За Черным озером

Гарри часто прилетал сюда. Стоило выдаться свободному вечеру, как он тихонько ускользал под мантией-невидимкой из гостиной Гриффиндора, брал метлу и взмывал ввысь прямо со ступенек замка. Покружив над хижиной Хагрида и обязательно проскользив над самой водой, едва касаясь ее глади прутьями метлы, он улетал на это место, которое облюбовал с самого начала учебного года. Отсюда было хорошо видно замок, возвышавшийся каменной громадой на другом берегу, и в его окошках горел свет, там были и профессора, и друзья, и… Он. Хотя Его окон было не разглядеть — они выходили под воду, и туда могли заглядывать только русалки да кальмар. А Гарри порой так хотелось снова проглотить жаборосли, подплыть к Его окошку и смотреть, затаив дыхание, как Он готовит уроки, или болтает с друзьями, или готовится ко сну… Просто смотреть и просто представлять, что где-то в альтернативной вселенной он может зайти туда, сказать «привет», и его не прогонят, не посмотрят, как на сумасшедшего, не проклянут, а улыбнутся, и протянут ему ладонь. И в этот раз он точно примет ее, не оттолкнет, не повторит той ошибки, о которой жалел уже столько лет… Гарри так погружался в эти мечты, что порой даже говорил с Ним. Шепотом, чтобы не спугнуть тишину. Он рассказывал о себе — что ему нравится молочный шоколад с орехами, и не нравится безе. Что он любит черный крепкий чай с лимоном, а кофе не очень. Что с удовольствием погонял бы в квиддич, да не с кем, а Он вот упрямится и не хочет составить Гарри компанию, а ведь Гарри ради этого даже готов изменить цвет своей формы на слизеринский... Он строил догадки о том, что нравится Ему. Наверняка, кофе без сахара и черный горький шоколад. И какие-то ужасно дорогие пирожные из самого Парижа. И сыр обязательно с плесенью, который и есть-то невозможно, и запомнить название не дано… Поттер грустно улыбался, думая, что он, с его плебейским воспитанием, которого и не было вовсе, уж точно в подметки не годится такому аристократу до кончиков волос. Гарри никогда не называл Его имени. Привычка вечно все скрывать брала свое и он сдерживался, даже когда мечтал заняться с Ним не только квиддичем… Но сегодня что-то неуловимо изменилось. Сегодня днем Гарри увидел первые снежинки и понял, что скоро его любимое местечко заметет и он уже не сможет прятаться там от всех — зимой улетать в Запретный лес и сидеть там на метле, пялясь на Хог, было уже не так приятно –нужно было все время поддерживать согревающие чары, а магия приманивала из леса разных тварей… Снейп прямо так и сказал ему, чтобы он и думать не смел летать туда после заморозков. И откуда только узнал? Впрочем, этот человек вечно знал о Гарри больше, чем нужно, и это уже никого не удивляло. Значит, сегодня был последний его вечер здесь, наедине с… Ним, с его… Драко. — Мой Драко… — очень тихо и неуверенно сказал Гарри, прислушиваясь к звуку этих слов с замиранием сердца. — Мой любимый Драко… — Что?! Гарри так ушел в себя, что не заметил тихого шороха шагов за спиной, и когда в тишине прозвучал вопрос он чуть не свалился с метлы. Резко оглянувшись, он разглядел в нескольких шагах от себя, в полутьме леса высокую фигуру в темно-зеленой мантии. Белые волосы выдавали его, да и Драко уже не скрывался, но все еще пребывал в шоке. — Поттер, что ты сказал? — прошептал он, наклоняясь вперед и всматриваясь в Гарри с какой-то жадной, безумной надеждой в глазах. Гриффиндорец закрыл глаза. Что ж, рано или поздно кто-то должен был узнать, догадаться, разнюхать… И надо же было случиться, что бы этим кем-то оказался именно Драко. Но теперь уж отрицать очевидное было бессмысленно и Гарри спрыгнул с метлы, встав перед Малфоем и отчаянно глядя ему в глаза. — Ты же слышал. Или чтобы поиздеваться тебе надо, чтобы я сказал это громко? Что, за деревьями еще кто-то прячется? Твои друзья не расслышали меня? — и он вдруг заорал во все легкие, — Я люблю тебя, понятно? — и вдруг сник, ссутулился и опустился на пожухлую холодную траву под ногами, обхватив колени руками и пряча в них лицо. — Можете ржать, чего уж… Драко замер, словно превратившись в соляной столп. То, что этот очкарик сейчас тут нес было вполне объяснимо — он бы тоже, если бы его застали врасплох за таким признанием, нес всякую околесицу или просто сбежал.А Поттер смелый, даже не попытался на метле улизнуть. Впрочем, какой смысл улетать — все равно в замке придется увидеться рано или поздно. Но как теперь быть Драко? Ведь он сам, давно уже… Вообще, его чувства к Поттеру были действительно странными и далеко неоднозначными. Он ненавидел его всей душой вплоть до шестого курса. И лишь тогда стал понимать, что это была не совсем ненависть, скорее обида. А еще он понял, что быть избранным вовсе не так здорово, как ему казалось. А когда Помфри случайно… а может и нет… проболталась ему, что Поттер каждый день после драки в туалете приходил справляться о его здоровье, и перестал только когда Драко начал вставать самостоятельно, Малфой задумался. Зачем это было нужно Поттеру? Если бы Драко попал в него чем-то подобным он бы ни за что не приходил потом… Или все же пришел бы? А когда Гарри вынес его на метле из горящей Выручай-комнаты Малфой и вовсе потерял голову. Вокруг война, Поттеру ежесекундно грозит смерть, а он… И когда Драко увидел Гарри на руках у Хагрида его сердце остановилось. Он не мог поверить, что такое возможно, что больше не о ком будет думать ночами, что никто не вызовет в нем таких чувств и эмоций, что… Что же он без него теперь будет делать? Он как в тумане услышал зов отца и матери и пошел на них, не понимая, куда идет и зачем. Едва не плача подошел к Темному лорду, не замечая его действий старался просто сдержать слезы и панику.И только когда Поттер вдруг слетел с рук полувеликана, сердце Драко, кажется, забилось вновь. Дальше события развивались стремительно, а когда он увидел, как сцепились палочки Поттера и Темного лорда Драко взмолился Мерлину и всем богам, чтобы Избранный победил. Что ж, его мольбы были услышаны… Мать пыталась увести Драко из замка, но и дома их ждали авроры, а потому он остался. Он прекрасно понимал, что ему ничего не светит — Гарри был в окружении друзей, они оплакивали убитых и помогали раненым, а Драко только смотрел на него, смотрел и не мог даже подойти… А потом был арест, суд и он снова увидел Поттера, хотя никак этого не ожидал и уже попрощался с ним в тишине своей камеры. Но Гарри пришел, и дал показания, и Драко оправдали, выпустив прямо из зала суда. Но и тогда он только смотрел, как Поттера окружают журналисты, как Скиттер уже заваливает его вопросами, чтобы потом, как обычно, все переврать, и как Гарри обреченно трет шрам, стараясь отвечать максимально коротко… Восьмой курс был последним шансом поговорить, поблагодарить, признаться… Но прошло несколько месяцев, а Драко все никак не мог найти подходящего случая, чтобы начать разговор. Повода, чтобы просто подойти. Не мог решиться. И однажды, в очередной раз бродя у замка и придумывая тот самый повод, он вдруг заметил странную вещь — над озером что-то двигалось, оставляя по воде след. Но это что-то было невидимым! Пораженный, Драко проводил след на воде взглядом, заметив где примерно след исчезает, и побежал за метлой… Через несколько недель терпеливых наблюдений и тайных засад он вычислил место и понял, где именно прятался невидимый объект. А то, что это Поттер, он узнал совсем недавно, буквально на днях, когда, прилетев на это место, чуть не выдал себя треском сухой ветки, случайно попавшей ему под ногу. Гарри сидел, глубоко погруженный в свои, явно невеселые мысли, и так тяжело вздыхал, что Драко, уже было решившийся подойти, окликнуть, заговорить, так и не набрался храбрости потревожить его. Он дождался, пока Гарри легко поймает ладонью снитч, паривший у его уха, оседлает метлу, закутается в свою мантию-невидимку и исчезнет. И лишь минут через пятнадцать решился улететь сам. А теперь Поттер сидел перед ним, сжавшись в замерзший комок, и ждал, когда Драко начнет издеваться над ним? Он решил, что тот здесь не один? Плюнув на все свои страхи и гордость, Малфой шагнул к нему и опустился рядом на колени. — Поттер, я один здесь… — тихо сказал он, но Гарри упорно не смотрел на него. И правда, какая ему разница, один или нет? Потом расскажет кому захочет, поделится радостной новостью со своими слизеринцами… — Поттер, ну чего ты? Гарри… Тот вздрогнул, услышав звук своего имени, но так и не открыл глаз. — Гарри, пожалуйста, послушай, — сбивчиво зашептал Драко, вдруг испугавшись, что Поттер сейчас просто встанет и улетит, — я не буду смеяться. И не собирался. Я ведь еще с шестого курса… Поттер медленно повернулся к нему и заглянул в глаза. — Ты с шестого курса — что? — тихо спросил он. — Я — тоже. Тебя. С шестого курса еще, наверное. А может и раньше, не знаю. Я сам не заметил, когда это началось, мне было так страшно, так одиноко, а тут ты, и мы чуть не поубивали друг друга, а потом ты пришел… — Я каждый вечер приходил, Малфой. — Я знаю, мне Помфри сказала. Гарри робко улыбнулся. — А мне она обещала никому не говорить. — Она случайно…наверное. Гарри… Поттер вдруг обхватил его лицо руками и всмотрелся в глаза. — Драко… — собственное имя заставило Малфоя судорожно вздохнуть. Его сердце, и так бестолково метавшееся в груди, заколотилось с такой силой, что казалось, сейчас вспугнет стаи птиц в лесу. — Драко, можно? Малфой зажмурился и кивнул. Он не знал, о чем спрашивал его Поттер, но чувствовал, что сейчас произойдет что-то такое, после чего пути назад для него уже не будет, и добровольно соглашался на это. Прохладные губы едва-едва коснулись его губ… и Драко сорвался. Он с силой вцепился в плечи Гарри и поцеловал его так, как прежде не целовал никого и никогда — страстно, жадно, почти до боли. И тот застонал, подаваясь, уступая натиску, приоткрыл губы и их языки встретились. И было это как разряд молнии, отчего оба застонали в голос и уже с трудом понимая, что делают, повалились на пожухлую траву. Они целовались до головокружения, шарили руками под одеждой друг друга, прижимались бедрами и стонали, стонали так, что сами сходили с ума от собственных и чужих стонов… — Драко, Драко… Хороший мой, любимый мой, не верю, не могу поверить, что это ты… — шептал, как в бреду, Гарри. — Это я, правда я… Люблю тебя, хочу тебя… только тебя, — так же заполошно отвечал ему Драко, тяжело дыша. Они не заметили, кто кому первый нырнул в штаны ладонью, но вскоре оба уже дрожали от странных, новых ощущений, подавались бедрами навстречу друг другу и делили свой первый оргазм на двоих, вскрикивая и задыхаясь. Поттер откинулся на спину, стараясь отдышаться, а Драко дрожащими пальцами искал палочку, чтобы наложить на обоих очищающее. Ни за какие ценности мира он не признался бы, насколько ему сейчас было страшно. Что, если Поттер просто хочет его, а вовсе не любит? Что, если он поиграет с ним и бросит? Драко ведь этого не переживет… — Драко, ты слишком громко думаешь, — улыбка Поттера была робкой, но голос звучал довольно уверенно, — я люблю тебя и никому уже не отдам. Особенно теперь, когда я знаю, какой ты на вкус, — он провел языком по ладони, на которой еще осталась сперма Малфоя. Драко покраснел и смутился — настолько откровенно сексуальным был этот жест. — Ничего я такого не… Гарри сел и притянул к себе Малфоя, легонько коснувшись его губ. — Знаешь, я так долго боялся. Боялся признаться тебе. Боялся, что ты меня высмеешь. Или что с тобой что-то случится. Или что ты будешь с кем-то. Или что твои родители запретят тебе. В общем, я так долго и много боялся, что сейчас, когда ты признался мне… Я больше не боюсь. И не хочу бояться. Я теперь смелый за двоих, вот. И я очень надеюсь, что ты сказал правду, потому что мне вдруг тоже пришла мысль, что если ты… — он отвел взгляд и повел плечом, и это так беззащитно выглядело, что Драко понял — как бы Поттер не хорохорился, он тоже боится. И того же. Малфой обнял Гарри и притянул к себе поближе, поправляя на них обоих одежду и накладывая согревающие чары. — Мы с тобой, Гарри, так много и долго боялись, что пора бы уже и перестать, тут ты прав. Я не соврал тебе и ты, конечно, сказал правду, ты же гриффиндорец, а я, дурак, разволновался. Давай-ка мы просто постараемся жить без страхов. — И правда. Набоялись уже. Вместе? Гарри встал и протянул руку Малфою, помогая подняться. Тот радостно улыбнулся, обхватил его ладонь своей и поднялся, не выпуская его руки. — Наконец-то, — выдохнул Гарри, — ты не представляешь, как часто я вспоминал то несостоявшееся рукопожатие. — Не думаю, что чаще, чем я, — усмехнулся Драко, — но теперь я буду вспоминать лучше это, — и он еще раз стиснул ладонь Гарри и переплел их пальцы. — И я. Вместе? — он кивнул на метлу. Драко протянул руку, и его метла прилетела из-за ствола старой сосны. Гарри уважительно склонил голову. — Вместе, — ответил кивком Драко, принимая респект. И они одновременно взмыли над озером, и, счастливые, отправились в школу.