Ненавижу за то, что люблю

      Мия внутренне сгорает от ревности, но вежливо и холодно улыбается, словно всё в порядке, пока Макс любезно беседует с Самантой, которая бесконечно этому рада и не желает его отпускать. Мия что-то ломает в себе, нехотя отвечая на слишком личные вопросы, которые задают ей родственники Фолла, пытаясь задеть её за живое как можно больнее. Мия глотает горькие слёзы и сжимает ладони в кулаки, стараясь не показывать усмехающейся Одри свою слабость, пока Макс отмахивается от них, предлагая Саманте продолжить разговор в беседке во дворе большого дома.       Мия смотрит из окна дома стаи Фоллов, вырвавшись из лап наглых родственников, воспринявших её как нового врага, а не как подругу Макса или, как он представил её в начале вечера, его девушку, в сторону беседки. Она чувствует спиной, как ухмыляется Одри, лучшая подруга Саманты, пряча свои довольные смешки в очередном бокале красного вина. Мия ощущает себя лишней на празднике жизни — будто её пригласили посмотреть на зарождение любовных отношений двух альф; пригласили специально, чтобы унизить и в который раз показать превосходство оборотней над людьми. Особенно — над ней.       Ей как будто говорят: «Уходи, тебе здесь не рады, ты — никто в нашем мире». Мия это прекрасно понимает, успокаивая своё бешено бьющееся сердце, которое ощущается где-то в горле и не даёт ответить каждому обидчику в этом доме. Мие хочется кричать и разбить все бокалы, так ярко сверкающие в тёплом пламени камина в гостиной, бросить глиняные вазы в стену, скинуть с обеденного стола тарелки на пол и заявить, что это несправедливо — так относиться к ней, потому что она человек. Человек с одной маленькой оговорочкой — которого укусил вампир.       «Я не выбирала свою судьбу!» — Мия хочет сказать это каждому в лицо и показать, что она больше, чем они думают. «Вы даже не пытаетесь узнать меня и дать мне шанс!» — Мия проглатывает горький ком, делая глоток крепкого бренди из бокала Макса, салютуя им Одри. «Вы не уважаете выбор Макса!» — Мия бросает ещё один взгляд на беседку, где Саманта слишком явно приближается к Фоллу, слишком влюблённо смотрит на него, неаккуратно наливает в уже свой бокал ещё бренди и набирает наизусть выученный номер такси, желая как можно скорее оказаться в Сан-Франциско.       Макс не замечает, как Мия уезжает в город. Макс видит только ореховые глаза Саманты, неотрывно следящие за каждым его движением. Макс вежливо кивает ей, невыносимо желая покинуть беседку, схватить Мию в охапку и запереться на втором этаже в его спальне или вернуться в Сан-Франциско. Макс мысленно находится рядом с Мией, так быстро и легко вскружившей ему голову, что ему начинает казаться, будто эта девушка действительно предначертана ему судьбой. Макс хочет быть рядом с ней не из-за Долга Крови, не из-за данного себе обещания, что Мия больше не попадёт в неприятности, не из-за глупого соревнования с Ван Артом за её сердце. Макс хочет быть рядом с ней, потому что так решило его волчье сердце, полюбив человека.       Но Макс думает и о Саманте. Трезво смотрит на её медные волосы, ореховые глаза, с огромной надеждой глядящие на него каждое мгновение, непроизвольно оценивает её спортивную фигуру. Макс действительно считает, что Саманта — довольно красивая девушка, которую без проблем может полюбить любой мужчина. Любой, но не он.       Стая единогласно хочет одного — породнить Фоллов и Обье. И как бы Макс ни пытался им доказать, что хочет быть рядом только с Мией, Ральф всегда перебивал его и говорил, что не примет никого, кроме Саманты. Макс отмахивается, но задумывается — а ведь Саманта действительно хороша собой. Готова пойти за ним хоть на край света, если не дальше, сделает ради него всё, экспериментирует в постели — это Фолл уже однажды выяснил, — и её принимает стая.       Но Саманта слишком наигранно смеётся над каждой, даже не совсем удачной, шуткой. Саманта из кожи вон лезет, чтобы Макс обратил на неё хоть каплю своего внимания. Саманта пытается стать лучшей версией себя, копирует стиль Мии, хоть и презирает её, появляется везде, где бывает Фолл. Саманта становится слишком резкой после каждого вежливого отказа. Саманта с ненавистью смотрит на Мию, которая ничего ей не сделала — только отняла самое ценное и не стремится отдать.       Саманта верит, что Макс для Мии не больше, чем охранник. Не верит в другое, даже когда Макс представляет Мию как свою девушку и в шутку говорит о скорой свадьбе. Саманта хочет показать себя — точнее, что теряет Фолл, выбрав Мию, — и уводит его подальше от человека. И на несколько минут ей удаётся заполучить всё его внимание. И на несколько минут Саманта становится невероятно счастливой.       Макс нелепо извиняется перед волчицей, мысленно даёт себе пощёчину, думая, зачем он это делает, и возвращается в дом. Саманта кивает, выстраивая очередной план по захвату его сердца, и смотрит ему вслед. Макс с облегчением выдыхает, пока не понимает, что Мии нет ни в одной из комнат дома стаи. На его расспросы Одри с недовольством отвечает: — Она уехала час назад, — сестра убирает лишнюю посуду со стола после ужина, отворачиваясь так, чтобы Макс не видел её усмешку, и добавляет: — Сказала, что появились срочные дела.       Одри чувствует, что у Макса не просто симпатия к Мие. Она знает, что он ни к одной девушке не относился так, как к ней, — окутывая заботой и нежностью, рискуя своей жизнью ради её благополучия, игнорируя свои волчьи обязанности и забывая про семью. Но она всё ещё не верит в это, потому что давно для себя решила — волки создают семьи только с волками. А Саманта — наиболее удачный вариант для Макса и всей стаи Фоллов.       Макс быстро прощается с каждым: крепко пожимает руки Конраду, Джону и Ральфу, мягко обнимает Хелен и Одри, всё ещё чувствуя неприязнь последней к Мие, ладонью взъерошивает русые волосы Шона, на что тот с вызовом пытается допрыгнуть до пшеничной шевелюры своего дяди. Макс кивает Саманте, ждущей его в беседке, и обрывает все её вопросы. — Мне нужно в город. — Это потому, что она уехала?       Макс садится в свою машину и заводит двигатель, устало кладёт руки на руль и поднимает стальные глаза на Саманту. — Её зовут Мия. — Это потому, что Мия уехала в город? — волчица с раздражённым нажимом произносит её имя, переминаясь с ноги на ногу возле чёрного внедорожника и прекрасно зная ответ на свой вопрос. — Да.       На вопрос, когда Макс вернётся, Саманта не получает ответа — её слова тонут в рёве двигателя. Одри ободряюще обнимает её сзади и протягивает бокал с бренди, говорит: — Мия — не больше, чем простое увлечение. Вот увидишь.       Одри приходится делать вид, что верит в это, чтобы успокоить разозлённую волчицу, сыплющую проклятиями в адрес Мии. Но в глубине души Одри прекрасно понимает, что это не так — Макс по-настоящему светится рядом с Мией, она вдохновляет его как никто другой, они словно созданы друг для друга. И Одри придётся смириться с этим, потеряв подругу в лице Саманты, если она не хочет навсегда исчезнуть из жизни брата.       Макс превышает скорость в два раза больше допустимой. Он лавирует между потоками машин, сжимает руль по побеления костяшек и нервно отбивает знакомый ритм по кожаной оплётке, попадая в пробку на въезде в Сан-Франциско. Он включает радио на полную громкость, пытаясь заглушить не самые приятные мысли, заполнившие его голову. Макс кидает взгляд на наручные часы, и стрелка на циферблате едва двигается, показывая почти девять вечера. Ему хочется превратиться в Халка и разбросать машины на шоссе, как детские игрушки, чтобы освободить себе путь. Макс не замечает, как пробка сама по себе рассасывается, и он мчится по дорогам Сан-Франциско, не обращая внимания на сигналы светофора.       Максу страшно. Он отвлекается на неоновые вывески, вспоминая каждое свидание с Мией. Он проезжает мимо небольшого кинотеатра и едва заметно улыбается яркому воспоминанию — Мия храбро показывала, что не боится убийств и крови на экране, а после призналась, что едва не кричала от страха. Максу кажется, что он — трус, каких нужно поискать. Мия выглядит как супергерой, отчаянно сражается с каждой своей проблемой, которые растут в геометрической прогрессии. Макс боится, что его не будет рядом в нужный момент, и он себе не простит до конца жизни, если с ней что-то случится. Он не хочет думать, что виноват в её резком отъезде в город, и злится на Саманту и Одри.       Макс едет по до боли знакомой дороге, едва успевает тормозить на красном сигнале светофора и нервно переключает радиоволны, пока не слышит знакомую мелодию. Он вспоминает, как вместе с Мией кружились в танце под неё на набережной, пока проходящие мимо зеваки аплодировали им и уличным музыкантам, и с тех пор начали называть её своей. Макс едва замечает, как проезжает мимо общежития Мии, откуда забрал её к себе, аргументируя, что всегда хочет быть рядом. Но замечает, что свет в её бывшей комнате не горит, и окончательно убеждается, что она точно уехала к нему — в его квартиру, которую Фолл давно считает их совместным домом.       Макс заглушает двигатель внедорожника, припарковавшись во дворе многоэтажки, и усмехается своей нерешительности. Пытается успокоить бешено бьющееся сердце и перебирает вещи в карманах песочных брюк — кожаный бумажник, фантики от шоколадных конфет, которые обожает Мия, мятные леденцы и ключи от дома. Макс широко улыбается, когда смотрит на брелок в виде волка, который подарила ему Мия, смущённо пряча глаза.       Взгляд стальных глаз находит нужные окна на восьмом этаже, и Макс с облегчением выдыхает — Мия находится дома. Их разделяют восемь этажей и, очевидно, тяжёлый разговор. Фолл оттягивает его, поднимаясь по лестнице, перешагивая через пару ступеней и несколько раз останавливаясь. Он хочет избежать неприятного диалога, но по глупости потерять Мию — не хочет вдвойне. Он открывает входную дверь и наполняет воздухом лёгкие, слыша тихий шум телевизора в гостиной.       Первым делом Макс заходит в кухню в попытках придать себе и своему голосу уверенности. Видит полупустую бутылку бренди и делает глоток, даже не морщится. Алкоголь горячей змеёй опускается в желудок, и Фолл чувствует себя готовым к самому ужасному — потерять Мию. Телевизор всё ещё включён в гостиной, и Макса окутывает слишком сильная тревога — такая, какую он никогда не испытывал.       Он быстро шагает в гостиную и, остановившись в дверях, с облегчением выдыхает. И тут же понимает, что зря обрадовался. Мия сидит на диване, обтянутом коричневой кожей, и её острые плечи дрожат. Макс никогда не знал, что нужно делать с плачущими девушками и как их успокоить, поэтому просто зовёт её: — Герой, — его бархатный голос звучит на удивление тихо, но он уверен — Мия точно слышит его, — посмотри на меня, пожалуйста.       Она оборачивается и смотрит на Макса заплаканными глазами, и он тут же начинает винить себя и уже готов выть от беспомощности — потому что знает, что только он виноват в её состоянии. — Привет.       Мия берёт с журнального столика бумажную салфетку и стирает очередную дорожку слёз. Фолл не может сдвинуться с места, смотря в её покрасневшие глаза, под которыми чёрными пятнами размазалась нестойкая тушь. — Герой… — он шагает к ней, желает заключить в свои объятия и окончательно объяснить, почему проводит столько времени рядом с Самантой.       Но Мия перебивает его: — Мне нет места в твоей жизни, Макс, — её голос дрожит перед новым потоком слёз, — и сегодняшний вечер стал очередным доказательством.       Он молчит, обезоруженный её словами. Максу хочется кричать, перевернуть всю квартиру вверх дном, разбить этот чёртов журнальный столик, который подарила Одри, а выбирать ей помогала Саманта. Он хочет зачеркнуть и переписать всю свою жизнь до встречи с Мией и совершенно не хочет потерять её. Но чувствует — одно неправильное слово, одно неуверенное движение, и она уйдёт. — Я ненавижу Саманту, потому что она из твоего мира. Она не приносит столько неприятностей, как я. Она входит в твою семью, будто уже давно решено — она станет твоей женой, и это лишь дело времени. Она показывает своё превосходство каждый раз, когда видит меня, потому что она — волчица, а я — простой человек. Я ненавижу Саманту, потому что проигрываю ей во всём.       Макс боится что-то сказать в ответ — да и любое слово будет воспринято неправильно. Он садится рядом с Мией и заботливо и с неким испугом протягивает бумажную салфетку, чувствуя себя самым настоящим глупцом. Ему кажется, что всё как раз таки наоборот — это Саманта проигрывает Мие во всём. Не только во внешней красоте и уме, но и в храбрости, самоотверженности и холодном рассудке. Ему хочется вбить ей в голову, что она — лучшая, кого он только мог встретить. — Я ненавижу твою семью, потому что они не принимают меня. Они даже не пытаются это сделать и каждый раз сравнивают меня с Самантой. Я ненавижу твою сестру, потому что она делает вид, что меня не существует или же что я — проблемное дополнение к тебе. Я ненавижу всех твоих родственников, потому что они желают как можно скорее избавиться от меня. Я ненавижу их, потому что ты, Макс, слушаешься их во всём. Они — твой главный авторитет. И когда Ральф или Джон скажут тебе выбирать между семьёй и мной, ты обязательно выберешь их, потому что совместить не получится.       Максу хочется взвыть. Мия чертовски права во всём, кроме одного — он выберет её. Он всегда выбирал её. Он без колебаний всегда будет выбирать её. Максу хочется забраться в её прекрасную голову и наконец-то навести там порядок, чтобы она перестала сомневаться в его искренности. Фолл знает, что он виноват в этом, — не умеет показывать словами свои чувства. Он знает, что девушки любят ушами, и ему всегда хватало пары анекдотов и нескольких шуток, чтобы произвести на любую впечатление.       Но Мия — не любая. И Макс прекрасно понимает это, старается дарить ей не только подарки, но и засыпать комплиментами, спрашивать, как прошёл её день и что она ела на обед, сидя в редакции журнала. Он хочет рассказать ей всё — и про своё трудное детство, и про первую школьную любовь, так похожую на Мию, и про сломанную на футболе руку, и про отношения с одноклассниками, и про свою семью. Хочет поведать всё, чтобы Мия поняла — она уже является наиболее значимой частью его жизни. — И я ненавижу тебя, Макс, потому что ты позволяешь мне так думать. Я ненавижу тебя за то, что рядом с тобой я чувствую себя по-настоящему уязвимой. За то, что я сомневаюсь в себе. За то, что ты тратишь время на меня, простого человека, а не на свою семью. Ненавижу тебя за то, что ты даришь мне неповторимые эмоции. За то, что моя душа разрывается рядом с тобой. За то, что каждое утро я благодарю всех, что ты со мной. Я ненавижу тебя, Макс, потому что я люблю тебя.       Фолл замирает. Это ведь он должен был признаться в своих чувствах первым. Он планировал это сделать уже как несколько дней, но нерешительно тянул с этим. Теперь он осознаёт, насколько счастливым может быть рядом с Мией — впервые за всю свою жизнь чувствует, как за спиной вырастают крылья, которыми она управляет. Он готов отдать за неё свою жизнь, доверить её Мие, готов стать марионеткой, которой Мия будет управлять так, как сама того пожелает.       Макс молчит. Он не так представлял первое признание в любви. Но теперь ему кажется, что сейчас наиболее удачный момент для этого. Он смотрит на Мию, в покрасневших глазах которой стоят уже новые слёзы, и хочет сказать, что любит её. Но Макс тут же понимает — это слишком просто, ведь никаких слов в мире не хватит, чтобы описать его чувства. — Мия, — Фолл редко называет её по имени, поэтому каждый раз, когда это происходит, Мия непроизвольно запоминает и откладывает в голове на полочку под названием «Макс Фолл», — я понимаю, что всё, что я тебе сейчас скажу, ты расценишь как ложь, в которую не сможешь поверить.       Макс не может поверить, что это происходит с ним. Он никогда не признавался в своих чувствах девушке; семья — другое дело. Он мог миллионы раз говорить маленькому Шону, что любит его, мог сказать это Одри, Хелен, редко — Ральфу, Джону и Конраду. Макс несколько раз прокручивал в голове, в какой момент признается Мие — после тяжёлого дня, когда они, нежась в слишком маленькой для двоих ванне с пеной, молча наслаждаются друг другом, или в перерывах между новыми проблемами, когда на их жизни покушаются разозлённые вампиры, готовые снести им головы.       Но Макс никогда не представлял, что впервые признается в любви, сидя дома на кожаном диване, когда Мия готова вот-вот уйти. Он видит, что она кивает, сжимая в руках несчастную бумажную салфетку с разводами от чёрной туши, и чувствует себя самым настоящим идиотом. Он хочет повернуть время вспять, чтобы изменить всё — взаимоотношения с Самантой, отношения с Мией. Хочет спрятать Мию от всех — не только от врагов, но и от своей семьи, Макс хочет понять, в какой момент всё пошло совсем не так, как должно было или как он планировал; хочет понять, как смог упустить слишком важное для двоих мгновение. — Ты первая, с кем я чувствую себя особенно. Ты настоящая, не притворяешься кем-то другим, чтобы угодить мне. Может, в другой ситуации мы вообще не были знакомы или прошли мимо на улице, даже не обратив внимания.       Мия внезапно успокаивается, внимательно слушает его слова, широко распахнув ярко-зелёные глаза. Макс медленно тянется к ней, и она не отодвигается от него, ныряя в родные горячие объятия, и слышит, с каким невероятным облегчением он выдыхает. Мия чувствует, как он стирает мокрые дорожки с её щёк слегка шершавой подушечкой большого пальца, и впервые за последние два часа улыбается. — Я не хочу говорить, что ни в чём не виноват… — Я тебя ни в чём не виню, Макс.       Мия смотрит на него настолько чистым взглядом, смотрит настолько влюблённо и всепрощающе, что Фолл готов пасть перед ней на колени и молиться. Он не верит в свою удачу и считает Мию прекрасным видением, которое скоро рассеется. — Я чертовски виноват перед тобой, герой. Каждое моё слово будет звучать как нелепое оправдание. Я ненавижу сам себя, потому что вновь оставил тебя один на один с Одри, которая тебя не переносит. Я ненавижу себя, потому что остался с Самантой наедине, думая, что мы всего лишь обсудим общие новости оборотней. Я ненавижу себя за то, что вообще поехал с тобой в дом стаи, зная, что там будет Саманта. Я виноват во всём и готов понести за это наказание.       Макс не верит в своё счастье. Ему кажется, что Мия должна дать ему крепкую пощёчину, разбить тарелки, бросить в него вазой с цветами, но никак не улыбаться. Он чувствует, как её тёплая маленькая ладонь ложится на его плечо, как Мия сильнее прижимается к нему. Фолл понимает, что они перепутали свои роли, иначе откуда в этой маленькой хрупкой девушке столько храбрости и отваги, а в нём, высоком сильном парне, столько страха? — Я ненавижу себя, потому что заставляю чувствовать тебя лишней и ненужной. Я ненавижу себя, потому что не могу показать, насколько глубоко ты забралась в моё сердце. Я ненавижу себя, потому что боюсь признаться тебе в своих чувствах и показать свою слабость. Я ненавижу себя за то, что не заслуживаю тебя и не могу изменить мир, чтобы ты всегда была в безопасности. Я ненавижу себя за то, что так сильно люблю тебя, и это делает меня слепым глупцом, не замечающим самые важные мелочи.       Мия молчит. Ей начинает казаться, что своим «Я тебя люблю» она заставила признаться и Макса, который был к этому не готов. Ей кажется, что она попала в глупую комедию со счастливым финалом, но конец их с Максом истории зависит от них самих, а не от сценариста и режиссёра. Она думает, что всё происходит слишком быстро — и её переезд к нему, и её знакомство с его семьёй, и её признание. Ей хочется повернуть время вспять и замедлить его, чтобы насладиться моментами наедине с Максом.       Фолл выжидающе смотрит на Мию и ждёт, пока та скажет, что всё — глупая шутка, и посмеётся над его искренним признанием. Он хочет думать, что ему всё снится, и для того, чтобы проснуться, Мия должна уйти. Максу кажется, что молчаливые мгновения — самый настоящий кошмар наяву, и морально готовится к тяжёлой потере.       Но Мия сама тянется за поцелуем, который заменяет все слова. Макс пересаживает её к себе на колени, сжимая в объятиях настолько крепко, что она пищит и заливается смехом, чему он бесконечно рад. Он зарывается носом в её шоколадные волосы, чувствуя смесь запаха его ментолового шампуня и её сладко-цветочного парфюма, стягивает с них резинку, и пряди водопадом рассыпаются по острым плечам. В Максе просыпается прирученный волк — который желает близости, но ради удовольствия Мии.       Его горячая ладонь в нетерпении проникает под чёрный топ, поглаживая плоский живот. Макс целует Мию — жадно, на грани животной грубости, показывая, насколько сильно винит себя и как отчаянно не хочет её потерять. Он сминает её губы, проходится по ним горячим языком, слегка покусывает, и Мия верит ему, сжимая его широкие плечи, обтянутые серой футболкой. Его язык проскальзывает сквозь распахнутые губы, сплетаясь с её языком, и Мия на секунду теряет ощущение реальности.       Мия не замечает, как остаётся без клетчатой рубашки, которую нагло стащила из шкафа Макса, и топа, но чувствует его губы на своей обнажённой груди. Он ощущает себя практически сумасшедшим, когда целует бледную кожу с просвечивающими голубоватыми венами, и с болезненным удовольствием оттого, что чувствует между ними разницу, говорит: — Моя маленькая… — он широко улыбается, заправляет шоколадную прядь волос Мие за ухо, — вампирша.       Мия громко хохочет и грозится укусить его, даже щёлкает зубами, не замечая, как оказывается лежащей на диване. Макс нависает над ней, и она зарывается руками в его пшеничные волосы, отливающие солнечным золотом, оттягивает их, когда чувствует его горячие губы на своём животе. Макс обводит языком её пупок, спускает дорожку поцелуев к чёрным джинсам и останавливается.       Мия в порыве приподнимается, нетерпеливо стягивает с Макса футболку, целует россыпь мелких родинок на груди, и он ловит её тонкие запястья, оставляя на них отпечатки своих губ. Макс едва не рычит от удовольствия — волк внутри него жаждет большего, и ему приходится усмирять свою вторую сущность.       Мия покусывает его за мочку уха, опаляет своим дыханием кожу на его шее, легонько посасывает её — до едва заметных пятен. Она готова всю свою жизнь посвятить поцелуям с Максом и складыванию его родинок в созвездия. Он нетерпеливо перехватывает её руки, скользящие по кубикам пресса к брюкам. — Герой, я едва держусь.       Макс становится слишком нетерпеливым рядом с ней. Мия довольно кивает, цепляет пряжку его коричневого кожаного ремня и ловко расправляется с ним, металлической пуговицей и замком. Между ними — по два слоя ткани, которая ощущается невероятно ненужной. Макс вновь укладывает Мию на спину, быстро стягивает с неё чёрные джинсы и нижнее бельё, расправляется со своими брюками и боксерами.       Между ними — сантиметры, отсутствие недопонимания и нетерпеливость. Между ними — тысячи разных поцелуев и горячих прикосновений. Между ними — ссоры и споры из-за их несовместимости. Между ними — животное желание быть всегда рядом. Между ними — не просто сексуальное влечение, не страстный пожар. Между ними — взаимное «Я тебя люблю».       Макс целует Мию, заглушая её тихий вскрик от сплетения тел. Он целует её шею, кусает кожу острыми зубами, оставляя небольшие кровоподтёки. Он двигается резко и быстро, отдавая первенство волку внутри него.       Мия обхватывает его талию ногами, скрещивает их и выпускает громкий стон. Она не думает ни о чём — ни о Саманте, с которой Макс любезно беседовал, ни об Одри, которая усмехалась её разбитому состоянию, ни о своей попытке уйти от Фолла. Она мысленно называет себя идиоткой и втягивает его в очередной глубокий поцелуй. Макс радуется, как маленький ребёнок, каждому проявлению инициативы с её стороны. Мия целует его, стонет в его губы, пока Макс с каждым резким толчком выбивает из неё остатки воздуха и глупые мысли, заменяя их на довольную улыбку.       Макс не хочет выпускать волка, но его движения становятся животными, рваными, едва не грубыми. Он не может справиться с тем желанием, которое рождает в нём Мия. Она — не волчица и никогда ей не будет, но отвечает на волчью ласку так, что Макс уверен — в её семье точно есть оборотень.       Мия оставляет десятки поцелуев на его широкой мускулистой груди, закусывает свою нижнюю губу, сдерживая громкий стон. Рядом с Максом она не может сдержать свои внутренние порывы чувств и захлёбывается в них, закрывая глаза. Толчки Фолла становятся ещё более грубыми и резкими, и Мия целует его пухлые губы, оттягивая влажноватые тёмно-пшеничные волосы на затылке.       Она чувствует невероятную пустоту, приходя в себя и стараясь привести дыхание в порядок. Макс изливается в сторону, целует её влажную бледную кожу на груди, убирает волосы со лба и внимательно смотрит на неё. Мия глядит на него, мысленно прикидывая, о чём будет разговор, но вместо этого Фолл хрипло смеётся от заполняющего его грудь тёплого ощущения счастья, короткими поцелуями покрывая её горящие розовые щёки.       Он опускается рядом, укутывает в свои горячие крепкие объятия, и Мия ощущает себя самой счастливой в кольце его мускулистых рук. Макс целует её в волосы, укрывает обнажённые тела клетчатым пледом, который был скинут на пол, и шепчет, выключая давно забытый телевизор: — Спи, герой, тебе завтра предстоит мир спасать.