Я - волшебник?! Что ж, поколдуем...

А что же было дальше? У попаданцев (если взять Поттериану) обычно всего два варианта. Первый - остаться в магическом мире, второй - вернуться к старой маггловской жизни. Я, похоже, очень уж нетипичный попаданец, поскольку я решил и здесь остаться, и в то же время часто бывать в своём "родном" мире, благо Шкафчики это позволяют. Поломал ли я канон? Конечно. Посмотрите, сколько сломанных Роулинг Волдемортом судеб здесь не сломалось! Сколько событий пошло совсем по-другому! В июле мы с Несси сыграли свадьбу. Четвёртого сентября у Барти родилась дочь, и увидев её, Крауч-Лонгботтом-старший сразу же заявил, что глаза у неё явно от бабушки Элеоноры. А вот цвет волос, как впоследствии оказалось, был нечто среднее между тёмненькой Гестией и светленьким Барти - Амалия Крауч-Лонгботтом росла шатеночкой. К двум годам эта юная особа будет единственной, кому "дедуська" позволял вить из него верёвки. К трём она обзаведётся "конкуренткой" по имени Франциска и это будет сестра Невилла. В ноябре же поженились Гарри и Даша. Кстати, Гарри не захотел стать аврором, как у Роулинг. За эти годы ему так понравилось, что он (как и Тилль) сразу же решил поступать в маготеатральное, и оба сдали! В начале января мы с Несси узнали, что станем родителями. В конце января об этом же самом узнали Гарри и Даша. Пятого марта 1999 года на свет появилась Альмерина Гринпи, она была очень похожа на маму Элизу. Такое же рыжее солнышко, как её мама, по утверждениям дядюшки Алессио, была в детстве. В апреле мы наконец нашли способ окончательно поставить всё на свои места. Пришлось провести жутко сложнющий и требующий кучи магических затрат ритуал, но зато все наконец-то были теми, кем им следует быть, и побочный эффект - у Серёжи проснулась магия! Правда, волшебник он слабенький. Но теперь профессор Крауч-Лонгботтом преподаёт в Хогвартсе новый предмет - магические технологии. И очень близко общается с новыми профессорами гербологии и УЗМС (профессор Спраут ушла на пенсию, а Рубеус Хагрид стал примерным семьянином и мужем Олимпии и переехал во Францию), правда, ученики путаются, так как все три профессора носят одинаковые фамилии. Так что приходится уточнять, имеется ли в виду профессор Невилл Крауч-Лонгботтом или, к примеру, Луна Крауч-Лонгботтом. В начале июня мы уже гуляли на свадьбе Стефани и Серёжи. Через три недели и Варя переехала к ним, точнее, уже теперь Барбара Крауч-Лонгботтом, впоследствии появится на свет её сестричка Анжелика Крауч-Лонгботтом, умненькая не по годам рыжуля с пятнышками. А потом и братик Дима, который унаследует мамину внешность. А в августе принесло результат зелье Стюарта Гринпи. Причём это должно было стать и его официальным названием. А миссис Штейнман смогла шикарно пройтись по комнате. Правда, пока с палочкой, но тут просто нужен ещё один курс приёма после трёхмесячного перерыва, как сказал Стю. Второго октября родился наш Фабиус. Да, Фабиус Горошко. Что такого-то? У нас тут свобода и интернационал, так что остыньте. А двадцать третьего - Флимонт Поттер-младший, названный так в честь Гарриного дедушки и отца Джеймса. Кстати, этот парнишка унаследовал то ли мамины, то ли дедушкины карие глаза и папину внешность, поэтому очень был похож на Джеймса Поттера. Мы сразу, в первый же день, поняли, что Фаби волшебник. Как? А очень просто. Наш сынок оказался метаморфом. В первый же день он сумел поменять свой "родной" чёрный цвет волос на рыжий. ...В этом году осень настала как-то неожиданно. Утро первого сентября было морозно-хрустящим, будто яблоко. Небольшая семья пробиралась по грохочущей дороге к большому грязному вокзалу, а дым от автомобильных выхлопов и выдыхаемый пешеходами воздух сверкали на холодном воздухе подобно паутинкам. Две большие клетки возвышались на загруженных тележках, которые толкали родители; совы в них раздражённо ухали, а рыжая девочка грустно плелась за старшими братьями, сжимая руку отца. - Ещё совсем немного – и ты тоже поедешь, - сказал ей отец. - Два года, - шмыгнула носом Джейн Уизли. – Я хочу сейчас! Пассажиры с любопытством взирали на сов, а семья прокладывала себе путь к барьеру между девятой и десятой платформами; сквозь шум вокруг до Рона донёсся голос Арнольда. Его сыновья возобновили спор, который начался ещё дома. - Не буду! Не буду я в Слизерине! - Мальчики, прекратите спорить! – велела Саманта. - Я просто сказал, что он может туда попасть, - сказал Билиус, ухмыляясь в адрес младшего брата. – Ничего плохого в этом нет. Арнольд может попасть в Слизерин… - Твой брат прав, - улыбнулся Рон. - Арнольд, неважно, куда ты попадёшь. Главное, какой человек ты сам. Вскоре на платформе 9 и 3/4 оказалась вся семья Уизли - двое сыновей, один рыжий, второй брюнет, и рыжая дочка. Вообще, эти два цвета волос довольно часто встречались на платформе в последние годы. В тумане маячили чьи-то очертания, Билиус вглядывался в них. - Где они? – с тревогой спросил он, идя по платформе и вглядываясь в туманные фигуры. - Найдём, - успокоила его мама. Но пар был настолько плотным, что различить лица было невозможно. Голоса отдельно от их обладателей звучали неестественно громко; детям показалось, что они слышат громкие рассуждения дяди Перси о правилах полётов на мётлах... - По-моему, это наши, - сказал Рон. Некоторое время спустя, у барьера возникли ещё четверо. Их лица стали чётко видны, лишь когда те подошли прямо к ним. - Привет, - сказал Билиус. Серж и Анри Волковы, уже одетые в форму Хогвартса, радостно улыбнулись. Кстати, и здесь один из братьев отличался медно-рыжим цветом волос, другой же - угольно-чёрным. - Ты как, Серж, тут будешь или пойдёшь искать свою Ван Шу? (Забегая вперёд, скажу, что потом эта милая китаяночка станет женой Сержа Волкова). - Ну что, все здесь? – спросил у Рона Олег. – Пока нет. Все Уизли тут, Краучи-Лонгботтомы тут, Лебензонов видели, Шустеры тут, и Дубины, и Поттеры, Жизневских встретили, Эсти с Сарой и детьми видели, Дена с Глорией и их дочкой тоже, Лавгуды-Боунсы с сыном здесь, Томасы тут, Венди с мужем и дочками здесь, Люпинов видел, Менахем тоже тут, с женой и сыновьями, Оуктри и МакГроуми прямо перед вами прибыли, Горошко на подходе, Блэки уже скоро, Громы чуть позже будут, а сейчас прямо должны прийти Гри... На платформу повалила огромная толпа. Было удивительно, как они могли остаться незаметными для не имеющих отношения к этой дружной компании магглов. Ладно ещё пятнышки, так ведь едва ли не у каждого первого имелась клетка с совой! - ..нпи, - закончил Рон. - И мне кажется, пришли не только они. - Дядя Рон опять выиграл, - весело пискнула наша девятилетняя дочь Катрина. - Мы играли в "найди Горошко среди Гринпи", - пояснил шестилетний Родион. Любава, которая в этом году поступала в Хогвартс, показала язык. - Дядя Рон, а мы в этом году получим от бабушки Молли свитера с буквами F, L, C и R? - поинтересовался Фаби, который в этом году шёл на третий курс. - Как всегда, на Рождество, - улыбнулся Рон. - А нам тоже дарят свитера с буквами, - вставили два черноволосых и темнокожих брата-близнеца, сыновья Фреда и Анджелины. - Но мы ведь и так прекрасно знаем, что нас зовут Фидеон и Габиан. Поймав взгляд Гарри, я украдкой кивнул в сторону, где ярдах в пятидесяти от них стояли трое. Пар на мгновение поредел, и их можно было разглядеть без труда. - Смотри, кто пришёл. Там стоял Драко Малфой в тёмном пальто, застёгнутом до самого подбородка, с женой и сыном. Волосы его слегка поредели, что особенно было заметно при заострённом подбородке. Мальчик очень походил на Драко. - А вот и маленький Скорпиус, - пробормотал Рон себе под нос. – Пошли, поздороваемся. - Эй! Прибыли Громы. Их дочь Электра, или для своих Эля, тоже поступала в этом году. - Интересно, - сказал Анри. - Сколько раз мы ещё будем снимать с дерева и кого? - Димку точно, - вздохнула Эля. - Разумовский, что поделаешь... - Не Разумовский, а Крауч-Лонгботтом! - возразил Димка, тоже из числа поступающих. К нам подбежали близнецы Гринпи; они избавились от чемодана, совы и тележки и явно разрывался от накопившихся новостей. - Наш Эдди, - еле выговорил Роланд, показывая через плечо в клубящиеся облака пара. – Только что мы его видели! И знаете, что он делает? Целуется с Виктуар! Он уставился на старших, явно разочарованный отсутствием реакции с их стороны. - Наш Эдди! Эдвард Люпин! Я видел, скажи, Роб? Целуется с нашей Виктуар! С дочкой дяди Стю! С нашей двоюродной сестрой! A Роджер спросил его, что он тут делает… a он ответил, что пришёл её проводить! A потом прогнал. Он с ней целуется! – добавил Роланд, словно волнуясь, что непонятно выразился. - Ой, как замечательно, если они поженятся! – восторженно прошептала Альми. Я проверил часы. - Скоро одиннадцать, поднимайтесь-ка лучше все в вагон. - Не забудь обнять Луну и Невилла за нас! – сказала Несси, обнимая Фабиуса. - И дядю Сергея тоже! - Мама! Я не могу обнимать профессоров! - Ты же знаешь их… Фаби закатил глаза. - Вне школы – другое дело, но в школе-то они – учителя! Я же не могу прийти, например, на гербологию и обнять… - Пока, - сказал Рон обнявшим его сыновьям. – Не вступайте в разборки с Пивзом. Не деритесь, не ссорьтесь. - А что если я окажусь в Слизерине? - Тогда в Слизерине появится превосходный студент! Для нас, Арнольд, это не имеет значения. Но если для тебя имеет, ты можешь предпочесть Слизерину другой факультет. Шляпа учтёт твоё желание. - Правда? - Как учла когда-то моё, - ответил я. Двери алого поезда начали закрываться, повсюду виднелись размытые очертания родителей, целующих детей на прощание и дающих последние наставления. Студенты свешивались из ближайших окон. Множество лиц в поезде и на платформе обернулось к Гарри. - Ну что они все уставились? – спросил Флимонт, высовываясь в окно рядом с Фаби и глядя на других студентов. - Да что ты волнуешься, - ответил Тилль. – Это они на меня, я весьма знаменит. Все засмеялись. Поезд тронулся, и Гарри пошёл рядом, глядя на худое лицо сына. Последние клубы пара рассеялись в осеннем воздухе. Поезд завернул за угол. Рука Гарри всё ещё была поднята в прощальном жесте. - С ним всё будет хорошо, - пробормотала Даша. Гарри посмотрел на неё, машинально опустил руку и коснулся шрама в виде молнии на лбу. - Я знаю. Шрам не причинял Гарри боль уже пятнадцать лет. Всё было хорошо. И будет хорошо. А если кому-то станет плохо, есть Фулькро. Но я бы хотел, чтобы от тех ужасных времён, когда мы создавали его, осталось лишь одно-единственное, едва заметное, сильно поблекшее с годами напоминание. Гаррин шрам.