Отель Гранд известный своим владельцем, мужчиной в возрасте и с прибабахами, а ещё чистым воздухом, лесом и огромной территорией, в этот час, столь поздний для нормальных людей, далеко не пустовал. Музыка громким эхом разносилась по лесу, чему, впрочем, гости были не очень расстроены. Весь холл первого этажа был усеян не только обычными людьми, но и работающими в этом отеле, и, наверное, впервые гости отошли на второй план, самостоятельно развлекаясь за столиками и растаскивая весь шведский стол. В центре большого пространства образовался своеобразный танцпол, где и горничные, и повара, и все, кому было не лень, двигались под музыку и ловкие склейки диджея, специально приглашенного на этот вечер, хотя его ярко-оранжевые наушники начинали бесить Льва своим видом. Казалось, что их с космической станции будет видно…
В чем же причина такого праздника?
Причина, которая состояла, в общем то, из двух людей, сидела за главным столом, вместе с тем самым владельцем отеля и ещё несколькими друзьями, как причин, так и Глебовича. Последний считал своим долгом на каждый тост произнести речь в честь праздника.
— Ну, Палыч, вот и закончилась твоя холостяцкая жизнь. Но зато теперь у тебя всегда будет вкусный завтрак, обед, ужин, кофе с постель и всё остальное, — невеста приподняла уголки губ в улыбке, понимая весь прикол этой шутки в своей профессии, но не сильно смеясь, оставляя место гордости.
Жених той самой немного колючей, своенравной и гордой, но хорошей невесты, которую, кстати, звали Регина Марковна, и которая, кстати, была шеф-поваром в GRAND, был никто иной, как второй совладелец отеля — Зуев Игорь Павлович.
Человек тоже своенравный, с закидонами, он умел навести кипиш и переполох, умел вести себя так, будто он барин, умел умничать и потом отхватывать за это, а ещё с завидной регулярностью влипал в какие-нибудь передряги, Регина Марковна, теперь уже Зуева, сумела его полюбить и научилась остужать его умение находить приключения.
Смешно, но ещё недавно у нее состоялся бракоразводный процесс, через суд, но она отвоевала свою свободу ровно на три дня, которые посвятила ребенку и будущему мужу. Что о бывшем муже — он все так же работал в этом отеле, считал себя брошенным, и Регине подсказывала совесть, что так всё и есть, но ее вина лишь в том, что она врала ему про ребенка. Новорожденный мальчик был не его, да и был как две капли похож на Зуева.
— Ну Глебыч, что ты так драматизируешь, эта закончилась — новая началась, — словно оправдываясь отвечал Игорь, ударяя свою рюмку о рюмку друга.
— Ну не узнаю я тебя, Палыч, не узнаю, — скептически ответил тот, закусив какой-то закуской. — Любовь тебя поменяла.
При обычных ситуациях, Лев бы и слова не сказал про любовь. Даже когда на его горизотке появился жених единственной, а потому любимой и разбалованной, дочери, он всё так же не верил в их любовь. Папаша, очень озабоченный интересами дочери, пытался понять, что хотел Алексей — денег или социального положения. Но вскоре тот смотался, а вопросы остались без ответа.
Лев обвел весь зал взглядом, словно гордясь размахом этого праздника, но глаза невольно задержались за одним из столиков, где уныло копаясь в телефоне, сидел врач отеля — Юрий Сергеевич. Самодовольный, циничный, с сарказмом в каждой фразе — такой он был буквально год назад, но потом всё потихоньку поменялось, не сильно бросаясь всем в глаза. И причиной этой измены была супер-пупер управляющая этого огромного отеля — Симпапулька Борисовна. Не верится, но она усмирила его, изменила в лучшую сторону и влюбила в себя постепенно, шаг за шагом, что, казалось, было бы невозможно. Их роман закрутился быстро, на ходу останавливался препятствиями в виде его измены, пропажи и других ссор, но Ксюша всё выдержала, что ещё раз подтверждает ее стойкость.
Но сейчас Ксении Борисовны не было за столиком с Юрцом, а тот просто сидел, видимо, ожидая ее. Лев видел, что парень несколько раз пытался кому-то звонить, но попытки не увенчались успехом. И вся эта ситуация начинала пугать вечно веселого и ничего не боящегося Федотова. Ссора его любимой пары, которую он так пытался свести ещё в начале их знакомства, приносила какие-то странные смеси эмоций, а видеть слезы Ксюши ещё раз, Лев бы не смог.
Юра ещё раз поднес мобильный к уху, видимо, звоня кому-то, но спустя минуту телефон с неким грохотом отлетел на стол, а парень угрюмо сложил руки на груди. Симпапулька явно запаздывала, а это было не в ее правилах, значит случилось что-то нехорошее.
— Глебыч, ну чего завис, давай, отмечаем же! — Игорь Палыч, нежно обнимая жену, протянул в руке следующую рюмку и, дождавшись ответа Льва, залпом ее выпил под снисходящий, но немного гневный взгляд Регины.
В дверях лифта, который никто не услышал из-за громкой музыки и каких-то слов диджея, появилась Ксюша. Она нервно переложила телефон из руки в руку и, последний раз взглянув на себя в зеркало и вытерев потекшую от слез тушь, вышла. Всеобщее веселье ее нисколько не привлекало, а наоборот даже раздражало, музыка сильно била по ушам, от чего разболелась голова (а может всё-таки это случилось из-за недавних слез), но в целом, это всё стало не так важно, когда она увидела Юрия Сергеевича. Какая-то девушка, явно подвыпившая, скорее всего, гостья, рьяно пыталась пригласит его на танец, а он, еле сдерживая в себе желание послать ее, отказывался пятый раз.
Ксюша заметила, что ее пальцы нервно теребят край синего пиджака, доходящего до середины бедра и девушка одернула его, желая убрать от себя эти нервные движения. Сердце усиленно забилось и Ксюша, выдохнув, твёрдыми шагами, пошла к своему столику.
Юра, увидев ее, сразу вскочил и улыбнулся, хотя в его глазах читалось какое-то нервное напряжение. Та девушка тут же отошла, увидев на себе холодный и строгий взгляд Ксюши.
— Где ты пропадала? Я уже думал с собаками искать, — Юра отодвинул стул, предлагая Ксюше сесть. Девушка не отреагировала на шутку, что заставило парня ещё сильнее напрячься.
— Я… Облила пиджак, пришлось доставать новый и гладить его, — произнесла Ксюша первое, что пришло в голову, закусывая губу.
Зачем она врёт? Максимум, что пришлось переделывать, это макияж, подпорченный слезами, но и это заняло бы минут пять — остальное время девушка захлебывалась собственными слезами.
Юра неодобрительно взглянул на Ксюшу, понимая, что скорее всего она врёт. Парень сел напротив девушки и откинулся на спинку. Взгляд Ксюши скользил по столу и, наткнувшись на телефон, тут же будто обжёгся и перевелся на диджея.
— Ксюш, мне надо с тобой серьезно поговорить, — резко произнес Юра, пытаясь глазами поймать ее мысли и чувства, но она лишь кротко на него взглянула, давая понять, что слушает. Ее сердце забилось быстрее, отбивая быстрый ритм, хотя музыка на фоне напоминала медляк. Какая-то пара, весело что-то обсуждая прошла мимо их столика, кто-то где-то громко засмеялся и Ксюша пыталась найти все эти моменты, отвлекая свое внимание от Юры, который в свою очередь, буквально сверлил девушку глазами.
— Ты знаешь, как я к тебе отношусь, — начал он, и Ксюша тут же к нему повернулась, глядя прямо в глаза. Было в ее лице что-то печальное и грустное, и Юра бы увидел следы недавних слез, если бы не слой тональной основы и плотная пудра, перекрывающая всё-всё. — Мы давно знакомы… И живём вместе… — Ксюша чуть смотрела прямо в глаза Юры, пытаясь не пустить слезу. Перед глазами был не он, а то, что буквально 30 минут назад она видела, и сейчас девушка уже не верила своим ушам. Симонов нагло врёт, говоря, скорее всего, о их хороших моментах… Разве он их имеет в виду? Нет, он говорит о том, что им необходимо расстаться… — И, я думаю, нас пора прекращать этот служебный роман, — слова, словно кинжал врезались сначала в мозг, который их обработал, а потом в сердце, которое безжалостно замерло.
— Конечно, у тебя же планы посерьёзнее, — она сама не понимает, что делает, но что-то внутри нее взорвалось в один миг, зажглось, словно спичка, и теперь ее громкий возглас привлек к себе внимание многих. Девушка быстро вскочила со стула, но ноги стали будто ватные. Ксюша тут же развернулась, ускоряя шаг, и буквально выбежала на улицу, где ее волосы растрепал холодный ветер, он же заглушил громкий всхлип, словно не давая никому узнать о ее горе.
Юра, всё это время, сидевший в оцепенении, одним движением захлопнул красную бархатную коробочку, что раскрыл под столом. Этот звук не прошел мимо ушей Льва, до последнего наблюдавшего за любимой парой. Симонов вскочил и пока никто не обратил на него внимание, кроме владельца отеля, куда-то ушел.
Лев Глебыч неодобрительно покачал головой. «Опять поругались» — подумал он. Народ на танцполе уже через пару секунд ожил и продолжил танцевать, будто ничего и не было, хотя и так всем не было до этого дела. Кроме ещё одного человека.
Олеся твёрдыми шагами спускалась по лестнице, откуда наблюдала всю эту картину. Как бы девушка не пытались сделать безэмоциональное лицо, ее улыбка всё выдавала. Победная ухмылка, довольный взгляд и самое, что ни на есть открытое платье.
— Доброго вечерочка, — своим самым сладким тоном произнесла Олеся, оказавшись у стола мужа и жены. — Поздравляю с бракосочетанием, — она одарила пару милой улыбкой и тут же удалилась. Ей никто не ответил, а Регина была готова прожечь в девушке дырку.
О том, что когда-то у Зуева и этой медсестрички были отношения в виде бурных ночей, знал весь отель, и сгорающая от ревности Регина в том числе. И теперь не ненавидеть и не презирать эту дуру Зуева считала бы большой ошибкой.
Лев неодобрительно цыкнул и пропустив очередной тост, вышел из отеля, ища глазами Ксюшу.
Она сидела на скамейке около входа, сложив руки на груди, видимо от холода весенней ночи, а по ее щекам текли слезы, в которых предательски отражался свет фонаря. Лев сел рядом, чуть поежившись и поймав ее испуганный взгляд на себе.
— Поругались? — тихо спросил он, приобнимая его Симпапульку, дабы прикрыть от холода.
Ксюша прерывисто вздохнула, утирая слезы.
— Он обещал Олесе, что со мной расстанется, а они поженятся потому, что любит он ее, а мной только пользовался, — дрожащим голосом с нотами слез ответила девушка, утыкаясь лицом в плечо Льва.
Брови Федотова поползли наверх. Не то, чтобы, он был удивлен, это слово тут явно не подойдёт — он был в большом шоке, что даже где-то внутри сердце кольнуло. Лев же видел, как переживает Юрец, видел, как он был печален после той измены, да и к тому же, видел кольцо…
— Симпапулька, а ты с чего это взяла то? — Лев оторвал ее от своего плеча, вытирая слезы с ее щек.
— Мне Олеся переписку показала, — прошептала она, глубоко вздыхая. Во что превратился ее макияж? Черные от туши щеки, размазанные тени, смазанная губная помада…
— А ты с ним то говорила? Эта Олеся не нравится мне, но не могу я ее выгнать вот так, без основания. Может она всё подставила?
— Не знаю… — Ксюша глубоко вздохнула, успокаиваясь и глядя в чёрное отражение телефона.
— Иди и поговори с ним, — Лев по-отечески погладил ее по плечу и отпустил.
Она зашла в отель, ища глазами его лицо. Ксюшин взгляд скользил по многим лицам, но ни одно не напоминало ей его… Пока он не спустился с лестницы и не посмотрел на нее. Девушка стояла, как вкопанпая, не зная, что делать. Вот так вот подойти и сказать «ты обещал Олесе расстаться со мной, хотя я тебя люблю»? Нет, точно нет.
Но Юра подошёл сам, заглянув в ее мокрые глаза и пытаясь понять причины этого поведения.
«И пропадает в миллионах на век
Когда-то самый дорогой человек…»
Юра протягивает ей руку, будто приглашая на танец, хотя эта музыка далеко не медляк, но стоять просто так тоже нельзя. Ксюша делает шаг на встречу и смотря в его глаза, вкладывает свою ладонь. Он смотрит на нее с нотой непонимая, с добротой и любовью, с некоторой заботой, а Ксюша не может этому поверить.
И пускай это будет их последний танец, она не может вот так вот оборвать эту нить между ними, не может отвести взгляда от его глаз, в которых сейчас утонет. Но будет ли она звать на помощь кого-нибудь? Нет, она и рада будет навсегда остаться в них, рада будет хоть где-то не расставаться, хоть в чем-то у него остаться…
Сердце медленно стучало, отдаваясь в ушах вместе с музыкой. Они двигались не спеша, смотря друг другу в глаза и не говоря ни слова, хотя так хотелось многое спросить и сказать.
«Правда —
Слишком глубокая рана,
Забывать друг друга пора нам»
Переписка, снова появившаяся перед глазами ударяет по голове и мыслям, но Ксюша не отводит взгляд, лишь меняет чувства в нем на горечь и боль. Юра крепче сжимает ее руку, не понимая, что происходит, но видит по ее глазам, что она расстроена в нем, что она готова заплакать.
«Задержи дыхание на миг, ощути какая глубина —
В моей голове идет война.
Я не принимаю ничего из того, что чувствую сейчас,
Проводив тебя в последний раз…»
В его мыслях появлялись идеи ее обиды и слез — одна бредовее другой, они наводили беспорядок в голове, где он привык держать все по полочкам, а ещё ее сильная близость опьяняла разум, ее губы дрожали после холода. И ему так хотелось бы согреть их поцелуем, но не сейчас — вдруг он сделает хуже, вдруг она оттолкнет его… Но ее аромат точно сводит с ума…
«Я слышу твое сердце по ночам.
Тобой пропитан каждый сантиметр.
Я нахожу тебя во всех вещах.
Я тебя никем не заменю,
Внутри меня как будто гаснет свет;
Срываюсь и опять тебе звоню…»
Она действительно молчит и ни слова ему не говорит, может не хочет, а может и может, но это медленно убивает, будто нож всё больше и больше вонзается в сердце.
Может эта несносная Олеся ей что-то рассказала? Но, что? Ведь не было ничего у них за время отношений с Ксюшей…
Они танцуют одни, посреди первого этажа, и кажется, что весь отель затих, глядя на этот танец. Ни слова, ни вздоха им не слышно, для них сейчас важна только песня, каждое слово которой они ловят и видят в друг друге, только сердцебиение любимого человека и его взгляд, за который можно продать что угодно.
«Ты молчишь…
Я больше тебе никто;
Ты больше мне ничего не простишь…»
Фраза «
я больше тебе никто» эхом отдается в сердце Ксюши, ускоряя дыхание. Больно, очень больно, и эти слова, как кинжал с ядом… По щеке стекает беспомощная слеза.
Почему она ничего не говорит? Почему так странно себя ведёт? Почему плачет? Ее молчание для Юры страшнее смертной казни или ее крика, лучше бы она прямо сейчас всё рассказала, с ним поговорила, но не молчала!
Музыка становится громче, и со звуком барабанов в мелодии, Ксюша, как ошпаренная резко обрывает танец и уходит прочь, оставляя Симонова одного посреди зала.
Диджей заметив непонятное настроение публики тут же сменяет песню и их танец становится забыт всеми до одного. Парень в сомнительных чувствах уходит прочь.
Смеряя шагами лестницу и смотря только себе под ноги, не желая никого видеть, Ксюша бежит к своему кабинету — туда, где сейчас ни души, туда, где можно закрыться, туда, куда он придет лишь во вторую очередь.
Звук закрытия замка и она скатываетя на пол по стене. Что это было? И правда их последний танец? Но почему-то ей кажется, что только она так думает. Что с его взглядом, почему он не настроен по-злому, почему он ей прям там не сказал, что у него большие планы на жизнь с Олесей, почему не ушел сразу, не воспользовавшись удачным моментом, а танцевал, крепко держа за руку? Почему?
На этот вопрос никто не даст точного ответа кроме него. И убегать вот так вот просто она не хочет. Как бы больно не было — увидеть его ещё раз и последний раз обнять на память — это всё, чего она сейчас хочет.
И по пустым коридорам раздается звук стука каблуков, тихие всхлипы и ее шепот «
Самый дорогой человек».
Она тихо открывает дверь в их номер, где живут они вместе, где была первая их ночь, тысяча поцелуев и завтраков в постель… Она входит, на автомате снимая каблуки и видя тут же его ботинки. Он тут. Возможно, сидит на кровати, возможно ждёт ее, возможно в ванной…
Юра услышал тихий хлопок двери и ее шаги, которые ни с чем не перепутает. Она пришла. Хочет поговорить? А вдруг снова убежит? Вдруг ничего не объяснит? Парень набирает в ладони обжигающе холодной воды и умывается, моча и волосы тоже, желая проснуться. Вдруг это всё сон? Вдруг он так много думает об этом предложении, что оно уже снится в кошмарах?
Она проходит мимо двери к кровати и Юра выходит, накинув полотенце на шею.
Коробочка с кольцом, что он так долго выбирал, и которую оставил на комоде… Она аккуратно прикоснулась к ней, а Юра тихо облокотился на кухонную столешницу, внимательно наблюдая за ее действияси и боясь каждого из них.
— Олесе? — тихо всхлипывает Ксюша, не отводя взгляд от аккуратного колечка с небольшим бриллиантом.
— Боюсь представить, с чего ты сделала такие выводы, — полушепотом отвечает Юра, ухватываясь руками за поверхность. Значит, эта дура что-то ей сказала…
— Мне Олеся показала вашу переписку, где ты обещал ей расстаться со мной и поженится с ней, — быстро, на выдохе отчеканила Ксюша. Она думала, что будет сложнее в этом признаться, но сложнее оказалось снова прокручивать эти слова в голове.
Юра впал в оцепенение. Какая переписка? Что за чушь? Теперь точно нет сомнений в причине такого ее поведения.
— Не было такой переписки, — твердым, спокойным голосом отвечает Юра. — Вон телефон лежит, посмотри. Пароль — дата твоего рождения.
Ксюша обернулась и посмотрела ему в глаза. Вот так вот просто? Он дает ей свой телефон, говорит пароль, который к тому же, дата ее рождения? Ему действительно нечего скрывать? Юра смотрит ей в глаза и складывает руки на груди. Ксюша медленно берет его телефон и вводит первые четыре цифры даты — всё верно. Вот его рабочий экран, какая-то заводская картинка и скупой набор приложений… Ксюша тут же достает свой телефон и открывает пересланный от Олеси скриншот этой ненавистной переписки.
«Юр, когда ты ей уже расскажешь про нас?»
«
Завтра»
«Прямо во время свадьбы?»
«
Да. Мне тоже надоело всем врать»
«
Обещаю, совсем скоро нам не надо будет прятаться»
«Я рада. Люблю тебя»
Вот эта переписка, что снова вгоняет в слезы и от которой дрожат руки.
Ксюша снова оборачивается на Юру, который внимательно следит за ней, сощурив глаза.
Она не хочет заходить в его сообщения. Вдруг это правда? Вдруг он просто так признается ей? Вдруг он всё это время просто играл с ней?
Но пальцы всё-таки открыли переписку.
«Любимый, ну как ты не понимаешь, что она использует тебя?»
«Откуда ты опять нашла мой номер?»
«Я всегда нахожу, что хочу»
«Не говори ерунды, она не может меня использовать»
«И вообще больше не смей о ней что-то говорить, ты этого явно не достойна»
«Глупенький, вот увидишь всю правду»
Из глаз потекли слезы, одна за другой, руки предательски дрогнули и Ксюша резким движением положила мобильные на комод. Юра тут же подошёл и взял девушку за плечи, заглядывая в телефоны.
— Олеся — мастер фотошопа, Ксюш, — он поднимает ее лицо за подбородок и тут же выбирает слезы пальцами. С его волос капают капли воды, а этот взгляд, полный нежности и ласки почему-то успокаивает ее. — Ты посмотри, даже время одно и количество сообщений, — он смотрит прямо ей в глаза, пока она потупляет взгляд и не знает, что сказать. Почему-то Ксюшино сердце верит ему, а мозг говорит, что если бы он действительно хотел сбежать от нее, то давно бы это сделал. — Я ее ненавижу. И найду способ ее отсюда уволить.
— Я тебе верю, — резко обрывает она его, как бы зная, что дальше он спросит. Сердце верит, а разум подтверждает его аргументы.
— Я очень рад, что она не сбросила тебя в речку, а всего лишь дала какую-то странную переписку, — он пытается пошутить, боясь сказать четыре важных слова, что репетирует уже две недели. Она улыбается. Искренно и нежно.
— Ты выйдешь за меня? — неожиданно для нее говорит Юра, а сам радуется, что наконец смог. Ксюша заглядывает в его глаза, ища подтверждение его словам. Это не сон? Это все на яву?
— Да, — шепотом отвечает девушка и резко поддается вперёд, когда он ее притягивает к себе, встаёт на цыпочки и еле-еле дотягивается до его губ, что хочет поцеловать весь вечер. Юра наклоняется вниз, приподнимая девушку за бедра, жадно целует, смахивая с комода какие-то бумаги и усаживая туда девушку. Она обнимает его за шею, всё ближе прижимая к себе, обвивает ноги вокруг его торса.
— Ты для меня самый дорогой человек, — он прерывает поцелуй и заглядывает в глаза, будто вторя ее мыслям.
— Не смей пропадать в миллионах и навек, — всё, что отвечает девушка, с улыбкой смотря на него.
