Парабеллум

Холодный свет луны падал на правую кисть, и Сириус внимательно наблюдал за дрожащими пальцами, которые сводила судорога. Он убрал руку в карман новых джинс и вытащил вновь, опять начиная наблюдать за не переставшими дрожать тонкими и длинными аристократическими пальцами. Плотный корсет ребер давил на легкие, и воздуха совершенно не хватало даже у открытого на форточку окна, хотелось высунуть голову, а лучше пару раз ударить по ней этим чертовым стеклом, чтобы противные мысли, которые затягивали его в воспоминания подобно тому, как затягивает трясина тех, кому не посчастливилось оказаться в болоте, прямиком к смерти. -Сириус, ты в порядке? Блэк повернул голову влево и увидел рядом с собой обладательницу смеющегося взгляда серых глаз с копной кучерявых черных волос, палочка грела правое бедро и мысль о том, чтобы выхватить ее и закончить свои страдания, пропала, когда сознание уловило цветочный запах и Сириус почувствовал легкое прикосновение нежных рук к оголенному плечу. Нет. У нее другая кожа. Грубая. Прямо, как и сама она. Такая непокоренная и недоступная королева смерти, танцующая на могиле своих жертв. -Что? -прошептал он, чаще начиная моргать, чтобы уловить образ Лили и перестать, наконец, видеть ее. -Я… я пойду покурю, -махнув рукой в сторону двери, быстро произнес Блэк и в два шага преодолел расстояние до такой спасательной двери, открывающие дорогу в сплошную ночную темноту. -Бросал бы ты… Слова потонули в громком хлопке. Холод ранней весны пробирал до самой маленькой косточки, заставляя дрожать уже всем телом. Пальцы нащупали теплую пачку Marlboroв кармане пиджака, и Сириус на секунду успокоился, когда пальцы провели по кнопке спуска затвора и по трубке подачи газа побежала залитая кем-то жидкость, создавая небольшой огонек. Сигарета тлела в пальцах, ощущалось тепло и легкие сжались, когда никотин маленькой дозой попал в них. Дрожь усилилась, ветер трепал черные волосы, а Блэк видел ее, видел, и ему хотелось завыть раненным зверем. Даже сквозь маску и плотно запахнутую мантию с капюшоном он на расстоянии нескольких метров чувствовал выступающие ребра и тазобедренные кости, ощущал ее шершавую грубую кожу и вдыхал запах дорогих духов, подаренных Рудольфусом в день их помолвки, и дешевых магловских сигарет, которые приносил ей каждый раз, когда приходил. Он бы убил ее. Точно убил бы. Схватил бы за копну черных кудрявых волос и ударил бы ее голову пару раз об стену, а лучше об стол, он бы сделал это с такой силой, чтобы сломать ей нос и чтобы чувствовать запах ее крови, потом бы начал целовать ее пухлые губы, а после схватил за предплечья и встряхнул бы ее словно тряпичную куклу, чтобы голова резко по инерции отклонилась назад, оголяя шею с выступающими венами, которые он бы разорвал зубами, а потом целовал. Да кому он врет! Ничего бы он сделал. Это она кидала в него Аваду, а он уклонялся, она кидала в него темные заклинания их общей семейки, а он выставлял Протего, она была готова кинуться на него, чтобы убить, а он -чтобы спрятать. Так далеко, где их никогда и никто не нашел бы. -И когда ты, Бродяга, попал в ее ловушку? Голос Джеймса раздался совсем рядом, но Сириус даже не посмотрел на него, сползая по каменной стенке и хватая голову руками. Его все еще трясло. И она все еще не выходила из его головы. Такая красивая. И такая недоступная. -Кажется, в Рождество 75-го.