***
Пьевич лихорадочно собиралась, стараясь выглядеть на максимум. Хочу вызывать восхищение у любого, кто на меня посмотрит. Для любого же?.. Ладно, хорошо, да. Для Манижи я это делаю. Ну и что с того? А с того, Барбарочка, что ты влюбилась. Причём просто по уши. Француженка прекратила наматывание кругов по ванной комнате и остановила взгляд на зеркале. Она выглядела невероятно. Невероятные волосы, невероятная одежда, невероятный макияж. Но для кого?—для Манижи. Для одной единственной Манижи, она несколько часов провела около зеркала. Только для неё, Пьевич из кожи вон лезет, чтобы выглядеть, как королева. Только для неё. Девушка постаралась отбросить посторонние мысли. Не может она в неё влюбиться, и все тут. Просто не может. Время поджимало, нужно было поторапливаться. Одевшись, солистка выбежала из номера и начала осуществлять план по доставке себя на место предшествующей пьянки. Ну, то есть, вызвала такси.***
Маниже удалось собраться быстрее, чем она думала, поэтому девушка приняла решение дойти до места пешком. Бодро стуча ботинками, она довольно быстро дошла до неприметного ресторанчика, что находился на украшенной фонарями улице Роттердама. Приподнимаясь на мысочках и снова опускаясь на пятки, немного нервничая, Сангин ждала прихода кого-нибудь из пригашенных. И вот, как назло, из чёрной машины, которая остановилась прямо напротив Манижи, выходит она. Чертовски привлекательная француженка, от которой хочется забрать хоть небольшой кусочек её безграничной, как космос, души и вечно его рассматривать. От чьих глаз Манижа окунается в океан любви, что поглощает её всё сильнее и сильнее, показывая все свои прелести. Сангин даже не замечает, как тонет, пока рассматривает фотографии Барбары. Не замечает, времени, криков, гневных комментариев, ничего. Прискорбно сообщать, но без Пьевич в Маниже тоже ничего. Такое большое и серое. В это ничего проникают фанаты, тёплые слова, зимний вечер с книгой, летний дождь, чья-то лучезарная улыбка, чьи-то объятья и вот, ничего становится больше и немного розовее, заполняя Умоляю, замолчи уже. Я не хочу перед ней позориться. Манижа приказывает своему внутреннему беспокойству, которое сначала скалится и рычит, но всё же унимается, чтобы дать хозяйке хоть какой-то шанс не быть развязной и замкнутой. Хотя бы сегодня. Хотя бы один короткий через, который в замкнутом пространстве покажется вечностью. —Bonjour!—милейший голос француженки снова выбил Манижу из только что построенного уверенного состояния. Ну как у неё это каждый раз выходит? —Бонжур!—Сангин готова была заплакать, когда увидела прикрывающую рот рукой Барбару, и услышала смешок. Постаравшись сгладить стыд нелепой улыбкой, россиянка передёрнула плечами и поспешила сменить предмет обсуждения.—До скольки ты планируешь сегодня оставаться? Нашла тему для разговора, блин. Дура. —Наверное, пока кто-нибудь не отважится проводить,—ехидно улыбнувшись, Барбара сразу стала серьёзней и пронзительно посмотрела на Манижу, чем очень её напугала. Из них двоих, француженка была гораздо увереннее. После испуга, Сангин быстро пришла в чувство и больше не стала реагировать на этот жест. Она заметила ту искру в глаза Пьевич, что француженка постаралась передать. Пока ещё непонятно, что она с этой искрой будет делать, но впечатление, мягко говоря, производит глобальное. Барбара думала лишь о том, как бы намекнуть, не зная, что сделала уже всё, что требовалось. Осталось дождаться действий от Манижи, и план по захвату сердца россиянки будет окончен. Дождаться. Благо, сегодня времени у них будет предостаточно. Как будто специально, чтобы вывести двух девушек из неловкой тишины и глубины своих мыслей, им посигналил минивэн, остановившейся на парковке. Первой опомнилась Манижа и сразу же коснулась плеча Барбары, вызвав достаточно бурную реакцию. Правда, бурную, только изнутри. Это чувство окрылённости и безумной эйфории, испытываемой от одного только прикосновения россиянки, француженка, резко, чтобы успеть, затолкнула внутрь. Интересно, чтобы было, если бы Барбара ошиблась и не успела? Выпустила эмоции и дала бы Сангин посмотреть, что она чувствовует на самом деле. Сейчас неважно. Сейчас важны только Maneskin и Go_A, подходящие к девушками с двумя ящиками алкоголя. —Товарищи!—судя по походке и голосу, Дамиано, который положил одну руку на плечо Кати, прижимаясь украинку к себе, уже опустошил часть напитков.—Сегодня зажигаем! Так что убрали свои смущённые взгляды и вперёд!—мужчина, под сопровождением смеха и криков, неровно шагая, направился ко входу. За ним последовали все собравшиеся. Вечер обещает быть весёлым.***
—Дамиано, блять!—выкрикнула Виктория, когда еле держащийся на ногах итальянец, шагнул с небольшой сценки, упав плашмя и ударившись носом.—Вставай давай, король вечеринки ты ёбанный! Ухахатываясь, девушка сделала попытку поднять Давида, но мужчина самостоятельно встал, откинул назад волосы и осмотрел всех присутствующих. Отчего-то показалось, что он на несколько секунд протрезвел, когда остановил взгляд на сидящих рядом Барбаре и Маниже. В его голове появился план пьянее, чем он сам. План был странный, но, возможно действенный. Это он и собирался проверить. Итальянец обернулся и крикнул Итану и Томасу, чтобы они подошли к нему. Взглядом подозвал украинцев. Затем, собрав всё свою банду вокруг себя, подошёл к француженке и россиянке и низким, как кавалер из старых фильмов, проговорил: —Гражданочки!—его дребезжащий голос невольно вызвал смех у обеих.—А чего это мы никак не активничаем? Ну-ка! Быстро на сцену!—с интонацией «злой мамочки», Дамиано поднял и взял за руки Сангин и Пьевич, которые не очень-то и сопротивлялись, хотя и выпили по паре бокалов, довёл их до сцены и резким движением в спины, отправил в свободное плавание. К микрофонам, если кратко.—Приду, проверю!—с этими словами, он жестом позвал остальных на улицу. —Что мы делать-то будем?—француженка была озадачена таким поведением, чем сильно отличалась от россиянки, которую, видимо, как молнией зарядило. —Как что? Петь!—такая тёплая и беззаботная улыбка заиграла на её лице. Стало так легко. Это ведь чудесно, когда ты можешь быть собой, даже рядом с человеком, перед кем обычно съёживаешься, а потом свалить всё на алкоголь.—Диджей, музыку!—после нескольких секунд ожидания, на колонках заиграла RUSSIAN WOMAN.***
—Дамиано, на кой черт ты нас вывел!—Итан явно был недоволен и не скрывал это, в отличии от других участников, окруживших итальянца. —Ребят, все же знают, что наши девчушки влюблены в друг друга?—крайне неожиданное заявление, которое никто, кроме украинки и итальянки не воспринял в серьез. —Дами, прости, конечно, но ты пьян, как не пойми кто,—осторожно начал Тарас.—Как мы можем тебе верить? —Меня послушайте,—вмешалась Виктория, являвшаяся одним из самых трезвых людей на этом вечере.—он не врёт. Я,—тут она запнулась и отвела взгляд, но, заметив, что все ждут от неё продолжения рассказа, снова заговорила.—говорила с Манижей о... её влюблённости. Как можете понять, это Барбара. И не надо так на меня смотреть!—голос девушки прозвучал чётко, поэтому у ребят не осталось ничего, как поверить. —Да! Вы верите?—с надеждой спросил Дамиано. В его глазах не было даже капли желания розыгрыша. Он просто прекрасно понимал, как им больно, как хочется быть рядом, но чёртов страх, как стена, не даёт им рассказать. И кто, если не восемь безбашенных музыкантов могут разрушить эту стену? —Верим,—удивительно, но в один голос сказали Томас, Итан, Катя, Игорь, Иван и Тарас. —Прекрасно! Так вот, в чём загвоздка,—начал тараторить мужчина.—Они сами даже смотреть друг на друга не могут, поэтому, давайте их сведём? —Ты как себе это представляешь?—с сарказмом и какой-то злой усмешкой спросил Томас. —Как? Слушайте...***
—Классно поёшь, Барб!—движениям Манижи можно было позавидовать. И Барбара завидует. Завидует, что такая прекрасная дама досталась не ей. Такая открытая и сильная, такая невероятная, такая, что придушить хочется, такая, что хочется привязать к себе, такая, такая, такая... Миллионы «такая» в голове Барбары. И нигде нет таких, как она. Одна единственная и неповторимая Манижа Сангин, сейчас танцует, как будто дразня Пьевич, ведь к ней даже прикоснуться нельзя. Нельзя? Они одно целое. Один человек. Один океан любви. Если они не вместе—утонут, умрут, исчезнут. Захлебнуться в чувствах и не найдут выход. Жизненно необходимы. Пока они раздельно, теряются, падают, не могут встать, ненавидят. Они, как лекарство друг для друга. Сладкий сироп и горькая таблетка, которые так необходимы. Они сливаются в едином танце, что состоит из пения и музыки, даже не зная, кем являются. —Дами, ты уверен?—в последний раз шепнула итальянка, зная, что парень настроен решительно, и чёрт его теперь переубедишь. —На все сто,—Давид обернулся умоляюще посмотрел на собравшуюся «бандитскую группировку». Они увидели, они узнали и почувствовали, чего он хочет. Неподдельно хочет, поэтому просто не могут отказать. —Барб, Мань!—крикнула Катя, быстро взобравшись по лестнице на сцену.—Дело есть, пойдёмте за мной. Девушки лишь удивлённо переглянулись, но перечить пьяной и упёртой украинке, не самая лучшая идея, поэтому пошли вслед за Павленко, которая привела их к небольшой дубовой двери, которой, судя по её виду, давно никто не занимался. —Помощь ваша нужна. Идёмте.—украинка по-джентельменски открыла проход и жестом попросила француженку и россиянку зайти первыми. Комната была размером с, ну очень маленькую кладовку. Она была не пустой, в ней хранились мётлы, швабры и пара ведёр, поэтому находится в ней двоём и физически не взаимодействовать—просто невозможно. —Кать, а заче..—не успела Барбара договорить, как сзади послышался хлопок и вставленный в замочную скважину ключ. Сделав попытку обернуться, девушки ударились плечами о стены и уронили что-то, которое прилетело по голове Маниже. Помощь, ключ, тесная комната... voici les diables! —Манижа.?.—шепнула Пьевич, стараясь привыкнуть к темноте. —А?—потирая место удара, устало ответила Сангин. —Ты как вообще? И что мы делать-то будем.. ой!—француженка вскрикнула, когда повернулась к Маниже и, от нехватки места, прижалась к её груди, а из-за её носа с горбинкой, оказалась совсем близко к лицу россиянки. —Спокойнее,—как же хорошо, что в темноте, Пьевич не смогла разглядеть краснеющую Сангин, но почувствовала исходящий от неё жар.—я сяду к двери, а ты в другой конец... —Места мало, я тут не помещусь..—прижимаясь к стене, француженка слышит за стеной приглушённые голоса. Чей-то громкий разговор. —Так, ты около стены?—россиянка понимает, зачем их тут заперли. Её задача—продолжить то, что начала Катя. —Да. —Сядь,—уже продумав все свои действия, Манижа не медлила. Ещё немного, и она доберётся до заветной любви... Барбара покорно села. Как будто Сангин была для неё мамой, которой ни при каких условиях нельзя было прекословить. —Хорошо, я сяду рядом. Дверь мы всё равно не выломаем, нужно немного подождать. Главный момент. Ей-богу, хоть бы не поняла, хоть бы получилось... В последний раз прокрутив в голове предстоящий разговор, Манижу «случайно» садится вплотную с Барбарой. —Сука...—только и успевает выговорить Сангин, как на девушек сваливаются швабры, мётлы и что-то непонятное и очень тяжёлое. —Похоже, мы тут надолго,—Барбара умело сделала вид, что не задохнулась, когда оказалась так близко с россиянкой.—мы из под этого, без посторонней помощи, не вылезем. —Ага,—свою часть Манижа выполнила, осталось ждать, пока до Пьевич дойдёт. —Так вот...—стоило француженке повернуть голову, как рядом с ее шеей упала ещё одна швабра, плотно прижав к стене. И всё бы ничего, но её губы оказались слишком близко к губам Сангин. Непозволительно близко. —Оу...—только и смогла шепнуть россиянка, будто бы специально не скрыв радость в голосе, чтобы дать небольшой намёк. Кажется, план Дамиано начал срабатывать быстрее, чем он сам предполагал. Сейчас тот самый момент, когда нельзя облажаться, и когда нельзя медлить. Но Барбара медлит. Неужели не понимает? Так они и сидят. В тишине, и ближе к друг другу, чем просто подруги. Манижа закипает. Чувствует, как любовь, совместно с непонятным гневом, сейчас заставят её действовать первой, но нельзя. Нельзя? Можно. Нельзя. Нельзя давать волю эмоциям, когда ты пытаешься войти в отношения, когда пытаешься сказать о чувствах, но уже слишком поздно, чтобы думать. Всё решено. Участниками Måneskin, Go_A, француженкой, да просто самой судьбой. Поэтому Манижа, на половину раздражённо, на половину чувственно и влюблённо вскрикивает. —Да поцелуй ты меня уже, ёлки-палки!—необдуманная фраза разрезает смущённую тишину. Барбара округлила глаза и испуганно посмотрела на Сангин. Быстро сообразив, что действий требуют от неё, она неуверенно прильнула к так давно желаемым губам россиянки и опешила, когда последняя запустила руку в волосы француженки. Чем ближе—тем жарче. И плевать, что Манижа почти обездвижена. Она чувствует, как они сближаются, как она дарит ей пламя своей влюблённости. Физически чувствует, как они сливаются в одного человека. Они едины. На сцене, в жизни, в разговоре, в каморке со швабрами—всегда.***
—Нам пизда,—без конца бубнил под нос Итан, ходя из стороны в сторону. —Это если всё плохо,—рассуждала Виктория, сидящая на полу, рядом с отрубившимся Дамиано.—в дверь не бьют, не орут, значит, надежда остаться живыми есть. —Нам пизда!—в очередной раз прокричал длинноволосый итальянец и саркастично хлопнул в ладоши.—Вы понимаете?—Торкио обернулся вокруг своей оси и чуть не завалился на Ваню, но Игорь успел его поймать.—Понимаете или нет?—Итан высвободился из цепких рук мужчины—Нам пиз-да!—произнёс он по слогам, как будто по-другому его бы не поняли. —Да завали ты уже шарманку, йосип дранный!—вспылила Катя и подошла к парню в плотную, чем моментально заставила его замолчать.—Поздняк метаться! —Кто-нибудь знает, где Томас?—спросил Игорь, как будто не замечая разгоревшегося спора. —Они убьют нас, если выйдут!—резко осмелел Итан и сразу же пожалел об этом. —Ключевое слово «если»,—подал голос Тарас, но под грозным взглядом Павленко отшатнулся назад, навалился всем телом на дверь, благополучно её выбив и, чтобы она не упала на девушек внутри, сразу же убрал её в сторону. Всем, кроме отключившегося Дамиано предстала картина: целующиеся Манижа и Барбара, которые с появлением света, сразу же разъединились друг от друга и посмотрели в сторону ошеломлённых исполнителей, заливаясь краской. —НАМ ПИЗДА—в очередной раз крикнул Торкио. —Завались!—к длинноволосому подбегает Раджи и, со всей силы, бьёт гитарой по голове. —Завалился,—наблюдая за всем этим адом со стороны, заключил Ваня, когда Итан упал рядом с Дамиано.—Как семейная пара лежат,—он подошёл к мужчинам и присел на корточки.—Им холодно, наверное. —То есть, тебя только это смущает, да?—всплеснула руками Павленко. —А мы тут вообще существуем, нет?—крикнула Барбара, сделав попытку выбраться. —Я смотрю, вам там и вдвоём хорошо,—проговорила Виктория, торжественно улыбнувшись. —Ну, это да,—мечтательно заговорила Сангин , но тут же почувствовала боль в пальцах. —Манижа!—взвизгнула Пьевич. —Молчу-молчу. —Хлопцы,—Катя обернулась к своей банде.—вытаскивайте наших принцесс. —Вас зрозуміли. С этими словами, девушки были успешно спасены и были приговорены к рассматриванию их лиц, которые сливались с костюмом россиянки. Пока остальные пытались привести в чувство Итана и Дамиано, Катя и Виктория прищуренными глазами наблюдала за тем, как девушки собирались оправдываться. —Как думаешь, Катя, мы их простим?—с «очень серьёзным» видом спросила Де Анжелис, даже не пытаясь скрыть смех. —Даже не знаю,—Павленко же старалась спрятать хихиканье, но согнулась по-полам и буквально завизжала. Манижа лучезарно улыбнулась и тепло посмотрела на Барбару, которая одобряющие кивнула и все четверо девушек залились смехом. —Мы что-то упустили?—неожиданно из-за угла появилась остальная команда Манижи, которая обещала прийти позже. —Вы даже представить не можете, насколько много вы упустили!—сквозь хохот выдавила из себя украинка и снова повернула голову в сторону Сангин и Пьевич.—Ну шо вы стоите, как неродные? Мы что, зря сводили вас? —Сводили?—удивлённо, даже испуганно поинтересовалась Василиса. —Сейчас расскажу!—Виктория развернулась на пятках и уже собиралась шагнуть к российской делегации, как почувствовала крепкую хватку за плечи. —Вика, нет,—принципиально членораздельно проговорила Сангин. —Вика, да,—снова засмеялась итальянка, сделав ещё одну попытку шагнуть, но опять резко развернулась.—Ой, точно! А вы ещё целоваться будете? А то мы вас заснять не успели! —Целоваться?—от голоса Надежды, по телу Манижи прошлись мурашки. —Привет, мам, мы тут это, ну это,—она походила на девочку, которая впервые подучила двойку.—ну ты поняла. —Весело у вас тут, как я погляжу!—сзади раздался громкий голос Дамиано. —Очнулся, придурошный!—обернулась ураинка и потрепала итальянца по волосам. —Ты ж все самое интересное пропустил!—прокричала Виктория, выбравшись из под рук Манижи и подлетев к Давиду. —Я всё наверстаю, честное слово!—он ехидно улыбнулась и заговорил чуть тише.—Тем более, мне уже всё рассказали.—мудчина бросил многозначительный взгляд в сторону россиянки и француженки, заставив из в очередной раз за краснеть. —Можно нам кто-нибудь хоть что-нибудь расскажет?—отозвались из команды России. —Я ж уже начала! Слушайте...