***
Неизвестно, сколько я пролежал на той злополучной стене, пока не очнулся вновь. Странное чувство лёгкости вокруг тела навевало ассоциацию с облаками. Рефлекторно попытавшись подняться я понял, что ощущение было невероятно обманчивым. Тело словно налилось свинцом, в голове забил набат, а дышать стало трудно. — Мария, это глупо. Ты просто зря тратишь время. Он уже не жилец. Лучше бы вместо этого готовилась к побегу, если замок не выстоит. Голос доносился будто сквозь вату, но был довольно отчётливым. Либо его хозяйка была слишком громкой, либо слишком близко. А может оба фактора сразу. — Следи за своим языком! С нескрываемой, но не особо сильной злостью ответила вторая девушка. Судя по самому разговору и возможности его слышать моё бренное бытьё ещё не прервано, но было близко. — Эмма, будь хоть немного благоразумнее! Несмотря на его состояние, он наш король и мой будущий муж! Не ради побега из, смею заметить, окружённого армией захватчиков замка я столько лет помогала ему! Мда, дела. Очевидно, что «наш король» — это я. Что сказать, «везение» никак не оставит меня в покое. Даже не знаю, это хорошо или не очень? Я точно пожалею об этом… Глаза резко открылись, мозг на секунду был ошеломлён потоком информации и ярким светом, но почти сразу этот эффект сошёл на нет. И предо мной предстали две во истину прекрасные девушки. Стоявшая поодаль была одета в подобие формы горничных, её светлые волосы были убраны в простой хвост. Этакая маленькая милашка блондинка. Но… Возможно, это мои глюки, возможно, но мне кажется, что она смотрит на меня как на говно? Таки у меня возникает вопрос. Почему эта краля зырит так на бедного меня? Мысли роились, пока вёл осмотр помещения. Взгляд зацепился за балдахин бардового цвета, прикрывавший того же цвета кровать во истину «королевских» размеров, которую я сейчас продавливал своим покалеченным телом. Голова покоилась на мягкой бархатной подушке. Оторвав взгляд от местного произведения мебельного искусства я увидел Её. Шелковистыми даже на вид антрацитово-чёрные волосы были перевязанные фиолетовой лентой. Насыщенно фиолетовые, почти чёрные глаза, и аристократично-бледная кожа, выглядывающая из-под обтягивающего платья в тон глазам, завершали картину. Фью! Если тут хотя бы четверть девушек такие же красотки, то я готов хоть сейчас выйти против самого Саурона верхом на Смауге! Стоп, а кто это? Не знаю, но образ высокого воина в чёрных доспехах верхом на огромном драконе внушал… многое внушал, да. О, кажется, мою активность заметили. — Ты очнулся?! Александр, как себя чувствуешь? Всё ещё больно? Священник Эван сказал, что ты должен нормально отдохнуть! — с каким-то восклицательно-волнительным тоном произнесла девушка. «А голос у неё всё же красивый…» — успел подумать я перед тем, как снова провалился в беспамятство. — Александр!***
Немногим позже я вновь очнулся. Не успел я подумать о том, какой дурацкий сон приснился и что нужно бы прекратить читать всякое, как неожиданная вспышка боли в рёбрах убедила меня в реальности произошедшего. Но эти лирика. Раз уж я всё-таки не сошёл с ума и это не безумный сон, нужно бы понять, что вообще происходит? — Пока я в сознании, хотелось бы узнать, какова сейчас обстановка в целом и как я оказался на той стене в частности? — Ты хотел «поднять боевой дух солдат» на собственном примере! Хотя из тебя великий воин как из Марии портовая девка! — ответила мне, хотя скорее высказала, эта мелочь. Не понял в квадрате! Если взгляд ещё можно было списать на моё бессознательное состояние, то тут эта мелкая прямо в лицо меня оскорбляет! И, судя по такому снисходительно-презрительному тону, меня тут не любят. Мягко говоря. — Ответь мне, девочка, неужели мы настолько близки, что бы ты так ко мне обращалась? — пусть я не знаю всей ситуации, но это ни в какие ворота! Будут тут ещё мне высказывать своё недовольство лоли-горничные. Эка её перекосило! Открывает и закрывает рот, будто рыбу на берег выбросили. Как я понял, эта девушка, Мария, моя невеста, а сия лоля — её служанка. — Александр! Нельзя же так… — возмутилась моя невеста. — К сожалению, я ничего не помню. Память серьёзно пострадала, после попадания той стрелы. Если она моя вторая невеста, или сестра, то я принесу свои извинения. Если же нет, то… — молчание было многозначительным, но должного эффекта на девочку не произвело. Она ещё после первой части фразы куда-то в астрал выпала. Надеюсь, я с ней не спал, иначе становится крайне неудобно. Мария попросту «выпала в каплю» от моей речи, а лоли-горничная, судя по красному лицу, искажённому в гримасе стыда и злобы, была задета «критом» прямо по ЧСВ. — Ч-что?! Да что бы я?! Да с таким как ты?! — выдала эта натуральная блондинка. И чего я ждал? — Действительно. Кто я вообще такой? Всего лишь король, если правильно понял ваш диалог, недостоин такой великой и непревзойдённой особы, как ты? — сарказм и желчь в этом высказывании почувствовал бы и откровенный идиот. Видимо, слишком уж задела меня эта мелочь. И в этот момент тяжёлая дверь, из какого-то аналога красного дерева, королевских покоев открылась, издав хорошо различимый скрип. В проёме свою рожу показало нечто! — Александр! Я слышал, что ты был ранен! — Выражения лиц девушек тут же изменились, они обернулись к источнику звука. Голос этого потомка всех Трёх Толстяков разом выражал насмешливое беспокойство. Видят Тёмные, я не привык судить по внешности, благо пример у меня буквально перед глазами, но он же весит килограмм так сто пятьдесят! — Джилл, что ты здесь делаешь? — холодно спросила Мария. Даже я буквально кожей почувствовал напряжение между новоприбывшим бочкотелом и девушками рядом со мной. Даже эта блонди отошла подальше от него и встала поближе ко мне. А при её показной неприязни уже можно считать за показатель! — Мария! Мой ангел! Что ты имеешь в виду? Я услышал, что мой дражайший друг Александр был ранен, и заволновался. Вот, пришёл проведать его. — Вот сейчас не понял! С какого такого Слаанешита этот бурдюк на ножках называет мою невесту своим ангелом?! Либо тут каждый первый короля на своём болте вертел, либо эти два кадра слишком особенные. Но Ктулху клянусь, если это парнокопытное свои сардельки к Марии протянет, то так же резко протянет ноги! И я сделаю это исключительно из чувства прекрасного. Этот, судя по поведению, аристократишка, тем временем уселся на мою кровать как на свою. Наглость субъекта зашкаливала. Очень надеюсь, что ничего общего мы не имели. — Джилл, что ты делаешь? Как ты смеешь сидеть на кровати короля?! — гневно воскликнула Эмма. Вот это да, даже эта мелкая в чистом аху… удивлении от его действий. Вышеозначенный Джилл бросил долгий и полный возмущения взгляд на Эмму. Облизнул толстые как сосиски губы и ответил: — Заткнись, жалкая слуга! — Затем он неторопливо повернулся и посмотрел на меня, и знаете, что-то резко стало мне очень стрёмно. Так смотрят садисты на своих жертв или педофилы на детей. Так, где тут кнопка экстерминатуса?! Эту мерзость нужно очистить священным огнём инквизиции! Пока я терялся в раздумьях, как бы походя прибить этого «друга», он потянул свои руки поему лицу. Так, всё. Хватит с меня! Удар моей ноги был как-то слишком силён. Толстяка буквально снесло с кровати. — Ты фто творифь, Алекфандр?! Как ты пофмел удалить меня?! — Маленькие поросячьи глаза налились злобой, а его зубы украсили пол. — Кто ты такой? — Да что же это такое? Почему тут все смотрят на короля как на говно? Я правитель или где, в конце-то концов?! Конечно, править мне не доводилось, да и книги с фильмами не назвать «истиной в последней инстанции», но там короля хотя бы для вида уважали и боялись. А тут все на это клали походя! Начиная служанками и заканчивая аристократами. Эх, жаль, что я помню всё лишь жалкими урывками, и на вопросы «какие именно книги и фильмы?», «кто такая Слаанешь?» или «что такое экстерминатус?» чётких ответов нет, но некий образ в голове присутствует. — Как… как ты фмеешь?! — разъярился этот боров, сверля меня полным «любви и всепрощения» взглядом. — Легко. Ты для меня никто и звать тебя никак. Твои действия и слова мне омерзительны. И клянусь богами, если ты попытаешься дотронуться до Марии, я тебя на голову укорочу, — уже не сдерживаясь я выдал ему «необходимую для понимания» информацию. Джилла затрясло от злобы настолько сильно, что он стал похож на холодец в центрифуге. — Как ты пофмел удалить меня?! Ты, ублюдок! — выкрикнуло это убожество. Видимо, это всё, на что хватило его невеликих мозгов. Я ничего не ответил. Вместо этого, попытался просто подняться со враз ставшей уютной кровати. Выходило довольно посредственно, мягко говоря. Пока я был занят попытками встать, Джилл принял безумное решение. Этот дегенерат, иначе и не скажешь, полез бить мне морду. Это просто пиздец, товарищи. И ладно бы он хоть драться умел, «Джилешка» просто махал кулаками как девчонка. Но моя нога повторно познакомила этого выкидыша свинофермы с жестокой реальностью. Однако, в этот раз он просто выплюнул ещё пару зубов и продолжил своё действо. Крепкий, скотина. В запале ярости он отмахнулся от подбежавших «помочь» девочек, заехав Эмме по лицу. Сила удара была достаточной, чтобы та пошатнулась и упала на пятую точку. Мария попыталась помочь подруге, но пугало для мясных изделий переключил своё внимание с моей персоны на неё. Он схватил её за руку, притянул к себе, шумно вдохнув аромат её тела. От подобной мерзости передёрнуло даже меня, на девушку же и вовсе было жалко смотреть. Бледность стала ещё больше, лицо приобрело какой-то зеленоватый оттенок, а губы сжались в тонкую полоску. — Махия, анхел мой, зафем тебе это убофество? Я федь намнохо лутфе! Я мах! Ты мофефь фтать моей дефуфкой! — заливал ей этот полубеззубый свин. Жирдяй крепко держал запястье Марии, и, очевидно, подобная близость к красивой девушке и несколько ощутимых ударов ногой по голове окончательно лишили его последних капель разума. В порыве страсти, которая заставила потерять его здравый смысл, он попытался насильно поцеловать Марию. — Не позволю! — громоподобно прозвучал мой крик. Тело почувствовало неожиданную лёгкость в движениях и я ударил ногой с разворота в висок борова. Тушу весом больше центнера сорвало с места словно пушинку. Рука толстяка разжалась буквально за секунду до удара, что, несомненно, было удачей. Сама же спасённая, как и её подопечная, не двигались. Вообще. Кажется, даже не дышали. Джилл не спешил подавать хоть какие-то признаки жизни, помимо сиплого дыхания. Из разбитой головы текла кровь, что было удивительно. Нет, не течение крови, а сам факт выживания толстяка! Подобный удар должен был превратить его череп в разбитый арбуз, а мозги — в фарш. В королевских покоях стояла воистину гробовая тишина. Сейчас даже падение иголки на пол показалось бы взрывом динамитной шашки. Пару минут после очевидного убийства, ни сколько не всколыхнувшего мою совесть, я пытался отдышаться. Только что проявившиеся «супер-силы» покинули моё бренное тело. Пока пытался придумать, как буду объяснять труп аристократа в своей комнате, события и не думали останавливаться. — Александр! Что это было?! Как ты смог это сделать? — задала вопрос всё же пришедшая в себя Мария. В её глазах пылали благодарность, смущение и интерес. — Не знаю. Да и не важно это. Важно то, что он посягнул на мою невесту, — попытался я сместить фокус внимания с непонятного даже на фоне происходящего события на факт спасения и его причины. — Я… Спасибо, — И её щёки покраснели, что было особенно заметно на фоне прошлого состояния девушки. А мои манипуляции не прошли даром. — П-простите меня, ваше величество. Мне ужасно жаль о сказанных словах, — Теперь к разговору подключилась уже успевшая встать и подойти ко мне Эмма. — Да будет так. Но запомни, я не потерплю подобного пренебрежения впредь. Я понятно объясняю? — как-то на удивление легко я нагнал «холодности» в голос. — Д-да. Предельно понятно, — дрогнувшим голосом согласилась служанка. И тут комнату озарила вспышка пламени.