Дачницы

— Смотри, какие классные у меня серёжки! — смеётся Лена, прикладывая к ушам спелые грозди красной смородины. — Кто-то слишком любит Луну Лавгуд, — подначивает её Наташа и снова сгибается над кустом.       Яркие кисло-сладкие ягодки быстро сами падают в нежные руки Наташи. Ведро наполняется быстро.       Лена собирает медленно, больше ест и дурачится, чем собирает. —Я же просила собирать без веточек,— Наташа качает головой. Придётся перебирать, чтобы сделать желе.       А кому это делать?       Лена закатывает глаза и медленно отрывает несколько гроздей и кидает их прямо в ведро. Вместе с веточками.       Засранка.       Пусть лучше ест свою смородину. — Надень кепку, голову напечёт. — Да, мамочка, — Лена фыркает и, конечно, этого не делает. — Иди в тень, обгоришь. — Да, мамочка, — Лена и этого не делает.       Вечером Наташа намазывает её сметаной, потому что бледная кожа теперь алая, как смородина. — Прости...— виновато шепчет Лена, которой не хорошо. Перегрелась. — Отдыхай, глупышка, — Наташа нежно целует ей лоб и идёт делать желе.       Лена любит желе.

***

      В небе светила полная луна.       В костре тлели рыжеватые угли и словно подмигивали луне.       Совсем как Наташа подмигивала Лене, которая зябко ежилась.       Наташа мягко улыбнулась, глядя на свою Луну, которая сейчас её не замечала, а затем обняла сзади, укрывая тёплым пледом. — Опять твои нежности, — Лена вздрогнула и нахмурила брови. — Да, опять мои нежности, малышка, — Наташа нежно поцеловала её за ухом и зарылась носом в светлые волосы.       Лена хоть и делала вид, что до неё не достать, как до луны, но таяла, плавилась в жарких объятиях Наташи.

***

      Наташа немного захмелела. Больше от воздуха, чем от самогона на анисе.       Наташе хотелось петь. Хотелось говорить о любви. — Лена! Я так люблю тебя! Ты — моя лунА. И моя Луууна, — Наташа хихикнула от каламбура.       Костёр тепло трещал и искрил. — Ты — моё счастье! — Леееен, слышишь?       ШЛЕП! — ТВОЮ МАТЬ!       Наташа ошалело посмотрела на разозленную Лену и слегка отодвинулась. — Наташа, у нас ещё остались те спиральки от комаров? — На входе в дом посмотри, — Наташа грустно рисовала палочкой узоры на песке. — Кстати, что ты говорила?       Лена спросила, стоя в дверях дома, согнувшись в три погибели. — Говорила, что я люблю тебя, — пробурчала Наташа. — А, спасибо! — Что ты моя луна... и все такое, — добавила Нат уже тише.       Лена вернулась с зажженой спиралью и положила неподалёку. — Я тоже люблю тебя, Джинни.

***

      Наташа смеётся, глядя как широко распахиваются глаза Лены, когда она осторожно принюхивается к маршмеллоу.       Им сейчас не до костра, они в бегах, поэтому жарить приходится на свече. Это даже забавно и напоминает детские шалости.       А Лена блаженно улыбается и просит ещё.