***
Людей почти не было, Минхо не спеша шел по набережной, когда рядом из ниоткуда появился Эдис. — Давно не виделись, — необычно спокойно произнес он, заложив руки за спину. — Ну, в этом не я виноват, — продолжая идти вперед, ответил Минхо. — Нда, — сэльв о чем-то задумался. — Не хочешь вернуться на остров? Ненадолго. Минхо остановился, удивленно смотря на Эдиса. — Зачем? — воспоминаний о том месте было, конечно, много, но не особо приятных. Сэльв молчал, а потом, цепко ухватив его за локоть, дернул в сторону. Не успев понять, что происходит, Минхо увидел только, как мелькнуло что-то яркое, похожее на фары машины, а потом прохладный морской воздух сменился мелким дождиком, неприятно накрапывавшем с темного неба. Рядом тускло горел одинокий фонарь, выхватывая из темноты силуэт двери. Они оказались на крыше, Эдис проковылял к двери и, обернувшись, внимательно посмотрел на Минхо. — Это твоя единственная возможность еще раз взглянуть на свою прошлую жизнь, — сказал он и уже уверенно открыл дверь. — Пути назад нет, — негромко пробормотал он и скрылся в темном проеме. Минхо настороженно оглянулся и прошел за сэльвом. Его странное поведение сбивало с толку, никогда еще эти существа не показывали, что чем-то напуганы или встревожены. Что бы ни происходило, они реагировали так, будто знали все с самого начала и лишь смотрели со стороны на то, как идет эта жизнь. Винтовая лестница закончилась еще одной дверью, за которой был длинный коридор с дверьми в комнаты. Из освещения были только ночные лампы, тускло мигающие в темноте. Эдис остановился у одной из дверей. — Зачем все это? — попытался выяснить Минхо, заранее зная, что прямого ответа не получит. Сэльв вновь взял его за локоть, и теперь они стояли в просторной гостиной. — Ты помнишь эту комнату? — спросил он, тихо включая свет. Минхо огляделся: незнакомая мебель была вся в темных тонах, на столе валялся мусор, стоял невыключенный ноутбук. Все было незнакомым и немного отталкивающим. Большие окна в пол, частично занавешенные тяжелыми шторами. — Нет. — Мы сэльвы… — тяжело вздохнув, сказал Эдис. — Ты думал, мы не можем умереть… Да, конечно, мы такие существа, которые имеют возможность жить вечно, а это, признаюсь тебе, не так уж и просто. Я многое успел увидеть за свою жизнь, хотя по нашим меркам ее нельзя назвать долгой, но тем не менее мне хватило опыта. Я много думал и, признаюсь, это решение далось мне очень нелегко. Минхо молчал, не понимая, к чему ведет Эдис. — Я не мог тебя сюда приводить и пошел против правил, сейчас ты должен быть в Италии, пить с друзьями, но твоя жизнь не будет иметь смысла. Мы, сэльвы, знаем очень много и то, что ты себе не можешь даже представить. Мы знаем прошлое, настоящее и можем видеть будущее, этот и другой мир уже не сможет нас удивить; и в то время как вы пытаетесь решить проблемы на своей земле, мы знаем, что у вас не получится, а, когда ты опускаешь руки и сдаешься, мы знаем, что тебе оставалось сделать последний шаг. Но мы не можем об этом говорить. Прямо сейчас я уже сделал то, после чего не смогу оставаться здесь, поэтому доведу начатое до конца. Ты не узнаешь это место сейчас, но оно было твоим раньше. Эдис щелкнул пальцами, и темный диван исчез, теперь мебель была светлей, на окнах висели плотные шторы с незаметными узорами, а полупрозрачная тюль была отдернута у самого края, там же стояло кресло. На полу рядом валялся плед, а на нем, свернувшись клубочком, мирно спал Суни. Вдалеке были видны горы, а за ними вдаль уходило бесконечное море. Минхо оглядывался вокруг, узнавая свою давно забытую комнату. Вот тут на диване он любил читать, а здесь за столом всегда сидел Чан, рассказывая о вечных проблемах. Картинки из прошлого появлялись одна за другой, заполняя воспоминания. Вот он сидит дома, за окном идет дождь, тихий вечер незаметно перетек в ночь, и теперь уже не видно конца острова. А потом на пороге он видит промокшего мальчишку, с перепуганными глазами, который протягивает ему что-то маленькое и пищащие, а сам дрожит. — Это… — дыхание сбилось. — Это был он? Теперь он уже помнит все. Вот он сам идет по заросшей тропинке, а за ним, боязливо оглядываясь, спешит Джисон, перед этим, светя своей синей макушкой, он поет на сцене. Вваливается посреди ночи в комнату, пьяный, готовит, обнимает и отдает свое сердце, спасая в самые тяжелые моменты. Когда-то они связались, создав нерушимую связь между их сердцами. Вот они вместе стоят на деревянных мостках, вместе гуляют, и Минхо знает, что это самый дорогой человек в его жизни. Они связанны не только душой, и теперь черный рисунок горит, обжигая кожу вокруг себя. — Как я мог все это забыть? — слезы застилают глаза. — Как я мог не вспомнить его? Я даже представить не могу, как это больно. — Он знал, что ты его не помнишь, — сказал сэльв и взглянул на часы. — А теперь дай мне закончить начатое. Он подошел к Минхо и дотронулся до метки. — Что ты делаешь? — испуганно прошептал Минхо. — Я нарушил правила и должен отплатить своей жизнью, но для этого нужно отдать человеческую судьбу сэльвам. Ты проживаешь долгую и счастливую жизнь, — вновь отстраняясь, сказал Эдис. — А когда она закончится, ты станешь сэльвом. Ты уже не будешь помнить то, как был человеком, я тоже этого не помню, но все же это не так плохо. Просто знай, что бы ты ни делал, всегда слушай сердце, я уверен, оно у тебя теплое. Я уверен в том, что сделал правильный выбор, изменив ваши судьбы. А теперь используй свой шанс. И крепко обняв его на прощание, Эдис исчез, а Минхо вновь оказался на набережной, на том же самом месте, как будто ничего не было. Вот только память настойчиво давала понять, что теперь ему есть, что делать. Он помнил каждый момент проведенный вместе, каждое мгновение их крепких объятий, каждое слово и взгляд этих больших глаз. Он помнил, как долго ждал его у обрыва, как каждый день надеялся увидеть его вновь. Они же все вместе раньше сидели за столиком, вместе гуляли и были действительно счастливы. Тогда почему они смогли забыть что-то столь важное? А главное, почему именно ему дали еще один шанс?***
Время давно перевалило за полночь, и теперь на улицах не было ни души. Столько лет он мечтал об этой встрече, а теперь разбил сердце тому, кого любил. Гостиница была совсем близко, зал, где еще недавно праздновалась свадьба Чана, уже давно опустел, свет не горел ни в одном окне. Тяжело дыша, Минхо остановился у террасы, он даже не подумал, куда идти. Они же встретились так давно, откуда он знает, где теперь его искать. Может, Джисон сейчас в другой стране, решил смириться с судьбой. Но знакомое лицо, с растерянным взглядом, полным боли, стояло перед глазами. Он не может просто так его отпустить, не теперь, и вдохнув морской воздух, Минхо побежал ко входу. Джисон медленно шел по ночным улицам, любуясь ясным небом. Изредка мимо проезжали машины, где-то периодически слышался лай собак и постоянный стрекот в траве. Сколько бы он себе ни представлял, пустой, не понимающий взгляд родного человека было вынести куда сложней. Его предупреждали, он сам понимал, на что идет, но слишком сложно в итоге терять то, к чему так долго шел. Теперь же оставалось только уйти, навсегда оставив эту жизнь течь своим путем, уже без него. Он помнил каждое слово, сказанное Минхо у обрыва, знал, что тот ждал его каждый день, продолжая любить. Неужели ты меня не помнишь? От раздирающей боли внутри хотелось кричать. Задыхаясь от невыносимого желания перестать что-либо чувствовать, Джисон сел на корточки, прижавшись спиной к холодной стене. Мимо иногда кто-то проходил, не обращая на него внимание, время шло, а мысли все не переставали крутиться с бешеной скоростью. Тихие слезы отчаянья непроизвольно скатились по щекам. Он не хотел плакать, но что-то внутри все же не смогло выдержать всех этих чувств. Может, когда-нибудь потом он встретит другого человека, которому сможет отдать свое сердце. Но в очередной раз вспомнив далекие дни на острове, переубеждать себя смысла уже не было. Ему суждено было остаться одному с самого начала, когда в один из сентябрьских дней он узнал о смерти девушки, которую, как он думал, горячо любил. А потом его собственная смерть в этом же мире, где он сидит сейчас, остров, встреча с незнакомцем в старой части здания, когда он заблудился. Тогда Минхо его отталкивал одним своим видом, и кто бы мог подумать! Он найдет своего человека и полюбит его больше жизни. Очередная слеза оставила мокрый след на белой рубашки. Он встретит друзей, с которыми найдет себя. Он полюбит петь, полюбит котов и мягкий диван в гостиной Минхо, он будет счастлив, как никогда прежде, полюбит жизнь и решит, что так будет всегда. А потом все начнет рассыпаться, пока совсем не исчезнет. Вот так пройдет его жизнь, пока он не умрет в одиночестве? Теперь да. И в последний раз посмотрев на звезды, Джисон поднялся на ноги. Пустота внутри немного пугала, но еще больше пугало то, что ему придется с ней жить. Теперь захотелось, чтобы именно сейчас какой-нибудь пьяный водитель не заметил его на дороге. Отчаянье захлестывало с головой, унося вниз, а желание раствориться в воздухе и исчезнуть навсегда нарастало с каждой секундой. Дышать снова стало невыносимо тяжело, и слезы вновь собрались в уголках глаз. Опустив голову, Хан пересек узкую улочку и быстро зашел в гостиницу. Может, хоть алкоголь поможет ему справиться с этим. Ускорив шаг, Джисон свернул к себе и, уже не видя ничего, понесся к двери номера, случайно чуть не сбив кого-то с ног. Хотелось кричать, но крик застрял в горле, хотелось рыдать, но слезы не текли, и теперь хотелось умереть, а это зависело только от него. Все тело болело от воплей и рыданий раздирающих изнутри, казалось, еще секунда, и он больше не сможет сдерживать все это в себе. — Джисон!!! — внезапный крик заставил остановиться. Сзади послышались приглушенные шаги. Не дыша, Джисон замер, боясь повернуться, этот до ужаса знакомый голос пробирал до мурашек. Закрыв глаза, Хан боялся спугнуть наваждение, но чья-то рука тихо тронула его за плечо. — Это ты, — облегченно прошептал Минхо и крепко прижал к себе его трясущееся тело. — Прости, что так долго…