***
Утро всегда было для Арсения добрым, потому что, как все знают, — как назовёшь корабль, так он и поплывёт. Среда начиналась как нельзя лучше. Только вот после сегодняшнего инцидента в голову мужчины уже успели закрасться сомнения и по этому поводу. Подходя к своему новенькому гаражу, находившемуся недалеко от дома, Попов чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, но когда открывшийся пейзаж был обработан его мозгом, глаза полезли на лоб и чуть не вылетели из орбит. И снова здравствуйте. Меньше всего этим чудесным утром он ожидал увидеть у гаража позавчерашнего вредителя, да ещё и с балконом краски в руке. Неподалеку от парня стояли ещё несколько ребят, которых мысленно Арсений обозвал очкариком и рыжим тараканом. Последний был весьма внушительной комплекции, но какая кому разница. Они все стояли и завороженно смотрели на почти неоновые буквы какого-то английского изощрённого нецензурного оборота, очевидно любуясь работой пакостника. Мужчина и сам завис на несколько секунд, теряя дар речи и сверля грозным взглядом макушку юноши, но наконец опомнился. — Вы чего тут творите?! Совсем страх потеряли?! — голос Попова прозвучал разъярённо и даже немного угрожающе. Парни тут же обернулись, но не выглядели ни капли виноватыми. Тот, которого мысленно окрестил очкариком мужчина, как-то неловко улыбнулся, будто бы совсем не с этими двумя, а просто рядом прогуливался. Но тут уже знакомый безобразник встретился с брюнетом взглядами. Арс велел себе дышать ровнее и не кричать благим матом на детей. — О, дядь, привет. Я же говорил, что встретимся ещё. — улыбнулся русоволосый парень совсем по-детски невинно, отвлекаясь от болона с краской. Двое его друзей странно, как-то даже уставши покосились на Попова, но он этому значения не предал. Его переполняла злоба и беспомощность. Хотелось проучить этих придурков, но как — непонятно. И откуда только вообще взялся этот длинноногий парнишка на его голову? Будто проблем ему, Арсению, мало. Мужчина возмущённо поднял палец вверх и постарался изо всех сил успокоиться и не терять самообладание. — Значит так, уголовники малолетние. Мне слегка уже поднадоели ваши выкрутасы. А в частности вот Вы, молодой человек, — мужчина указал на знакомого мальчишку ладонью, от чего тот тут же обиженно уставился на него, — Да-да, я вижу Вас уже во второй раз. Если это не прекратится, я буду вынужден обратиться в правоохранительные органы. К тому же, известно ли вам, молодые люди, что вы нарушаете статью 7.17 КоАП «порча чужого имущества»? — юноша закатил глаза и цокнул языком, заставляя Попова поперхнуться своими же словами. Что за безобразное поведение! Да кто же это прекратится, в самом-то деле! — А… — понятливо протянул низкорослый, поправив очки на носу. Будто только теперь до него дошёл смысл всего действа, но вот брюнету от этого легче и понятнее не становилось, — Так вы уже встречались. Тогда соболезную. — другой толкнул его локтем в бок, хихикнув себе под нос. — То есть, ничего личного. — поправился тот, сконфуженно глядя на рыжего. Видно, тычок от такого бугая закономерно оказался болезненным. — Так, мне надоели эти фокусы. Имя, фамилия и… — Арсений хотел было добавить «класс» по привычке, но вовремя остановился, — Просто имя и фамилия, этого достаточно. — уже знакомый парнишка обиженно поджал губы и показательно отвернулся, посылая тем самым всех присутствующих на три весёлые буквы. Мужчина нахмурился, не понимая причин его поведения. Рыжий присвистнул и заржал, а второй покачал головой. Да, его тут точно быть не должно, не вписывается в картину. — А я Вам ничего не скажу, — заявил юноша и показал язык. Очкарик резко выдохнул и ударил себя ладонью по лбу. Арсений с ним был солидарен сейчас, как никогда. Тем временем, виновник стал аккуратно складывать баллоны-монтану в рюкзак, будто не замечая всех остальных. Да уж, индивид. — Ну что, прижали тебя к стенке, «шест»? — гоготнул рыжеволосый. Попову хотелось просто уйти. Уже наплевать было и на номерник, и на росписи на гараже. Хотелось банально сесть в свою машину и оказаться уже на работе. А ещё лучше переехать с этого двора. А в идеале — вообще из города к чертям собачьим. — Да задрал ты, Макар! Какой я тебе шест? Шаст! Шас-тун! Что, так сложно запомнить, я не понимаю? — возмущённый возглас сопровождался двумя взглядами. «Ой, дебил…» от очкарика и заинтересованным арсеньевским. Русоволосый юноша остановил свою возмущённую тираду и с опаской глянул на мужчину, понимая, что сейчас буквально выдал себя с потрохами. — Ой… — испуганно прошептал он, смотря на него щенячьими глазами. — Хорошо, Шастун. А что насчёт имени? — как ни в чём не бывало продолжил Арс, стараясь держать внутреннее равновесие. Хотя сейчас это было не так легко, его то и дело заносило то от возмущения, то от удивления, то от такого небольшого злорадства вперемешку с радостью. Спокойствие… Только спокойствие… — Ничего! — испуганно пискнул парень. Его рыжеволосый друг, которого тот назвал Макаром, выпучил глаза и постарался слиться с местностью, как будто его тут и вовсе нет, что с его ростом и комплекцией было весьма забавно. Из всех троих Попов видел адекватного собеседника лишь в низком парнишке, который явно не сращивал, почему вообще здесь оказался и участвует в этом. — Антон, — устало сказал за него очкарик, — Антон Шастун его зовут. Только не пишите, пожалуйста, заяву, его дома поколотят потом до полусмерти. — парень сказал это абсолютно ровно, но слова ударили под дых. Арсений замер на пару секунд, смерив взглядом этого самого Антона. А должен ли он быть так добр к нему? С чего вообще такое милосердие? В зелёных глазах плескался испуг и мольба, подтверждая в очередной раз достоверность сказанного его другом. Стать причиной его побоев не хотелось. Арс вообще никогда не хотел такого исхода, разве что образно выразился в первую встречу. Тем не менее, мальчишка смотрит на него запуганным зверьком, готовый принять любое его решение. — Идите… — устало выдохнул Попов. Кажется, выдохнул и Антон, даже слегка просиял, — И чтоб я больше не видел тебя, Шастун! — нарочно грозно добавил Арсений, прекрасно понимая, что звучит не так страшно, как хотелось бы. Но, как оказывается, вполне внушительно, ведь все трое согласно кивают и спешат покинуть место происшествия поскорее, кинув лишь «до свидания» на прощание. Арсений ничего не понимает и позволяет себе улыбнуться, когда ребята скрываются за углом соседнего дома. Он переводит взгляд на свою обувь, рассуждая о том, что вообще происходит с его жизнью. Работы куча, семьи нет, а родители уже давно ему талдычат о внуках. А он что? А он переезжает в Воронеж и начинается бороться с бандой подростков-вандалов, точнее, с одним конкретным. И что будет дальше — непонятно. В мыслях полная пустота. Последнее, что думает Попов, садясь за руль, — нужно что-то будет сделать с этой надписью на гараже, но присмотревшись, решает оставить. Почему бы и нет? Пускай останется на память такой же кислотно-зелёной, как и глаза юноши.***
Арсений, улыбаясь, вышел из своей машины, хлопнув аккуратно дверью. На улице были сумерки, фонари уже начали потихоньку зажигаться. Пятничные вечера в юношестве он проводил в барах, в детстве — за компьютером, а сейчас по обыкновению проверяет бумажки и составляет отчётности. Мужчина поднимает голову: облака расплываются лёгкой дымкой по темнеющему, ещё светлому небу. Улыбка сама прилипает к лицу, что её аж не снять. Попов вешает замок на гараж и двигается в сторону своего дома. Лёгкий ветерок обдувает лицо. Лето. Он и забыл уже, что значит наслаждаться жизнью в полной мере. В какой-то момент всё превратилось в однотипное работа-дом-работа, где он чувствовал себя белкой в колесе. Разве о таком он мечтал? Маленький Арс из далёкого детства на это было лишь слез с качелей и махнул ручкой наверняка. Мужчина забыл все свои мечты, утратил огонь в глазах и на сердце, когда казалось, что именно сейчас — последний раз, значит нужно ловить момент. А теперь что-то в голове перещёлкивает и всё кажется уж не таким и значительным. Ни работа, не приносящая удовольствия, ни деньги, ни репутация. Воронеж будто в детство его окунает летним вечером, что захлебнуться хочется. Арсений бредёт неспешно, вдыхая особый запах города. Запах летнего вечера. В груди что-то трепещет, но он не торопится это что-то глушить в груди на стадии зачатия. Будто бы того взрослого, утомлённого жизнью и несбывшимися мечтами Арсения больше нет, он остался в Питере. Лавочка возле дома не пустует, как обычно, что заставляет прищуриться. Зрение-то ему, Попову, никто не исправит — посадил ещё в юности за книгами. И каково удивление мужчины, когда в расплывчатом силуэте он угадывает знакомого по несчастью паренька. Антон сидит на лавочке, раскачивая ногами, и курит сигарету, а возле его ног валяется спиленный дорожный знак. Мужчина не мнётся и не думает, подходит на чистой интуиции и садится рядом, не услышав и слова против. Улыбка не стирается, хоть растворителем её три, а мальчишка рядом щурится, глядя на него и глотает зевок. Арсу бы сейчас нравоучения свои достать из заднего кармана, но там только каламбуры, поэтому молчать будет благоразумнее всего. И всё же, молчать комфортно, пускай они даже не знакомы толком. — Мама знает, чем ты тут занимаешься? — спрашивает наконец Попов, переводя взгляд на юношу. Тот снова затягивается, прикрыв глаза на минутку, но затем смотрит уже прямо. — Мама? — переспрашивает Шастун, оглядываясь на знак рядом с собой, — Да, мама знает, что я вандал. — смеётся парень мелодично. Арсений всё никак не может перестать улыбаться. Чёрт его бы побрал, что по самоконтролю, господин учитель? — А что ты куришь, знает? — уточняет мужчина, на что юноша на секунду замирает, явно обдумывая, а затем просто жмёт плечами. — Хотите настучать, пожалуйста, не препятствую. — беззаботно бросает мальчишка, тряхнув кудрями, и губами обхватывает сигарету вновь. — Только боюсь, это ничего не изменит, ей всё равно на меня. — чересчур беспечно, будто это его никак не задевает. Явно маскируется. Попов мысленно ставит галочку не спрашивать об этом до поры до времени и сам не знает, какие у них могут быть ещё времена. — Разве я заслужил после всего этого, чтобы ты меня считал стукачом? — без обиды уточняет Арсений. Антон хмурится на секунду, выпуская дым из лёгких. — Нет, просто к слову пришлось. Хороший ты мужик, Арсений. Нудный иногда, но хороший. Нудный от того, что взрослый и другой, а так — хороший. — Ну спасибо-спасибо, — смеётся Попов тихо, чтобы не тревожить атмосферу этого вечера. Ему бы сейчас дома быть и заполнять отчёты, а он сидит с мальчишкой на лавочке, даже не думая его одёргивать за скачки с вы на ты. — А имя моё откуда знаешь? — Да так, просто знаю. — взгляд скользит по лицу, останавливаясь на глазах. — Чего расскажете, дядь? — Антон наклоняет голову чуть на бок. — Можно просто Арс и на ты, — улыбается Арсений, — Скучная у меня жизнь, неинтересно слушать будет. — А ты попробуй. Раз я спросил, значит интересно, — Шастун приостанавливается и добавляет, — Арс, — будто смакуя имя на вкус на губах. И Попов не знает почему, но начинает и правда рассказывать. Старается быть эмоциональнее, чтобы парню было интереснее, шутит, а тот смеётся звонко над его глупостями. И о забавных случаях из школы, и про непонятливых сотрудников. Время течёт незаметно, на улице темнеет постепенно, а они так и сидят в свете фонаря. Антон по большей части только слушает, но нет-нет да и вставит что-то своё, и от этого становится так легко и приятно, что обрывать не хочется. Будто уйди он сейчас, Арсений, восстановить ничего не получится. А юноша сидит, слушает, болтает ногами и часто смеётся. Мужчина кидает случайно взгляд на наручные часы и чуть не присвистывает. Полдвенадцатого. — Тебя дома ещё не потеряли? Время позднее, — вынужденно чуть взволнованно говорит Попов, совсем не желая расходиться. Там, за плечами пустая квартира, а здесь — смеющийся Шастун. Выбор очевиден для него. Юноша хмыкает и качает головой. — Да нет, всё нормас, там всё равно сегодня бухич, я к Димке пойду, у него перекантуюсь. Спасибо, что скрасили досуг, простите, что задержал. — Ты что ты, тебе спасибо! Ты спас меня от одиночества. И на ты. — Арсений улыбается, чуть сощурив глаза. — Да, точно, прости. — виновато улыбается парень. — А Димка это?.. — Очкарик. — А, извини, память как у рыбки. — неловко усмехается Попов, понимая, что сейчас просто задерживает мальчишку и оттягивает время. — Я пошёл тогда. Спокойной ночи, Арс. — говорит Шастун, поднимаясь с лавки и разминая ноги. Учитывая, сколько они здесь просидели, мужчина не сомневается, что и у него самого жопа квадратная и рифлёная стала от дощечек. — И не делай такое постное лицо, пожалуйста, будто мы больше никогда не увидимся, а то я под твоей дверью лягу, а завтра замки спилю. — парень говорит это явно в шутку, но Арсений готов согласиться и на это. Антон начинает медленно удаляться в темноту двора, и только тогда мужчина спохватывается. — А знак? — кричит он вслед юноше. Худая фигурка не тормозит и не возвращается. — Себе оставь, подарок! До завтра! — отзывается наконец Антон и машет рукой, не оборачиваясь. — Пока… — уже тише отвечает немного растерянный Попов. Мужчина в смятении оглядывается на дорожный знак и с удивлением подмечает, что тот ненастоящий. Точнее, как ненастоящий. Расписанный. Или Попов был раньше настолько слеп и не замечал на человечке, переходящем «зебру», фрак, монокль и собаку на поводке?***
Арсений с трудом продирает глаза, чувствует солнечные лучи, что щекочут тело своим ярким теплом, и улыбается. День нужно начинать с улыбки, ему так мама ещё говорила. И плевать, что сегодня понедельник. Плевать, что нужно у него важная встреча. Выходные он провёл закономерно в постели, потому что ужасно устал за неделю. И казалось бы, ничто не может испортить это утро, но внутри что-то активно намекает на подвох. Попов вдруг понимает, что не слышит звона будильника, и тело сковывает паника. Мужчина тянется к телефону, смотрит на время и ахает. Проспал. На полтора часа. С ним такое случалось последний раз такое ещё на первом курсе универа. Он суматошно вскакивает с кровати, метает быстрый взгляд по комнате, пытаясь сориентироваться. Так, спокойно. До встречи в офисе ровно час ещё, он всё в принципе может успеть, если не будет долго зависать у зеркала. Арсений чувствует себя нашкодившим школьником, но быстро одёргивает себя. В конце-то концов, он директор! Чего это ему переживать? Начальство не опаздывает, оно задерживается. И только тогда Попов слегка успокоено выдыхает, а потом начинает бегать по дому и собираться. На улице самый яркий день за всю историю Воронежа, видимо. Арсу, которому больше по душе дождливый Питер, остаётся лишь фыркунуть. Всё же, в этом что-то тоже есть. Солнце здесь не редкое явление, но Попов всё никак привыкнуть к этому не может. Он бодрым шагом спускается по лестнице в подъезде, наплевав на пиджак. На улице сегодня и так парилка. Арсений распахивает дверь и вылетает пулей на улицу, проходя мимо сидящих на скамейке бабушек. — Ну и оры у них вчера стояли, я думала, убьют кого-нибудь! Уснуть всю ночь не могла. Хорошо, что Тоша был не с ними. Покалечили же мальчишку бы, а он совсем молоденький! — активно говорит Мария Ильинична, а рядом сидящие женщины и кивают ей согласно. Попов притормаживает, выхватив знакомое имя. — Да, и никак на них не повлиять же. Жалко Антошку, хороший мальчик, талантливый. Уехать бы ему отсюда или съехать хотя бы от этих иродов, школу-то уже закончил, без пяти минут совершеннолетний. — поддакивает другая бабушка, имя которой Арсений не запомнил. — Доброе утро! — чересчур бодро выдаёт мужчина, — Баб Маш, а чего случилось? Что-то стряслось у кого-то? — интересуется как можно сдержанней, а самого волнение гложет. Одномоментно все дела обесцениваются. — Здравствуй, Арсюш! Да тут про Антошу нашего говорим, — отвечает женщина с доброй улыбкой. Попов хмурится, ожидая продолжения. — Высокий такой, кудрявый, постоянно во дворе крутится, вы с ним скорее всего пересекались. — Да, пересекались. — кивает Арс. — Ну вот. Семья у них бедовая. Мамка, как с отцом его разошлась, мужика себе дурного нашла, пьяницу. Вот теперь и мучаются. — поясняет женщина, а Попов лишь горечь сглатывает. Жалко как-то становится мальчишку этого улыбчивого, — А отец-то у него был какой хороший! Вежливый, обходительный. Дура Наташка, что такого мужика упустила. Но ему должное отдать нужно, Тошу воспитал хорошо, уехал, когда уже тот взросленький стал. Антон на него, конечно, злится, но в душе-то понимает всё — за перспективами уехал, семью с собой хотел взять, но Наташка, дурная баба, не поехала и сыну не позволила. — А теперь вот драки у них дома частые. Олег — ну и чёрствый человек, вообще ни о ком не заботится. С работы его выперли, лишь пьянки да гулянки в голове. — цокает языком вторая и качает головой. — А Антон в отца своего пошёл, такой же трудолюбивый и талантливый. Андрюша уехал за развитием в столицу. Тоша, дай Бог ему ума, тоже уедет. Такой талант пропадает! — А чем он занимается? — Рисует. И просто на листе, и на вещах разных. С позволения, конечно. Современное что-то, но работы у него и правда красивые. — Попов на это лишь усмехается про себя. Рисует. На гараже его, например. На номернике, видно, тоже хотел. Только вот позволения у него никто не спрашивал. — Ясно всё, талант местного разлива, — непринуждённо улыбается Арс и смотрит на время. У него законных двадцать пять минут, чтобы доехать до работы. — Спасибо, что просвятили! Я уже опаздываю, извините. Хорошего вам дня! — брюнет машет рукой и спешит к своему гаражу. — И тебе, сынок! — слышится вслед.***
Арсений сидит на лавочке и смеётся с рассказов Шастуна. Вот уже неизменно третью неделю подряд они встречаются здесь каждый вечер, а если не удаётся — Попов места себе не находит от волнения. Они не списываются и не договариваются, просто встречаются каждый вечер и по долго что-то обсуждают, рассказывают. Антон не приходил лишь один раз, объяснив потом, что договаривался о какой-то подработке, но не вышло. Арс кивает, ловя весёлый взгляд зелёных глаз. Мужчина видит в этих глазах лето. Антон смотрит в ответ и соединяет звёзды в его голубых глазах в созвездия. Шастун беспечно качает ногами и звонко заразительно смеётся. — Во-о-от… А потом мы оттуда удирали, чтобы нам уши не надрали. Комендантский час, все дела. — смеётся парень, а на лоб падает кудрявый локон. Попов даже слегка любуется, но быстро себя одёргивает. Неправильно как-то это. — Ну вы, конечно, даёте! — посмеивается Арс до крошечных морщинок возле глаз. С этим юношей не соскучишься, у него одна история забавнее другой. Попов даже сам не знает, откуда Шастун их всех берёт. — Слушай, Антон… Прости, можно задам личный вопрос? — мнётся мужчина, вмиг посерьёзнев. Антон хмурится на секунду, откидывается на спинку лавочки и выуживает сигареты из кармана джинсов. — Валяй, — кивает он, поправляя выбившуюся прядь волос тонкими музыкальными пальцами, увешанными множеством колец. Арс последнее время только и думает, сколько же тот отмывает руки от окисления, это ж всё-таки бижутерия. Или нет? Если нет, но стоит это наверняка дохера. Но ещё больше волнующий вопрос вертится на языке. — А где твой отец? — Антон замирает с сигаретой во рту и машет на него рукой. — Это слишком нудная тема, тебе будет неинтересно. — Если я спросил, значит интересно, — улыбается Попов ему приободряюще, отвечая его же фразой. Если бы не эта фраза, ничего бы и не было, наверное. — Но если тебе больно об этом говорить, то не… — Нет, всё отлично. Я не маленький уже, Арс. — тяжело выдыхает Шастун, глядя на зажигалку в руке, — Будешь? — протягивает коробок с сигаретами мужчине, и тот кивает, берёт протянутую пачку, доставая одну, и возвращает владельцу. — В Москве он. На заработках вечных. — фыркает юноша. Попов расслабляется. Ему было важно услышать эту историю от самого Антона. — А почему он уехал и не взял вас с собой? — Арс двигается ближе интуитивно, будто пытаясь защитить от внешнего мира, и сам себе удивляется. Хотя чему уж тут удивляться, пора бы привыкнуть, что сердце и тело думает касательно мальчишки. — Не знаю, — жмёт плечами Антон, — Не до нас ему там, наверное. Обещал вернуться, решить им что-то нужно было супер-важное, поэтому на нас с мамой забил слегка. К тому же, это уже в прошлом, у него там другая женщина, живут себе припеваючи. Он же тоже художник, как и я. Вот и уехал, покорять вершины… — парень как-то ёжится. Видно, что вся эта история вызывает у него неприятные чувства. — Покорил. И не вернулся больше. Слова отдают горечью, и Арсению многое хочется сказать Антону, но всё моментально вылетает из пустой головы. Шастун смотрит на него, как-то грустно улыбаясь, а на глаза наворачиваются слёзы, нижняя губа начинает подрагивать, поэтому тот её кусает. Мужчина смотрит еще пару секунд, а затем прижимает к себе, заключая в объятиях, слыша, как тот только тихонько шмыгает носом. Проходят, кажется, целая вечность, когда они отстраняются друг от другая. Объятия у Антона крепкие, будто в последний раз. Сердце бьётся мерно, словно так он наконец может успокоиться по-настоящему. Попов думает, что хотел бы обнять его снова, но отгоняет эти мысли. Что за идиотизм? — Прости, я правда не хотел, чтобы ты расстраивался, — с неподдельным сожалением говорит мужчина и ласково гладит его по спине. Шастун шмыгает снова, глаза чуть покраснели, а на футболке Арсения наверняка осталось мокрое пятно из слёз. Брюнет слегка удивляется, как тот мог настолько беззвучно плакать. — Нет, это я слишком сентиментальный. — усмехается парень, стирая влагу с ресниц. Попов не может удержаться погладить его по кудрявым волосам, лишь бы увидеть улыбку вновь. Не горькую и печальную, а настоящую, искреннюю. — Ты сказал, что твой отец тоже художник, как и ты… Ты рисуешь? — неуверенно спрашивает Арсений. Антон смотрит ему в глаза и кивает. — Да, это он меня научил. Но, наверное, я бы его разочаровал. — снова усмешка, — Я просто немного в другом направлении пошёл, не по его стопам. Он реалист, а я в современное искусство подался, дурак. — Ну почему же сразу дурак? — активно перебивает Попов. — Совсем не дурак! Тем более, сейчас это востребовано. Думаю, он бы тобой гордился. — мужчина смотрит на него с заботой. Тот сидит нахохлившийся, как воробушек, и оскорбляет своё же творчество. Ну не ребёнок ли? — А твои работы… Их можно как-нибудь увидеть? — нерешительно спрашивает Арс, ожидая услышать отказ, но тут же Антон искренне улыбается. — Тебе правда интересно? — кивок, — Ну тогда ты уже наверняка видел то, что сделал я. Помнишь гараж дяди Миши? — Попов слегка задумывается. — Это тот, который расписан под мозаику? — Шастун смотрит на него задорно и кивает. — Да ладно? — мужчина чуть ли не рот распахивает от удивления. — Это ты сделал? — Да, я. — как-то немного смущённо отвечает парень, — Он сам попросил что-то придумать, а то выглядел он больно уж отвратительно. А теперь хоть что-то, весёленько получилось. — хмыкает он и прячет глаза. Арсений тупо смотрит в одну точку ещё полминуты. Он, конечно, представлял себе современно искусство приятным глазу, но точно не шедевральным. А тут Антон рассказывает, что собственными руками воссоздал это, придумал и реализовал. Попов в ауте. То есть, это не просто детское увлечение. Роспись гаража выглядела весьма профессионально, он даже думал спросить соседа с другого дома, кто ему такую красоту сделал и во сколько это обошлось. А это Шастун. Тот самый пацан, задирающий его и его же личные границы, портящий чужое имущество. А так ли портит он имущество? Может, наоборот совершенствует? — Помнишь, знак, который я тебе подарил? — мужчина чуть медлит и кивает. Конечно помнит. На дверь своей комнаты повесил, каждый раз усмехается, глядя на него. — Это, так сказать, эскиз был. Я обещал расписать на улицу Фридриха Энгельса, там бар какой-то, они попросили сделать что-то со знаками посвежее, всё согласовано с правительством. Ну вот, первое, что пришло в голову. — Ты серьёзно, Антон? — восклицает Попов, а парень лишь неуверенно кивает, — Да это произведение искусства! Чёрт, я думал, у меня глюки, что там что-то подрисовано, а это ты расписал. Тош, у тебя талант! — Антон краснеет до кончиков ушей и благодарно улыбается, искоса поглядывая на Арса. Тот выглядит и правда восхищённым и поражённым. — А ты думал, что я порчу просто так чужое имущество, — хмыкает юноша. — Ну а что ж мне ещё подумать? У нас-то всё иначе было, я вообще вас хулиганами считал. — Шастун как-то неловко косится на часы. Всего лишь восемь. Обычно они сидят до одиннадцати. — Знаешь… Кажется, мне пора… Прости, хорошо посидели. — неуверенно мямлит Антон и вскакивает с места. — Что? Куда? Подожди, — недоумённо воскликнул Попов, не понимая, что пошло не так. — Всё хорошо? — Да, Арс, всё хорошо, просто мне правда пора. Потом расскажу, может быть. — юноша быстро ретируется с места, махнув на прощание рукой. Арсений недоумённо хмурится. Он что-то сделал не так?.. Почему Антон сбежал? В последнее время Антона слишком много, поэтому мужчина, стараясь не думать о плохом, ещё с минуту сидит так и смотрит парню вслед, а затем поднимается и бредёт в пустую квартиру. Хоть что-то остаётся неизменным…***
Арсений начинает по-настоящему нервничать, когда Антон не появляется на третий день после их разговора. За эти три недели он настолько привык, что тот ждёт его неизменно около дома после работы, чтобы поболтать о чём-то важном и не очень, покурить вместе, что когда Шастун буквально исчезает, Попову будто бы перекрывают кислород. И Воронеж больше не греет, не возвращает в детство, а улыбаться по утрам получается с трудом. Он — взрослый мужчина и понимает, что так просто ничего не бывает. Его без Антона не скучно, ему без Антона становится пресно жить. Невозможно выматывает, гасит об асфальт. Работа наскучивает, становится почти невыносимой. Каждый день ходить туда и видеть серые лица почти гадко. Арсений считает дни до встречи с юношей, что зажёг в нём огонь и потушил его своим исчезновением. Наверное, это не совсем нормально думать в таком контексте о юном парне, но Попов быстро находит в себе силы понять это и принять в себе. Да, бывает и такое, что люди кружат голову и заставляют изменить всю свою жизнь одним своим приходом. Да, случаются сложные разговоры, откровения. Да, влюбляться нормально, все влюбляются, но это осознания его пугает, прошибая током, когда он заходит в свой кабинет, и Оксана говорит ему, что тот выглядит, будто то ли влюбился, то ли напортачил сильно. Арсений не знает, что на это ответить, учитывая, что ужасно соскучился по кудрявому парнишке со двора, который хотел как-то спилить его номерник. И само собой, самым взрослым решением он находит капаться в себе, пытаясь наконец понять, что мог не так сделать. За три дня он себя так изводит, что уже думает, что зря затеял тогда разговор про отца и творчество. Глупая любопытность. Если бы Антон захотел, он бы сам всё рассказал. А теперь Попову остаётся только глотать сопли и наматывать их на кулак. И нет, мир без Антона не рушится, небо не трескается напополам, не происходит конца света, просто всё вокруг становится серым до тошноты. Жить так возможно, но как-то не хочется. Мужчина нервничает в десять раз больше, когда затишье продолжается целых пять дней, а Шастун так и не появляется со своей улыбкой у его подъезда. В голову закрадываются всякие непрошенные мысли. А вдруг его украли? Избили? Заперли дома и не кормят? А может, вообще машина сбила, когда тот зазевался на пешеходном переходе? Что за бред. Арсению почти тридцатник, но сейчас он чувствует себя беспомощным, как никогда. Мало того, что они с Антоном на одном лишь чутье пересекались ежедневно, так ещё и номерами даже не удосужились обменяться. Как будто в средневековье, ей-Богу. И если свою влюблённость Попов быстро принимает, хоть и не до конца, оправдывая это обыкновенным одиночеством, то недельное отсутствие парня он понять не может совершенно никак. И ему бы начать бить тревогу, только вот никто под руку как назло не попадается. Будто все знают вокруг всё, но только не он. А ещё и молчат, сволочи! Арсений устало плетётся от своего гаража к дому, когда видит знакомое лицо впереди. Но не Антона. Даже с арсеньевским плохим зрением этот силуэт даже издалека на того не похож. Маленький, полненький, в очках. Мужчина проглатывает удивление и чуть не прыгает от радости. Попов даже забывает про всё на свете, срывается с места и бежит к парню. Это ж тот самый очкарик! Как его там?.. — Дима, здравствуй! — кричит он радостно мальчишке, пытаясь отдышаться. Годы уже не те, совсем плохой стал. — Эм, мы знакомы?.. — Дима вглядывается в лицо пару секунд и на него находит озарение, — А, это Вы, Арсений! — Попов глупо кивает, видя, что тот по меньшей мере удивлён его видеть снова. — Даже спрашивать не буду, откуда вы все меня по имени знаете, — машет рукой мужчина, — Просто скажи мне, что с Антоном и где он? — С Антоном? А что с ним?.. — Дима хмурится, поправляя на носу очки, а потом распахивает рот с громким «а». Суть этого разговора, видно, не сразу до него доходит, но он явно старается. — Да всё с ним нормально, не переживайте, дома он. Там у них свои тёрки, как разберутся, сам расскажет, если захочет. А то он у нас барышня такая — чего его на эту тему не спроси, так всё секрет да тайна. — А почему он на улицу не выходит? — спрашивает Арс, чувствуя, как волнение слегка отступает. — С ним точно всё хорошо? А то я ментов сюда быстро нагоню. — Димка улыбается и хмыкает. — Да я смотрю, вы с ним заобщались, а я-то думал, чего он с таким заговорческим еба… лицом ходил. — Арсений пропускает мат мимо ушей, ему сейчас хоть что-нибудь полезное бы услышать. — Да всё хорошо с ним, говорю же, сам всё расскажет. Не мёртвый, не избитый, голодом не заморенный. — у Попова аж от сердца отлегло. — Пойдёмте присядем хоть, а то чего как дураки стоим. Арсений на это лишь кивает и следует к родной лавочке, облюбованной им с Антоном. Правда без него на ней сидеть тоже не то, но брюнет мужается. Главное, что с Антоном всё в порядке. Дима начинает что-то скомкано рассказывать о том, что Шастун даже словом не обмолвился, что они общаются. Парень говорит, что рад знать, что у них получилось найти общий язык, и ещё куча намёков, из которых Арс даже половины не понял. В голове лишь одна мысль — всё хорошо, все живы и здоровы. Осталось только убедиться собственными глазами. — А можно с ним как-нибудь связаться? — спрашивает Попов, удивляясь своей наглости. Поймал, значит, бедного паренька и мучает вопросами. — А вы чё, телефонами не обменялись? — Арсений лишь качает отрицательно головой, на что Дима только смеётся, — Во даёте! Вот почему Вы такой взволнованный. Ну вот запишите себе, свяжетесь. — юноша протягивает своей телефон с открытым контактом по имени «Шаст», и Попов быстро начинает заносить в свою телефонную книгу его номер. — Спасибо тебе, Дим, не знаю, чем отблагодарить даже. — Да не надо, Вы с ним и так намучаетесь, если ещё нет, — смеётся парень, маша руками перед грудью. Арс смотрит на него, вопросительно изогнув бровь. — Сложно у него всё. Не просто же так он Вас с самого начала терроризировал. — А почему? — закономерно выдаёт Попов, но тот на это лишь головой качает. — Не мои секреты, сорян, — хмыкает Дима, — Ну мне пора, я пойду, пожалуй. Не переживайте, он Вам сам всё расскажет. — Спасибо ещё раз! До встречи. — Пока. — бросает Дима, неспешно уходя в сторону соседнего дома.***
Антон стоит около столба, прижавшись к нему спиной. На город потихоньку начинают опускаться сумерки. Парень нервно поглядывает на время на телефоне и нажёвывает мятную жвачку. Арсения всё ещё нет, они договорились встретиться через семь минут, а Шастун зачем-то припёрся за пятнадцать. Юноша приглаживает волосы на автомате и начинает крутить кольца на пальцах, когда видит Попова, вылетающего с неизменной взволнованной улыбкой на губах. Одет он просто: белая футболка и драные чёрные джинсы, но даже так ему удаётся оставаться неповторимым в своём великолепии. В голове бегущей строкой проходит «ну это же Арсений», и остальные вопросы просто-напросто отпадают. Действительно, только с Арсением может быть так. Мужчина видит его ещё у самой двери и чуть ли не в припрыжку идёт к нему быстрым шагом. Внутри взрываются тысячи фейерверков, когда он угадывает знакомые черты в мальчишке, подпирающем столб. Антон тоже не может не улыбаться, ведь это Арсений. И этим всё сказано. Мужчина подходит к нему и налетает с объятиями, что немножко сбивает с толку. Они никогда так не делали, но Шастуну сейчас слишком хорошо, чтобы возмущаться. Ну не делали и что? Зря не делали. Чужое тепло ощущается правильно, доходит чуть ли не до самого сердца, оставляя впечатление, будто они не виделись, как минимум, год. Слова сейчас не очень-то нужны, потому что в груди полыхает так, будто туда вставили накалённый уголь. Антон берёт от этих объятий всё и задыхается в чужом аромате. Он так соскучился. — Привет, — неловко отрывается Попов, смущённо улыбаясь. На скулах играет румянец, и Антон думает, что хотел бы иметь возможность видеть его таким одухотворённым постоянно. А лучше — нарисовать. Свежего, летнего, с румянцем на щеках. — Привет, — отвечает такой же улыбкой Шастун, теряясь под внимательным взглядом лишь на секунду. — Я знаю, что у тебя много вопросов, и я обязательно на все отвечу, только дай сначала доведу тебя до моего любимого места в городе. — Арсений удивлённо приподнимает брови, продолжая улыбаться. С этой улыбкой он кажется совсем юным. — Хорошо, — быстро соглашается он, — А то что мы, как бабки, всё у подъезда только сидим. Они молча вместе бредут по ещё светлой улице, часто сокращая путь через дворы. Антон ведёт уверено, будто знает эту дорогу, как свои пять пальцев, а Арс просто не может ему сейчас не доверять. Он слишком рад видеть парня. И сейчас бы включить внутреннего параноика, что его ведёт малознакомый парень в какую-то глушь на ночь глядя, но Попов только с трудом отгоняет от себя мысль, что это похоже на свидание. Чёрт. Ему бы мозги полечить, раз навязчивые мысли пошли. Прохожих мало, будто в субботний вечер все вдруг решили вместе посидеть дома, но в этом чувствуется какая-то своеобразная романтика. Летник свежий вечерний ветерок щекочет уши, растрёпывая волосы, а Арсений лишь счастливо улыбается. В какой-то момент Шастун хватает его за руку и тянет за собой через узкое отверстие между деревьями, от чего приходится согнуться в три погибели. Мужчина тихонько ругается себе под нос, заставляя Антона хихикать, продолжая отбиваться от деревьев, норовивших то и дело зарядить в глаз. Они выходят на холм, шагая по зелёной траве. Оттуда открывается вид на город, и Арсений ахает. Утомлённый днём Воронеж начинает зажигать свои огни постепенно. В сумерках это выглядит до невозможного прекрасно. Шастун улыбается и бредёт к маленькой скамеечке возле обрыва. Брюнет следует за ним, ни проронив ни слова. Сейчас это лишнее. С правильным человеком и молчать комфортно. — Аккуратно только, здесь довольно крутой спуск, можно разбиться, — предупреждает Антон, садясь рядом на лавочку. Во взгляде Арса мелькают огни, и он не может сдержать улыбки. С этим человеком хочется улыбаться всегда. — Как тебе? Пришли посидеть на лавочке в другом месте, — юноша смеётся и мужчина отзеркаливает его в ответ. — Волшебно, — произносит наконец Попов, — А что это за место? — Да так, скамья влюблённых когда-то была. Зато отсюда отличный вид! Я выходил пару раз сюда рисовать, но никого сюда не водил, — парень по привычке щурится, как кот, — Ты первый. — хмыкает он. — Спасибо, — тепло отзывается Арс. Арсений завороженно следит за Антоном, который и сам восхищённо обводит взглядом весь город. Внутри всё отчего-то трепещет, будто в ожидании чего-то, но Попов лишь опускает взгляд, отталкивая свои мысли. Достаточно, не сейчас. Пускай этот человек лучший в его жизни, но чувствам поддаться опасно, вот-вот сорвёшься. Шастун думает о чём-то своём, размышляет, скользя по пейзажу взглядом. Если бы Арсений умел рисовать, он был хотел это запечатлеть навсегда на бумаге. Но делает это лишь в своей памяти. — Мама ушла от Олега, он с нами больше не живёт, — говорит наконец Антон, видя удивлённый взгляд, — Да-да, была большая ссора, всё немножко затянулось, но я рад, что она взялась за ум. На работу устроилась, прикинь? — Это очень здорово, Тош! — искренне восклицает Попов, а Шастун лишь возвращает ему счастливый взгляд. — И что теперь? Как теперь? — Не знаю пока что, но я тоже нашёл подработку, с голоду точно не умрём, — хмыкает парень, как бы невзначай двигаясь ближе. Они сидят так, чуть соприкасаясь плечами. Арсению чертовски мало этого тепла, ему хочется долгих объятий. Таких, как умеет только Антон. Вкладывая в это действие весь свой трепет, нежность и всю широкую гамму чувств. Мужчина любуется его профилем и находит его самым красивым из всего, что только мог видеть в этой жизни. В голове селится дурная мысль, которую Попов тщетно отгоняет. Они сидят так долгие три минуты, не видя смысла что-то говорить. Так много нужно сказать, а в голове пусто, зато на сердце огонь. Арс немножко пасует перед разговором, но молчание начинает становиться почти болезненным. Кому-то нужно начать, ведь лучше сказать и пожалеть, чем не сказать и жалеть, что этого не сделал. — Антош, — начинает вдруг Арсений, ловя на себе заинтересованный взгляд зелёных глаз, — Давай правду взамен на правду? Ты ответишь честно на мой вопрос, а я — на любой твой. — прищур зелёных глаз осматривает его, ища какие-то подводные камни, но тех нет. У мужчины сейчас всё наружу, все эмоции на лицо. — Моя жопа чувствует подвох, но давай попробуем, — усмехается юноша. — Почему ты выбрал изначально жертвой своих проделок меня? — выпаливает Арсений, не успевая этого толком обдумать и пожалеть. Антон смотрит на него пристально, ища в глазах какие-то знаки. Он не сбегает от разговора, не смеётся, лишь в волнении покручивает кольца на пальцах. А затем не выдерживает эту войну с собой и подаётся вперёд, впечатываясь в чужие губы своими. Арсения почти бьёт током от происходящего. Он сам сейчас весь, как оголённый провод. Чужие губы ласково нерешительно касаются его, и от этой нежности хочется запищать. Попов не фильтрует ситуацию, не осмысливает, просто поступает на одном лишь чутье, отвечая на поцелуй. Не очень умелые касания вызывают прилив нежности, Арсений одной рукой гладит его по волосам, заправляя вечно непослушную прядку за ушко. Антон старается изо всех сил, пытаясь вложить в этот поцелуй всё. Абсолютно. Мужчина с трепетом придвигает его ближе за талию, чуть ли не усаживая к себе на колени. Сердце рвётся из груди, отбивая бешенный ритм, а Арс потерялся совсем и не может оторваться от сладких губ. Он чувствует привкус мяты и улыбается в поцелуй. Какой же он всё-таки трогательный. Руки бесконтрольно блуждают по спине, стараясь урвать себе побольше, запомнить всё до мельчайших деталей. У Антона крыша едет неспеша, но верно от всех этих касаний, буквально распирает от нежности. Воздух в лёгких предательски начинет кончать, заставляя оторвать друг от друга. Попов смотрит на свои руки, не зная куда деться от смущения. Юноша в точности повторяет его жест, искоса кидая взгляды на брюнета. — Я ответил на твой вопрос? — набравшись наконец смелости, выдаёт Антон, а у Арсения пазл в голове складывается окончательно, он готов рассмеяться истерически. — Более чем. — улыбается мужчина, а у самого эти пресловутые бабочки в животе порхают. — Тогда лови ответочку. Я тебе нравлюсь? — Попов смотрит на него, удивляясь юношеской смелости. Улыбаться хочется только сильнее, чувства внутри щекочут его и только растут. Арсений тянется к его щеке и чмокает в неё, улыбаясь шкодливо, совсем как ребёнок. — Если что, это было моё да, — смеётся мужчина, — Скамья влюблённых творит чудеса. — улыбка яркая, счастливая. У Антона слегка розовеют щёки, а глаза окутывает дымкой. — И что теперь? — нервно покусывая губу, спрашивает Шастун. Арс смотрит на него влюблённо с восхищением. Он буквально очарован этим вечером. Он очарован Антоном. — Кажется, мы теперь встречаемся. — хмыкает Попов, и эта улыбка запечатывается поцелуем. Арсений счастлив. Арсений очарован. Арсений преисполнен любви и нежности и хочет зацеловать этого мальчишку до мозолей на губах. А всё потому что рядом с ним Антон, и у них ещё всё впереди.