Сестра Дюпен-Чен

С утра следующего дня Аннет, лёжа в кровати, понадеялась что её простуда уже прошла, но как только она оторвала свою голову от подушки сразу же ударила боль в висок. Со стоном девушка всё-таки поднялась с постели и надела штаны. Сегодня ей точно нужно вылечиться до вечера. Премьера. Русоволосая тяжко вздохнула и подошла к зеркалу. Видок у неё был, конечно, тот ещё. Бледность в этот раз была не так сильно заметна, но все же от внимательного взора мамы она не скрылась. Опять в неё начали пихать разного рода таблетки. Старшая Дюпен-Чен со слабой улыбкой сказала маме, что может и сама о себе позаботиться. Женщину такими словами было не убедить. Том Дюпен, зашедший в гостиную, лицезрел такую картину: старшая дочь вяло сопротивлялась попыткам своей матери впихнуть в неё чуть ли не все лекарства в доме. Увидев отца, Аннет подняла на него жалобный взгляд и получила в ответ сочувственный. Все в доме знали, что если Сабин Чен за что-то взялась, убедить её не делать этого крайне трудно, практически невозможно. Ей снова подали плед, потому что мама забеспокоилась, что ей холодно. Русоволосая со смиренной миной на лице приняла плед и легонько накинула его на плечи. Скоро вниз спустилась сестра и тоже ей посочувствовала. Но ей было не до этого, она думала только о премьере. Как она выйдет из дома? Мама, наверняка, запретит ей выступать в таком состоянии, но что оставалось делать? Дюпен-Чен покачала головой, пытаясь придумать хороший план действий. Она уже написала режиссеру, что на съёмки сегодня прийти не сможет по причине нездоровья, но что делать с премьерой? Нельзя же поступить также! Девушка дотронулась до своего лба. Хмм, вроде бы не горячий, значит температуры нет. Это радовало. Головная боль уже почти прошла, наверное, одна из маминых таблеток все же подействовала. Аннет улыбнулась уголком губ. Да, это мама умеет. Так заботиться, что потом захочется из-под её опеки сбежать как можно дальше. Она снова нахмурилась. Нужно было решить что-то с театром. Отказываться от роли было невозможно. Девушка вздохнула и заметила, к своему большому удивлению, что и кашля у меня нет уже. Насморк по-прежнему не хотел чтобы оставлять, как и слабость и лёгкий озноб. С родителями о премьере она даже заговаривать не стала - знала, что если мама решит, отец с ней согласится. Но ведь нельзя же подвести всех: режиссера, актеров, гримёров, постановщиков и так далее. Она посмотрела на часы на телефоне. 16:47. Мда, а вечер-то приближается. Премьера через три часа с небольшим. Немедленно нужно что-то решить. Аннет схватилась за голову и присела на диване, на котором её оставила чересчур заботливая мама. Рядом с ней сейчас никого не было, что было ей на руку. Можно было подумать в тишине. От мыслей её отвлёк звук пришедшего сообщения. Она мельком взглянула на отправителя и прошлась по написанному. Адриан: Привет, Аннет, как ты? Русоволосая с досадой поджала губы и откинула телефон от себя подальше. Не хотелось никому сейчас говорить о своем самочувствии. Тем более другу, который, наверно, после этого слов, уверен, что все нормально. Ей немного стало стыдно за свой обман, но она тут же перешла к обдумыванию плана. Спектакль без "Офелии" представить нельзя - это очевидно. Значит, нужно придумать способ попасть в театр. Девушка встала и попробовала спокойным шагом пройтись по помещению. Так, с походкой у неё всё было нормально - никто не заподозрит, что что-то не так. Аннет осторожно повертела головой. Головная боль была, но не серьезная. Отлично, две таблетки и все пройдет. Она попробовала вдохнуть в лёгкие воздуха через нос, но тут её ждало разочарование: нос был заложен наполовину. Что ж, от этого тоже можно найти лекарство. Тогда Дюпен-Чен сосредоточилась на собственных ощущениях - хотела проверить, осталась ли слабость в теле. К сожалению, она была, причем, нешуточная. Однако, на походке это нисколько не сказалось - удивительно. Внезапно она вздрогнула и только потом поняла, что это было не от неожиданности, а от холода - плед она оставила на диване. Закончив с этими манипуляциями, она снова уселась на диван, закутавшись в плед. К ней подошла Маринетт и положила руку на плечо. Старшая взглянула на неё. В её глазах она прочла немой вопрос и прекрасно поняла его. — Я все равно пойду, Маринетт, — со вздохом тихо сказала она, — "Офелия" должна быть на спектакле. Без неё всё сорвётся. Я не могу так подвести режиссера. Пойми меня! — почти взмолилась под конец она. — Я то тебя понимаю, — покачав головой, ответила та, — да только вот мама не поймет. — Мы ей не скажем, — схватила её за руку русоволосая. — Ладно, — после минуты обдумывания кивнула ей сестра. В этот момент кто-то позвонил в дверь. Сестры переглянулись. Аннет, пересилив себя, встала и, не снимая пледа с плеч, пошла открывать. На месте гостя стоял Адриан Агрест со слегка озабоченным выражением на лице. Увидев её, на его лице появилась улыбка. Блондин прошел в дом и поздоровался с Маринетт, которая от этого слегка покраснела. Друг пришел за ответом на свое сообщение. Это девушка поняла по его взволнованному лицу. Она кивнула ему на диван и вместе с ним туда присела. Русоволосая успокоила его, сказав что у неё просто небольшая слабость и озноб. Друг ей поверил. Про премьеру никто не заговаривал. Маринетт разместилась в кресле рядом с диваном и наблюдала за лицом говоривших. Адриан показался ей чересчур озабоченным, а сестра была спокойной и невозмутимой. Пробило 6 часов. Старшая посмотрела на младшую. Между ними произошел немой диалог и обе поняли друг друга. Агрест недоуменно на них покосился. Аннет встала и удалилась в свою комнату, ничего не говоря. Тогда блондин обратился за объяснениями к Маринетт. Та ответила спустя минуту. — Аннет ушла собираться на премьеру, — кратко пояснила она, — а я пока приготовлю ей лекарства, которые ей необходимо выпить прежде чем выйти, — с этими словами она взяла две маленькие упаковки и пошла на кухню. Русоволосая подошла к ней спустя пару минут. На ней был черный костюм, состоявший из черных брюк, черной шелковой майки на бретельках и черного пиджака с блёстками. Девушка поблагодарила сестру и быстро выпила приготовленные лекарства. Когда она направилась к выходу откуда-то раздался голос мамы, спрашивающей о её самочувствии. Адриан заметил как подруга поморщилась и поспешила ответить. Она вышла за дверь. С ними она увидится ещё до премьеры. Блондин вздохнул и тоже ушел. Русоволосая на такси добралась до театра и, превозмогая слабость, поднялась по лестнице на второй этаж. Режиссер встретил ее с рассеянной улыбкой. Она кивнула ему и пошла переодеваться. Надев костюм "Офелии" девушка присела перед зеркалом и взглянула на свое по-прежнему бледное лицо. К ней зашёл "Гамлет" и они поговорили немного. Таким образом до премьеры оставалось всего 45 минут. Аннет вышла из своей комнаты и подошла к занавесу. Чуть отодвинув его, она увидела, что кое-кто уже начал занимать свое место в зале, хотя для этого было ещё рано. Она вернулась к себе в комнату и там дождалась начала спектакля. С сестрой и другим она так и не смогла повидаться. Встав за кулисами, русоволосая слышала голоса "Гамлета" и "его дяди". Скоро настало её первый выход. Она плавно выбежала на сцену вместе со своим "братом" и начала с ним разговор. Под конец диалога она снова почувствовала головную боль, но не придала ей значения. Далее состоялся её разговор с "отцом". Отыграв все, "Офелия" скрылась за кулисами. Она ни разу не посмотрела на публику, а сейчас решила посмотреть. Многие сидели с отсутствующим выражением на лице, а другие с интересом поглядывали на сцену. Её семья сидела в первом ряду. Она прошлась по их лицам и остановилась на мамином. Сабин выглядела напряжённо - боялась за её здоровье и сердилась за её уход. Далее, на втором ряду, Аннет увидела своего друга. С ним рядом сидел тоже какой-то блондин. Она бы узнала его, если бы он в этот момент не наклонил голову вперёд. Девушка не стала ждать и пространным взглядом осмотрела весь зал. Людей было много, несомненно. Дело в спектакле шло к антракту. Дюпен-Чен посмотрела на часы. 21:20. Через десять минут можно будет отдохнуть. Это было хорошей новостью, потому что в висках снова застучало. Она поморщилась и принялась растирать их. Это немного помогло. Наконец, время антракта настало. "Офелия" неровным шагом двинулась к своей комнате. Сев на стул, она устало вздохнула. В кармане брюк, которые лежали неподалеку, она отыскала таблетки и съела их, запив стаканом воды, стоявшем на столе. Минуты две вокруг стояла тишина и она прикрыла глаза. За окном раздался какой-то стук, а потом и чей-то громкий вопль. Аннет резко вскочила, от чего снова появилась слабость, и подошла к окну. На улице орудовал новый злодей. Он был так близко к театру, что мог, при надобности, уничтожить его. Спустя какое-то время появились супергерои. Злодей был большим медведем, у которого на голове была шляпа, а на шее галстук. В руках он держал волшебную палочку. Видимо, на что-то разозлившийся фокусник из цирка, пришла догадка в голову Дюпен-Чен. Она увидела, как он легко, схватив супергероиню за её йо-йо, отшвырнул Ледибаг в ближайшее здание. Русоволосая стала с волнением следить за уклоняющимся от ударов, Котом Нуаром. Она перевела взгляд на его напарницу и увидела Только её торчащие из дыры в здании ноги. Скорее всего, Ледибаг была без сознания. Это плохо. Вот и Кота схватили за хвост, в буквальном смысле. Аннет посмотрела на часы. 21:36. У неё было 14 минут. Девушка вздохнула и решительно выпустила из рукава платья "Офелии" квами. Диленни с готовностью на неё взглянул. — Диленни, полосы! — сказала она. В следующую минуту Мембарс вылетела на улицу через окно.