Там, где есть рыцарь, там есть дракон (с)

Славкино лицо, когда он открывает дверь квартиры, стоит ночных забегов по лестнице во двор. Секунд десять Карелин молча таращится на маячащего за спиной Ванечки Рудбоя, потом открывает рот, но, не придумав, что сказать, закрывает его и пятится вглубь коридора. - Привет, Слав, прости, что мы поздно. Не хотели тебя будить. Ванечка ключи не взял, торопился, и вот. Здравствуй, в общем. Пьяный Рудбой с глупой улыбкой протягивает руку и Гнойный машинально отвечает на рукопожатие, но уже через пару секунд отдергивает ладонь. - Вань, ты ебнулся? Ты его зачем сюда притащил? Фаллен улыбается. Славка свой в доску, он может волноваться, может доебываться с расспросами, но, в конечном итоге, всегда поддержит. - Так вышло, Слав. Не беспокойся, он просто переночует, мы тебе не помешаем. Ванечка подмигивает и, хихикая, уходит к себе в комнату. Рудбой грустно смотрит на Гнойного, но, с тяжелым вздохом, отправляется следом. Слава ещё минут пять стоит, тупо уставившись в дверной проем. - Да и хуй с ними, - Карелин запирает дверь и идёт к себе, досыпать. Ванечка усаживается на кровать и с ухмылкой смотрит на Евстигнеева, мнущегося в дверях. - Заходи уже, но не смей лезть на чистое постельное в уличном. У меня вещей твоего размера нет, можешь, если хочешь, у Славки попросить. Ваня двигается в сторону двери и Светло, с тяжёлым вздохом, поднимается и ловит его за руку. - Сними все это просто, идиот. Не надо Славика дергать, у него психика нежная, не поймёт. Евстигнеев раздевается и быстро ныряет куда-то в кровать, Ванина полуторка прекрасно вмещала и его самого, и даже его с девушками, а вот Охра занимает её практически полностью. Чтобы не скатываться, Ванечка прижимается к горячему телу, прислушивается к дыханию и устраивает голову на чужой груди. Непривычно, но, неожиданно удобно. Повернувшись на бок, он водит пальцами по контуру дурацкого дракона и почти нежно гладит рыцаря. Сердце под его ухом отбивает какую-то бешеную чечетку, а сам Ванечка вообще с трудом понимает, что произошло. Ещё сегодня утром он, абсолютно натуральный, пусть и временно одинокий парень, вставал с постели и думал: попытаться вернуть Карину или поискать кого-то другого. Однозначного ответа не было, Карина обижалась на всякие глупости и не хотела мириться, а другие, отчего-то, не спешили открыть Ванечке свои объятья. А если и спешили, то сам Ванечка старомодно считал, что с человеком должно быть интересно, хорошо и комфортно — такое за полчаса в клубе не определить. А сейчас он лежит в постели с Рудбоем, которого знает, конечно, несколько лет, но знаком то по сути не был, и вроде ничего. И Карину возвращать не хочется, и другие девочки как-то не особо нужны. Нет, конечно отношения не могут начинаться с дрочки в баре, это понятно. Но до чего же сейчас легко. С этими мыслями Ванечка уснул, лишь на грани сознания замечая, как заботливый Рудбой аккуратно прикрыл его одеялом, подгрёб поближе и осторожно поцеловал в макушку. А может это и вовсе был сон? Яркие солнечные лучи слепят, Ванечка только пытается нашарить одеяло, чтобы закрыться от света, как в комнате моментально становится темно. Светло приоткрывает глаза и, с удивлением, наблюдает за происходящим в комнате. Рудбой задернул штору и теперь, в полумраке, старательно шарит одной рукой по карманам своих джинс, сброшенных вчера на Ванин стул, а второй рукой зачем-то давит себе на голову, то с одной стороны, то с другой. - С тобой все хорошо? - Ванечка не выдерживает, слишком уж странно выглядят движения Евстигнеева. Тот вздрагивает, но моментально поворачивается на голос. - Да, прости, - Ваня хмурится и обеими руками сжимает голову, - бошка раскалывается просто, таблетки в машине оставил, наверное. Ванечка поднимается с кровати, подходит и аккуратно кладёт прохладные пальцы на лоб. - Ччч, сейчас станет легче, не дергайся, - он осторожно поглаживает волосы, слегка массирует виски, касается бровей. Парадоксально, но стучащая в висках боль и впрямь отступает. - Ты волшебник, что ли? Рудбой шепчет, опасаясь, что чертова мигрень снова вернётся. - Нет, просто хотел помочь, таблеток не было, пришлось импровизировать. - То есть, раньше ты так не пробовал? - Не-а, но ведь вышло. Пойдём спать, рано ещё, - Ванечка тянет к кровати и Рудбой, не сопротивляясь, укладывается рядом. Впрочем, Ванечка уже сопит в подушку. Вчерашняя выходка с приездом выглядит глупо, и это хорошо, что Ресторатор не стал спрашивать на кой черт ему, бухому, в два часа ночи, понадобился номер и адрес Фаллена. Охра вспоминает «знакомство» со Славой и с тихим стоном сползает по подушке вниз. Выставил себя дебилом. Ваня редко напивался, обычно прекрасно чувствуя, когда хватит. Но вчера, после семнашки, мысли о Фаллене никак не желали пропадать. Не помогла ни бутылка виски, ни какая-то девчонка, повисшая на нем у стойки другого бара, ни даже выкуренная почти без перерывов пачка сигарет. Во рту горчило, хотелось сблевать, а мысли о Фаллене не желали убираться прочь. Самое неприятное - он хотел продолжения. Плевать даже на чулки и платья, просто хотелось ещё. И, судя по всему, Ванечка тоже этого хотел. Но сбежал, испугавшись или передумав. Пьяного потока сознания хватило на то, чтоб уговорить случайного знакомого сесть за руль и отвезти по адресу, а не ехать самому, но надежды, что Ванечка выйдет, не было. А он вышел, и домой забрал, и что делать теперь с этим вообще не ясно. Со случайными партнерами не спят в одной постели в обнимку, они не снимают боль прикосновением руки, не слушают гулкие удары сердца. А с любовью всей жизни, в которую романтичный, в глубине души, Ваня, верил, не знакомятся в баре, с публичной дрочкой. И ещё Ванечкина любовь всей жизни как-то не может быть мужиком в женском платье и на каблуках. Да любым, блять, мужиком. Ваня перевёл взгляд на сопящего Фаллена. Тот был трогателен и красив, его хотелось обнять, притянуть поближе. Хотелось уткнуться в макушку, вдыхая запах волос. Поцеловать, нежно провести рукой по выступающим позвонкам, и, может, скользнуть ниже… Дальше Рудбой думать не стал, фантазия и без того неплохо справлялась, а обещание не приставать все ещё должно было действовать. Но в удовольствии придвинуться поближе он себе не отказал. Впрочем, мирно сопящий Фаллен вдруг завозился, перевернулся и обнял Рудбоя неожиданно сильной хваткой. Ваня чувствовал себя добычей в лапах большого, но смешно всклокоченного дракона. Очень любимой добычей, почему-то. Второе пробуждение было намного приятнее, Ванечка потянулся, спихивая с живота чужую ладонь, выгнулся и довольно заурчал. Сбоку послышался тихий смешок. - Ты даже ведёшь себя как котик. - Вот ещё, я веду себя как я. Допустим, котики могут меня копировать. - Хорошо, что ты встал. Я чертовски хочу в туалет. Ванечка рассмеялся. - Знаешь, наши с тобой отношения и так развиваются слишком быстро, но к совместным походам в толчок я пока, как-то, не готов. - Идиот. Там Слава за дверью, и, судя по голосам, не один. Если бы я сонный выперся из твоей комнаты это вызвало бы много вопросов. Ванечка прислушивается. На кухне, кажется, и впрямь слышны два голоса. Тембр разобрать сложно, но тут раздаётся раскатистый хохот и все становится ясно. Замай. Ну, с этим тоже можно не миндальничать. - Да, ты прав, если мы появимся вместе это намного легче. Выводы однозначнее. Более того, я думаю, что у Славика лимит вопросов уже исчерпан. А Андрюха вообще умеет держать лицо. Так что вали в свой туалет, я выйду попозже. Ванечка подтягивает одеяло и беспокойно возится, пытаясь устроится. И Рудбой готов биться об заклад, что знает что именно не даёт ему спокойно выйти. Он обещал не приставать, да. Но, может, немного можно? Пользуясь тем, что выбраться от дальней стенки дивана можно только через Светло, Ваня перекидывает ногу, благодаря Бога за хорошую растяжку. Судя по тому, как Ванечка вжался сейчас в простынь, угадал он верно. Смотря прямо в глаза, Рудбой и дальше тянет бедро в импровизированном шпагате, опускаясь все ниже и ниже. Когда его пах касается Ванечкиного члена тот зажмуривается, и пытается отползти. Но то ли диван слишком мягкий, то ли попытки не слишком усердные, но расстояние между ними не увеличивается. Рудбой наклоняется и осторожно целует крепко закрытые веки. Ресницы дрожат, а бедра вскидываются, прижимаясь к Ваниному, уже тоже вставшему, члену. Держать себя на вытянутых руках не так просто, но Рудбой очень старается. Не переставая целовать лицо, он трется: то опускаясь, то поднимаясь выше. Краем глаза отмечает, как худая рука судорожно сминает ткань покрывала, слизывает катящуюся по виску капельку пота. Немного усилий, и Ваня вытягивает разделяющее их одеяло, сбрасывает его на пол, попутно стягивая со Светло боксеры. Они цепляются за кости таза, но все же поддаются, повисают в районе согнутых коленей. - Ты с ума сошёл? Там на кухне ребята сидят, мы тут не одни! - говорит Ванечка, своей рукой стягивая трусы окончательно. - Ты обещал не приставать, - шепчет он, подцепляя пальцем резинку трусов Рудбоя. - Это очень плохая идея, - выдыхает он, когда Ваня сам стаскивает свои трусы и члены, наконец-то, соприкасаются. - Я все равно тебе не дам, - бормочет он, толкаясь в чужую руку. - Я дам, хочешь? - Рудбой резко двигается вперёд, трется задницей о член. Конечно, без подготовки и насухую это не реально, но Ваня почти уверен, что тут должен быть крем, смазка, да что угодно. Ванечка распахивает глаза и впервые, за все это время, смотрит на Рудбоя прямо. - Ты это серьезно? - Я же обещал «не приставать», а не «не предлагать», верно? Светло снова крепко зажмуривается и подаётся вперёд, с силой вжимаясь в Рудбоя. - Все равно не сейчас Голос срывается и дыхания отчаянно не хватает, но решимости ему явно не занимать. - Упрямец или романтик? - И то и другое, - шепчет Ванечка, просовывая между телами руку и обхватывая оба члена. Протяжный стон Рудбоя переходит в хрип, а голоса за стенкой стихают. - А теперь вали в свой туалет, мне надо прийти в себя. Ваня скатывается с кровати, заматывает бедра простыней и выходит из комнаты. - Доброе утро, ребят - говорит он, - извини, Слав, обещал не шуметь, не вышло. Дверь громко хлопает, а в коридоре слышится тихое «вот это нихуя себе». Ваня улыбается. Отличное утро, просто отличное.