***
С того момента всё как-то обострилось — мимолётные взгляды, его попытки проскользнуть мимо неё в коридоре, момент, когда он взял её книгу, и их пальцы соприкоснулись на долю секунды дольше, чем обычно. Это заставляло её чувствовать, что она сходит с ума. Её сердце билось быстрее, стоило им встретиться взглядами. Гарри закатил бы истерику, узнав, что она интересуется врагом. Затем они потеряли Дамблдора, и дела продолжали накатываться как снежный ком. Она, слушая рассказ Гарри о том, как Драко опустил свою палочку, была уверена, что если бы она могла просто поговорить с ним, то заставила бы его встать на их сторону. Но было слишком поздно. Теперь он был здесь, плоть и кровь под её пальцами, всё ещё тёплый, хотя его жизнь угасала. Даже с бледностью смерти на лице он всё равно выглядел таким изящным. Его длинное чёрное пальто идеально подходило широкому телу. Всё произошло так быстро. Беллатрикс вырезала на её руке, с лёгкостью взмахивая палочкой, пока Непростительное не сорвалось с её губ. Гермиона никогда прежде не испытывала такой боли. Она кричала так долго и громко, что сорвала горло. Но до того, как она поняла, что происходит, увидела платиновые волосы. Почувствовала, как сильные руки крепко сжимают её, и они присоединились к Гарри и остальным. Была только вспышка серебра после трансгрессирования. Кинжал Беллатрикс. Она склонилась над распростёртым телом Драко и заплакала, потянувшись к рукоятке, застрявшей в груди. — Оставь это, — прохрипел он, с трудом дыша. Гермиона покачала головой. — Если я вытащу нож, мы сможем… — Слишком поздно, Грейнджер. Она всё ещё чувствовала его пальцы на своей спине, как будто он боялся, что она исчезнет из его рук. — Нет, не говори так. Ты спас меня. Меньшее, что я могу сделать — это ответить тем же. Он усмехнулся, и из уголка его рта потекла струйка крови. — Не притворяйся глупой. Ты стоишь тысячи меня. Гермиона всхлипнула. Между ними определённо что-то было. — Почему? — это всё, что она смогла сказать, и её рука убрала волосы с его лица. Было несправедливо, что он выглядит так красиво, когда собирается покинуть её. — Я думаю, ты знаешь почему. — Его рука в перчатке потянулась, чтобы погладить её по щеке, ловя слезу. Она блестела в солнечном свете, как и море позади них. — Ты видела меня, когда никто не видел. На мгновенье в её воображении пролистнулись картинки: они вместе смеются, обсуждая Пророк за чаем, его обнажённое тело над ней, и как она замирает от удовольствия под ним, пара сероглазых детей с непослушными кудрями, бегающих по холму — всё, что она представляла, было возможно до этого момента. Она должна потерять то, о чём даже не подозревала. — Драко, — выдохнула она, наклоняясь поцеловать его. Он ответил на поцелуй со всей оставшейся силой. Его губы прижались к её, словно они всегда были предназначены друг для друга, как будто это было неизбежно. Когда она прервала поцелуй — с медным привкусом его крови на языке — он мягко улыбнулся. Всё это можно было назвать мирным, если бы не кинжал, торчащий из груди, и ветер, яростно кружащийся вокруг них. — Простишь меня? — спросил он. — Уже́, — она улыбнулась, надеясь передать всё, что чувствовала внутри. — Забудешь меня? Она подавила ещё один всхлип, гладя его шею. — Невозможно. Его улыбка стала шире, и рука с её спины упала на песок. Гермиона лежала на нём и плакала, пока не осталось слёз. Солнце садилось, когда к ней подошёл Гарри и погладил по плечу. — Он умер героем, Гермиона. Если бы не он, мы бы не выжили. — И что хорошего ему это принесло? — она знала, что в своём горе набросилась на Гарри, но гнев, тёкший по венам, не давал остановиться. Прежде чем закончится война, она отомстит. — Мы можем похоронить его магловским способом… если ты хочешь. Она кивнула, наконец-то вставая на ноги. После долгого пребывания на коленях ноги казались желейными, и порезы на руках снова начали болеть. Она обратилась к боли, позволяя себе чувствовать каждую её частичку и подпитываться ею. Она посмотрела на Гарри, и ей стало больно от сочувствия в зелёных глазах. — Дай мне лопату.***
После этого она стало слишком опрометчивой. Гарри даже прочитал ей лекцию о том, что они не могут позволить себе быть безрассудными. Поттер, истекающий кровью, Гарри назвал её безрассудной. В глубине души она понимала, что это правда. Ей было так больно из-за того, что Драко больше нет, что задумывалась, не хочет ли она присоединиться к нему на другой стороне — где бы это ни было. Рон перестал пытаться достучаться до неё. Любая надежда на то, что он завоюет её, несомненно умерла вместе с человеком, что отдал жизнь за Гермиону. Она стала заплетать волосы в косы, чтобы они не мешались. Это также было занятие, повторение которого в повседневной рутине было почти успокаивающим. Просыпаться, чистить зубы, заплетать волосы. Она знала, что это просто движения, но побеспокоится о своей психике после войны. Это была последняя битва, и она уже видела, как её лучший друг один ушёл умирать в лес. Когда он вернулся — очень даже живой — разразился ад. Она уклонялась от проклятий, пока целенаправленно шла через замок. Ей нужно было свести счёты. Найти Беллатрикс не заняло много времени. Её волосы развивались позади неё, пока она дралась с несколькими людьми, в том числе с Джинни Уизли. Но у Гермионы не было времени, чтобы отвлекаться. Она подошла прямо к ней за спину, используя отвлекающий манёвр в своих целях. — Это за Драко, сучка! — Она подождала, пока Беллатрикс полностью развернётся с садистской улыбкой на лице, поскольку женщина, скорее всего, подумывала о надлежащем конце грязнокровки, которой однажды удалось вырваться из её рук. Но у неё не было и шанса. Как только Гермиона увидела, как загорелись её глаза, она спокойно проговорила проклятье, о котором думала, что никогда не использует. — Авада Кедавра. Зелёный луч ударил Беллатрикс прямо в грудь, и на лице женщины промелькнуло удивление. Гермиона испытала небольшое удовлетворение от этого, но даже наблюдение за её падением не спасло от боли в груди. Это не могло вернуть Драко. Убийство Беллатрикс стало для них большой победой. Конечно, всё это скоро закончиться. Внезапно в полуразрушенных остатках коридора она наткнулась на Луну, сражающуюся с незнакомым Пожирателем смерти. Фигура в маске наложила какое-то проклятье на неустойчивую стену, заставив её треснуть в некоторых местах. Большие куски камня полетели на её подругу. Не раздумывая, Гермиона ринулась вперёд, отталкивая Луну. Она увидела, что Пожиратель тоже был придавлен обломками, прежде чем всё потемнело. Она улыбнулась, когда свет окончательно исчез. Это совсем не больно. Последней её мыслью перед тем, как её охватила тьма, было:Драко, я иду.