Неважно, насколько медленно вы идёте, пока вы не останавливаетесь

Паша вылизывает её бёдра, с внутренней стороны, трётся о нежную кожу небритой щекой, и Анечка течёт, портит новые трусики, и тянет его за волосы на макушке, пытаясь направить туда, где его хочется больше всего. Он выворачивается из-под её пальцев, прижимается виском к раскрасневшемуся бедру и смотрит снизу вверх, смешливо и с обожанием. Оба они одинаково упрямые, наверное, поэтому и держатся уже год вместе. Целый год, боженька. С годовщиной, Паша. Отметить праздник — это его идея. Аня отбросила мечты о “правильно” празднуемых памятных датах вместе с плиссированными юбками и влюблённостью в профессора теории государства и права на первом курсе. Устроили мозговой штурм с подружками. Маша посоветовала спа-салон, Поли́н потащила за собой в магазин нижнего белья, а Мишель по давней традиции предоставил шампанское. И оказалось, они испортили Паше все планы, когда тот заявился к ней в костюме, с букетом и с кольцом в кармане. Ну, или зависит от того, как на это посмотреть. — Бельская, ты..! Аня видит только кольцо, букет, а Паша — и Аню, и чулки, и подвязки, и пояс, и это, судя по всему, чересчур много информации для его сложноструктурированного мозга, который грозит перегреться от желания на месте. Аня красуется, поворачиваясь из стороны в сторону. Тело после массажа и масочек всё будто светится, или счастье делает это с ней? Кружево льнёт к груди, чёрные чулки делают ноги будто длиннее и тоньше, и вот это ощущение себя богиней и королевой? Десять из десяти — рекомендуется любой девушке. Паша наконец заканчивает перезагружаться и определяется с приоритетами: отбрасывает в сторону дорогущий веник и подхватывает Аню на руки. Визжать и сопротивляться бесполезно, но зато очень-очень весело. Он приземляет её на кресло, как на трон, и опускается перед ней на колени. — Кольцо! — Царственным жестом она протягивает ему руку, а у самой пальчики дрожат от предвкушения. Кольцо подходит ей идеально, сверкает на безымянном пальце и отражается в её глазах. — Выходи за меня, а? — чуть с опозданием предлагает Паша, но вместо того, чтобы ждать ответа, кладёт горячие ладони ей на коленки и разводит в стороны, закидывая одну её ногу на подлокотник. Он начинает с чулок. Ноги под ними гладкие-гладкие, мелкая чёрная сеточка ощущается как змеиная кожа, блестит и переливается, если провести ладонью по всей длине ноги. Он ловит её за пятку, целует выступающую косточку. Аня помогает ему, упираясь ступнёй ему в плечо и выпрямляя ногу. Он благодарно хмыкает и возвращается к своему занятию. Ног у Ани много. У чулок обычные атласные резинки и розовые бантики на подвязках. Кожа под ними смялась, и Паша облизывает вдоль замятин языком, гладит пальцами, обжигая и вбрасывая адреналин в кровь. Они начинают игру в “да” и “нет”, и Паша наконец слушается её требовательных вскриков и прижимается носом к влажной ткани между бёдер, вдыхая её запах полной грудью. Аня стонет в голос, когда он отодвигает трусики в сторону — зубами и, дотрагиваясь до неё сразу двумя пальцами, ласкает мокрые складки и просовывает пальцы внутрь. Аня подаётся бёдрами вперёд, насаживаясь глубже, съезжает по креслу ниже и пытается одновременно стянуть с себя бельё и развести ноги ещё шире. Паша удерживает её на месте, заменяя пальцы языком, и после этого желанное “Да!” наконец-то звучит между ними. Первый оргазм накатывает её волной, и она бьётся в его руках, всё-таки сползая с кресла и сваливаясь вместе с ним на пол безвольной куклой. Вместе они образуют кучу-малу — взмокшую, задыхающуюся и празднично-счастливую. — Вот, значит, как, — всё тяжело дыша, находит в себе силы поворчать поверженный Паша. Непонятно, что он имеет в виду — оргазмы, шикарное бельё или что Аня придавила его своим весом и ему, наверное, сейчас не очень удобно. — И теперь так будет всегда, — смеётся Аня, приподнимается над ним и, в конце концов стянув трусики, усаживается на него сверху. Его глаза снова полны восхищения, а штаны топорщатся, напоминая, что тот оргазм был всего лишь началом. Расстегнуть ширинку и вытащить твёрдый член — одной минуты. Аня проводит по нему сжатым кулаком, размазывая смазку по всему стволу, и Паша выгибается под ней, будто от удара электричества. Презерватив находится в кармане тех же штанов, которые они так толком и не снимают, путаясь в руках и конечностях. Пока Аня благословляет Пашину предусмотрительность, тот надевает на себя резинку, и протягивает руку, чтобы ей было удобнее, облокотившись на него, приставить головку к входу и наконец позволить силе земного притяжения соединить их вместе. Она упирается руками ему в грудь, а его руки замирают на её талии, прямо поверх кружевного пояса и чуть щекочат бока пальцами. Они движутся навстречу друг другу слаженно, чувствуют каждый вздох, каждый вскрик — руками, бёдрами, всеми собой. Сливаются воедино, будто цельный механизм. До сплавки, до криков, до сладкой агонии. Чтобы жить теперь долго и счастливо.