навсегда

… Они уже час сидят на фансайне. Повсюду слышны счастливые голоса фанатов, свет от прожекторов немного слепит глаза, а ноги затекли сидеть на не самом удобном стуле. Но все же чувствуется радость от встречи с поклонниками. От чего нельзя не улыбаться. Ведущая задаёт интересные вопросы, поэтому даже отвлекаться не хочется. Джошуа переходит взгляд со зрительского зала на ребят на сцене. Они светятся от радости, что заставляет и самого Хона улыбаться во все тридцать два зуба. -Джонхан, если бы у тебя был выбор, с кем бы из ребят ты провёл целый год? — сердце Шуа замерло в этот момент, дыхание стало рваным, а в груди поселилось волнение, как будто от ответа Хана зависела его жизнь, хотя по сути так и было. Джонхан был его «лучшим другом», частичкой него самого. Вот он, такой красивый, сидит через пару человек от него. Его яркая улыбка и блестящие глаза были самыми прекрасными для Джису. Юн берёт в руки микрофон и подносит ближе к губам для того, чтобы дать ответ. Сердце Джошуа делает очередной кульбит и бьётся в разы быстрее, чем секундами ранее, хотя куда уже быстрее? Только оно знало ответ. -Я думаю это Сынчоль, мы в последнее время стали очень близки, поэтому он. — мир Джоша в тот момент рухнул. Всё звуки вокруг смешались в один тягучий и противный. Краем глаза он замечает, как к Хани подбегает Чоль и обнимает его. Они оба счастливы и смеются. Остальные мемберы тоже что-то щебечут у него под ухом. Но теперь это всё не важно. Всего пара слов, а боль в груди как от пулевого ранения. Возможно эти слова не нужно было воспринимать всерьёз, а просто посмеяться вместе со всеми, а потом вечером, как обычно, сесть рядом с Юном и обсуждать как прошёл день и говорить о всяких мелочах. Но именно сегодня Джошуа так не смог сделать. Возможно терпение лопнуло и ему больше не под силу смотреть, как Джонхан милашничает со всеми остальными на разных шоу и других съёмках. В последние годы Юн стал уделять ему гораздо меньше внимания на различных мероприятиях. Даже во время гоингов он редко выбирает его себе в команду. Но в общежитии продолжает вести себя по старому и часто обращается за советом к Джошу. Погрузившись в эти грустные мысли Хон не услышал, как приятный женский голос задаёт ему такой же вопрос, пока рядом сидящий Вернон не положил ему руку на бедро и не указал на ведущую. -Простите пожалуйста, я задумался. Я думаю, что это Докём. Мы с ним очень хорошо ладим, поэтому провести с ним год будет не так сложно. — эти слова не были ложью, но и сказал он их не от чистого сердца. Просто не хотелось упоминать Джонхана. Откуда-то сбоку послышалось задорное: Джошуа-хён! — это был Сокмин. Вот он подошёл к Джошу, заключил в свои крепкие объятия, тут бы радоваться надо, но в душе будто кошки нагадили. Хотелось лечь в кроватку и плакать пол ночи от своей никчёмности. Однако пришлось натянуть дежурную улыбку, нельзя показывать свои слабости перед фанатами и тем более перед ним. Если бы Шуа повернул голову влево, то столкнулся бы с ревнивый взглядом друга, который был направлен на него и Сокмина. Но смотреть в ту сторону больше не хотелось. Хон так и просидел в «прострации» до конца фасайна, неестественно улыбаясь и односложно давая ответы на вопросы. К нему пару раз поворачивается Вернон и украдкой спрашивал: всё ли с ним в порядке? Нет, не в порядке, но Джису не мог так сказать, поэтому отвечал, что у него немного болит голова и он устал, на что получал загадочные верноновские кивки головой. Сидящий с другой стороны Вону просто положил ему руку на колено и улыбнулся в знак поддержки. От этой заботы и вправду стало немного лучше, а айсберг, который врезался в его сердце немного растаял, заставляя улыбнуться уголками губ и с благодарностью посмотреть на обоих. Когда наконец встреча с фанатами была окончена, Джошуа первым собрался и сел на одиночное место в машине и надел наушники, хоть как-то отдаляющие от окружающей действительности. Для него не было открытием, что Джонхан поехал в другой. Так было даже лучше, можно просто прикрыть глаза, положить голову на окно и вздремнуть. Но ничего не вышло, потому что шумный макне-лайн ехал вместе с ним. Надоедливые младшие смогли расшевелить его и заставили принять участие в споре: лучше иметь глаза на руках или на затылке. Только им могла прийти такая глупая идея в голову, ну и продюсерам гоинга, которые придумывают темы для ночи дебатов. К единому выводу они так и не пришли, но сам Джису был уверен, что глаза на руках это дикость, и на затылке они пригодятся куда больше. По приезде в общежитие он не стал задерживаться и сразу пошёл в свою комнату. Скинув с себя куртку, Джошуа улёгся на кровать. Он был выжат как морально, так и физически. Желание что-либо делать отсутствовало полностью. Хотелось просто отдохнуть от всего вокруг. Он не заметил, сколько времени прошло, может час, а может минут десять. Раздался стук в дверь. В проёме показалась голова Мингю. -Хён, пойдём кушать. С тобой всё хорошо? Ты выглядел подавленным. — в тоне младшего слышалось беспокойство. Он медленно подошёл к кровати старшего и аккуратно присел на край. — Шуа-хён, тебе плохо? — спросил Ким и положил руку на лоб Джошуа, как бы изменяя температуру. Хон легонько оттолкнул руку Мингю и присел рядом с ним, пожимая ноги и обнимая их руками. -Спасибо за беспокойство, я просто устал и голова болит. Ничего страшного. — ответил Джису и мягко улыбнулся, глядя на обеспокоенное лицо младшего, который уже успел снять костюм. -Ты ещё даже не переоделся и не смывал макияж. Тебе принести таблетку? Хочешь я принесу тебе покушать в комнату? — Мингю начинал тараторить в своей обычной манере, что заставило Джоша улыбаться шире, потому что это было очень мило. -Можешь пожалуйста принести мне ужин сюда. Я схожу умоюсь. — пока Шуа говорил, Мингю уже встал с кровати и направился к выходу. — Спасибо, Гю. Мне очень приятна твоя забота. — проговорил вслед уходящему Киму Джош. -Не за что, Шуа-хён. Мне не трудно. — ответил Мингю и вышел за дверь. Прошло около десяти минут, прежде чем Ким вернулся. Джошуа успел снять макияж и переодеться. Он взял телефон, надеясь сам не зная на что. Но новых уведомлений не было, поэтому Хон отложил его в сторону и сел дожидаться Мингю за стол, рассматривая ранее сплетённые украшения. Вот браслет, точно такой он сделал для Джонхана на прошлой неделе. Старший очень обрадовался этому маленькому подарку. То был очень хороший день, что не скажешь про сегодняшний. В какой-то момент дверь отворилась и в комнату вошёл Гю с подносом в руках. Джошуа поспешил помочь ему и поставил поднос на кровать. -Я подумал, что тебе не помешает компания. Ты не против? — тихо спросил Мингю, глядя Хону в глаза. -Конечно нет. Давай поедим прямо на кровати. Не хочу переносить всё на стол, да и второго стула у меня нету. — мягко ответил Шуа и взял в руки палочки. Дальнейшая трапеза проходила без разговоров. Мингю как будто понимал, что ему нужна вот такая вот безмолвная поддержка. После того как они поели, младший забрал тарелки, пожелал Шуа спокойной ночи и ушёл, оставляя его наедине с грустными мыслями. Больше никто к нему не приходил, наверное Гю сказал, что он лёг спать и лучше его не трогать. На телефоне в графе уведомлений всё так же была пустота. На душе скребли кошки, появилось чувство одиночества. Это самое ужасное, что могло случиться. Уж лучше бы сердце и дальше болело, лишь бы не чувствовать эту пустоту в душе. Джису скучал по Джонхану, по его незаметным прикосновениям и объятиям. В таком паршивом состоянии Шуа и заснул. Его разбудил звук открывающейся двери. Кто-то лёг рядом с ним на кровати, забрался под одеяло и обнял Джису со спины. -Джошуджи, мне опять приснился кошмар. — это мог быть только один человек. Только один человек на всём белом свете зовёт его так. Сердце предательски громко застучало, а в душе появилась утерянная недавно теплота. Джошуа повернулся лицом к Джонхану и обнял того в ответ. Хан придвинулся ещё ближе и уткнулся носом в районе шеи Шуа, опаляя её своим тёплым дыханием. -Хани, всё хорошо? Сильно испугался? — у Джонхана была привычка, всегда когда ему снился страшный сон, он приходил в комнату к Джису и будил его. С какой-то стороны это было мило и приятно, что Хан в такие моменты думал о нём, но с другой спать и самому хотелось. -Теперь всё отлично, ведь я с тобой. Когда ты рядом, все кошмары уходят. — Теперь сердце Джису завелось как реактивный двигатель и начало работать в ускоренном режиме, с потрохами выдавая все его чувства. Не смотря на уже вчерашнюю обиду, Хон не мог не любить своего Джонхана. Чтобы тот не говорил, а Джошуа всё равно будет с ним. Вот и сейчас он просто поглаживал старшего по спине правой рукой, а левой перебирал отросшие светлые пряди. -Вот и хорошо. Значит оставайся тут, столько, сколько потребуется, я весь твой. — и в этих словах не было лжи. Джошуа уже почти десять лет полностью принадлежал Джонхану. Ещё с пред дебютных времён. Они нашли друг друга тогда, как две половинки одного целого. -Шуа-ши, ты сегодня был какой-то расстроенный. Что-то случилось? На тебе лица не было. Даже на ужин не пришёл. — отлипая от Джошуа спросил Джонхан, глядя тому прямо в глаза. -Я немного устал и голова заболела. Тебе не стоит беспокоиться. — ответил Джису. Зря он посмотрел в глаза Юна, в этих карих омутах можно было потеряться. Хоть было и темно, но они лежали достаточно близко, чтобы отчётливо видеть друг друга. -Не ври мне, Джошуджи. Это может прокатить с остальными, но не со мной. Я знаю тебя слишком хорошо. Когда у тебя голова болит, ты выглядишь по-другому. — Джошуа не знал, что ответить. Не говорить же Джонхану о том, что ему причинили неимоверную боль его слова, когда он выбрал Сынчоля. Поэтому Шуа просто решил промолчать и отвёл взгляд. Зря он посмотрел на губы Хана. Теперь в миллионный раз появилось желание прикоснуться к ним, но долгие годы практики позволили быстро его подавить. -Если это из-за моих слов, — продолжил Джонхан, — то тебе не стоит так нервничать. Я правда готов провести год с Купсом. — Ну вот опять, это щемящее чувство в груди, даже слёзы начали наворачиваться, но плакать при Хане ни в коем случае нельзя. — Однако это всего лишь год. С тобой я готов провести всю жизнь. Зачем мне было врать и говорить о каком-то годе. Ты же помнишь, что обещал купить мне дом? Вот в нём и будем жить. — прошептал Хан и положил руку на щёку к Джису, нежно убирая слезинку, появившуюся в уголке глаза. -Хани, ты… — начал было Джису, но из глаз пошёл маленький ливень из слёз. Эмоции, копившиеся весь день выплеснулись наружу. -Шуа, мой маленький, не плачь. Я с тобой. — мягко прошептал на ухо младшему Джонхан, поглаживая его по голове. Но всё что мог сделать Джош, так это прижаться к Хану, обнимая его ещё крепче. Юн решил взять всё в свои руки, а точнее лицо Джису и начал аккуратно стирать слезинки у него с лица. Когда Джошуа прекратил плакать, Джонхан передвинул руки на щёчки Су и посмотрел в заплаканные глаза младшего. -Джошуджи, ты моё счастье, мой соулмейт, моя частичка, как я могу быть не с тобой. — сказал Юн и улыбнулся. -Джонхан, ты же знаешь, что я люблю тебя? — эти слова сами вырвались из уст Шуа. Зря он это сказал. Но старший почему-то тихо рассмеялся. «Это потому что я такой дурак, раз говорю такие вещи…» — в какой-то миг пронеслось в голове у Джоша. -Конечно знаю. Все это знают. А ещё все знают, что я люблю тебя. Однажды вместе, вместе навсегда. Ты помнишь это? — как он мог забыть такое. Это были сложные пред дебютные времена, именно тогда они появились друг у друга. Но вот осознание того, что Хан сказал, что тоже любит его пришло не сразу. Только в тот момент, когда Джонхан его поцеловал. Это было просто невинное касание. Но эти двое ждали этого момента слишком долго, поэтому оно переросло в нечто большее. Каждый пытался показать свою любовь через этот поцелуй. Не было ни страсти, ни нежности, только любовь, недосказанность и радость от сбывшейся после долгих лет мечты. Джонхан первый разорвал поцелуй и посмотрел в глаза Джису, те светились от счастья, точно так же как и его. -Ты же будешь со мной жить? В нашем доме? — переспросил Хан, заранее зная ответ. -Буду. Я буду с тобой жить. Всю оставшуюся жизнь…