***
Ночь окутала серебристой пеленой сна весенний Париж. Топот женских ножек и соблазнительно-меланхолический шорох платья послышался на лестнице. — Чего тебе? — дерзко спросил у женщины охранник. — Я пришла повидаться с месье Корнелиусом Жаккаром. — А кто ты для него? Любовница, знакомая? — Двоюродная сестра, господин стражник. Мужчина скептически закатил глаза. — Что-то мне подсказывает, что ты врёшь. Женщина упала на колени. — Пожалуйста, поверьте мне! Я хочу в последний раз увидеться с родным мне человеком! — сердце женщины бешено застучало, как у сизой голубки. Охранник, махнув лениво рукой, ответил: — Ладно, иди. Двери со скрипом отворились, и женщина вошла к мученику. — Жанна? — полухрипло воскликнул Корнелиус. Мужчина был приятно удивлен. Двери заперлись за спиною милого Божьего создания. Теперь возлюбленные могли дать волю бушующим эмоциям. — Корнелиус! — Жанна подбежала и с нальота обняла монаха. — О, Корнелиус! Она не сдержала слёз. — Тише, дитя моё, — любяще проворковал ей на ухо мужчина. — Нас могут услышать. Жанна сильнее прижалась к своему любимому. Их сердца бились в унисон. Елейний поцелуй в шею парижанки нежно обжёг её кожу, возбудив при этом чувство притяжения друг к другу. — Почему они…так с тобой? — девушка заметно успокоилась. Поцелуй подействовал на неё как лечащий бальзам. — Это не люди Веры. Это истинные ироды. Им никогда не суждено понять таинство любви как Святого, единственного и неповторимого чувства. — Мы ведь только вчера дали обет перед Богом быть верными супругами, и вот — ты в тюрьме! Да и ещё с гниющими ранами, — Жанна страдальчески посмотрела в бездонные серые глаза своего мужа. Темноволосый мужчина сладко улыбнулся. — Но ты здесь. И у нас есть шанс до утра побыть один на один. — Если стражник не прогонит меня. — Не прогонит. Я не позволю, — Корнелиус нежно провёл пальцами по сонной артерии любимой, плавно углубляя их в декольте. Девушка сняла коричневый плащ со своих плеч. Дыхание мужчины участилось. — Я прихватила лечебный бальзам, чтобы хоть немного заглушить боль твоих зудящих ран. Корнелиус благодарно кивнул головой, и они сели на деревянную кровать. Жанна начала лечить своего мужа. Её руки легко двигались по красным траекториям ран. От нежных женских прикосновений, Корнелиус успокоительно вздохнул, прикрыв глаза в экстазе. Через десять-пятнадцать минут, девушка закончила. Неспеша она обхватила мужчину за гордые, непокорно крепкие плечи и повисла сзади в грустном объятии. — Тебя завтра казнят, — выдушила Жанна из себя. — Я больше не увижу твоих добрых серых глаз, не почувствую твёрдость твоей железной руки, не смогу согреться у твоей груди. Как мне дальше жить без тебя?! Голос юной женщины вздрогнул, и она зарыдала. Корнелиус даже не знал, что ей сказать. — Не переживай ты так за мою душу. Бог пошлёт меня приглядывать за тобой; я стану твоим ангелом-хранителем. Жанна слёзно рассмеялась. — Ты стал для меня самым родным человеком, нежели кто-либо. Ты заменил мне умершего отца и мать, и сестру, и братьев. Когда я осталась одна одинешенька в этом белом свете, ты приютил меня, несчастную бедную попрошайку. Ты не постыдился моего нищенства, горя, и я вовек за это буду тебе благодарна. — Жанна, я… Он не успел сказать, что хотел. Девушка юркнула к нему наперёд и вкусно поцеловала. Их уста долгое время не размыкались. Они готовы были упиваться любовью, кажется, вечно, каждую секунду, каждое золотое мгновение, при этом не останавливаясь. Биение пульса заметно участилось, и пара возлюбленных не могли сдержать своих сладостных, удушеных суровыми обстоятельствами желаний. Корнелиус аккуратно расстегнул платье Жанны, и оно легко упало на каменный пол. Он тактно взял парижанку во все обороты, не забывая о её чувствах и комфорте. Корнелиус очень боялся причинить ей лишнюю боль, ведь в сексуальных отношениях раньше не имел опыта. Его поцелуи жгучим градом осыпали хрупкие девичьи плечи, а затем и ямочку шеи. Она, в свою очередь, запустила свои тонкие белые пальцы в его темно-русые волосы и мягко поцеловала лоб. Запах пота, адреналина и эндорфинов преисполнился в воздухе, плавно смешиваясь с жасминовый запахом лечебного бальзама. — Я так люблю твой запах кожи, — задыхаясь от переизбытка эмоций, прошептала Жанна. Корнелиус трепетно поцеловал девушку в живот, от чего она ещё больше возбудилась. Их первая и последняя ночь прошла очень быстро и незаметно.***
На следующий день их сожгли на костре. Сплетены веревками воедино, они почти не замечали боли, ведь её заглушала истинная, совершенная любовь. Корнелиус и Жанна стали народными символами несокрушимой и верной любви, которая никогда не имеет преград. И хоть монахи всё ещё неодобрительно относились к Корнелиусу и его возлюбленной, люди полюбили их всей своей душой, твёрдо веря в то, что они теперь довольствуются полноте любви на Небесах, в Далёком крае Доброго Пастыря…