100 лет одиночества

      Раз, два, три, четыре, пять – кто-то вышел на поиски, а кому-то сегодня ночью суждено умереть. Как в мафии: мирные жители засыпают, и просыпаются самые мрачные, проклятые существа, не способные существовать при солнечном свете. Ищущие прощения или безмятежно доживающие вечность – по стенам, подвалам и подземным каналам. К мостам, рекам и заброшенным зданиям.       Потерянные, не живые, но и не до конца мёртвые – желающие ощутить, что такое быть человеком. Холодные, бескровные, без души и сердцебиения, но со своими мечтами, мыслями, желаниями. С традициями, надеждами, уроками.       Антон среди них – искра. Слишком очеловеченный, слишком… живой. С этими его бесконечными толстовками, которые достаются слишком легко – из ночных магазинов, где сторожи не очень-то беспокоятся о безопасности. С огромным количеством колец, от которых ладони, наверное, скоро станет тяжело поднять, с забавным кулоном в виде замка, который не имеет никакого подтекста – просто ему понравилось. С улыбкой, за которой прячутся острые клыки, с сигаретами, от которых пахнет дешевым, прогорклым табаком, с наушниками, в которых на бесконечном повторе одни и те же мелодии.       Антон – огонёк. Который способен зажечь собой всё вокруг. Тот, что создаст пожар из ничего. С его любовью к человеческим развлечениям – ночным выставкам, кинотеатрам и ночным клубам. С страстью к алкоголю – особенно хорошему скотчу.       Антон любит дождь и наблюдать, как Нева начинает таять. Антон любит забираться на крыши – смотреть сверху вниз и смеяться, до бесконечности громко или слишком тихо, пугая ночных прохожих. Антон не может жить без фонарей, аптек и ночных улиц.       Проклятие Антона – вечность.       Арсений считает, что его жизнь – пустое. Нечто, что было бы не так жалко оставить, однако, и просто так прощаться с жизнью он не спешит. Арсений давно потерялся – уже и не помнит, когда в последний раз делал что-то для своего удовольствия. Пил, курил и улыбался друзьям – не искренне, скрывая дыру в душе. Арсений носит модные вещи, имеет идеальную прическу, и по ночам пьёт в одиночестве, рассматривая в окне Санкт-Петербург.       Арсений – бесконечность. С хрупкими, но всё ещё не разрушенными до конца мечтами. На постоянной прокрутке жизни – без пауз, чтобы оглянуться назад. Арсений – модник, шутник и фотомодель. Его зрачки каждый раз скрыты очками, чтобы не вызвать лишних вопросов. Его отдушина – пойло, которое способно отключить даже лошадь. Его страсть – громкая музыка, под которую можно забыться. Потеряться в неоновых лучах.       Арсений – таблетка. Для кого-то успокоительное, а для кого-то наркотик. Как те, что он принимает в клубах, отдавая крупную сумму с гонораров.       Проклятие Арсения – одиночество.       Они встречаются так нелепо, словно являются персонажами компьютерной игры. Арсений – сияет. Выступает в Англетере, шутит и искрит. Антон – поглощает скотч у бара, не оглядываясь по сторонам. Антон думает о том, что Санкт-Петербург – город депрессий. Арсений думает, что время не собирается останавливаться. Они встречаются взглядами – тёмные и светлые. Ледяные и горящие. Узкие и слишком широкие зрачки.       Антон отставляет стакан и думает, что упускать такой шанс – глупо.       Антон себя глупым не считает.       Арсений думает, что не выдержит ещё одного поклонника.       Арсений спускается со сцены и спускает тормоза.       У Арсения зрачки космос напоминают, а Антон курит, выпуская дым в чужую шею. Они сидят на крыше, молчат и даже не думают знакомиться – на кой чёрт. У Антона руки – холодные, так что Арсений берёт их в свои, пытаясь согреть. Бесполезно.       Антон пьёт из бутылки – крупными глотками, всё равно не опьянеет.       Арс говорит что-то про мосты, реки и свою зависимость.       Антон улыбается и целует кожу, покрывшуюся мурашками. Прижимает крепче к себе, и дышит, хотя не нуждается в этом.       Арсений вдыхает чужой дым и шепчет, что устал.       На них капает дождь.       Антон вонзает клыки так, чтобы мужчина не чувствовал боли, а затем позволяет улечься в себя.       Арсений зевает.       Антон кусает собственное запястье.       Арсений тонет и просыпаться не хочет.       Антон шепчет на ухо, что ждал его целую сотню лет. Такого нелепого, ослепляющего и бесконечно одинокого.       Проклятие Антона – бесконечность.       Он пьёт скотч, гладит тёмные волосы и прижимается к губами к виску, дожидаясь, когда мужчина проснется в новой ипостаси.       Питер, ночь, талая Нева.       И больше никакого одиночества.