ВИКТОР

Лив был не в настроении. Ему не удалось купить билет на ближайший рейс. Ему не понравилось последнее интервью и хамоватая журналистка, слишком уж упоенно давившая на его последние сомнительные успехи в Голливуде. Не понравилось мероприятие в его честь и не понравился подарочный шарж (кто вообще до этого додумался: дарить человеку его портрет со специально подчеркнутыми недостатками?). Злило то, что не все смогли приехать на прощальную вечеринку, и злили те, кто все же приехали. Пиво привезли не той марки, а с травкой не сложилось вообще. И исправлять что-то уже было влом. А вишенкой на торте Джо не сумел найти для них самую обычную тупую старлетку для групповухи и притащил вместо нее какого-то парня. И не то, чтобы Лив прям никогда не трахал крепкие задницы, да и парнишка выглядел смазливым и в нужной степени безотказным, просто Лив уже настроился помять большие мягкие сиськи. И теперь ему казалось, что без этой важной детали день уже не спасти. Тем не менее он умудрился не нахамить журналистке, натянуто поулыбался на общем фото с шаржем и даже смог что-то пошутить про пиво, с одобрением глядя, как парнишка Джо, вылезший из его машины уже с красным припухшим ртом, сразу же по приходу стащил с себя и бросил на пол рубашку. Явно приглашая себя трогать. Лив бросил ему банку холодного пива, и тот, ловко поймав ее, прижал ледяным боком к правому соску. Борхес из звукозаписи, еще каких-то пять лет назад вызывавший у Лива темную зависть своей прекрасной физической формой, но в последнее время как-то резко запустивший себя и нарастивший мягкое пузо, развалился на широкий угловой диван в гостиной и, поманив парня к себе, одобрительно облапил его обеими руками за задницу. — Будем знакомиться, крошка, — проворковал он. — И в чем же ты особо хорош? — Он хорош в импровизации. — Оказавшийся тут же рядом, Джо огладил парня по спине, и тот реально отзывчиво подался за его ладонью. — Делай с ним, что захочешь. Поверь, ты оценишь то, как он постарается втянуться. — По мне так главное, чтоб он не блеванул на ботинки, если я выебу его в глотку по-взрослому, — вульгарный, как и всегда, и отчего-то считающий свою грубость очаровательной прямолинейностью, присоединился к ним Ларри и, плюхнувшись рядом с Борхесом на диван, чокнулся с ним своим пивом, а потом просто раздвинул ноги и расстегнул ширинку. — Лиев, ты идешь? — задел его плечом Чед, самый крупный, но и самый сдержанный, интеллигентный из его гостей — старый друг и театральный критик. — Это все-таки твоя вечеринка. — Мне надо сначала сделать звонок риэлтору, чтобы дом еще двое суток не выставляли на продажу. Ты же в курсе дерьма с билетами? — спросил Лив и уже обращаясь ко всем громко добавил: — Ребята, начинайте без меня. Чувствуйте себя, как дома. Я сейчас к вам присоединюсь. Он с телефоном вышел в другую комнату, чтобы не отвлекаться на начинающийся гэнгбэнг. Уложиться в пару минут не получилось, Мелоди из риэлтерского агентства, как выяснилось, уже распланировала посещение клиентами прямо на завтрашний день и чуть ли не требовала, чтобы Лив съехал в отель, раз у него не вышло с билетами. Что ж, это было ожидаемо, и дом, и район пользовались спросом, но Лив был не из тех, кто позволит орать на себя агенту риэлтерской компании. В итоге они взаимно наехали друг на друга, и он объявил, что ее клиенты — ее проблемы, а, бросая трубку с яростным «Сучка», скорее уловил, чем услышал ответное злобное «Мудак». Чтобы немного остыть, он вышел на террасу и там допил свое пиво, но настроение от этого не слишком улучшилось, а джентельменский кодекс требовал вернутся к гостям и праздновать, черт побери, его долбанный отъезд. Когда он вошел в гостиную, там работал телевизор, и Чед с Марти жарко болели за полуфинал Канады по хоккею. В двух шагах от них Джо, Борхес и Ларри ебали парнишку. Тот был совсем голый, даже без носков, в одних цепочках на шее. Его стройный светлый торс завораживающе смотрелся на темной коже дивана, выломанный, как на картинах эпохи Возрождения, чтобы Ларри и Борхесу было удобнее пялить его с двух концов, уложив через подлокотник дивана. Джо больше подрачивал, время от времени дергая его соски и бодро стоящий член. Одна нога парнишки была закинута на спинку дивана, другую он с ловкостью гимнаста без видимых усилий держал на весу. — Кому-то, братцы, придется потесниться, — не особо уже стараясь казаться дружелюбным, прорычал Лив, направляясь к ним. Злость и недовольство легко плавились в его теле в простое незамысловатое желание секса, и его-то уж он точно намерен был получить. Борхес одобрительно присвистнул, отпустил бедра парнишки и поднялся, уступая Ливу место у его задницы. Джо протянул смазку и жарко шепнул: — Durex? Visit? Sico? Размер напомнишь? — Джо, отвали, я сам разберусь, — огрызнулся Лив, зубами вскрывая презерватив и одновременно расстегивая штаны. Дырка парня, чистая, тщательно выбритая, все еще тугая, несмотря на уже начавшееся веселье, выглядела лишь немного припухшей. Лив выше поднял его задницу и прицельно плюнул на нее. В этот самый момент парень отпустил член Ларри, поднял лицо и так радостно улыбнулся Ливу снизу вверх, что тот на миг растерялся. — Мистер Шрайбер, — сказал он сипловатым голосом, выдававшим, что в горло ему Ларри уже пихал. — Я вас ждал. — Вот и дождался, — ответил Лив и без долгих прелюдий толкнулся внутрь. Парень громко, певуче застонал и прогнулся, вцепляясь в обивку. Выгнулся, привставая на лопатках, и тут же в губы ему ткнулось горлышко бутылки. Водка потекла по подбородку на шею, он сглотнул, и взгляд сделался совсем туманным и томным, а потом Ларри поймал его пальцами за уголок рта, фиксируя голову, и снова сунул свой хуй, судя по хрюкающим звукам, прямо в горло. Краем глаза Лив заметил, как Джо переместил правую руку парня на стоящий хуй Борхеса, побуждая гладить его, говоря при этом самому Ливу: — Не беспокойтесь, Себ — крепкий мальчик и любит, когда с ним грубо. Ну очень любит. Сам видишь, я не вру. Лив фыркнул и тыльной стороной ладони погладил член Себа, бодро лежащий на животе. Внутри его задницы было, как положено, тепло и все еще заманчиво туго. Так что Лив удобнее подхватил этого Себа под задницу и занялся тем, чтобы последнее исправить. Вообще-то ему грех было жаловаться на нехватку секса в обычном графике. У него не было даже нужды снимать шлюх. В XXI веке он мог получить в свое распоряжение любую приглянувшуюся дырку, и для этого не требовалось ничего, кроме его личного желания означенную дырку получить. Если бы он захотел ту наглую журналистку (Рейчел что-ли?), он бы выебал ее сразу после передачи, прямо в гримерке, и она бы еще спрашивала, когда он теперь позвонит, вытирая влажной салфеткой свои силиконовые сиськи от его спермы. И, черт, он ведь не хотел эту Рейчел тогда, но сейчас ему зачем-то потребовалось представить, что это ее он пялит в задний проход на глазах у приятелей, пока она жалко и сладко скулит, принимая его в себя. Это ее нутро такое бархатное и жаркое, что ласкает даже через резинку. Ее колени сжимают его бедра, крепко и жадно. Ее сильные бока он сжимает почти до синяков, удерживая практически на весу. Это ее он дерет без тени пощады и сострадания к нежному нутру, вдалбливая тупой суке, что не с ее куриными мозгами судить о долбанных перспективах его дальнейшей актерской карьеры. И, черт побери, это был не первый раз, когда он представлял себе каких-то левых людей в своей постели, но обычно он хотя бы фантазировал о людях того же пола, что ебал в этот момент. Ладонь бестолково мазнула по груди парня, пытаясь стиснуть круглую сиську. Заржал рядом Ларри, кажется, внутренней злобной сутью угадав его фантазии, и Лив в голос зарычал на него, заставляя отпрянуть от парня. Кажется, отпугнув своей внезапной яростью и остальных. Вынуждая их отступить и подождать в стороне, как животных из стаи, вынужденных терпеливо глотать слюну, пока сначала пирует их вожак. Лив на миг замер, глядя в пьяные бесстрашно-блядские глаза Себы, говорившие, что тому все равно, кого Лив ебет в своей башке, пока в реальности он ебет его. Ни одна шлюха, ни одна блядина еще не смотрела на него с такой бесхитростной смесью неподдельной открытой чувственности и какого-то наивного доверия, от которого этому идиоту давно уже следовало бы избавиться в этом гребанном мире. Лив снова зарычал и все же закончил задуманное, сжал половинку плоской груди парня в своей большой ладони, без пощады царапнул ногтями сосок. Себ жарко выдохнул в ответ, часто сжимаясь внутри, не отводя глаз. И облизнул губы. Ничего более тупо блядского Лив, кажется, не видел в своей жизни. И никогда не видел, чтобы этот дохуллион раз обсосанный в бесчисленных порно жест был таким естественным. Непроизвольным. «Значит, любишь пожестче?» — хотел спросить он, но тело парня у него в руках было таким жарким и жадным, таким, черт побери, живым, что Лив забыл, как (и зачем) складывать слова. Он только поймал манерные цепочки на шее парня, перекрутил их на кулаке, затягивая у того на горле, и потянул на себя. Мокрый рот глупого Себы беспомощно распахнулся, он прикрыл ресницы и, будто не задумываясь, обвил шею Лива обеими руками, когда тот поднял его прямо на своем члене лицом к лицу, перехватил под задницу и стал быстро и грубо ебать на весу, уперевшись правой ногой в сиденье дивана и будто бы подбрасывая того в воздухе. Себ держался крепко и только влажно и нежно дышал в шею, трогал губами, словно целуя. Лизал бесстыже и самозабвенно, так что Лив просто не мог не почувствовать твердый шарик пирсинга у него в языке. «Шлюха. Шлюха», — стучала кровь у него в висках. Он был уже близко. Совсем близко. Чертов мокрый язык снова потерся твердым шариком о его шею ниже уха, и Лив швырнул парня на спинку дивана, перевернул и яростно врезал по нежной заднице, будто пощечину дал. Потом еще и еще. Ухватив за волосы, стащил на пол, содрал с себя презерватив и принялся тереть лицом о свой пах. Он плохо соображал уже, чего хочет теперь: отхлестать по губам, сунуть в горло или за щеку. Ему просто хотелось иметь, хотелось делать все, что взбредет в голову. Горячий нежный язык потрогал его член, шарик пирсинга вдавился снизу, куда-то рядом с толстой веной, и Лив сорвался. Он кончил на блядские губы, на смазливое личико с нежными щеками и длинными ресницами, на белую шею и плоские сиськи. Он кончил. Несколько коротких мгновений удовлетворения и облегчения – и все. Лив отстранился, почти оттолкнув от себя парнишку. Тот тяжело дышал, и зрачки у него были огромные и мутные. Похоже, он тоже кончил, возможно, когда Лив хлестал его по жопе. Его это больше не волновало. — Следующий, — хрипло объявил он, застегнулся и пошел сожрать пару кусков пиццы и взять себе еще выпить. Канадцы на экране бились так, будто проигравшую команду судья обещал принести в жертву по старой доброй южно-американской традиции. Такой спорт Ливу нравился. Рядом пили, жрали, болели и ебались его друзья. Лив почувствовал, что его потихоньку отпускает. Хотя, может быть, его отпустило сразу же в тот момент, когда он додрочил на лицо Себа, просто потребовалось еще почти десять минут, чтобы спокойствие наконец поднялось от его мошонки до груди, а потом и до мозга. Глупого Себу таскали по гостиной вокруг него, ебали то на журнальном столике, чуть ли не прямо в пицце, то у стеклянных дверей, ведущих во внутренний двор, то в кресле, то прямо на полу. Несколько раз Ливу хотелось стряхнуть довольную дрему и тоже присоединится, но каждый раз было лень шевелить себя и жаль стряхивать приятный покой в мышцах. И все же дважды он чуть не пошел на поводу у желаний. Первый раз, когда он обернулся на особенно жалкий сдавленный стон и обнаружил, что Себу ебут, уткнув смазливой мордой в ковер и задрав бедра на диван. Кто-то из них соорудил ему кляп и скрутил руки за спиной, и Борхес просто и деловито давил ботинком между лопаток, не давая подняться, пока Марти трахал его в мокрую чавкающую дырку. Это было пошло и противно, как в те далекие годы, когда он был еще очень молод, но уже довольно силен и все время зол, так что на миг ему остро захотелось к ним присоединиться (быть на стороне победителей, не проигравших; брать, а не давать), но потом его команда забила гол, и он отвлекся. — Хей, Джо, где ты находишь таких сговорчивых? — с практичным интересом спрашивал сзади Марти. — Я не раскрываю свои источники, — набивал себе цену Джо и смеялся своим угодливым мелким смехом. — Да ладно тебе, тоже мне великая тайна. С кастинга сериалов «Молодые да ранние», — фыркнул Чед. — «Молодые да ранние»? Не знаю такого. Что, стоит посмотреть? — Как всегда, выпив, Ларри безбожно тупил и переставал понимать приколы. — Ну, если ты девочка, только перешедшая в старшую школу, есть все шансы обдрочиться от сладости. Во второй раз щенок расшумелся, когда ему в задницу вставляли бутылку. Лив даже подумал было, что он против, хотя горлышко бутылки было, понятное дело куда меньше любого из них, а дальше его приятели заходить явно не собирались. Наверное, просто стекло было слишком холодным и твердым для измученной дырки, и пьяный парень плакал просто потому, что ему не нравилось, а не потому что не мог с этим справится. От одной мысли, что это он сам сует какую-то левую хуйню в послушную попу, член Лива заинтересованно шевельнулся, но оставались последние минуты матча, а он хотел досмотреть. — Ларри, отвали от него. Телек не слышно, — крикнул он. — А что, уже финал? Сколько минут осталось? — Парни бросили свою игрушку и потянулись к телевизору. Лив все же еще раз трахнул его тем вечером. Когда почти всех его гостей уже развезли заранее приглашенные «трезвые водители», в очередной раз вернувшись в гостиную, Лив застал там Себу на коленях у Чеда. Сонно-пьяный парень практически лежал у него на груди, коротко и бестолково вращая бедрами. Тыкался кляпом куда-то в шею, ласкался, ерзал на члене. Чед бездумно гладил его по голой спине, не торопя и не подначивая. Не задумываясь, Лив сунул руку в карман и вытащил ключи от машины со стандартным брелком, укомплектованным фонариком. Понятливый, даже когда пьяный, Чед кивнул и уткнул Себу себе в подмышку, помогая развести ему ягодицы. Луч светодиодного фонарика безжалостно осветил мягкое кольцо мышц, растянутое на члене. Покрасневшее, разработанное, блестящее от смазки так же, как латексная пленка презерватива. Ни одной мысли не было у Лива в голове, когда он, продолжая светить фонариком, стал проталкивать внутрь пальцы другой руки. Чед шумно выдохнул, а спина Себы заметно напряглась, и он снова заскулил в кляп. — Лиев, обожди, — мягко сказал Чед, обеими руками усадил Себу прямо, чуть встряхнул и заставил смотреть себе в глаза. — Парень, парень, прием! Слышишь меня? Себа, да? Тебя трахали двумя членами? Понимаешь, что это такое? Эй? Ты меня понимаешь? Мы тебя сейчас трахнем оба в зад. Ты с таким справишься? Согласен? Да или нет? Себа быстро задышал, обернулся к Ливу, потом снова посмотрел на Чеда. Его все еще связанные руки то сжимались в кулаки, то разжимались. — Да или нет? Себ закивал на «да» и замотал головой на «нет». — Ладно, давай по-другому, — терпеливый, как Будда, Чед огладил его плечи, успокаивая, как нервную лошадь. — Цвет. Красный? Парень отрицательно помотал головой. — Зеленый? Себ колебался всего мгновение, а потом кивнул. — Это значит «да», — слегка теряя терпение поторопил Лив. — Он словак, у них все наоборот, — подал голос откуда-то из-за кресла Джо, и Ливу захотелось взять его за шкирку и вытащить за порог. И еще пинка дать, чтобы катился. Он надеялся: Джо уже свалил. — Это у болгар, — мрачно заметил он, выключил фонарик и достал новый презерватив. Чед почти что откинулся на спину, придерживая Себу за плечи, и Лив занял позицию над ними и позади них. Чед был идеальным приятелем по совместному траху в одну дырку: флегматичным и неамбициозным, немного даже заторможенным, если быть совсем честным. Он просто лежал и ждал, то и дело шикая на Себу и бормоча ему утешительные глупости, какая он хорошая послушная детка и все такое, пока Лив сражался за свое место там, где не светит солнце. Дырка у Себы в этот раз казалась градусов на десять горячее, чем в прошлый. Она сопротивлялась упорно и глупо, зажимаясь и дергаясь, пока Ливу не удалось на чистом упорстве вдавиться внутрь вдоль члена Чеда. Совсем чуть-чуть. Буквально одну головку засунуть. Себа закричал в кляп, выгнулся в руках у Чеда так, что Ливу пришлось прижимать его в районе крестца, чтобы помочь удержать на месте, его затрясло, будто он разом кончал и не мог кончить, тонкое тело сделалось мокрым от испарины, и он вдруг покосился на Лива через плечо совершенно бессмысленным не узнающим взглядом. Его растянутый вокруг простого тряпичного кляпа рот двигался снова и снова, мокрые волосы облепили лоб и виски и шею сзади. Лив уже и не помнил, когда он кого-то так хотел, как эту глупую шлюху в этот самый момент. И он его трахнул. С боем прорываясь в нутро, заставляя эту мягкую задницу ему открываться. Подчиняя себе. Чед закрыл глаза и шумно дышал ртом, то и дело не справляясь с короткими жадными толчками, пока Лив неистовствовал, пользуясь своей большей свободой маневра. Спустя пару минут он трахал Себа с таким оттягом, что раз за разом член выскальзывал наружу, и он вставлял внутрь снова и снова. Невыносимо хотелось прижаться ртом к холке парня, нюхать, лизать его. Грызть его мясо. Потом Чед кончил и спихнул их с себя. Потом Лив вытащил кляп и дал парню наконец отсосать себе. Потом они с Чедом допили водку. Себ спал на ковре, шевеля во сне пальцами связанных рук. Пока Чед его развязывал, Лив отрубился. _________________________ Лива разбудили сраное солнышко и сраная головная боль. Что ж, за вечеринки полагалось платить. Ни сил, ни желания вспоминать, что было вчера, у него не было. Почему-то вертелась только мысль, что силиконовые сиськи на ощупь совсем не то же самое, что настоящие. И это при том, что он был четко уверен, что с сиськами вчера у них как-то не срослось. Кое-как разодрав глаза он уперся взглядом в кружку с водой и лежащее рядом обезболивающее. В ванной дальше по коридору шумела вода. «Кристин, вали из моего дома, — заводясь с пол-оборота, подумал он. — Ты здесь больше не живешь. Вали, твою мать, сука, на хер». Он начал подниматься с серьезным намерением раз и навсегда выяснить отношения с бывшей подружкой, но тут в глаза ему бросился идиотский шарж, забытый на тумбе у двери в спальню, упавший и развернувшийся на полу. — Какой сейчас год? — вслух спросил Лив. И, решив, что хуже не будет, сожрал обезболивающее. Тем временем сквозь шум воды из ванной до него долетел звук голоса. Мужского голоса. — Ебанный нахуй, — простонал Лив и окончательно проснулся. Джо вчера забыл у него дома свою шлюху. Шлюха явно успела зажрать пару таблеточек из той пачки, которую так любезно принесла Ливу, и теперь мылась в его ванной, декламируя вслух… что-то знакомое. Что-то невозможно, до зубного скрежета знакомое. Лив встряхнулся, окинул мрачным взглядом панораму объедков, пивных банок и разнообразных бутылок в гостиной и направился прямиком в уборную. Сначала — отлить, потом решать другие вопросы. Когда он, наконец, вошел в ванную, Себ (точно, так его зовут!) различался за запотевшим пластиком душевой смутным светлым силуэтом. Он вовсю отскребал себя от следов вчерашнего веселья и читал вслух стихи. — Есть холм в лесу: там дикий тмин растет, Фиалка рядом с буквицей цветет, И жимолость свой полог ароматный Сплела с душистой розою мускатной; Там, утомясь веселою игрой, Царица любит отдыхать порой… (Перевод Т. Л. Щепкиной-Куперник (1934) «Сон в летнюю ночь», — запоздало сообразил Лив и похлопал ладонью по пластику, привлекая внимание парня. — Доброе утро, мистер Шрайбер, — тут же высунулся тот из-за двери, голый, весь в мыльной пене. – Нашли таблетки? — Да, — просто подтвердил Лив и сказал: — Ты неправильно изображаешь британский акцент. Тяжело слова разбирать. К тому же, сейчас на роли британцев приглашают настоящих британцев. — Я больше для себя, — улыбнулся Себа. — Я сейчас ополоснусь и пожарю омлет, мистер Шрайбер. — В этом доме есть яйца? — удивился Лив, начиная чистить зубы. — Да, яйца и сыр. Мука тоже есть, но печь я не умею. — Себа уже пытался дотянутся до ближайшего висевшего на стене полотенца так, будто Лив не светил вчера фонариком ему в задницу. — И кофе я нашел. — Какого хрена ты вчера не уехал с Джо? – милосердно передавая ему полотенце, спросил Лив. — Я ему сказал, что мне тут недалеко, сам доберусь. Себ вытирался, и волосы у него лежали крупными блестящими кудрями. — Соврал, — фыркнул Лив. — Ну, преувеличил немного, — пожал плечами парнишка. — Зато смогу пообщаться с вами еще немного. Без толпы. Лив вдруг отчетливо вспомнил, как пялил вчера этого Себа, держа его на весу. — И зачем тебе это? — чуть высокомерно поинтересовался он. — Я не продюсер. Себ засмеялся так, как будто Лив пошутил, а потом пожал плечами и быстро облизал губы. — Нет, просто для себя. Я вроде ваш фанат. На минуту между ними повисла странная пауза. Нет, конечно, Лив любил своих фанатов. И никогда не отказывался поебаться при случае, но почему-то именно сейчас слова прозвучали неуместно и странно. — Выметайся уже из моего душа, — сухо сказал Лив. И добавил: — Ты обещал омлет. Ванна была не такой уж просторной, чтобы вышло поменяться местами совсем уж не столкнувшись локтями, тем более, что Лив раздевался. Когда Себ совсем уже собирался ушмыгнуть за дверь, Лив поймал его за руку и сказал: — У меня тут не благотворительная служба. Я не буду оплачивать тебе машину до где ты там живешь. — Не страшно, — легко пожал плечами Себ. — Да ладно. Ты что, при деньгах? — не поверил Лив. Несмотря на ухоженный вид, было в парнишке что-то, безошибочно выдававшее, что он на мели. — Поймаю попутку, — улыбнулся Себ. После душа на его запястьях неплохо были заметны следы от веревки, которой его вчера связали. — Отсосешь водиле? — Лив сам не понимал, зачем нападает на него. Но его выпады раз за разом падали мимо цели. — Только если он мне понравится, — подмигнул Себ, легко высвободил руку и ушел в кухню. Когда он принял душ и растерся полотенцем, настроение неумолимо поползло вверх. К тому же из кухни упоительно пахло простой горячей едой, и Лива как на магните потянуло туда. Себ, хозяйничающий вокруг стола и плиты прямо в своей пижонской черной рубашечке и узких джинсах, смотрелся сюрреалистично. Он даже перстеньки свои назад нацепил. Но все равно казался удивительно милым и скорее веселил своим видом, чем раздражал. Лив подсел к столу, наблюдая за легкими движениями Себа, за тем, как он ловко, почти красуясь, делает им кофе в кофемашине. — Значит, «Молодые да ранние»? Актерствуешь? — спросил он, чтобы что-то спросить. — «Молодые и дерзкие», — улыбнулся Себа и тихо засмеялся, отводя глаза и показывая шею. — На самом деле, сериал не так назывался. Но какая тебе разница, ты все равно вряд ли такое будешь смотреть. — Я не настолько стар, как тебе кажется, — поморщился Лив. — Ну… — Себ замялся и принес ему кофе. — Просто оно такое. Больше для девушек. Они замяли тему большей частью потому, что оба накинулись на омлет. Он оказался правда весьма неплох, хотя, возможно, Лив был просто голоден. Себ тоже ел жадно, вроде бы старался соблюдать приличия, но, то и дело забываясь, облизывал пальцы. И кофе пил, не вынув ложку из чашки. И, в конце концов, Лив никогда и не прикидывался, что у него дома всем положено вести себя, будто в высшем свете. Он никогда не был ханжой. И ему, пожалуй, нравилась эта непосредственность Себа. И все же что-то в его природе буквально не могло спокойно жить, чтобы не поддеть парня. — Значит, любишь мои фильмы, да? – угрожающе мягко спросил Лив. — Интересно будет тебя послушать. Ну и как же ты стал моим фанатом, приятель? — Меня… меня просто покорил ваш Саблезубый. — Себ быстро взглянул ему в глаза и тут же отвел взгляд, будто смущаясь, а потом опять посмотрел в лицо. — Я сначала удивился: в первом фильме «Людей-Х» был другой актер. Больше, ну, прости, я скажу прямо, внешне похожий. Реально огромный, с длинной гривой. Но там… у него как-то вообще не было никакой истории. Никакого сюжета. Нам как будто намекнули, что за его ненавистью к Росомахе стоит нечто большее, какое-то прошлое. И так ничего и не сказали. Будто думаешь: «О, шкатулка с секретом, интересно». А там просто кусок древесины, даже не открывается. Понимаешь? Лив кивнул, просто чтобы парень не переставал говорить. — А в вашем фильме получилось наоборот. Внешне ты был меньше похож, но сыграл во много раз ярче. Как по мне, так ты сыграл даже лучше Хью Джекмана. Намного. Твой Виктор получился сложным. Таким, который вроде бы бравирует, какой он злодей, какой жестокий маньяк, а сам все не может поверить, что Росомаха его бросил. Все бегает за ним и кричит: «Смотри, как ты мне не нужен! Вот совершенно ни капельки». — Себ вдруг открыто улыбнулся, блеснув кривым верхним клыком, и, черт, Лив был актером, он любил, когда люди говорили про его роли. Ему вдруг остро захотелось поцеловать парня в рот. – А еще там был момент, когда Росомаха вышиб им окно, и они падали вниз на несколько этажей. Росомаха был сверху, а Саблезубый в тот момент не боролся с ним, а так развел руки, — Себ отпустил чашку кофе и сам развел руки, показывая движение, — и обнял его за спину. Это было как-то сильно и горько. Не знаю, это ли ты играл, я так увидел. Мне было его в тот момент очень жалко. — Значит, я тебе из жалости понравился? — не удержался от шпильки Лив. — Нет, было не так, — Себа опять разулыбался и взял чашку. — Это, наверно, глупо, но так вышло, что потом я посмотрел «Омен». Причем не с самого начала, с середины почти. И я смотрел с семьей и все время говорил: «Смотрите, Саблезубый и профессор Люпин сражаются с сыном Сатаны», пока меня не попросили заткнуться. — Себ снова спрятал глаза, заливаясь краской, как девица, и, явно не в силах задавить улыбку, признал: — Но мне просто нравилось так думать. Саблезубый и профессор Люпин сражаются с сыном Сатаны. Лив не собирался больше это терпеть. Он поднялся из-за стола, подошел к Себе и, сжав плечо, заставил его тоже подняться. — Покажи пирсинг, — приказал он. Когда Себ говорил, круглый металлический шарик у него в языке было почти не видно. Напрягшийся на мгновение парень тут же расслабился. Послушно открыл рот и высунул наружу язык так, будто член на него просил положить. Пирсинг блеснул преступно и чужеродно. И не то чтобы у Лива никогда не было любовников с пирсингом в самых интимных местах, но… Целовать Себу оказалось удушающе вкусно. Прямо с ароматами самодельного омлета и сладкого кофе. Лив впился ему в рот, присосался жадно и грубо, забывая, где он и с кем. Не сразу даже понял, что Себ упирается ему в грудь, явно пытаясь оттолкнуть от себя. — Что, нельзя целовать? Блядь, «Красотка»? — рыкнул на него Лив, на миг все же отпуская сладкие губы. — Нет, можно, — искренне удивился Себ, вид у него был уже поплывший, как вчера после пива. Рот знакомо раскраснелся и чуть потерял четкие красивые очертания. — Просто хотел предупредить, что я люблю целоваться с языком. Ты не против? — Не против. И я тебя сейчас трахну, — решил быть честным в ответ Лив. Он уже видел, как раскладывает Себу прямо на этом столе или тащит его к себе в спальню и швыряет там поперек кровати. — Отлично! — обрадовался тот и сам потянул Лива за собой за руку к дивану в гостиной. — А то я вообще не помню, как сосал тебе вчера, пьяный был совсем. Ливу просто крышу сносило от этого парня. Они плюхнулись на дальний диван, тот, что у окна, а не тот, который перед телевизором (на тот самый, где Себу вчера не трахнул только ленивый), и принялись целоваться самозабвенно и дико, как Лив не целовался, пожалуй, уже давно. Он сосал парню язык, и игрался с его пирсингом, и трахал языком в рот, так жестко и так настойчиво, как только мог. Почти не замечая, что делают, они вдвоем оперативно раздели Себа совсем догола, устроив его поперек бедер Лива круглой ладной задницей кверху. Себ жадно и порнушно, но при этом удивительно искренне скулил и подставлялся ягодицами под ладони, будто напрашиваясь на порку. С ним хотелось всего и сразу. Хотелось зажать ему голову бедрами и хлестать ладонью по заднице до изнеможения, совать пальцы внутрь, растягивая, и чтобы он жадно сжимался на них; загнать член до предела в горло, прижать голову, не давая соскочить и вдохнуть, и пороть, чувствуя, как парень отчаянно пытается не задохнуться на члене. Себ вдруг выпрямился, расстегивая на нем ремень, потерся носом возле ключицы, а потом щекой прямо сквозь футболку о почти нечувствительный сосок Лива и, наконец, расстегивая штаны, сообщил: — Мне нравится твой член. — Спорим, ты это всем своим мужикам говоришь? — фыркнул Лив. — И вовсе нет. Мне правда нравится твой член, — улыбнулся Себ, прогнулся в спине и взял у него в рот. Сукин сын. Он и правда сосал, как высококлассная шлюха. Явно мог, умел, практиковал. Искренне любил это делать. Чтобы хоть как-то сохранить контроль над ситуацией, Лив крепко вцепился правой рукой в ягодицу Себы, со всей дури мял и тискал ее, пока не скользнул пальцами в расщелину, где его ждала послушная жаркая дырка. Уязвимо-нежная, мягкая. Лив с упоением зарылся в кудряшки Себы левой рукой, заставляя его оторваться от члена, и тут же сунул пальцы другой руки в рот парню, собирая на них слюну. — Потом скажешь спасибо, — фыркнул он, вставляя скользкие пальцы Себе в зад сразу настолько глубоко, как только получалось, чтобы не повредить ему. — Ох, черт. Ох, боже-боже, — захныкал Себа, скользя открытым ртом вдоль основания его члена. — Да, пожалуйста, пожалуйста, да. Еще, да. — Ты же собирался сосать мне член, — напомнил Лив, оттягивая пальцем ему уголок рта и вынуждая принять за щеку, при этом все настойчивее и жестче растягивая ему задницу. — И так вдруг решил соскочить. Как нехорошо. Как нечестно. — Черт, ну не я же виноват, что у тебя не два члена, — почти обиженно фыркнул Себ. — Так бы ты мог ебать меня сразу во все дыры, и мы оба были бы счастливы. Лив на миг даже оторопел от такого нахальства, но потом сразу же вспомнил об одной вещи. — Лежи тут. Жди, — велел он и, сжимая ладонью горящий от желания член, рванул на кухню. Так сложилось, что он не держал у себя в доме силиконовых дилдо, но несколько лет назад один приятель привез ему в виде сувенира открывалку для пива с рукояткой в виде вполне достойного резного деревянного члена. Ему хватило здравомыслия даже на то, чтобы смазать игрушку, прежде чем предъявить ее Себу. — Ого! Откуда это? — Из Греции. К делу, — поторопил его Лив, снова заставляя взять свой член в рот. И, с облегчением выдохнув, приставил головку жесткой игрушки к розовой заднице Себы. Тот заерзал, застонал прямо на члене, и Лив ему всунул. Несколько мгновений — и Себ буквально развалился на куски прямо у него на руках. Он скулил и сосал совершенно самозабвенно, колени у него расползлись, и Ливу приходилось изо всех сил сжимать неудобную металлическую часть открывалки в ладони, чтобы задница Себы не засосала игрушку целиком (спасибо, только вызова скорой им сейчас не хватало). Себ, казалось, в любой момент готов был кончить, даже не трогая себя, просто от отсоса и жесткой ебли игрушкой. Он совершенно забылся и больше ласкался о член Лива лицом и губами, чем реально сосал, прижимался, влажно хныкал и целовал, терся языком, задевая своим пирсингом. — Все, хватит. Ты кончишь только с моим членом в заднице, — прорычал Лив, опрокинув Себу спиной на диван и шаря по ящикам ближайшей тумбочки в поисках презервативов. — Да, Лев. Конечно, Лев, — послушно ответил тот, и Лива как резануло по ушам. — Как ты сказал? – на всякий случай, переспросил он. — Лев, — мягко и чувственно протянул Себ, припустив свои длинные ресницы. Не «Лив», не «Лиэв» (максимум, что получалось у него самого), а реально «Лев», просто и легко. – Как Лев Толстой. Я читал твою биографию. — Ну охуеть просто, — ответил Лив и наконец нащупал фольгированную ленту презервативов. — Я… Себ — это сокращение от Себастиан. Как Иоганн Себастиан Бах, — смущенно признал Себ, лежа перед ним с раздвинутыми ногами и мокрой готовой задницей. — Я не буду называть тебя так, если не хочешь. Лив честно не знал. Он вообще-то, если по большому счету, гордился своим именем. Ему всегда нравилось быть небанальным. Просто он не ожидал, что этот старлетка, этот уроженец Восточной Европы, мать его перемать, вдруг так точно нажмет какие-то важные, не совсем ему понятные клавиши в его душе. — Мне нравится мое имя, — проворчал он, зубами вскрывая презерватив. — Круто! — с облегчением выдохнул Себ и потянулся к нему руками. — Хочешь, поиграем в ролевые игры? Как Лев Толстой трахнул Себастьяна Баха? Лив так заржал от неожиданности, что ткнулся лицом Себе в живот. — Господи, парень. В мире не существует ничего менее сексуального, чем русская литературная классика. Ты вообще видел, как выглядел Толстой? — Ну ты-то так не так выглядишь, — как всегда непосредственный, ответил Себ. – Ты очень крутой и сексуальный. — Пальцы с дешевыми перстнями скользнули по шее Лива и вниз по груди. — Если хочешь играть в игры, я трахну тебя как Саблезубый, — внезапно остро заводясь от этой идеи, прорычал Лив. – Хочешь, чтобы тебя трахнул дядя Виктор, малыш? Хочешь, чтобы он порвал тебя на куски и обкончал твои потроха? — Да, да! Виктор, да, — еще шире разводя перед ним свои длинные ноги, приподнимая бедра навстречу, предлагая себя, взмолился Себ. Лив привычно раскатал по члену резинку, и это помогло сохранить необходимые крупицы рассудка, чтобы сказать: — Но учти, Виктору плевать «да» ты говоришь или «нет», «красный» там у тебя или какой еще. Виктору не интересно, согласен ты или нет. Он берет то, что хочет. Так что быстро скажи мне какое-то одно свое стоп-слово, потому что больше ничего считаться не будет. Себа очень серьезно кивнул под ним, умудряясь при этом выглядеть еще более счастливым от перспективы быть действительно жестко выебанным, чем еще минуту назад. — Стоп-слово, — сказал он и облизнулся, явно пытаясь собрать мозги в кучку, чтобы выдать что-то разумное. – Ок. «Флюгегехаймен». Лив уже не помнил, когда он так смеялся в последний раз. Он даже с дивана сполз и обнаружил себя сидящим на полу и бодающимся Себу в бедро. — «Евротур». Исключительно тупой карикатурный фильм, — пытаясь сморгнуть слезы смеха, выдавил он. — Ну, тупой, — сам не скрывая смеха, ответил Себ, — но смешной же! И слово запоминающееся. Спорим, даже Виктор его знает. — Знает, — неожиданно мягко ответил Лив и, поднявшись на колени возле дивана, неожиданно для себя положил руку Себе на лоб и погладил его по лицу, глядя прямо в глаза. — Так что можешь отбиваться и молить, сколько захочешь, пока Виктор его не услышит, он не остановится. — О, господи, Виктор, да, — слабо простонал Себ и обвил его шею руками, утягивая в поцелуй. — Хочу тебя, боже мой. Несколько секунд мокрых слюнявых поцелуев, и они благополучно вернулись к тому моменту, на котором остановились до обсуждения мировых классиков и стоп-слов. Себ извивался и вертел бедрами, не очень убедительно пытаясь помешать Ливу устроиться между его ног. Лив левой рукой удерживал и прижимал к горлу парня скрещенные в запястьях руки, второй рукой фиксируя на месте его задницу. — Не вертись, сучка, хуже будет, — прорычал-проворковал он и с удовольствием отметил, что его голос прозвучал точно как у игриво настроенного Саблезубого. Оказалось внезапно приятно снова влезть в его шкуру. — Прошу, пожалуйста, нет, — слабо выдохнул Себ, пытаясь вывернуться из-под его массы, и Лив с еще большим удовольствием понял, что одного его веса легко хватит, чтобы удержать парнишку. — Тшшш-тшшш, кукла, не серди меня. Тебе же будет лучше, если не станешь злить дядюшку, — почти промурлыкал он и укусил парня за грудь. Себ тихо вскрикнул и, будто борясь с собой за каждый миг, смиренно затих и позволил развести себе дрожащие бедра. — Меньше глупостей и, может быть, я пощажу тебя, детка. Может быть, и пожалею, когда наиграюсь. Он приставил мучительно напряженный от нетерпения член к влажной и мягкой дырке, посмотрел Себе в глаза и грубо толкнулся внутрь. Тот не подвел: изогнулся и застонал как в отборном порно, попытался соскочить и, черт побери, у него ресницы заблестели от слез. — Не притворяйся, дешевка, от тебя несет мужиками на весь район, — пожурил его Виктор и перехватил левую ногу Себы под коленом. — Ну, покажи мне, крошка, чем же ты их так привлекаешь? Лив никогда не притворялся более нежным и романтичным в постели, чем он был, но и трахать кого-то так, как трахал бы Виктор, он, наверное, себе не позволял. А как же это было приятно! Просто брать со всей дури, трахать жестоко и зло, творить, что вздумается, с живым дрожащим, дышащим телом под ним. Сжимать горло, кусать губы, кусать и мучить зубами соски и шею, таранить нутро так быстро, так небрежно и так глубоко, как хотелось. Себ скулил, плакал и слабо вырывался под ним. Жалко шептал «Нет», «Пожалуйста» и «Умоляю», «Не надо» и «Так слишком сильно», но его очаровательный член исправно хлопал его по животу, оставляя мокрые кляксы на коже. Вышло так жарко, что надолго их не хватило, и в конце Себа только стонал «Нет» и «Виктор», пока Лив яростно вбивался в его нутро, встав на колени на диване и вздернув бедра Себы буквально в воздух. Стоило задеть его член ребром ладони, и Себа с беспомощным криком кончил, а следом сорвался и Лив. После он снова скатился на пол и просто дышал, наслаждаясь полнейшей прекрасной пустотой в голове. Потом Себ со стоном перевернулся на живот и, свесив голову с дивана, спросил: — Ты ведь меня еще не гонишь? — Пока нет, — не задумываясь ответил Лив и, достав сигарету, закурил. Себ бесцеремонно протянул руку, вынул сигарету прямо у него изо рта и исчез обратно на диване. Лив понял, что ему слишком лениво, чтобы пиздить его за это, и закурил себе еще одну. Они лежали оба вымотанные и довольные, курили и пускали дым в потолок. — Если хочешь, оставайся до завтра, — неожиданно для самого себя предложил Лив. — А у тебя сегодня опять будут гости? — с неподдельным интересом спросил Себ. — А тебе уже меня мало? — насмешливо фыркнул Лив. — Могу и позвать. Если потянешь. — Только Ларри не зови, ладно? — запросто попросил Себа и полушепотом пояснил: — У него член вонючий. — Вот как? Надо будет послать ему такую открытку, — усмехнулся Лив, уже прикидывая, кого реально он сам хотел бы видеть сегодня. С кем вместе он хотел бы повалять Себу. – А как тебе Чед? — Чед. Чед? Напомни. Лив поднял обе руки к лицу Себы и сложил два указательных пальца вместе. Себ поперхнулся дымом и закашлялся. — А, Чед, — наконец сказал он. – Большой и классный. Зови. — Тогда Чед и еще один малый, ты вряд ли его знаешь. Он не из шоу-бизнеса. — Лив снял и завязал презик, поддернул штаны и заставил себя встать и найти свой телефон. — Мой приятель еще со школы. Отличный чувак. — Из подростковой колонии? — бесстыдно потягиваясь, спросил Себ. — Меньше читай биографии своих кумиров, — пожурил его Лив, но все же признал: — Да. Именно оттуда. Пока они ждали гостей и продукты, как-то запросто и без лишних обсуждений прибрались в гостиной, собрали коробки от пиццы, пустые бутылки и банки в мусорные пакеты. Себ расслабился еще больше, ласкался по любому поводу, бесстыдно нежничал, но и наглел тоже. — Неплохо, — оценил результаты их совместной работы Лив. — Теперь бери тряпку, вставай на четвереньки, мой пол и, если мне понравится, я тебя прямо так выебу. — Флюгегехаймен, — только рассмеялся в ответ Себ, выворачиваясь из рук. — Так я не играю. Нашел себе золушку. По голосу Чеда было слышно, что он немного удивился тому, что Себ по-прежнему так и торчит в доме у Лива, но охотно согласился приехать, особенно когда узнал, что в этот раз их будет всего четверо вместе с Эмилем. Эмиль реально был приятелем Лива с лихих времен подросткового бунта, мелкого воровства, вечно разбитых кулаков и лица и постоянно необходимости нападать на всех окружающих. Лив до сих пор был абсолютно уверен, что если бы не художественная самодеятельность, внезапно подарившая ему возможность убивать и умирать понарошку хоть каждый день, он бы так и увяз в криминале, а, возможно, с его характером уже бы и сгинул. Практически ни с кем из тех, с кем он в подростковой колонии братался кровью и клялся вечно быть корешами, он уже давно не общался. Ни с кем, кроме Эмиля. Эмиль был прикольным, умел тихо и без вопросов достать то, что нужно, когда нужно, не наглел, дорожил их дружбой и смотрел все его фильмы. Несколько раз он помогал Ливу выпутаться из очень неприятных ситуаций, несколько раз Лив выручал Эмиля деньгами, своим поручительством или связями, когда влипал тот. Эмиль был не очень рослым, но подтянутым и до сих пор гибким. Собирал волосы низким хвостом, говорил бархатным мягким голосом и то ли и правда считал себя сексуально неотразимым для всего живого, то ли всеми силами это внушал окружающим. Впрочем, с личной жизнью у него в последнее время дела, похоже, обстояли не то чтобы по высшему классу. Во всяком случае, едва переступив порог и сунув Ливу заказанные продукты, он тут же принялся лапать Себу прямо у входной двери, мять его, зажимать к стене, лезть с поцелуями и в штаны. Лив шикнул на них, чтобы потерпели еще чуть-чуть, потому что на этот раз ему хотелось организовать единое действо для всех и сделать красиво. Наконец, они разложили еду и расставили выпивку на большом обеденном столе в той части гостиной, которая подразумевалась столовой и которой Лив, кажется, ни разу так и не воспользовался по назначению. Чед подключил свой телефон к аудиосистеме и запустил симфоническое исполнение какой-то классической музыки. А Себастьян вышел из душа, отмытый везде буквально до скрипа, и торжественно прошествовал прямо на стол, где и вытянулся сияющий и голый среди блюд. Лив сделал широкий жест, приглашая своих гостей угощаться, и сам тут же неистово набросился на Себу, пожирая его губы, шею и грудь поцелуями. Чед выдавливал на живот Себе сок из фруктов и вылизывал ему пупок и бока, в то время, как Эмиль, раздеваясь, жадно гладил и нахваливал его ноги. Лив тоже отвлекся, чтобы снять с себя всю одежду полностью, а потом шлепком по бедру велел Себе подняться на четвереньки, и как только тот послушно занял позицию, Чед открыл пиво и тонкой струйкой начал лить его тому на загривок. У Себы локти вздрогнули, а глаза сделались на миг удивленными и очень яркими, рот просяще и пошло приоткрылся, так что просто невозможно было не положить большой палец на нижнюю губу, не толкнуться внутрь, заставляя его всосать. В это самое время Эмиль раздвинул ягодицы Себы и зарылся между ними лицом, слизывая текущее вдоль позвоночника пиво прямо с его дырки. Потом они размазывали по молодому сладкому телу фрукты и вылизывали его. Целовали в рот и заставляли держать в зубах яблоки, так чтобы у Себы слюна стекала из уголков рта. Он скулил и хныкал, явно изнемогая от того, как Эмиль вдохновенно разлизывал и растягивал ему задницу. Но когда Лив трогал его, лишь смотрел умоляюще, не говоря ни слова. Наконец, Лив смилостивился, они уложили Себу поперек стола, уже совершенно мокрого, возбужденного и послушного. Пока Эмиль, тихо бранясь, возился с презервативом, Чед поцеловал Себу в его блядский рот, погладил сверху вниз по животу, облизал и всосал в рот его член, а потом положил на него руку самого Себы, разрешая дрочить. Затем они с Ливом сжали каждый по щиколотке парня, широко разводя ему ноги, открывая его для Эмиля, который тут же жадно присунул ему в задницу и принялся толкаться размашисто и торопливо. Себ жарко задышал, запрокинул назад голову, свисающую с края стола, и Лив прижал к его губам сначала пальцы свободной руки, а потом похлопал по щеке членом, потерся головкой о мокрый открытый рот. — О, пожалуйста, да! Дай мне, сунь мне, — простонал Себ, губами пытаясь поймать член, но Чед шикнул на него и выкрутил сосок, превращая слова в долгий чувственный стон. Лив не удержался и погладил Себа по щеке, а потом плавно и глубоко задвинул ему член. Немного подвигался во рту, уплывая от того, как сладко Себ сосал ему и терся своим пирсингом везде, где только мог дотянуться, а потом плотнее зафиксировал парню голову и толкнулся еще глубже, надавил головкой на горло, заставляя пустить. Себ непроизвольно напрягся под ним, давясь и не справляясь, а потом сглотнул, и член Лива сжало головокружительно крепко. — Так, так, малыш, сделай еще так, — одобрительно прошептал Лив, качнулся назад, позволяя парню вдохнуть, а потом принялся с размахом трахать его прямо в подставленное горло, загоняя так, чтобы яйца вжимались прямо в лицо Себа, чтобы горло парня упоительно сжимало и массировало головку со всех сторон, чтобы, опустив ладонь ему на шею, он мог чувствовать, как его член движется там внутри, чтобы мог дрочить, просто поглаживая Себа по шее. Тот хныкал, задыхался, дрочил себе в том же бешеном темпе, в котором Эмиль жарил его задницу, и царапал Чеда по бедру. — Думаю, если ты немного подвинешься, мне тоже найдется место, — толкнул Чед Лива в плечо и тоже прижался своим членом к растянутым губам парня. Лив хмыкнул и сдвинулся на пол шага, так и не вынув член до конца, оттягивая им угол рта Себе, и Чед тут же подцепил пальцем его губы и тоже толкнулся внутрь. Себ замычал и яростно сдавил себе член у основания, чтобы не кончить прямо так. Лив захрипел, вместе с Чедом толкаясь ему в рот. Дурея от ощущений чужого члена рядом и мягкого умелого языка, ласкающего их обоих. Потом, когда Эмиль кончил и опять-таки жадно вылизал Себе его покрасневшую дырку, Лив трахнул Себа, уложив его на бок, упиваясь тугим, жарким, живым, жадным нутром. Тем, как тот вздрагивал всем телом под ним, как у него сочилось из члена. Каждый раз, когда Лив с оттягом хлестал его по заднице, Себ весь сжимался внутри, стонал вокруг члена у себя во рту, прогибался в спине. Последним Себа трахнул Чед, усадив его к себе спиной на колени. Себ скулил от желания и хныкал, размашисто подпрыгивая на его члене. Потом Эмиль залез перед ними на стол, и Себ без лишних разговоров наклонился между его ног и взял в рот. Лив пил пиво, смотрел, слушал и наслаждался. В финале праздника они снова уложили Себу на стол, и Эмиль принес совсем новый, еще запечатанный черный дилдо внушительных размеров, который купил по просьбе Лива. Игрушку положили на живот Себе, и он приподнялся на локтях и посмотрел на нее, растерянно открыв рот. Протянул руку и погладил массивный дилдак, не в силах даже обхватить ее пальцами. Лив с щелчком открыл смазку, и Себ вздрогнул и почти испуганно глянул на него. — Себ, ты всегда можешь сказать «нет», — положил руку на его плечо Чед и бросил предупреждающий взгляд на Лива. — Чед, не влезай, пожалуйста, у него есть стоп-слово, — нахмурился Лив и выдавил смазку прямо на пальцы Себу. – Он скажет его, если действительно захочет остановить нас. У Себа покраснели шея и уши, он быстро облизнулся и принялся размазывать смазку по огромному дилдо. Лив выдавил большую часть содержимого тюбика и стал двигать рукой рядом с ладонью Себа. Тот застонал в голос, но на этот раз от того, что Эмиль опять принялся дразнить языком ему задницу. Чед снова тронул Лива за плечо и серьезно посмотрел ему в глаза. — Черт, если так волнуешься, что мы его ненароком обидим, сделай это сам, мистер джентльмен, — фыркнул Лив и, резко вытерев руку о грудь Себа, перешел к его голове, забрался на стол и уложил парня затылком себе на бедро. Чед огладил бока Себа, когда Эмиль отодвинулся, и его бедра тоже. Они оба так смотрели на дырку Себа, пока трогали и растягивали ее пальцами, что Лив даже коротко пожалел о своем решении уступить все веселье Чеду, но Себ жарко дышал и трепетал ресницами у самого его паха, и это тоже жалко было пропускать. Наконец, Чед взял игрушку, пристроил ее, куда надо, и начал давить. Себ протяжно, будто испуганно застонал, и Лив закрыл ему рот рукой, дав прикусить основание большого пальца. Себастьян хныкал, обеими руками стискивал стол, и вжимался затылком и плечами в ногу Лива, но его член, опустошенный и мягкий, предательски подрагивал и отзывался. — Тише, тише, все хорошо, еще немного, и я дам тебе отдохнуть, — бормотал Чед, чуть поворачивая дилдо. – Вперед и назад, вперед и назад. Это, считай, одна головка. Хорошо тебе? Тебе нравится? Сейчас протолкну еще немного глубже, расслабься, расслабься, Себ. А лучше попробуй вытолкнуть наружу. Себ часто дышал, кусал за руку совсем слабо и весь дрожал. Лив не удержался и погладил его по щеке. Этот парень необъяснимо завораживал, хотя был по сути просто самой обычной голливудской старлеткой и блядью. Но было в нем что-то, что глаза отвести было сложно. Хотелось ловить все его вдохи и выдохи. Чед, наконец, нашел нужный угол и принялся трахать Себу долгими упрямыми движениями. Тот выгибался, плакал, скулил, и член у него стоял так, что хотелось найти телефон и снимать домашнее порно. Снимать, как у Себа течет по стояку, несмотря на то, что в задницу ему суют херню потолще запястья. Их хватило едва ли на пять минут таких игр, потом Чед вытащил дилдак и коротко и отчаянно выеб Себастьяна по второму разу. Лив едва дождался, пока он закончил, и тоже скорее пристроил свой член в открытую и мягкую задницу Себы. Она трепетала вокруг него, никак не в силах сомкнуться полностью, и от этого хотелось трахать ее сильнее и жестче. Лив сжал яйца Себы, пока имел его, и, навалившись всем телом, ощутил, как тот без рук кончает ему на живот. Как трахнул его напоследок Эмиль, Лив уже смотреть не стал. Он так хотел пить, что, не отрываясь, вылакал целую бутылку пива, а потом вскрыл еще одну и прижал горлышко к губам Себы. Тот рассеянно посмотрел куда-то в сторону, обхватил горлышко губами, плотно сжал и присосался, как к члену… _________________________ По всем законам жанра следующее утро должно было начаться с нового раунда головной боли, но, проснувшись для разнообразия в своей постели, Лив смутно припомнил, что, отправив вчера Эмиля и Чеда по домам, он сообразил заведомо принять лекарство против похмелья и заставить сожрать такое же совершенно мягкого заебанного Себу, которого пришлось чуть не на руках тащить в ванную, а потом укутывать в одеяло. Лив лениво приоткрыл один глаз и обнаружил спутанные темные вихры на соседней подушке, дальше высилась куча одеял, в которую завернулся его сосед. Лив пошарил рукой под ними и нащупал гладкий горячий бок. Втянул запах и облизнулся. Ни о чем не думая, он притянул комок из одеяла к себе ближе, на ощупь выкопал из него совершенно мягкого спящего Себастьяна и приподнялся над ним. Себ спал, как ребенок, с открытым ртом и таким невинным, бесхитростным и беззлобным выражением лица, что удержаться было просто невозможно. Лива никто так не возбуждал уже много лет. Он повернул Себу на живот и навалился на него сверху. Не думая о презервативах и вообще ни о чем, пристроился каменно стоящим членом ему между ягодиц, на ощупь нашел слабое место и надавил внутрь. Себа захныкал и застонал в подушку, но и не подумал ни противиться, ни просыпаться. Он был такой сладкий и мягкий. Лив обнял его обеими руками, прижал к себе, зарылся носом в шею и стал трахать. Без мыслей, без фантазии, как будто волнами, накатывая и отступая, наружу и внутрь. — Виктор? — в полусне прохрипел Себ и застонал в голос. — Угадал, — чувствуя внутри какую-то жаркую и жадную нежность, ответил Лив и сжал его крепче. И стал трахать сильнее и быстрее. — Виктор, — снова прошептал Себ, то ли проснувшись, то ли нет. — Мне так нравится, как ты ебешь меня, Виктор. Лив засмеялся, и звук получился похожим на довольное рычание Саблезубого. Он сжал запястье Себы и притянул его руку в пах. — Вот и отлично. Давай, погладь себя для меня. Хочу почувствовать, как ты спустишь мне в кровать. Было тепло и приятно, Себ мокро дышал под ним и сладко пульсировал внутри. Лив вдыхал его запах и жадно мял его тело, пока парень не захныкал совсем беспомощно, и тогда Лив начал трахать быстрее и резче и, не задумываясь, кончил внутри. — Проснись и пой, — проворчал он потом в плечо. – Через несколько часов мне надо быть в аэропорту. — Ну нет, — застонал Себ и закрыл голову подушкой. Они по очереди приняли душ и снова встретились на кухне. На этот раз варил кофе Лив. — Тебе стоит сделать каминг-аут и открыто сниматься в ролях геев, — посоветовал Лив, передавая ему кофе. – Уверен, за этим будущее. — Не могу, — дернул плечом Себ и уставился в свою кружку. — Почему? Ты ничего не потеряешь, а только выиграешь. — Не могу из-за мамы, — неохотно признал Себ. — Да пошли ее, — фыркнул Лив. Себ резко поставил на стол чашку и впервые за все это время гневно посмотрел на него. — Я люблю маму, Лев. И уважаю ее. — Но если она мешает твоей карьере… — Она ей не мешает. Она заботится обо мне. Всегда заботилась. Ты не знаешь, через что ей пришлось пройти, сколько она всегда делала для того, чтобы я мог жить в Штатах, получить профессию, какую хочу, сниматься, — разгоряченно ответил Себ. — Я рад, что тебе повезло с мамочкой. В отличие от меня и Эминема. Но тебе не кажется, что не ей решать, с кем тебе спать, Себ? Это твоя жизнь. — Она не решает, с кем мне спать, — пробурчал Себастьян и снова уткнулся в чашку, потом неохотно признал: — Сразу после школы у меня был… роман с мужчиной старше меня. Я думал, что все серьезно и… на всю жизнь. Мне было очень больно, когда он меня бросил. И все это собственно случилось на глазах у мамы. Я очень тяжело тогда это перенес, и это она меня вытащила на самом деле. Но ты понимаешь, что теперь я просто не могу вывалить на нее, что я ни капли не поумнел и, по сути, занимаюсь все тем же самым? — Себ пожал плечами. — Это будет просто несправедливо. Лив вздохнул, но пожал плечами. — Это твой выбор. Кстати, как вариант, подумай о том, чтобы сниматься на вторых и третьих ролях в женских фильмах. Себ нахмурился, но посмотрел с интересом. — Знаешь, такие фильмы, где в центре героиня той или иной известной актрисы. Фемина. Сильная женщина. В такие фильмы любят брать смазливых мальчиков вроде тебя. Типа девушка Бонда наоборот. Во всех смыслах. — Звучит не очень, — проворчал Себ. — Зато с известными актрисами познакомишься, а через них еще с кем-нибудь. — Ладно, попробую. Спасибо за совет, — улыбнулся Себ. — А еще ходи на кастинги фильмов по комиксам. Сейчас целую плеяду планируют. Это и известность, и хорошие студии. Уж поверь мне, я так смеялся над Хью, когда он из кожи вон лез, чтобы попасть на роль Росомахи, а теперь весь мир знает его простую австралийскую морду. — Я попробую, — уже серьезнее ответил Себастиан. — И не общайся больше с Джо, ради бога, — решил заканчивать свои нотации Лив. — Он бестолковый агент, просто ноль. Он по шлюхам. Если не хочешь совсем скатиться, и чтобы твоя любимая мамочка опознавала твой труп после передозировки и с развороченной задницей, не бери трубку, если он позвонит. Ты меня понял? — Лив добавил в свой тон немного рычания Виктора для убедительности, и Себ растерянно кивнул и ничего не ответил. — Да, и еще я попросил Эмиля: он организует, чтобы Джо шины проткнули, ноги сломали, дверь говном измазали, если он не догадается, что от тебя теперь лучше отстать. Себ открыл рот и молча смотрел на него. — Ну, ладно, пора прощаться. Я заказал тебе машину с уродливым вонючим водителем, — хмыкнул Лив. — Может, еще увидимся на красной дорожке. Желаю тебе удачи. — Спасибо, Лев, — тихо ответил Себ и коротко, совсем невесело улыбнулся. — Надеюсь, увидимся и правда. Снаружи просигналило подъехавшее такси. Уродливый водитель был пунктуален. — На, возьми еще себе на память, — Лив сунул Себе в руку небольшую коробочку. — Будешь иногда вспоминать, какая звезда тебя ебала. Себ наконец-то улыбнулся по-настоящему, быстро поцеловал его в щеку и вымелся из его жизни так, будто бы его никогда и не было. Лив решительно и однозначно перевернул эту страницу. Оставил позади этого сладкого любвеобильного паренька так же легко и без колебаний, как оставлял всех прочих. _________________________ Две тысячи двадцатый выдался отстойным для Голливуда. Ну, то есть люди умирали от эпидемии и еще от собственной дури, но помимо этого год выпал отстойный для Голливуда. Лив валялся на диване в апартаментах, которые приобрел после развода с Наоми и где по сложному стечению обстоятельств застрял на время самоизоляции. Он буквально умирал от безделья и скуки. Бесцельно щелкал каналы на телевизоре и так же бесцельно болтался в мировой паутине на ноуте. И стоило ему наконец наткнуться на увлекательную статейку, как вдруг бородатый актер на экране телека вместе с не запоминающейся актрисой, рассказывавший про какой-то их фильм, неожиданно привлек его внимание, непонятно чем напомнив кого-то смутно знакомого. — Меня уже семнадцать недель никто не обнимал, — грустно признал этот смутно знакомый бородатый актер, и Лив вдруг его вспомнил. Себастиан, который как Бах. Который «Хочешь поиграем, как Толстой трахнул Баха?» Лив нахмурился и взял телефон. У него все еще были связи, позволявшие найти чей угодно номер из их актерской братии. Когда он позвонил в Нью-Йорк, на том конце долго не брали трубку. — Квартира Себастиана Стена, — наконец ответил тот же хрипловатый знакомый голос, чей обладатель совсем недавно откровенничал, что его не обнимали уже семнадцать недель. — Чем могу быть полезен? — Привет, — сказал Лив. – Не узнаешь? — Нет, извините. Кто это? — Хорошо, давай попробуем по-другому, — пытаясь придать голосу подзабытые ноты Саблезубого и чуть сердясь от того, что получался скорее Король Шторм, торжествующий победу над милыми пони, прорычал Лив и провокационно понизил голос: — Открывашка для пива с рукояткой в виде деревянного хуя еще у тебя? На том конце трубки послышалось частое дыхание, а потом голос Себа прозвучал вдруг разом моложе и мягче: — Виктор, это ты? Внутри приятно потеплело, и член довольно дернулся в штанах, как будто они уже сейчас занимались сексом по телефону. — Да. Принеси игрушку. — Я ее потерял, — признал Себ и тут же поспешил оправдаться: — Я переезжал несколько раз и был в разъездах, но, Виктор, я о ней помнил. Когда я снимался в Греции, я купил себе новую. Почти такую же, только немного побольше. — Себ вдруг тоже понизил голос, добавив в него мягкого придыхания. — Побольше, как у тебя. — Ладно, возьми эту, — смилостивился над ним Лив и запустил руку в домашние штаны. — Нашел. Что теперь? — жарко дыша в трубку спросил Себ. — Теперь ты разденешься и себя ей трахнешь, — решил Лив и довольно зажмурился. — Так, как я скажу. Слушаясь каждого моего слова. — Да, Виктор, — жадно выдохнул в трубку Себ и добавил: — Спасибо, что позвонил. — Не трать дыхание на болтовню. Я хочу слышать только то, как ты стонешь, — приказал Лив. Он и правда не ожидал, что за десять лет так соскучится по этой похотливой старлетке.

Конец