the kids don’t like it at all

      — Послушай, — говорит Таббо, сопротивляясь потоку ветра. Скоро пойдет снег, и пальто Ранбу уже не сможет должным образом его защитить*, так что Таббо вновь начинает бросаться из крайности в крайность, в попытке избежать неизбежного. Они оба это знают. А вот Майкл, свернувшийся калачиком в руках Ранбу и прижатый к его груди — нет. — Мы могли бы поискать пещеру…       — Бо, я против идеи с пещерой, Майклу они не нравятся, — излишне терпеливо откликается Ранбу. Признаться честно, Таббо не понимает, как тот только справляется с их сыном, Синдикатом, и более того, с ним самим, сохраняя при этом такое спокойствие. — Говорю же тебе…       — Хорошо, — соглашается Таббо, понурив плечи, потому что, конечно, всё к этому и шло. — Да. Мы попросим укрытия у Филзы Майнкрафта. — Он комкает имя по слогам, потому что почти не хочет его произносить. Фил перестал быть отцовской фигурой для него — точнее, у него было слишком много таких вот фигур в жизни, которые в конечном итоге только разочаровали его, поэтому он решил, что отныне будет сам себе за отца — и его, правда, не должно было так беспокоить то, что им придется просить его о помощи.       Но, к несчастью для семьи Андерскор-Беловед, надвигалась снежная буря, и так уж случилось, что они оказались слишком далеко от Сноучестера, чтобы успеть добраться домой вовремя, и даже несмотря на то, что они были тепло одеты — чем дальше они продвигались по направлению к арктике*, и чем отчетливее виднелись высокие коттеджи вдалеке — тем сильнее их пробирало холодным ветром.       — Всё будет хорошо, — шепчет Ранбу, когда они, наконец, добираются до порога дома Фила, положив руку на плечо Таббо, и губами коснувшись его макушки. — Обещаю. Если что-то пойдет не так…       — Не пойдет, — перебивает его Таббо, хотя знает, что наверняка пойдет, и просто заранее смиряется с этим. Не то чтобы он ненавидел Синдикат — ему очень даже нравится Ники, да и Фила он простил за то, что тот был никудышным отцом, и более или менее Техноблейда за всё то, что он сделал, ибо такой уж Таббо человек. У него нет столько времени на раздумья о прошлом, когда он слишком занят заботами о будущем.       И не то чтобы Синдикат ненавидел его, скажем так, они просто заведомо не слишком одобряли его существование. Он ведь бывший президент, а значит формально их враг, а ещё он когда-то пытался казнить Техноблейда в качестве расплаты. Так что, по мнению Таббо, они квиты.       И конечно в Синдикате знают о нем и Ранбу, знают об этой их “ну, мы состоим в отношениях, но ещё не определили их характер, так что думайте что хотите, просто знайте – мы любим друг друга, а ещё у нас есть сын”, что происходит между ними. Конечно же они об этом знают, потому что у Ранбу плохо получается держать язык за зубами, когда речь заходит о важных для него вещах, да и Таббо никогда прямо не говорил ему хранить это в секрете, так что тот свободно хвастал своим друзьям о Майкле каждый раз, как их ребёнок делал новые успехи.       А потом он начал брать Майкла с собой на собрания Синдиката, когда Таббо работал, а их постоянный нянь (Томми, кто же ещё) был занят, и по словам своего невероятно глупого (коим с нежностью называл его Таббо) мужа, Ники, Фил и даже Техноблейд были просто в восторге от их ребёнка.       Может, всё пройдет не так уж и плохо.       Но как только Фил открывает дверь, Таббо тут же меняет своё мнение. Крылатый анархист немедля распахивает её шире, стоит ему завидеть живой сверток на руках у Ранбу, жестом приглашает их внутрь, и как только последний переступает порог, у Таббо не остается иного выбора, кроме как последовать за ним.       Фил тут же спешит на кухню, сказав напоследок, что принесет теплые напитки, и Таббо закрывает и запирает за собой дверь. Он не делает больше и шагу, даже когда Ранбу свободно проходит внутрь, опуская Майкла, чтобы ребёнок смог подбежать к сидящей на диване Ники.       Ники. Ладно, она здесь, а значит всё не так уж и плохо. Таббо улыбается ей, и она улыбается ему в ответ, пока Майкл взбирается ей на колени, что-то увлеченно рассказывая об их арктическом пикнике, проведенном ранее днем. Пока Ранбу снимает пальто, Таббо всё так же стоит у двери, держа руку на мече, теперь сконцентрировав всё своё внимание на человеке, который только что вышел из другой комнаты.       Он и Техноблейд неотрывно смотрят друг на друга на протяжении нескольких долгих мгновений. В одной руке у того была книга, а в другой — кружка с чем-то дымящимся. Таббо, напротив, всё так же в пальто, с едва различимыми за челкой глазами и одной рукой на рукояти меча, непроизвольно сжимал вторую в кулак.       И даже если Ранбу и почувствовал повисшее в воздухе напряжение, то предпочел промолчать, направляясь в сторону кухни, дабы помочь Филу и заодно захватить побольше чашек. Фил останавливается в дверях кухни, напряженно переводя взгляд с Таббо на Техно, будто в ожидании драки. Ники громко прочищает горло.       — Приятель, можешь снять пальто, — наконец говорит Фил, выходя из ступора. — И будь добр, оставь оружие у двери, у нас тут безопасная зона.       Техноблейд мог убить Таббо голыми руками, ему и оружие не требовалось. И всё же Таббо вынимает из ножен свой меч, прислоняя его к стене. Он подумывает остаться в пальто, но в доме у Фила потрескивает камин, а ему не хотелось бы перегреться, поэтому он аккуратно вешает его поверх пальто Ранбу и неловко потирает руки.       Он был одет в футболку. Из всего того, что можно было надеть сегодня, он выбрал именно футболку! Конечно, он мог поступить более разумно, выбрав что-то с длинным рукавом, как и планировал, но в последнюю минуту передумал, так как не знал, что ему доведется снимать верхнюю одежду. И теперь это стало целой проблемой, так как футболка сама по себе означала, что его руки были открыты, и ничто больше не скрывало переплетение шрамов от ожогов, покрывающих тело.       Он знает, что воротник рубашки опущен достаточно, чтобы открыть взору беспорядок из шрамов на шее и ключице. И это, своего рода, было испытанием для него, которое он пытался преодолеть и “полюбить себя несмотря на свои шрамы”, как учила его Паффи ещё с тех пор, как Томми заставил его сходить к ней на терапию. И теперь, находясь в одной и той же комнате с человеком, оставившим ему раны, о которых он не может забыть и на миг, Таббо чувствует себя на порядок хуже.       А затем Майкл соскальзывает с колен Ники и подбегает к нему, хватает за руки и ведет обратно к дивану, так что, Таббо напоминает себе, что даже несмотря на свои шрамы — он в порядке, и следует за своим сыном, присаживаясь рядом с девушкой.       — Привет, — мягко здоровается она, заключая его в объятия. Таббо растаивает от прикосновения, пока Ранбу подсаживается к нему с другой стороны и перетягивает Майкла к себе на колени. Он всегда ценил в Ники то, что она никогда не относилась к нему как-то по-особенному или с жалостью. Она была рядом, когда у него начали расти рога и он чувствовал себя слишком похожим на Шлатта, и именно она подтолкнула его отрастить волосы, чтобы доказать обратное.       — Привет, — отвечает Таббо, прочистив горло. Фил занимает кресло напротив, глядя на что-то за пределами поля зрения Таббо, и наконец к ним присоединяется и сам Техноблейд. Он садится в другое кресло, и всех шестерых окутывает тишина, никто не осмеливается начать разговор. В конце концов, Фил потягивается, поворачиваясь к Таббо и Ранбу.       — Попали в бурю? — спрашивает он.       — Ага, — отвечает Ранбу, сжимая руку Таббо. — Извини, что вот так вот вторглись к тебе, мы не хотели потревожить…       — Да всё путем, приятель, — смеется Фил. — Вам повезло, что снегопад не застал вас в дороге. Ты же знаешь, у нас есть гостевые комнаты, можете остаться на ночь.       И одна только мысль о том, чтобы ночевать в доме, где есть Техноблейд, заставляет Таббо крепко сжать руку Ранбу, в защитном жесте обвив другой Майкла, сидящего на его коленях. Никто до этого момента и словом не обмолвился о шрамах, однако одного такого движения было достаточно, чтобы привлечь к ним всеобщее внимание. И Техноблейд, как хорошо известно Таббо, совершенно лишенный всякого чувства такта, из-за своей необщительности, смотрит ему прямо в глаза и грубо выдает: — Моя работа?       Все в комнате замирают. Ники с нескрываемым ужасом смотрит на Техно. Фил выглядит так, будто хочет раствориться в своем кресле и исчезнуть. Майкл же, кажется, совершенно не обращает внимания на внезапно возникшее напряжение, а Таббо чувствует, как Ранбу подвигается к нему ближе, смотря куда-то между ними.       Таббо держит зрительный контакт. Он выдержит.       — Да, — следует ответ.       Техноблейд не извиняется. Вместо этого он кивает, что-то неразборчиво бормоча.       — Прошу прощения, — вмешивается Ранбу, и Таббо замечает в его глазах пурпурный проблеск. — Твоя работа?       — Разве он не знает? — фыркает Техно.       — Техноблейд, — предупреждающе шипит Фил.       — Техно, — следом одергивает его Ники.       — Не знаю что? — спрашивает Ранбу опасно низким голосом, словно вот-вот готов кого-нибудь ударить. Но Таббо не страшно, у него никогда не было поводов бояться собственного мужа, кроме, может быть, того раза, когда он впервые стал свидетелем его эндертизма и не знал, где в тот момент находился Майкл, позже обнаружив того крепко спящим в гостиной, на диване, с подоткнутым со всех сторон одеялом.       — Откуда у Таббо эти шрамы, — отвечает Техно, и Фил при этом выглядит так, будто готов в любой момент подорваться с места и повалить того на землю, если потребуется. — Вы ведь женаты, не так ли? Конечно же, ты должен знать…       — Знать. Что, — повторяет Ранбу сквозь стиснутые зубы, практически рыча, и Таббо хватает его за предплечье. Этого достаточно, чтобы на какое-то мгновение успокоить мужа, пока Техноблейд не разражается смехом.       — Бу, — мягко начинает Таббо. — Ты помнишь, что я рассказывал о фестивале?       — Шлатт убил тебя, — отвечает Ранбу, и Таббо гордится тем, что не вздрагивает при упоминании этого имени.       — Это был Техноблейд, — кивает он.       — Ты ведь говорил, что это была пусковая установка для фейерверков, — Ранбу умолкает в замешательстве, и Таббо наблюдает как он меняется в лице и разворачивается обратно к Техноблейду, когда все кусочки пазла складываются воедино.       — Техно тогда выстрелил, — просто говорит Таббо. — Всё в порядке, я простил ему…       — Он что? — шипит Ранбу. Его взгляд сужается на Техно, и Ники дергается так, будто собирается вмешаться, однако в последний момент передумывает. — Как ты мог?       — Меня заставили, — пожимает плечами Техно. — Почему, ты думал, я так не нравлюсь твоему мужу?       — Из-за давней вражды? — высказывает свои предположения последний. — Из-за нарушений закона? Быть может, из-за того, что ты взорвал его страну? Я и знать не знал, о том, что ты подорвал его! — Ранбу делает паузу, вновь поворачивается обратно к Таббо, и его взгляд смягчается. — Если бы я только знал, я бы никогда не…       — Всё в порядке, Бу, — успокаивает его Таббо. — Ты этого не знал. Теперь всё хорошо.       Ранбу вновь переводит взгляд на Техно.       — Он и мою казнь устроил, — всё также пожимает плечами последний, —Мы квиты.       — Техно, — мягко говорит Ники, и всё внимание устремляется к ней (за исключением Майкла, который всё ещё сидел на коленях у Таббо, и обводил пальцем шрамы на его лице). — Я думаю, тебе стоит сейчас помолчать.       — Да уж, —соглашается с ней Ранбу. — Бо…       — Тогда дай-ка я кое-что проясню, — говорит Таббо, глядя на Техно в упор, игнорируя всех остальных. — В первый раз я простил тебя, потому что не хотел, чтобы в Погтопии разгорелся конфликт. Во второй, потому что ты нравишься моему мужу и сыну, а значит, мне оставалось только смириться. Но тебе, похоже, стоит знать — всё, что я делаю в настоящее время, я делаю, чтобы защитить свою семью, и если ты каким-то образом найдешь в моих действиях что-то от “власти”, и рискнешь прийти ко мне, то я, черт возьми, тебя уничтожу.       Какое-то время они напряженно смотрят друг на друга. Наконец, Техноблейд уступает, кивая, и Фил с Ники облегченно выдыхают. Майкл соскакивает с колен Таббо и, спотыкаясь, подбегает к Техноблейду. Когда он поднимает Майкла — Таббо не сводит с него глаз, и его сердце впервые не замирает при этом от страха. Вместо этого он чувствует спокойствие.       Эти шрамы — его. Те, которые разглядывает его сын по утрам после завтрака, и те, которые рассматривает его муж в постели. Они делают его собой, отличают от Шлатта, каждый маленький след от ожога — что-то совершенно его собственное. Напоминание о прошлом, чтобы он не забывал жить настоящим.       — Хорошо, — говорит Ранбу, расслабляясь рядом с Таббо, одной рукой обвивая его вокруг плеч. — Хорошо. Если Таббо прощает тебя, то, думаю, и я тоже. — Он говорит это так, будто не в силах долго злиться, и Таббо его не винит — он знает, что это не в характере Ранбу — принимать чью-либо сторону. Да и он сам не обязан всегда её принимать — это тоже обсуждалось с Паффи. Он не должен винить Ранбу за то, что он дружен с людьми, которые ему, Таббо, не всегда обязательно нравятся.       И самое главное, чему его научила Паффи — это тому, что для того, чтобы окрепнуть — ему нужно научится двигаться дальше. Ему не нужно более думать о Техноблейде, оставившим ему эти шрамы, потому что всё уже кончено, всё уже случилось. Конечно, иногда он всё ещё просыпается от кошмаров, но Ранбу всегда помогает ему прийти в себя после них.       Этой ночью, в гостиной Фила, Таббо обнаруживает, что чувствует себя в безопасности, даже несмотря на то, что Техноблейд будет спать в соседнем доме. Ранбу тянется через Майкла, устроившемся между ними, и прижимается губами к шраму на лице у Таббо, и тот улыбается, потому что, возможно, когда-нибудь, он всё же сможет обрести покой.       — Мне жаль, — шепчет Ранбу. — Мне так жаль.       — Чего тут жалеть? — спрашивает Таббо. — Всё уже случилось.       — Да, — выдыхает Ранбу, и Таббо знает, что если он простил Техноблейда, то и Ранбу тоже сможет. Конечно, это займет некоторое время и, безусловно, им ещё предстоит обговорить это всё дома наедине, когда Майкл, возможно, будет у Томми, и не исключено, что во время этого разговора будет много слёз и объятий, но на данный момент им незачем об этом переживать. — Думаю, так и есть.       — Кроме того, — говорит Таббо, улыбаясь. — Люди меняются.       — Как приливы в океане*, — договаривает Ранбу, и они оба смеются, и всё становится на свои места.       Таббо слишком устал держать в себе гнев. Намного проще простить, но ни в коем случае не забыть. Он всё равно без всяких колебаний уничтожит Техноблейда, если тот вздумает навредить его семье. Таков расклад сейчас, по крайней мере. Быть может, в будущем всё сложится иначе. Возможно, в будущем, они наконец сведут все счёты друг с другом, и всё окончательно наладится.