Обжигающий лед

      Глубокая ночь. Бескрайнее небо вышито бисером звезд, а над поверхностью земли им вторят жемчужины парящих фонариков. Их синий свет неверно рассеивает окружающую тьму. Белый снег глухо скрипит под ногами девушки. Окружающий лес кажется знакомым. Гейша ступает след в след за белым тигром, что бесшумно идет на пару шагов впереди. — Такао, — словно стараясь дотянуться через разделяющее ее и его расстояние, Мэй шепнула имя в ночную темноту.       Тигр обернулся, смотря на спутницу, как бы говоря: «Иди за мной». Тут же плавно свернул с проложенной тропинки в сторону. Мэй, не до конца уверенная, что верно истолковала взгляд, тихо ступает за дзёнином.       Деревья, будто облитые замерзшей водой, сверкают в свете фонариков. Чуть в отдалении, девушка замечает припорошенную снегом лестницу и незаметную на фоне черной скалы дверь. Такао уверенными шагами подходит к лестнице, такой же сверкающей, как и деревья вокруг. Любой бы поскользнулся здесь. Любой, но только не тот, кто создал это место. Тигр даже не замедляет быстрого шага и поднимается к двери.       Мэй опускает глаза вниз, чтобы не упасть на тонком льду, но вместо этого видит лишь зеленеющую траву. Подняв глаза, видит протянутую ей руку. Шершавая поверхность бинтов контрастирует с нежной девичьей кожей, успевшей лишь слегка огрубеть от тренировок.       Беззвучно открыв дверь, Такао жестом пригласил Мэй пройти внутрь. Помещение оказалось не слишком большим: голые каменные стены пещеры, небольшой столик с кувшином воды, чайником и парой чашек, пол покрыт татами, на противоположной от входа стороне расположилась кровать, а рядом небольшой сундук. На этом скромное убранство заканчивалось.       «Интересно, зачем ему это место? Совсем близко к деревне, но ни разу за все время не находила его». — Я прихожу сюда, когда необходимо побыть одному, — словно прочитав мысли гейши, произнес Такао. — В деревне в любой момент может кто-то зайти в дом, а это место скрыто от посторонних. — Магия? — Именно.       Краем глаза Мэй заметила, что голубые фонарики превратились в парящие хрустальные чаши, наполненные водой, в которой плавали небольшие голубые лотосы. Цветы излучали такой же голубой свет, но теперь он отражался от воды, отбрасывая на потолок и стены причудливые узоры. Создавалось впечатление, что пещера заполнена водой. Девушка слегка покружилась, глядя на потолок. — Нравится? — раздался позади голос дзёнина.       Мэй развернулась и встретилась взглядом с безоблачным небом. Глаза, прямо излучающие спокойствие, водопад волос, белым туманом ниспадающий с плеч, непоколебимость и твердость характера. — Да, — ответила девушка, сама не уверенная в том, имела ли она ввиду окружающую обстановку или самого мужчину. Смущаясь проскользнувшей мысли, Мэй протянула руку и коснулась края рукава кимоно Такао, не разрывая при этом взгляда. Мужчина, чуть помедлив, перехватил ладонь девушки и, переплетя пальцы, подняв руку, поцеловал тыльную сторону. Кицуне перевела взгляд на сцепленные руки, чуть вытянулась и коснулась кончиком носа грубых бинтов. Это казалось ей таким естественным, но в то же время интимным, что она невольно задержала дыхание.       Спустя время, Мэй выдохнула, опаляя горячим дыханием ладонь Такао и сделала шаг назад, пытаясь восстановить внутреннее равновесие эмоций и разума. Прикрыв глаза, девушка вспоминала все ощущения, когда думала о Такао на задании. Даже когда его не было рядом, он через свой подарок оказывал поддержку. С каждой секундой убеждаясь в том, что действительно сильно скучала, Мэй вернулась из лабиринтов мыслей в реальность. Они все так и стояли рядом, только теперь их руки не были сцеплены в замок, а лишь касались друг друга кончиками пальцев, будто не позволяя разорвать связь между ними.       Колдун, едва касаясь лица девушки, провел свободной рукой от уха по скуле до подбородка, приподнимая его. Поймав ее взгляд, произнес тихим, глубоким голосом: — Мэй, я уже говорил, что магия — это то, от чего, попробовав, уже никогда не откажешься. Она будоражит. Так вот ты — моя магия. — Будоражу тебя? — предположила девушка. — Безумно.       В следующую секунду Такао прильнул к губам кицуне. Легкий, нежный поцелуй своей невинностью кружил голову. Мэй полностью растворилась в нем, стала мягкой глиной, позволяя рукам дзёнина делать все, что ему угодно. Разорвав поцелуй, Такао усадил девушку на кровать, а сам сел рядом. Давая время прийти в себя, он не трогал ее. Лишь ждал, наблюдал. Мэй неуверенным движением взялась за ворот кимоно, подхватив пальцами и дзюбан, медленно оголяя кожу плеча. — Уверена, что хочешь этого, Мэй? — Да. Хоть это и слишком волнительно для меня.       Девушка поднялась, развязывая пояс кимоно. Ткань с едва уловимым шелестом спала с ее плеч, оставляя Мэй совершенно нагой. Кицуне заметила взгляд Такао, что медленно скользил по ее животу, груди, ключицам. Никакой похоти, лишь наслаждение красотой. Хоть и не касался, но сразу стало неловко, отчего девушка стала прикрываться руками.       Уложив смущающуюся Мэй на постель, дзёнин снял свое кимоно и наклонился к ней. Девушка хотела отодвинуться, но любопытство пересиливало. Снова поцелуй. На этот раз более чувственный. Мэй приоткрывает рот. Еще долго, очень умело. Никакой похоти, лишь еле загорающаяся страсть.       Задумавшись о том, чтобы не превратиться в лису, Мэй не сразу замечает, что Такао уже не касается ее, а лишь смотрит в глаза, поставив обе руки по бокам от тела девушки.        — Такая красивая, сдержанная, спокойная, уверенная, но временами такая робкая, — тихим голосом произносит колдун. — Иногда ты напоминаешь мне лед. Он тоже прекрасен, накрывает своим спокойствием водную гладь, но стоит выглянуть солнцу, и он сдается.       Чувственный поцелуй в шею выбивает из груди Мэй томный вздох. Проведя пальцами по рукам девушки, Такао за запястья поднял их над головой. Перехватив кисти одной рукой, второй он провел по ее волосам, а затем поцеловал сгибы локтей, пуская мурашки по телу кицуне.       Хрустальные чаши парили над их головами, наполняя воздух какой-то особой, таинственной, слишком личной атмосферой. Такой точно невозможно было бы достичь в деревне, ведь в любой момент могли прийти к главе клана. Здесь же их никто не мог побеспокоить. Магия скрывала своих хозяев от посторонних глаз и ушей.       Все еще придерживая руки Мэй над головой, Такао опустил пальцы в хрустальную чашу.        — Ты знала, что лед не всегда холодный?       Не успев понять смысл вопроса, Мэй ощутила пробирающий холод на шее. Такао держал в пальцах кусочек льда. Он провел им до ямочки над ключицами. Лед постепенно таял, а колдун горячими губами собирал влагу. От такого контраста тело Мэй начало подрагивать. В ней стали бороться страх и желание. — Боишься? — прошептал Такао прямо над ухом. Получив в ответ тихое «немного», дзёнин улыбнулся и поцеловал девушку в висок. — Все будет хорошо. Расслабься.       Решив помочь девушке немного отвлечься, Такао послал волну тепла от кистей и ниже по телу, расслабляя напряженные мышцы. Мэй выдохнула и прикрыла глаза.       Новый кусочек льда. Теперь проходится по ключицам, ниже, в ложбинку между грудями, а затем в одну и в другую сторону, задевая чувствительные соски, губами повторяя путь льда. Спадающие пряди пепельных волос легко щекочут кожу. Низ живота Мэй начинает тянуть, дыхание становится более тяжелым, будто воздух постепенно густеет, от чего появляется странная легкость в голове. Такао приподнимается выше, коленями обхватывая бедра девушки. Подается вперед, целуя в губы. — Мэй, ты невероятно чарующая и пленительная девушка. — Повторяешься? — с легкой улыбкой спросила девушка, припоминая разговор после показательной тренировки дзёнина и Кадзу. — Я не устану повторять это. Ты против? — Ничуть. Наоборот, хочу. — Тогда я готов говорить это тебе постоянно.       Отвлекшись на беседу, Мэй полностью расслабилась, переставая дрожать, и не придала особого значения тому факту, что Такао вновь окунул пальцы в воду и теперь опускал руку вниз. Девушка, до этого лишь тяжело дышавшая, издала стон. Сначала внизу живота, а затем между ее, сведенных колдуном, ног, Мэй ощутила лед. Очень холодно, странно, но при этой волнующе. Отпустив руки кицуне, Такао спустился ниже, слегка дунув на оставленную растаявшим льдом влажную дорожку. Мэй выгнулась в спине, сжимая в руках простынь. Стало безумно жарко, тело вновь начало подрагивать.       Девушка, не контролируя собственное тело, попыталась развести ноги в стороны, но Такао не позволил этого сделать, все также сжимая их по бокам. После очередной партии льдинок, сопровождающейся жаркими поцелуями, Мэй начала метаться по кровати в попытках спрятаться от контрастных ощущений. В какой-то момент из ее глаз стекла пара слезинок. Такао, заметив это, тут же остановился, аккуратно проведя от скулы до подбородка кончиками пальцев, стараясь не задеть нежную кожу бинтами, что в некоторых местах стали розоватыми от крови. Взволнованно спросил, заглядывая в глаза:        — Мэй, что случилось? — Мне страшно, — честно отвечает кицуне. — Эти новые ощущения слишком странные, я не понимаю их, не могу контролировать свое тело, — девушка рвано вдохнула, прикрыв глаза. — Даже мысли путаются. Еще бросает то в жар, то в холод, как в лихорадке, но не из-за льда, — голос стих до шепота. — Такао, что происходит? — Мэй, — с долей ласки и заботы в голосе, позвал мужчина, — посмотри на меня.       Открыв глаза, девушка сначала посмотрела вбок. Разглядывая парящие чаши, Мэй пыталась успокоиться и восстановить дыхание. Колдун спокойно ждал, пока кицуне соберется с мыслями. Когда Мэй встретилась с ним взглядом, Такао легко улыбнулся.        — То, что ты испытываешь — нормальная реакция организма. Не нужно этого пугаться, слышишь? — девушка кивнула в ответ. — Постарайся отпустить контроль над собой. Понимаю, что тобой движет страх превратиться в лису, но все будет хорошо. Доверься мне, Мэй. — Хорошо.       Такао взял руку девушки и поцеловал кончики пальцев, затем запястье, сгиб локтя, плечо, поднялся до уха. Мэй постаралась расслабиться и теперь, чуть опустив веки, полностью отдалась в умелые руки мужчины. «Такао прав, я слишком сильно себя контролировала. Не принимала себя, свою суть. Даже когда Кадзу спросил «кто ты?», ответила сначала «девушка», потом «гейша». Лишь последней назвала «кинцуне». Осторожничала, скрывалась. Перед Такао я могу быть собой. Истинной собой — кицуне».       Мысли девушки прервала волна тока, когда мужчина развел ей ноги и задел языком какую-то точку, поглаживая рукой внутреннюю сторону бедра. Стон слетел с ее губ.        — Вот так, молодец, — произнес Такао, поглаживая нужное место пальцами. — Дай волю своему телу, оно знает, что нужно делать, — продолжил ласки языком.       Мэй накрывает волна удовольствия, когда дзенин вставляет два пальца и делает несколько ритмичных движений внутри. После напряжения, тело наполнилось приятной легкостью, в голове стало совершенно пусто. Сквозь пелену этих ощущений, Мэй заметила внимательный взгляд Такао, а затем очень сильный дискомфорт внизу. Вскрикнув, девушка прикрыла рот руками, приглушая всхлипы. Мужчина осторожно взял ее за руки, переплетая пальцы, и положил их по сторонам от головы. Мэй впилась ногтями в его кожу, оставляя следы-полумесяцы, но дзенин, кажется, не замечает этого. Оставив легкий поцелуй за ухом, он припадает к губам страстно, немного грубо, пытаясь тем самым отвлечь девушку от неприятных ощущений.       Привыкнув к чувству наполненности, кицуне кивнула и Такао начал медленно двигаться. Легкая боль постепенно уходила, даря Мэй наслаждение. Наслаждение до немеющих рук, дрожащих колен, сбитого дыхания. Колдун любовался телом извивающейся под ним девушки. Гладкая кожа, покрытая испариной, поблескивала в свете синих лотосов, волосы растрепались по постели, нежная грудь часто взымалась от тяжелого дыхания, с припухших от поцелуев губ срывались стоны. В попытке удержать сознание, Мэй цеплялась руками за плечи Такао, оставляя царапины. — Такао, пожалуйста, — на выдохе произнесла девушка. — Чего ты хочешь, Мэй? — Чтобы ты был рядом со мной, не оставлял надолго. — Не оставлю. Больше не оставлю.       Колдун постепенно ускорялся, доводя девушку до исступления, головокружения. Он положил руки ей под спину, вынуждая выгнуться, а затем припал губами к чувствительной груди, оставляя красные следы. Стоны стали громче, воздух тяжелее, температура выше. Тело Мэй вытянулось, как струна, а затем обмякло в уже таких родных руках. Его руках.       Улегшись рядом, Такао положил голову девушки себе на грудь, приобняв за талию и поглаживая мягкие волосы. Слушая размеренно биение сердца дзёнина, Мэй постепенно возвращает себе способность двигаться и разговаривать. — Такао, почему на кицуне ведется охота? — поддавшись необъяснимому порыву, поинтересовалась девушка. — Зависть. — Чему? Магии? Разве это повод для зависти, если она отнимает силы?       Грудь колдуна начинает немного подрагивать, а дыхание становится прерывистым. Беспокойно обернувшись, Мэй замирает, пораженная увиденным. Такао беззвучно, но искренне смеялся. Всегда серьезный глава клана синоби вот так просто смеялся перед девушкой, показывая свои искренние эмоции, доверяя ей. — Ты любишь усложнять, Мэй. Все намного проще. Люди просто боятся, ведь магия для многих — нечто необъяснимое. Они всегда боятся того, чего не понимают. Охотой люди показать, что тоже обладают какой-то силой. Есть кланы, которые не ладят с нашим только из-за меня. — Из-за того, что ты колдун? — Да. Для них это ненормально. Ёкаи же завидуют, ведь для большинства способности кицуне являются недосягаемыми. Девятихвостые обладают силой, равной богам. Поэтому многие охотятся на маленьких лисят, чтобы в будущем было меньше проблем. — А у меня еще и печать. — Верно.       Поварив еще немного мысли в голове, Мэй прикрыла глаза. Биение сердца Такао умиротворяло, а крепкие руки давали ощущение безопасности. Вскоре девушка уснула.

***

      Утреннее солнце пробивалось сквозь тонкие занавески окна, падая на лицо Мэй. Девушка перевернулась на спину, сладко потягиваясь. Осознание пришло с небольшим запозданием, ведя борьбу с остатками сна. Распахнув глаза, кицуне резко села в кровати. Просторная комната, окутанная мягким светом солнца, совсем не была похожа на сокрытую магией пещеру. Взгляд упал на заколки, зажатые в руке. Мэй издала печальный и тяжелый вздох, понимая, что все было сном и Такао все еще нет рядом.       Одевшись девушка вышла к Сино-Одори, уже принесшей завтрак в покои. Прокручивая увиденное, Мэй не сразу услышала, как ёкай зовет ее.        — С тобой все хорошо? — спросила черноволосая. — Абсолютно. Почему спрашиваешь? — сдержанно поинтересовалась Мэй. — Ночью из твоей комнаты доносились такие звуки, будто ты была не одна, а с мужчиной.       Мэй поперхнулась чаем. «Надеюсь, что это слышала только Сино-Одори». — Сон приснился беспокойный. Ничего более. Давай не будем об этом. — Как хочешь, — ответила ёкай, загадочно улыбаясь.