Чайка

Колокол звонит уже в пятый раз, но Исин будто не слышит его, сидя на деревянных мостках и болтая ногами над водой, что пугает своей чернотой редких путников, не решающихся даже смотреть на нее. Деревня тиха, как всегда, только изредка чей-то топот разносился по деревянным площадкам на сваях, на которых и стояло селение. Чайка находилась в дельте реки, и вода вся здесь словно застыла в один миг, как застыли и люди, и вековые деревья, забывшие, что такое ветер, давно не касавшийся их теперь тяжелых листьев. До воды было далеко, но упасть в нее мало кто из местных боялся. Страшились многого; леса, шорохов, ведьмы и короля, но не воды. Исин никогда не задумывался, почему у деревни такое странное название. Его дед, которого в деревне звали Седым, из-за волос, белых как снег, ни у кого из стариков в деревне не было таких, говорил, что река раньше была соленая и широкая, но обмелела еще до того, как Исин появился на свет. Седой грешил на Короля, хотя каждый в селении не упускал возможности обвинить во всем ведьму. На то она и ведьма, в конце концов. Исину же не было дело ни до реки, ни до короля, а до деревни и подавно. Он ждал лишь своего совершеннолетия, когда его признают самостоятельным и взрослым. Седой рассказывал ему истории про другую сторону леса, которую охраняет ведьма, про столицу и настоящее море, про желтую кукурузу и сладости, что он пробовал, путешествуя. Исин с ужасом и восторгом слушал его, еще в детстве решив, что Чайка никогда не сможет сковать его по рукам и ногам, заставив жить на одном месте до самой смерти. Деревня угнетает и тушит своей тишиной и блеклостью юношеское сердце. Исин не желает быть похожим на тех людей, что живут по соседству. Он всегда был тихим парнем, обращенным больше в себя, чем в мир, но мало кто знает, что происходит у Исина внутри, пока он бездумно смотрит на водную гладь. Седой приходит за ним, когда уже стемнело и тянет парня за рукав, ворча и говоря о том, что пора бы домой, иначе чудище из глубин сожрет твои ноги. Исин лишь улыбался на эту детскую страшилку, которой раньше боялся как огня и бежал сломя голову по мосткам под раскатистый смех деда. Исину завтра исполняется семнадцать, и он готов уйти из Чайки, не прощаясь и не обещая вернуться. Ему жаль лишь Седого, но тот машет на парня рукой, потому что нельзя забывать о мечте ради какого-то старика. Исину грустно слышать это, потому что дед вырастил его, но Седой не сможет уйти с ним, как бы его не просили. - Я устал, малыш. Надеюсь, ты пройдешь по этой земле столько же, но не надоест тебе ни одна дорога, - морщинки расползаются от его глаз лучиками, а улыбка все так же ярка, пусть и немного печальна. Седой обнимает его перед сном, прося передать от него `здравствуй` ведьме, если им доведется встретиться, ведь на рассвете Исин уйдет, прикрыв за собой дверь и оставив Чайку продолжать жить на деревянных сваях, исчезающих в темной воде. - Исин решает идти через лес, потому что лодок в деревне нет уже давно. Он помнит слова деда, предупредившего его о том, чего стоит бояться, а от чего нужно просто бежать. Седой плевался, как только речь заходила об эльфах, премерзких созданиях, по его словам. Как-то от старых сплетниц, вечно сидящих у южной границы леса, Исин услышал, что Хрипун так ненавидит этих существ потому, что они знатно дурили его по-молодости. Может быть, правда, а может, и нет, в любом случае, у Исина нет другой версии. Эльфы не отличались особой красотой, да и единственной чертой, по которой их можно было распознать, были уши – большие и торчащие так явно, что только слепой не разглядит. Лес постепенно светлел и ближе к вечеру Исин уже чувствовал легкий ветерок, приносивший неизвестные запахи и качавший кроны тонких высоких деревьев, совсем не похожих на те, что в дельте реки окружают Чайку. Вроде бы именно здесь живут эльфы, и хотя Седой наказал внуку не болтать с этими пройдохами, Исину все равно было интересно. Он оборачивался на шорохи и останавливался порой, прислушиваясь к звукам леса, надеясь услышать или смех, или чей-то шепот, однако, ему не встретился даже олень. Видимо, Седой знатно нашептал заклятий, чтобы уберечь Исина от неприятностей. - Он провел в лесу несколько дней, однажды забравшись в нору к лису, решив, что это просто подходящее место для ночлега. Лис оказался оборотнем, и быстро выгнал Исина, который, вытаращив глаза, не мог поверить тому, что это действительно происходит. Рыжий обнаженный парень хмурил свои тонкие брови и щурил раскосые глаза, ворча про то, что ему смяли и перевернули всю листву в норе. Исин сумел только запоздало извиниться, рассматривая оборотня с ног до головы. Тот ничуть не смущался, фыркая на новые незнакомые запахи, которых было так много на чужаке. - Такой молодой, а уже чем-то гнилым пахнет, - поморщился лис и, обернувшись, прошмыгнул в нору, оставив Исина в одиночестве и недоумении. Парень понюхал свой рукав, воротник куртки и кофту, но ничего не учуял. Может быть, это запах Чайки? В деревне всегда было сыро и влажно, от чего гнило не только дерево, но и люди. Следующим утром, проверяя свою сумку на предмет оставшихся припасов, Исин понял, какую именно гниль учуял рыжий лис. Мясо, данное в дорогу дедом, испортилось. Парень просто забыл о нем, в силу природной рассеянности, положив на самое дно холщевой сумки. Он не смеялся так уже давно, и, признаться, у Исина отлегло от сердца; парень надеялся, что за свои семнадцать лет не успел стать таким же, как те, что живут в ней по сорок. - Через пять дней из-за вершин деревьев показались цветные холмы. Исин не мог поверить своим глазам; они и правда были похожи на позвонки драконов, выстроенных в ряды друг за другом. Уже больше суток он шел вдоль реки, быстрой и холодной, но узкой, текущей с гор в долину, а затем в лес, осенний и яркий, теряясь между зарослей. Набирая воды во флягу, до этого наполненную прозрачной словно стекло влагой из озера, встретившегося на пути, Исин чувствовал, что сможет пройти еще столько же, ради того, чтобы увидеть все то, о чем говорил ему Седой. Признаться, Исин с удовольствием бы поведал ведьму, которая деду нравилась явно больше, чем те же эльфы. Старика в деревне все величали странным, и Исину было до жути интересно, какая она, эта ведьма. Он смог вспомнить только то, что та живет на другой стороне леса, но что именно и от кого охраняет колдунья, Исин забыл. - Дом ведьмы вырос перед ним словно по чьему-то молчаливому желанию. Парень даже не сразу понял, откуда он взялся, потому что только что шел мимо кустов с земляникой и папоротников, и вдруг вот он – двухэтажный дом из темного дерева с кучей оберегов на крыльце и указателем рядом, на котором совершенно стерлись все буквы с табличек. Исин невольно задержал дыхание, потому что вокруг витало что-то странное, воздух был гуще, словно вязкий кисель, который можно было зачерпнуть ложкой. Что-то заворочалось в животе, но это был явно не страх, скорее предвкушение и любопытство. Исин с любопытством рассматривал жилище ведьмы, поворачивая голову то вправо, то влево, но сомневался, стоит ли подойти ближе. Однако, собравшись с духом и припоминая обещание, данное Седому, Исин шагнул к крыльцу, закусив губу и занося руку для того, чтобы постучать. Звук получился звонким и долгим, будто внутри дома была абсолютная пустота, тихая и затягивающая. Исин мялся у двери, раздумывая, стоит ли повторить, или отступиться, раз его не хотят пускать. Но раньше, чем он успел решить что-то, дверь отворилась, являя Исину незнакомца, заинтересованно рассматривающего его. Парень, стоящий перед ним едва улыбнулся, будто кто-то дернул за ниточки мягкие уголки его губ, и вопросительно наклонил голову. - Здравствуйте, - только и смог выдавить Исин, поводя плечами. – Я шел мимо и вспомнил о данном обещании, - он снова на секунду затих, но продолжить ему не дали. - Ты не мог проходить мимо, - сказал ему незнакомец, улыбаясь шире и щуря темные глаза. - Почему? - А ты знаешь, куда идти? – вопросом на вопрос ответил парень. – Проходи, будешь моим гостем. Он взял Исина за руку и потянул на себя, не встретив сопротивления. Тот же лишь хлопал глазами, не совсем понимая, что происходит. Значит, это и есть ведьма? Или он просто свернул не туда и вышел к другому дому. Может, заблудился. Этот парень говорит так непонятно, что Исину требуется намного больше времени на ответ, который даже не считают нужным выслушать. Он хмурится, садясь за стол, но когда ощущает тяжесть на своих коленях и опускает туда взгляд, на него смотрит пепельного окраса кот, урчащий и будто ожидающий ласки. Дом изнутри оказывается раза в два больше, чем снаружи, на кухне множество баночек, скляночек и висящих под потолком в небольших букетиках сушеных трав, так что Исин развеивает свои сомнения по поводу того, действительно ли это обитель ведьмы. - Ты сказал что дал обещание, - вырывает его из мыслей голос такой же мягкий, как и шаги. - Да, своему деду. Он просил передать ведьме `здравствуй`, - отвечает Исин, уловив, как едва взлетают под карамельную челку чужие брови. Взгляд хозяина дома вмиг потеплел, стал будто чище и глубже, и он поставил глиняный чайник на стол, садясь напротив Исина и подпирая щеку кулаком. - Лу Хань жив все еще? Давно он был у меня в последний раз, – почти пропел колдун и Исин встрепенулся, потому что сто лет не слышал имя деда. – Ты его внук? - И да, и нет, он просто воспитывал меня, но говорил, что уже тогда когда я родился, был слишком стар для отца, поэтому, - он замолкает, решая, что и так все понятно. Пепельный кот жмется к Исину, продолжая урчать, от чего парень не может не улыбнуться, смотря в ярко-зеленые глаза. Колдун же пристально изучает своего гостя, отмечая каждую мелочь, что могла бы быть интересной. Исин же вдруг вскидывает голову, ловя на себе хитрый прищур ведьмовских глаз, но спросить все же решается. - А почему на указателе возле дома стерты все надписи? Здесь никто не ходит? - Они не стерты, - колдун поднимается, открывая шкафчики и вытаскивая из них разные угощения. – Просто ты еще не знаешь, куда хочешь пойти. Он поднимает крышечку чайника, проверяя, заварился ли чай, и принимается разливать его по чашкам. - Разве? – Исин не может понять этого колдуна. - Конечно, - кивнул он, пододвигая к своему гостю плетеную корзинку с ягодой. – Скажи свое имя. - Исин, - тут же отвечает парень, грея руки о круглые бока большой чашки. - Зови меня Чондэ, Исин. И спасибо, что выполнил обещание, - колдун касается его руки, продолжая улыбаться. Исин лишь качает головой. Ему о стольком хочется спросить, но, скорее всего, на многие вопросы ведьмак бы попросту не ответит, отвлечет или переведет тему. Ни в одних глазах Исин никогда не видел столько хитрости и мудрости одновременно. Разве что, в глазах деда. Кот спрыгивает с колен, когда Чондэ пальцем манит его к себе, беря на руки и что-то шепча на маленькое ушко. Его лицо становится серьезным, а взгляд каким-то хмурым, Исин не понимает, как за пару минут, а главное, когда, настроение колдуна так изменилось. Чондэ смотрит в окно, отпустив кота и будто не замечая замешательства рядом сидящего парня. - Оставайся до лета, - говорит Чондэ, поворачиваясь к Исину, а тот кивает раньше, чем его слуха достигает последнее слово. - - Что ты хранишь? – задает один из тысяч вопросов Исин, сидя на диванчике в большой гостиной и гладя кота по загривку. - Храню две стороны леса от тех, кому нельзя покидать одну из них, - следует ответ увлеченного книгой Чондэ. Исин замолкает, обдумывая в очередной раз не прояснившее почти ничего объяснение. - Так странно, - нарушает тишину колдун, шурша страницами. – Снегирь любит только мышей и вино, а ты так ему нравишься, что мне аж противно, - Чондэ не сдерживает смешка. - Этот кот вообще странный, - хмурится Исин. – Почему он пьет вино, а не молоко? - Потому что хочет, - из уст Чондэ все звучит так логично, что у парня не находится слов, чтобы возразить. - Чондэ поет. Поет так красиво и тихо, что это больше похоже не переливы и журчание ручья, чистого, ледяного, на дне которого даже простая галька выглядит как драгоценный камень. Карамельная челка ведьмака торчит в разные стороны, потому что тот не считает нужным приглаживать ее с утра, пока спускается по лестнице из спальни, напевая засевший в голове мотивчик. Снегирь мешается под ногами Исина, от чего тот частенько падает, и Чондэ ворчит на кота, осторожно трогая теплыми ладонями наливающийся цветом чужой синяк. Колдун любит ругаться на `глупого котяру`, становясь в этот момент почему-то так похожим на Седого, что Исин не может сдержать улыбки. Его уже не очень пугает то, что у Чондэ придется остаться надолго. Ведьмак умеет печь пироги и усыплять одним словом, он однажды даже превратил в звездное небо потолок в спальне, чего Исин не может забыть до сих пор. Как и то, что Чондэ причитал, говоря, что слишком стар для таких фокусов. - Вы с дедом дружили? – Исин смотрит как колдун шарится по шкафчикам на кухне, ища что-то. - Да, - отзывается тот, и в его голосе даже чувствуется ностальгия. – Очень давно и долго. - А почему он вернулся в Чайку? – после небольшой паузы и найденной нужной банки с травами спрашивает Исин. Чондэ несколько секунд молчит, а потом вздыхает, будто нехотя начиная рассказывать. - Это я сказал ему возвращаться. Я знал, что Лу Ханю нужно туда, его ждало дело. Теперь я понимаю, какое, - колдун оборачивается и с улыбкой смотрит на Исина. - Он же хорошо воспитал тебя? – посмеивается Чондэ, смотря на удивленного парня. - Однажды к ним в дом приходят эльфы, и Исин прячется в кухне, подглядывая и топчась на месте в нерешительности. Эльфов приходит двое и они такие шумные, что у парня начинает болеть голова. Чондэ громко смеется, дергая того, что выше, за смешно оттопыренные уши и заваливаясь на диван. Кажется, они друзья, раз так веселятся и тюкают друг друга. Исин жадно смотрит на такие яркие эмоции на лице Чондэ; на широкую улыбку и морщинки под глазами, слушает, как колдун острит и подкалывает эльфов. Исину становится как-то обидно, и он выходит из своего укрытия, хотя гости уже давно заметили пристально разглядывающего их парня. Снегирь продолжает ластиться к нему, мешая нормально идти, за что Чондэ опять ругает кота как непослушного ребенка. - А почему Лу Хань так не любит эльфов? – спрашивает Исин, когда Чондэ уже познакомил его с гостями. Те замирают, услышав знакомое имя, а потом начинают хохотать вдвое громче, чем раньше. - Он проиграл в последнем споре, - говорит высокий черноволосый Чанёль, утирая слезы. - Видимо, его обида все еще свежа, - заканчивает низкий и тонкий Бэкхён, хлопая рукой по колену. - Вы забыли упомянуть, что жульничали, как и всегда, в общем, - закатывает глаза Чондэ, начиная выпроваживать их. – Все, вам пора, уже поздно. А ты, никогда не поддавайся на их уловки, понял? – ведьмак проводит рукой по волосам Исина, получая в ответ кивок. - Лу Ханя всегда можно было взять на слабо, - слышится уже с порога. - Вас обоих тоже, так что пошли вон, - ворчит Чондэ, закрывая за ними дверь. - Исин просыпается ночью от того, что кто-то долбится в дверь. Он спускается, протирая глаза и уже готовясь убегать от приставучего Снегиря, но тот не спешит путаться в ногах. Зевая, парень останавливается напротив входной двери за спиной стоящего, словно статуя, Чондэ. Звуки, раздающиеся по ту сторону, пугают, как и сам колдун, выглядящий сейчас как-то совсем иначе. Вокруг дома будто бегает кто-то, стучит в ставни, роет землю, стараясь попасть внутрь. Это очень страшно и дыхание Исина сбивается, пока он делает пару шагов к Чондэ, цепляясь за его рубаху и обнимая поперек живота. Ведьмак шепчет что-то, его губы бесконечно движутся, произнося заговор, от которого воет то, что снаружи (от которого внутри Исина все стынет.) Они стоят так до самого утра; одному страшно, а другой просто не может сойти с места до того, как взойдет солнце. Чондэ отмирает в руках Исина как только в доме раздается шорох и Снегирь неспешно проходит мимо на кухню. Колдун просит отвести его наверх, и парень выполняет просьбу. Исина самого клонит в сон, и когда Чондэ тянет его за руку, не желая отпускать, покорно ложится, утыкаясь носом в чужие ключицы и слыша усталый вздох. - Это было то, что потерялось, - хрипло говорит ведьмак, прижимая Исина ближе. – Потому что не послушалось, и выбрало тропу, не зная, куда она ведет. Теперь живет не здесь, не там, мучается и мучает. Исин успокаивающе гладит Чондэ по спине, ощущая тяжесть во всем теле. Перед тем как провалиться в сон он думает о том, что не был бы в силах ослушаться. Хорошо, что колдун не позволил ему уйти. - Снегирь протискивается между ними, заваливаясь набок, будто стараясь разделить одного от другого, сам не зная, кто ему дороже. Ведьмак думает, что этот паразит, скорее всего, хочет вина, Исин же ни о чем не думает. Он проснулся от того, что почувствовал, как его целуют. Каким бы вредным ни был кот, губы Чондэ слишком мягкие и теплые, такие, что никаких мыслей не остается. Карамельная челка лезет в глаза пуще собственной, но губы отвлекают. Чужие ледяные ноги касаются его икр, и Исин вздрагивает от такого контраста. Но к холодным ногам быстро привыкаешь, потому что Чондэ хочется целовать еще. Утро у них сегодня начинается после полудня и совсем не горячим чаем или кофе. Намного лучше. Снегирь не желает оставлять их в покое и Чондэ выпихивает его с кровати, обнимая Исина и будто подпитываясь от него. Парень очень надеется что урчание, что он слышит, издает кот, а не ведьмак. На дворе по прежнему осень, хотя Исин и правда не помнит, сколько прошло времени. Ведьма заколдовала все, но это даже не плохо. У Чондэ мягкие ладони и сладкие ягоды на кухне в плетеной корзинке. А еще Исин, которому совершенно точно теперь не нужны никакие указатели.