Nacht hotel

– А ночь сегодня чудесная, – тихо произнес Дазай, смотря в огромное окно. И правда - полная луна освещала ночной город лучше любых фонарей, а на небе даже можно было разглядеть звёзды, что были редкостью в крупных городах. Сами дома казались лишь какими-то далёкими фонарным столбами, ведь с этого этажа был прекрасный возвышенный обзор. Кажется, этот отель мог похвастаться званием одного из самых высоких зданий. – Идиот, ты ночью восхищаешься? – раздражённо цыкнул Чуя, отворачиваясь к окну. Его руки были пристёгнуты наручниками к кровати так, что он не мог их опустить вниз. Его верхние одежды были уже расстегнуты, но ещё не сняты, оголяя светлую кожу на шее и ключицах. Он выглядел раздраженным, но вместе с тем и смущенным, словно ему было некомфортно. Дазай при взгляде на него невольно умилился. Он сейчас выглядел куда более беззащитным, чем обычно. – Да, да... – с улыбкой пропел детектив, лёгкими движениями поднимаясь с двуспальной кровати и, подходя к окну, аккуратно дёрнув за шнур, закрыв его шторами. Теперь комнату освещал лишь тусклый желтоватый свет ночника, отчего помещение казалось куда более замкнутым. Вальяжно вернувшись к кровати, Дазай наклонился к рыжеволосому, что в ответ направил взгляд своих глаз на него: – И чего ты уставился? Усмехнувшись, Осаму прошептал: – Я стараюсь сдержаться, чтобы не разорвать твою одежду прямо сейчас... Нависая над парнем, он аккуратно, словно растягивая каждое свое движение, начал освобождать чужое тело от ненужной одежды. Миллиметр за миллиметром, это длилось вечность, особенно для Чуи, который был вынужден находиться в таком положении. – Ты специально издеваешься?! – прорычал он сквозь стиснутые зубы, что вызвало у Дазая какой-то ребяческий азарт. В ответ он лишь вновь усмехнулся, несколькими резкими движениями скидывая чужую одежду на пол. У него было прекрасное тело. Его кожа бледная, словно обескровленная, но может быть, это лишь игра света. Он хрупкий, женственный... У него выпирающие ключицы, плавная талия, казалось, от любого прикосновения к нему у него останутся синяки, но это было не так. Рыжие волосы рассыпались по подушке, несколько прядей спадали на лицо. Теперь перед Осаму вставал выбор: Оголить все тело Чуи полностью, не особо затягивая, либо же поиграться, оттягивая долгожданный момент. Однако, кажется, Накахара уличил его замысел, вновь раздражённо шипя: – Если ты ещё будешь тянуть, то я... Он не успел договорить. Рука Дазая уже пролежала под ткань трусов, приспуская их. Его пальцы прошлись по тонкой коже бедер, пуская по чужому телу мелкую дрожь. – Ого, – восхищённо вздохнул детектив, поглаживая кончиками пальцев почти рассосавшийся красный след на внутренней стороне бедра, – Он все ещё тут. Может, стоит обновить его? – игриво спросил он. – Слыш, только попробуй, скумбрия, – возмущённо произнес Чуя, – И я... А!.. Дазай провел языком прямо по старой отметине, что была поставлена на нежной коже. Конечно же, это заставило Накахару прервать свои угрозы, рванно выдыхая. – Не забывай, в каком ты положении, Чу-у-уя~ Теперь его руки оказались на груди рыжеволосого, скользя вниз по выделяющимся ребрам лёгкими движениями. Большие пальцы случайно или же умышленно касаются розовых аккуратных сосков, что провоцирует ещё один сдавленный вздох. Но теперь-то Осаму не отпустит это место. Надавливая на них, покручивая, он чувствовал, как они твердеют. Теперь он склонился над ним ещё ниже, касаясь губами груди. Обводя языком один из сосков, он позволил себе прикусить его, оттягивая и посасывая его, словно какое-то лакомство. Его рука прошлась по плоскому животу, выводя на нем узоры. – С-сккмбрия! Т-ты!.. – воскликнул Чуя, даже не зная, что он именно хотел сказать. Он тяжело дышал, сжимая руки в кулаки, а его тело было непривычно напряжено. Такое состояние парня сводило с ума Дазая, заставляя хотеть его ещё больше. Его рука уверенно коснулась чужого члена, надавливая на головку. Сдавленное шипение, что издал рыжеволосый, лишь побудило его продолжить. Проводя рукой вверх-вниз, он чувствовал, как под его рукой чужая плоть становится твёрже, наливается кровью. Стоило ему чуть ускориться, как послышался подавляемый стон. – Т-ты!.. А-ах... П-пере... – его фраза вновь оборвалась, на этот раз губами, что накрыли его собственные в поцелуе. Проникая в приоткрытый рот, Осаму не переставал двигать рукой. Он ловил каждый стон, что издавал Накахара, но теперь эти звуки раздавались прямо у его ушей. Первый поцелуй, говорят, бывает со вкусом яблока. Тогда какой будет со вкусом вина? Это определенно то вино, что он заказал им в номер. И оно явно было недешевое. Оно и понятно – Чуя не стал бы терпеть дешёвые пойла из супермаркета, да и не по статусу заведения. Конечно, это обошлось Осаму недешево, но он и не собирался жалеть ничего для этого парня. Прикусывая чужие губы, что уже немного припухли, детектив, наконец, отстранился. – М-м-м, Чуя, ты такой вкусный... – низким голосом прохрипел он в чужие уста. Скулы Накахары, покрытые румянцем, уже были настолько опьяняющим зрелищем, что Осаму уже не мог сдерживаться. – В-вкусный? – прошептал рыжеволосый, тяжело дыша, но не отрывая взгляда от чужого лица. Его грудь неравномерно вздымалась, словно он пробежал кросс, – Я не вкусный, и-извращенец!.. А-а!.. Наручники звякнули, словно руки, продетые в них, резко дернулись в попытке освободиться. Сам парень резко прогнулся в спине, поджимая ноги. – Неужели тебе все ещё больно, мой милый Чуя?~ Дазай добавил к одному пальцу, что он засунул ранее, второй, чтобы уже не медлить. Лишь двинув ими несколько раз, он взглянул на лицо Накахары. Его выражение было неописуемо. Теперь даже кончики ушей краснели, не говоря о щеках. Глаза увлажнились, а припухшие губы были приоткрыты. Вновь усмехнувшись, Дазай резко вытащил пальцы, посчитав, что и того будет достаточно. Вновь наслаждаясь чужим стоном, он начал медленно расстёгивать брюки, в которых уже было тесно. Он вновь наклонился к лицу Чуи, чуть не касаясь, но чувствуя жар его тела, он взглянул в его голубые глаза. И вновь в них промелькнула насмешка: – И что, ты собираешься меня трахнуть прямо в рубашке? – он буквально видел, как губы рыжеволосого растянулись в ухмылке, – Жаль, что мои руки не свободны, я бы содрал эту гребаную рубашку. – Ха-ха, но именно поэтому я и запер тебя в наручники. – промурлыкал в ответ Осаму. Его руки пролезли к спине Чуи, нежно обнимая его. Однако следующее, что он сделал, было совсем не нежным. Он резко, можно сказать, грубо, вошёл в чужое тело, хотя и не полностью. Накахара в его руках, весь сжался, прижимаясь телу Дазая вплотную, а его сладостный, словно певучий, стон вперемешку со всхлипом, прозвучал пряло над ухом детектива, что окончательно затуманило его разум. Его губы коснулись чужой шеи, прикусывая бледную кожу, лёгкие поцелуи бабочки покрывали щеку, шею и спускались к ключицам, словно стараясь покрыть каждый миллиметр тела Накахары. Успокаивающие, целительные, чувственные. Позволив Накахаре слегка привыкнуть, Осаму начал медленно двигаться, толкаясь все дальше. Звон наручников не переставал звучать, словно руки, запертые в них, отчаянно желали вырваться из плена и вцепиться в чужие плечи, словно в спасательный круг. – Чуя... Ах-х... Ты прекрасный, знаешь? – сдавленно прохрипел Дазай на ухо рыжеволосому, отчего у того пробежалась мурашки по телу. Но, пусть он уже фактически полностью принадлежал Осаму, пусть он уже ощущал его в себе, извивался в его руках и вжимался в его объятия, его вредная натура не отпускала его: – Б-будь мои руки... Нгх... Руки... Свободны, я бы... М-мх... А-а!.. Я бы врезал тебе! Но это была ложь. Ведь ноги его были свободны, и он в любой момент мог оттолкнуть Дазая, если бы захотел... Но сейчас его ноги были прочно обвиты вокруг торса детектива, прижимая его ближе, словно желая, чтобы он оказался ещё глубже, практически слился с его собственным телом, хотя он и сейчас двигался очень часто и глубоко, наращивая темп. Ему было стыдно, что он так просто отдался, что он сейчас стонет, как последняя шлюха, что ему нравится, что с его телом это делает именно Дазай, но... Он был счастлив. Он наслаждался этим чувством заполненности, этими многозначными поцелуями, чужим голосом, что с прерывистым дыханием произносит его имя. Настолько, что готов был рассмеяться. Чужие руки, блуждающие по его телу, гладили его, обжигали прикосновениями, внутри все горело, а чужие движения заставляли приближаться момент разрядки. – Д-дазай!.. – он лишь хотел предупредить, но уже было поздно. Теперь на белоснежной рубашке будут желтоватые разводы, хотя это сейчас не слишком заботило. Он смотрел на чужое лицо сквозь прикрытые глаза, и, прерывисто произнес: – А я... Я говорил... Он почувствовал, что Осаму вышел, отпуская его. Но чего то не хватало, верно? Пока он пытался прийти в себя, его руки, наконец, оказались на свободе. Теперь на запястьях будут следы, прекрасно... Не успел он в типичной манере сказать колкость, как вдруг Дазай, одним резким движением, перевернул его на живот. – Э-эй... Чт-то ты... А-а!!! – внутри него снова оказался чужой член, который неумолимо быстро толкался в его тело. Теплые ладони приподнимали его за бедра, придерживая. Неужели он и правда решил продолжить? Это осознание одновременно пугает и невероятно возбуждает... Из мокрых глаз брызнули слезы, ладони отчаянно схватились за простынь, сжимая их мертвой хваткой. – П-постой!.. Т-ты... Ах... Мнгх... Что ты творишь?.. А-ай!... – его слова лишь усугубили все – и так быстрый темп стал нарастать, словно Осаму и вправду решил пронзить его насквозь: – Чуя, х-ха... Ты же знаешь, что это меня только больше заводит... Неожиданно, он врезался в ту точку, от которой у рыжеволосого по спине пробежали тысячи мурашек. Он не мог показать, что ему понравилось, не мог выдать стон, потому он уткнулся в подушку, тихо поскуливая в нее. Он чувствовал, как руки Дазая скользят вверх по его телу, заставляя гореть затронутые участки. – Очень больно?.. – осторожно спросил он, успокаивающе поглаживая Чую, что, естественно, не умаляло того, что он чувствует. От такого вопроса Накахара уже не мог сдержаться – он рассмеялся. Недолго, но громко, он засмеялся, словно ему показали что-то невероятно веселое. – Идиот... Просто довели все до конца... Дазай, одной рукой смахивая мешающие пряди с лица, криво ухмыльнулся, всем видом показывая, что он готов исполнить просьбу. Он наклонился к узким плечам, по которым были распластаны рыжие волосы, собранные в хвост, вдыхая запах чужой кожи, обнимая одной рукой разгоряченный торс Чуи. Касаясь губами тонкой кожи, он продолжал резкие движения. Накахара чувствовал жжение изнутри, но это его не заботило, ведь гораздо лучше чувствовалась сладостная истома, расходящаяся по всему телу. Ощущение того, что кто-то рядом почти заставляло его забыть о всем том, что мучало его днём. Он, все ещё из последних сил стараясь сдерживать пошлые стоны, сделал несколько нерешительных толчков в сторону Дазая, словно желая его почувствовать его глубже... – Д-дазай... Я... Агх!.. – поджимая дрожащие ноги под себя, Чуя излился на простынь. Обессиленно сваливаясь на кровать, приятную и искомканную, он прикрыл глаза, все ещё тяжело дыша. Осаму, в свою очередь, так же закончил, и теперь, подползая ближе к рыжеволосому, хриплым голосом игриво пробормотал: – Теперь тебе нужна ванна, не так ли? С трудом поднимая веки, Чуя бросил озлобленный взгляд на Дазая, невольно останавливая свой взгляд на нескольких ослабленных бинтах. – Тупица, думаешь, я в таком состоянии куда-то пойду? – он преревернулся на спину, откатываясь ближе к возлюбленному, который, улыбаясь, уже игрался с прядками его ярких волос. Он бы мог улыбнуться в ответ, но этот придурок не заслужил. Глаза постепенно слипались, накатывалась дрёма, которая медленно перерастала в сон. Сейчас уже было не важно, что будет завтра... Он заснул, ощущая, как теплая рука нежно гладит его волосы.